Монолог о школе, сексуальном самовоспитании и футболе

Аля Кружинина, 2023

Какая она – первая школьная любовь? Принято считать, что она вспыхивает внезапно, ошеломляет новизной неизведанных ощущений, длится недолго, разбиваясь о неумелость отношений, и помнится всю оставшуюся жизнь. Лики первой любви – неисчислимы. В ней нет правильного и неправильного, но ее ошибки и радости не вычеркнешь из жизни, не оставишь в прошлом – как не оставишь в прошлом себя. Потому что это недетское детское чувство и есть твой опыт взросления. Воспоминания о нем – и есть сегодняшний ты.

Пролог

Так много лет уже прошло с тех пор, но эти воспоминания живут во мне. Не назойливо. Просто непонятно, зачем они так долго живут. Не сказала бы, что очень хотела все это позабыть, стереть из своей памяти. Просто зачем?

Конечно, я не всегда думаю об этом. Просто вдруг иногда что-то всплывает. Как будто прошлое невидимыми знаками и символами зачем-то напоминает о себе. Говорит: «Я здесь. Ты помнишь ли меня?» «Я-то помню, — отвечаю, — конечно, помню. Только что мне делать с этим?»

Я давно уже все осознала, всех простила. У меня совсем другая жизнь, и теперь эти воспоминания приходят ко мне как что-то отдельное от меня, живущее параллельно в другой реальности и иногда забегающее в гости. Могу, например, неожиданно вспомнить, как катались с папой зимой на лыжах по занесенному снегом торфяному полю. Это было только однажды, но я рада и этим воспоминаниям, улыбаюсь им: и такое бывало. Приятно, хотя вроде пустячок. Бывают совсем неуловимые воспоминания. Что-то вспомню — и оно растает и может никогда больше не появиться. Как пар на морозе: выдохнул — и его сразу нет.

Но с этой историей любви все по-другому. Воспоминания о ней не хотят оседать на глубине. Наоборот, она как будто просит меня помнить о ней, настойчиво обязывает не забывать. И я подумала: а что, если этот клубок навязчивых воспоминаний — плод той детской любви, которая была когда-то? Когда любят друг друга взрослые, то желанным и закономерным плодом их любви будет ребенок, а может, и не один. А если друг друга любят дети, подростки, что будет плодом их любви? Воспоминания, которые нельзя забыть? Что-то же должно остаться, когда речь идет о любви. Бывает, конечно, что влюбленные подростки так и взрослеют вместе, сохраняя свою первую любовь, потом женятся, у них появляются дети… Но если не все складывается так гладко и влюбленные расстаются, то это совсем не значит, что любовь была ненастоящей, детской, поэтому слабой. Она была самой настоящей. Просто что-то пошло не так.

И вот влюбленные дети расстаются, и их любовь, бесплодная и первозданная, застывает в воспоминаниях, как в прозрачном куске янтаря застывает прекрасная древняя бабочка. И ждет, когда ее снова найдут. И тогда придет ее время — время воспоминаний.

* * *

Представьте себе небольшой поселок, который когда-то его жители гордо называли Поселком Городского Типа, что означало «это не деревня какая-то, а почти город». Улицы асфальтированные, здания самые разные: от небольших частных избушек с участками, грядками, садами-огородами, до деревянных многоквартирных одноэтажных бараков и больших двухэтажных многоквартирных (максимум восемь квартир) домов. Красивых коттеджей-дворцов с бассейнами на участках тогда еще не было, как и высоток с лифтами, — их и сейчас нет, город пока не добрался. Но зато было полно разросшейся неухоженной зелени, из-за чего приезжие часто называли улицы аллеями. Кто-то даже восхищенно сравнил наш ПГТ с предместьем Парижа, чем очень удивил местных жителей. И появился новый повод гордиться.

С одной стороны вдоль поселка, имеющего форму почти правильного прямоугольника, протянулась железная дорога, с другой его окаймляет полукругом шоссе, отрезая от большого колхозного поля. Ни шоссе, ни колхозный сторож не спасали урожай от местных налетчиков, особенно детей, для которых эти набеги были сродни рисковой игре в войнушку, где противниками были то горох, то капуста, то картошка. Иногда поле одиноко отдыхало от колхозных посадок и налетов, и тогда высокая трава переливалась мягкими волнами на ветру, заманивая влюбленные парочки прилечь и отдохнуть. С двух других сторон за поселком — лес, огибающий поселок буквой Г.

А теперь представьте этот аккуратный прямоугольник, пересеченный параллелями и перпендикулярами улиц, с высоты птичьего полета. Или чуть ниже птичьего, чтобы можно было внимательнее приглядеться. Что мы видим? Крыши домов, дворики, огороды, детские полуразрушенные площадки, два магазинчика, школу в виде широкой буквой П, футбольное поле и яблоневый сад рядом со школой, деревянную крышу детского садика, железные крыши большого двухэтажного Дома культуры и библиотеки, желтую деревянную крышу старого барака — летнего кинотеатра, коричневую острую крышу зимнего кинотеатра со шпилями — и все это вперемешку с зелеными кронами деревьев. Две главные улицы — длинные, идущие вдоль всего поселка, и четырнадцать строго перпендикулярных им покороче, ведущих от железной дороги в сторону леса. Для ПГТ дорог много, но машин при этом почти нет.

