Иерархический человек. Зерот

Алмаз Браев

Рыночное общество имеет много черных клавиш, до-диезов, соль-бемолей. Традиционное общество существует вообще без них. Здесь одни черные или белые клавиши. Традиционные люди существуют в иерархии. Для традиционного человека важно: выше он или ниже (по рангу, статусу, положению) другого такого же традиционного человека. При рыночных отношениях традиционные люди остаются верными старому поведению. И рынок без диезов и бемолей звучит просто, как тоталитарный оркестр. Книга содержит нецензурную брань.

Глава VI

Цугцванг. Так завещали предки.

Цугцванг. Так завещали предки.

Традиционная элита никогда не пойдет на изменения. Зероты всегда за себя.

Традиционная элита никогда не пойдет на изменение условий, если все находится под ее контролем. Другими словами она не желает, не будет желать и никогда не меняла ничего по причине сохранения порядка, во главе которого она находится. Этот порядок называется одним именем — традиция. Именно о традиционной элите мы говорим. Потому что для традиции самое главное — это воспроизводство себя из предыдущего кокона. И самый главный кокон традиционного народа занимает она — традиционная элита, она же элита народа. Любые другие притязания будут называться притязанием черни, другими словами бунтом и будут жестоко пресекаться. Так было, так есть и так будет продолжаться, пока есть и будут зероты — традиционная элита.

Причину гибели всех зеротов мира можно рассматривать как объективный процесс. Потому что они никогда не согласятся на второе место. Второе место непочетное.

Но сейчас разговор пойдет не о феодальной элите, а о другой элите, которая пришла зеротам на замену.

Иногда традиционную или тотально феодальную элиту зеротов могут на время заменять ремиды, которых в ревконе мы держим за государственников.

На самом деле ремиды меняют феодальную или архаичную элиту зеротов, так случилось из-за русской революции и из-за технического и культурного прогресса в мире. Здесь мы имеем в виду новых большевистских руководителей, которые пришли в виде революционеров. Ну не даром же их так назвали, — революционеры. По выражению любой знати это просто бунтовщики. Из этих революционеров — бунтовщиков сложили новый аппарат власти, который оказался потом тоже традиционным, то есть новой копией от предыдущей системы. Названия меняются, а люди нет! Рефлексия никуда не исчезает, остается на месте. Ремидов, ту же партократию также очень тяжело подтолкнуть к реформам, потому что они тоже знают, что они элита. Чтобы никто не помешал им быть всегда впереди, они тут будут искать врагов. Чтобы элитой автоматически остались их дети. Такой этот закон. И именно в этом наследовании привилегий ремиды сильно напоминают зеротов — прошлую феодальную элиту. Крушение СССР и советской власти показало, что в ремиды или в аппаратные сотрудники часто набирали из числа сельских жителей, откуда собственно феодальная элита и происходит. Если аппаратчики есть администрация города, то они не специально выбирали города, чтобы править по-старому, города сами по себе есть прихоть цивилизации. Однако если набор все таки произведен из сельской местности, то тем хуже для общества, если оно хочет реформ, а ничего не меняется. Потому что бывшие зерефы, они же традиционные люди должны по эволюции традиции превратиться в зеротов феодалов, а никак не в рыночников демократов. Ремидам (на само деле земидам, зереф + ремид или просто зеремидам) также трудно понять, что мир меняется и вместе с ним должна меняться традиция. А зачем им что-то менять, если им итак хорошо? Но так же как и прошлым зеротам феодалам ремидам менять систему не хочется. Поэтому, если что-то меняется, то и ремиды прошлого режима меняются местами. Изменения происходят, только когда ремидов выносят буквально из кабинетов вперед ногами. Все ремиды знают, если они выйдут раньше из кабинета, они станут сразу не интересными всем и прежде своей родне. Не смогут помочь, не смогут решать вопросы, то есть будут такими как все. И потому они будут сидеть на одном месте, в народе говорят до конца своих дней. Вот этот сверх консерватизм возможных или действующих зеротов, которые превратились в ремидов из-за марксизма, стоит понять, чтобы отвечать себе: почему когда приходят любые захватчики в виде матросов Колумба ли или крестьянских переселенцев из центральных губерний России ли, или сталинских эмиссаров — коллективизаторов, затем строителей заводов, покорителей целинных земель ли, если бы зероты сохранились даже после первых встреч, они всегда были бы против и пришельцев, и изменений, которые они вместе с собой несут. Но они, зероты не сохранились, потому что эмиссары Сталина — представляли собой более мощную на порядок советскую элиту. Ремиды всегда мощнее зеротов, просто оттого что опираются на новую технику буквальную и опосредованную. С ними приходят и передовые на тот момент методы руководства.

