Бог, которого не было. Красная книга

Алексей Френкель (2022)

«Бог, которого не было» — это роман-исповедь. В Иерусалиме, рядом со Стеной Плача, есть почтовое отделение. Обычное почтовое отделение, но все письма, где в графе «Получатель» написано: Бог, Всевышний, Элохим, Адонай, Отец Небесный и т. д., приходят именно туда. Конверты вскрывают, а письма закладывают в расщелины Стены Плача. Считается, что так Бог быстрее узнает и скорее отреагирует. Двадцатилетний парень, приехавший из России, получает эту нехитрую работенку — вскрывать конверты с письмами Богу. Читать письма категорически запрещено, но наш парень однажды не сдержался и полюбопытствовал. А потом совсем не сдержался — и ответил. Вместо Бога. Потом ответил на еще одно, потом еще. Впервые в истории человечества у этого самого человечества было настоящее, вещественное доказательство существования Бога. Он отвечает на письма… Десять лет. «Многобукаф». Три книги романа — белая, черная, красная. Исповедь Бога, которого не было. Исповедь, записанная на айфон. Наперегонки со смертью. В книге присутствует нецензурная брань!

Облако в застиранных боксерах

— Ну и как там? — спросила меня Недаша. Она, кстати, была очень красивой. И платье какое-то изысканное. Закрытое, с полусотней пуговиц — от воротника до самого низа.

— Где? — тупил я. Тупой я был, с умытым ебалом и в застиранных боксерах.

— В аду, — усмехнулась красивая Недаша в изысканном платье с полусотней пуговиц.

— Ну-у, — неопределенно промычал я наскоро умытым ебалом.

— Я просто туда собираюсь завтра, — не глядя на меня, сказала Недаша. А потом обернулась ко мне. — Замуж выхожу. За адвоката Поллака.

— Ну-у, — промычал я опять, не зная, как реагировать. Потом придумал, как реагировать, и спросил: — А перчатки где? — И, отвечая на немой вопрос Недаши, пояснил: — Ну эти… которые замш.

— А! — рассмеялась Недаша. — Нету.

Секунды четыре мы молчали, глядя друг на друга. Красивая Недаша в изысканном платье с полусотней пуговиц от воротника до самого низа, и я — с наскоро умытым ебалом и в застиранных боксерах. Я помнил про четыре секунды по прошлой жизни, а Недаша — ну, женщины всегда знают такие вещи. Я был спокоен, как пульс покойника, а Недаша мучила перчатки замш, которых у нее не было.

— Ты же знаешь, из проституток получаются самые верные жены, — сказала Недаша, когда эти четыре секунды закончились. Я кивнул — покойники иногда это умеют. — Но это будет только завтра, а сегодня… — Недаша отбросила перчатки замш, которых у нее не было, и стала медленно расстегивать пуговицы на своем платье. Одну за другой. От воротника до самого низа. Пуговиц оказалось не пятьдесят, а двадцать две. Я считал. Стоял, как облако в штанах, ну то есть в застиранных боксерах, и считал. Тринадцатая пуговица — это если считать сверху — почему-то не хотела расстегиваться, цепляясь за ткань, но потом сдалась. А еще потом — через девять пуговиц — Недаша еле заметно шевельнула бедрами, и платье упало на пол. Под платьем на ней оказалось кружевное белье крутой английской фирмы Agent Provocateur. Я сразу понял, что это оно. Оно же как Paint My Heart Red Кита Джарретта, тут не ошибешься. А потом и английское белье полетело на пол. И мои боксеры.

А потом… ну, очень потом, Недаша застегнула все двадцать две пуговицы на своем платье — от самого низа до воротника — и ушла.