Букет из мать-и-мачехи, или Сказка для взрослых. #Мистический роман

Алиса Тишинова

Представитель Высших Сил на Земле готовит себе преемника, предлагает ему безграничную власть и почти вечную жизнь. Но избранник больше озабочен расследованием своего прошлого. Ему предстоит непростой выбор.Арсен, ученик интерната для детей с отклонениями, влюбляется в загадочную учительницу Викторию, кажущуюся ему волшебной феей. Но ее жизнь далека от сказки.Кем является студентка медфака Анжела – живой девушкой или фантомом для искушения Избранника?Удастся ли героям разорвать замкнутый круг?

ГЛАВА 3

ОН

— Вернулся уже? Быстро ты… Не понравилось, что ль? Я, грешным делом, думал — ты еще пару дней там проваландаешься, в лучах славы-то? — ехидно проскрипел Астарий.

— Почему не понравилось? Это… приятно. Мне хватило, чтобы понять, а требовалось ведь именно это? — весело сказал Он.

— А ты неглуп… Но все же, если б тебя зацепило по-настоящему… Эх! Ну, расскажи — что почувствовал?

— Тягу. Желание вновь и вновь испытывать это, — несмотря на усталость, напряжение, страх, — скажем, взять не ту ноту… Хотел только рухнуть в постель, тело хотело, вернее. Но поймал себя на чувстве, что, если это не будет повторяться, — незачем жить. Эти потоки энергии! Я видел и чувствовал ее, она… невозможно прекрасна. Этот восторг и чувство слияния с залом, — как организм, как единое целое, и, — в то же время — над всеми.

— Тогда почему ты вернулся?

— Потому что вы так сказали.

— Понятно… То есть, ты помнил, что он — это он; а ты — всё же не он, и его чувства — не твои?

— Да.

— Все правильно. Ты справился.

— Астарий… а как я выгляжу?

— Что за дурацкий вопрос? Разумеется, никак… ты же дух.

— Но вы же смотрите прямо на меня. Значит, меня видно?

— Мне — видно. Не задавай глупых вопросов, — нахмурился старик.

— Но как вам видно? У меня есть руки, глаза? — не унимался Он.

— У тебя есть язык без костей… ничего нет; ты — дух.

— А… когда-нибудь… я смогу иметь настоящее тело? Свое?

— То еще не истлело… Тьфу на тебя! Может быть, когда-нибудь… Ты не устал, гляжу? Может, ещё куда отправить, прыткого такого?

— Сначала расскажите мне обо мне… Хоть что-нибудь, — взмолился Он.

— Эх, настырный молодой человек… Рассказывать не буду. Права не имею. Идем. Тут недалеко… Покажу кое-что.

Они вышли (дух вылетел? выплыл?) на свежий воздух. Бревенчатая дверь задорно взвизгнула, захлопнувшись; брусчатые ступени (кажется, собранные без единого гвоздя) заскрипели под ногами Астария. Пекло солнце, был день. Перед глазами расстилался какой-то не слишком веселый пейзаж: луг с пожухлой травой и бодро торчащими головами тянущегося к небу борщевика, тоже, казалось, высохшего уже. Видимо, ранняя осень. Зато лес вокруг был вполне обыкновенным, цветным: сосны, ёлки да желтеющие березы; разве что малость запылённым вследствие близко расположенной трассы, к которой они и направились.

На автобусной остановке было безлюдно. Астарий, сокрушенно вздыхая, безуспешно пытался отряхнуть пыль с великоватой ему, и трепещущей на ветру, как флаг, рясы… Внезапно он поднял слегка порозовевшее на солнце лицо, и посмотрел на Него как-то жалостливо. (Или это ему показалось, а старик просто морщился от ветра? До сих пор тот не проявлял подобных эмоций.)

— Вот, иду я на поводу у тебя… Может — ну его, к лешему? — прошлое это? Все равно ведь без нужды оно тебе; и рассказывать я ничего не буду. Разве что сам узнаешь, а я… не могу. Я ведь тоже субъективен; могу быть пристрастен; каким бы я ни казался тебе. Свою жизнь надо проживать и познавать самому…

— Идем уже. Нечего теперь отступать, раз повёл. Кстати, а куда мы идем?

— Не догадываешься? Недалече тут… на автобусе доедем быстро. Вот и он, кстати.

Действительно, из-за поворота показалась старенькая сине-белая маршрутка.

— А деньги на билет есть?

— Ты же дух, — ухмыльнулся Астарий. — А для меня хватит.

Он думал, что Астарий будет несколько странно смотреться среди пассажиров, но никто не поглядел на вошедших с удивлением. Значит, дух и впрямь был невидим; а старый священник никого не удивлял.

Проехав пару остановок по петляющей дороге, спутники вышли возле небольшого поселкового кладбища. Туда же направлялась печальная троица молодых людей, но, миновав развилку дорожек, удалилась в другую сторону. Астарий вёл к могилам, явно не заброшенным, и довольно новым. Он шёл всё медленнее, всё сильнее вздыхал, и больше не произносил ни слова. Дойдя до могилы без оградки, с небольшим белым надгробием, утопленным в пожухлые, но все-таки цветы, он, наконец, остановился.

Дух, с чувством внезапно нахлынувшего панического ужаса приблизился (подлетел?) ближе. Вчитался в темные строки…

— Что? что это значит?! — прорезался вдруг у него истеричный мальчишеский дискант.

— Ну вот, так я и знал, — с досадой махнул рукой Астарий, — пошли отсюда.

— Нет уж, — проговорил Он, взяв себя в руки. — Я все выясню сам.

Взгляд его (или взор? — у духа не может быть взгляда), неотрывно фиксировал цифры: «200… — 20…» Они резкой болью отдавались, пульсировали во всем… теле? Но тела не было. Тем не менее, ощущал он их просто физически.