Однако почему зероты индейцев не были против матросов Колумба, вы спросите. Почему они не умертвили столь чужеродный элемент?

С матросами Колумба произошел обычный казус любопытства. Что не понятно, то сначала изучается, во всяком случае ощупывается. Если это новое чудо не мешает совершать обряды, не покушается на привилегии элиты, то они могут ходить рядом и развлекать. Столкновения начинаются, когда чудо начинает проявлять себя и проявлять как соперник. Но был уже поздно.

Вместе с тем ремиды, когда власть их утвердится, все время думают, что их верховенство будет не менее долговечно. Они также будут сидеть в кабинетах и уверуют в собственную незаменимость. Будут болеть одинаковой болезнью с зеротами — консерватизмом и неповоротливостью, и которых все время поддерживали племенные жрецы.

Факты попроще.

Даже после падение СССР и советской власти люди редакторского и технического персонала в среднеазиатских республиках сохраняют иллюзии своего превосходства. Не признавали и не признают произошедших изменений и продолжают вести себя, как если бы зероты оставались в плену, но не соглашались, что их первенство закончилось. Их время прошло. Так ведущие специалисты или просто профессионалы своего дела действительно остаются на привилегированных неформально ролях и выглядят даже государственниками (рядом с туземцами, похоже иногда, что на старорежимных редакторах держится вся редакция, более того — инфраструктура). Но это все иллюзия, как было сказано выше. Если новую власть совершенно не интересуют государственные задачи, это только кажется, что не интересуют, на самом деле интересуют, но только с позиции… традиции. То есть власть нужна для исполнения традиционных догм. А они очень просты. Так вот, ведущие специалисты, редакторы или инженерный персонал рядом с новыми правителями выполняют и традиционные, и государственные задачи в виде зарождающейся традиции новой элиты независимости. Они идут в услужение, хотят они собственной коллаборации или не хотят с местными феодалами. Традиционных людей именно это и отличает. Традиционные люди очень негибкие в вопросах стратегии. Тактически они, впрочем, как всегда, преклоняются перед начальством. Вот точно также ведущие наемные редакторы или наемные же инженера и прочий подсобный материал выполняют роль подсобников для выполнения личных задач нескольких ведущих семейств, хотя при этом помощники традиционалистов могут делать очень надменное и независимое лицо.

Но они являются теми самыми ремидами — копиями феодальных и советских элитариев «от сохи», которые никогда не уступят другому место. А так поступают только феодалы прошлого. Никакой социализм не может этого изжить. Люди остаются прежними. Они напоминают своих предков, которые никогда не уступают в споре. Так и бывшие советские пенсионеры после развала СССР стали работать на новый режим и одновременно изображали из себя гордых девственниц. Они не могли себя изменить. Не в следствии уже преклонного возраста, как это принято считать, старый человек не гибок, а потому что они без этого места будут никому не нужными пенсионерами. Они не хотели выйти из пула. Боялись забвения. И прекрасно осознавали, где живут. Впрочем, и мы прекрасно это понимаем. Если ремид пойдет на попятную, значит он уже не ремид, не элита совсем и никому больше будет не нужен, даже своей семье и родне. Таковы законы традиционного мира. Если на западе человек без денег никому не нужен, то здесь человек без высокого места и должности никому не интересен. Люди везде остаются людьми. Если же ремидная старорежимная скорлупа уступит, то все они вскорости исчезнут из поля зрения совсем. Они это знают, чувствуют кожей, традиционным нутром. Потому и этот редактор, который даже писать не умеет (но остается у туземцев заслуженным авторитетом!), и этот назойливый экономист, желающий запрыгнуть в поезд завтрашнего дня (до сих раздающий интервью во имя этого), просто видели во мне, а не в системе вокруг — своего личного конкурента. Для них даже их хозяева миллиардеры — туземцы! А они — неформальная белая элита. Правда из прошлого времени. Мое внезапное появление в эфире перевернула это мнение верх ногами, значит лишило бы этих старых дев коллаборации жизненного уюта.