Монолог о школе, сексуальном самовоспитании и футболе

Аля Кружинина, 2023

Какая она – первая школьная любовь? Принято считать, что она вспыхивает внезапно, ошеломляет новизной неизведанных ощущений, длится недолго, разбиваясь о неумелость отношений, и помнится всю оставшуюся жизнь. Лики первой любви – неисчислимы. В ней нет правильного и неправильного, но ее ошибки и радости не вычеркнешь из жизни, не оставишь в прошлом – как не оставишь в прошлом себя. Потому что это недетское детское чувство и есть твой опыт взросления. Воспоминания о нем – и есть сегодняшний ты.

Что это за книга?

Жизнь подростка. Девочки. Ее поиски себя в жизни и в любви. И мои попытки раскрыть, вывернуть наизнанку внутренний мир подростка.

Зачем?

Чтобы защитить и принять. А еще, чтобы освежить в памяти взрослых их подростковое прошлое.

Для кого это?

Для того, кто слишком повзрослел и отрекся от себя самого, от того, кем он когда-то был.

Кто-то, прочитав повесть, логично возразит, что не у каждого подростка такая жизнь и что их дети вполне благополучны. Они живут почти стерильной жизнью: школа, уроки, кружки и ожидание будущего. Живут на всем готовом, все у них есть, и грех желать лучшего.

Но на самом деле даже у такого стерильного домашнего подростка есть внешний видимый мир, а есть то, что внутри. И это тоже целый мир. Мир фантазий, иногда страшных, мир желаний, иногда необъяснимых. И этот мир для подростка такой же реальный, как внешний. Иногда по ощущениям даже больше реальный. И гораздо более сложный, чем привычные для окружающих миры: «Урокисделал?», «Шапкунадень», «Поешьхорошо». Во внешнем мире ему все подскажут и покажут, даже то, о чем подросток уже и сам мог бы вести мастер-классы, так хорошо ему известна эта внешняя реальность. А вот внутренний мир, который только открывается перед ним, рождает странные и сложные вопросы, на которые необходимо получить ответы как можно быстрее.

И тут возникает первая сложность. В погоне за построением удобного для нас, взрослых, внешнего мира своего подростка, в борьбе с нашей личной тревогой за них, в разборках, кто главный в семье и кого надо слушаться, мы часто теряем связь со своими детьми, сводя всю коммуникацию к поверхностному научению и контролю. И часто, выигрывая в домашних конфликтах, действуя иногда грубо и жестко, с позиции силы и непоколебимого авторитета, мы навсегда можем потерять доверие, а с ним и доступ во внутренний хрупкий мир своих детей. И двери перед нами закрываются. И правильно — кто в здравом уме захочет пустить слона в посудную лавку?

Кто-то из нас и не хочет пробираться туда за дверь. Забыв о своем подростковом прошлом или, наоборот, запомнив его очень хорошо, такой родитель не замечает этой многослойности детского мира и не думает заходить в эту темную комнату — ему достаточно той части, с которой уже установлен контакт. Зачем приоткрывать эту дверь, когда все выстроено и идет по какому-то более-менее знакомому с детства плану, — а вдруг что-то такое выпадет из-за двери, отчего станет тревожно, и прежняя жизнь семьи уже не будет такой гладкой и понятной. «Сам разберется», как когда-то они.

Но и сами подростки не спешат открываться. Даже в том случае, если контакт с родителями не потерян окончательно. Им проще поговорить с друзьями или поплакать в подушку, и на вопрос, почему они не хотят доверить родителям то, что их мучает внутри, они часто отвечают, что родители все равно не поймут, «подумают, что сумасшедший», «а им это надо?», «они все равно не слушают», «не хочу пугать, тревожить, делать больно», «я сам справлюсь».

И тут возникает вторая сложность, которая называется «Я сам». Так уж он устроен, этот ранимый, глубоко чувствующий, противоречивый, хрупкий, много понимающий и думающий подросток. Изо всех сил он хочет казаться самостоятельным и взрослым. И очень важно для него дойти до всего самому. Поэтому он будет сам строить и ломать свои замки, сам, на ощупь, пробиваться сквозь все мыслимые и немыслимые преграды. Сам терпеть поражения и страдать, и сам одерживать победы. Сам разбираться в новых, неизведанных чувствах, не смея доверить свои тайны близким взрослым. И в этом не вина родителей. В этом просто жизнь.

Идея книги не в том, чтобы искать виноватых. Пытаясь найти виноватых, можно завязнуть в вечных конфликтах отцов и детей и еще больше отдалиться друг от друга. Идея книги, напротив, в сближении этих двух разных, но таких близких миров. В том, чтобы взрослые читатели вспомнили себя в этом хрупком возрасте, заглянули в свой подростковый внутренний мир и почувствовали ту многомерность, которая скрывается за вполне благополучной внешней подростковой оболочкой их детей. Вспомнили и признались для начала себе, что мысли об учебе, когда ты подросток, — это не все, что занимает тебя. И что сама жизнь — она о другом. И взросление — это тоже о другом. И, честно признавшись в этом, бывшие подростки, а настоящие родители присмотрелись бы к своему ребенку и увидели в нем сложного человека, возможно именно сейчас нуждающегося в ответах на трудные вопросы и ждущего внимания и серьезного взрослого разговора о любви и страсти.