Представили? А теперь представьте: май, три часа дня. Тепло и безветренно. Рабочий день, и на улицах почти никого: кто-то работает, а кто-то отдыхает после обеда. По двум длинным параллельным улицам движутся две точки. А если опуститься чуть ниже — две фигуры. А если еще приблизиться — Он и Она. Она идет из точки А в точку D, Он — из точки В в точку С. Идут целенаправленно, не медленно, но и не очень торопятся. На перекрестках немного замедляют шаг и смотрят в направлении друг друга. Увидев один другого, продолжают идти дальше, пересекая улицы и сверяясь на перекрестках. Они как будто вместе, но только на расстоянии каких-то шестисот метров. Миновав таким образом последний перекресток, они приближаются к улице, отделяющей поселок от полосы пустыря и леса за ним. Здесь асфальт заканчивается и к лесу ведет дорожка из крупного речного песка. На этом последнем отрезке пути к точке С Он ускоряет шаг и появляется на последней улице раньше Нее. Он быстро поворачивает направо и движется по направлению к точке D, где должна появиться Она. Но, не доходя, останавливается в том месте, откуда видна песчаная дорожка, ведущая в лес, достает сигарету и прикуривает, часто сплевывая. Вот и Она появляется на повороте. Она видит Его и замедляет шаг, как будто раздумывая, стоит ли идти дальше. Он, продолжая курить и небрежно сплевывать, молча смотрит на Нее, чуть склонив голову набок. Медленно подойдя к Нему, Она ненадолго останавливается. Возможно, они обмениваются парой слов. Затем Он бросает окурок и несильно вдавливает его в землю. Они разворачиваются, переходят улицу, словно пересекают последний рубеж, и по песчаной дорожке идут в сторону леса. Теперь они как будто рядом, но все так же параллельны, как две параллельные прямые, которые не пересекаются. Они идут, не приближаясь друг к другу и глядя вперед. И через несколько минут скрываются под кронами деревьев.

* * *

Эта живая картинка всегда со мной. Когда-то я сама придумала ее и перенесла в реальную жизнь. Театр, перфоманс. Придумала — и теперь сама же не могу забыть. Раньше казалось, что все детское должно забыться, раствориться в более интересной, с точки зрения многих детей, взрослой жизни. Такой настоящей, насыщенной событиями, чувствами, новыми людьми и новыми отношениями. Но, став взрослым, понимаешь, что от прошлого никуда не уйти. Настоящее магнитом притягивает к себе прошлое. Я бы не сказала, что все время нахожусь в прошлом. Просто жизнь одна. Не в том смысле, что у кошки восемь, а у нас одна. А в том, что все когда-то произошедшее с нами собирается, как бусины, на одну нитку и существует как отдельное в целом. Эти бусы и есть жизнь, которая состоит из прошлого и настоящего, из бусинок дней и ночей, бусинок недель, месяцев и лет. И себя всегда можно ощущать одновременно и бусиной, и бусами, будучи тогда и теперь одним и тем же человеком. Единственным и единым — ребенком, подростком, взрослым. Прошлое всегда есть в настоящем. Поэтому все прошлые детские чувства — они во мне, и мысли — во мне, и воспоминания — во мне, здесь и сейчас. И неудивительно, что мы так часто узнаем в новых знакомых, новых друзьях, в любимых, что-то очень хорошо знакомое, что-то свое. Что-то, что мы уже когда-то встречали, когда-то чувствовали, когда-то видели.

А еще первые детские впечатления часто самые сильные. Потому что тогда все впервые. Вот ты только что гулял с мамой за руку, но стоило отпустить ее на секунду — и неожиданно начинаешь открывать для себя новый мир. Точнее, он сам, без спроса открывается перед тобой. И ты вдруг понимаешь, что дружба — это не просто встречаться каждый день и вместе проводить время, а что-то большее. И что твой вчерашний самый близкий друг, оказывается, вообще не считал тебя своим другом и ему ничего не стоит бросить тебя и завести новых друзей. Ты в первый раз сталкиваешься с предательством, в первый раз остро переживаешь его и, не желая в будущем наступать на те же грабли, боишься сближаться с кем-то еще. Первые разочарования, первые сильные чувства, первые шаги во взрослой жизни, первые падения, первые шишки — все это нанизывается на суровую нитку жизни и навсегда становится ее частью. И неужели это может забыться? Ну разве что нитка жизни порвется или память подведет — и тогда рассыпятся бусы и все исчезнет без следа. А самому отказаться от воспоминаний — нереально. Ведь это такое богатство, ведь они — все то, что и есть я.