Девятый трутень. Психологическая драма с криминальным событием

Алёна Бессонова

На что вы готовы ради любви? На всё? А ради ненависти? На ВСЁ! Герои книги по-разному ответили на эти вопросы. Кто и как, пришлось разбираться следователям: подполковнику юстиции Михаилу Исайчеву и майору Васенко.

13

Ольга стояла у окна и смотрела, как в свете уличного фонаря летят, чуть взвихряясь, крупные снежинки.

— Мишка, оторвись на минутку, пойди посмотри, какие хлопья. Первый снег! Как ты думаешь, он ляжет или растает?

Михаил, не поднимая головы от бумаг, ответил вопросом на вопрос:

— Ты колёса переобула или опять не успела?

— Записалась на завтра. — Ольга подошла к столу, положила ладонь на документ, занимавший внимание Исайчева. Михаил вскинул голову. — Кира вчера помогала укрывать клематисы. Меня, как назло, вызвал клиент, попал в ДТП. Я уехала в срочном порядке, она осталась копаться в саду до самого вечера. Простыла. Температура. Ей бы врача.

Исайчев поморщился:

— Какого врача, Копилка? У медиков, как и у ментов, все друг друга знают. Сейчас медицинская общественность уверена — хирург Сибукова в отъезде. А после? Кирка сама врач, пусть самолечится, какая-никакая практика…

Ольга с грустью посмотрела на Михаила и уныло вымолвила:

— Она тоскует здесь. Хорошо хоть бояться перестала. Загрустила. Отец навещает редко — ты не позволяешь. Звонить ему сюда тоже запрещаешь. Киру надо чем-то занять.

Исайчев положил карандаш на стол, зацепил Ольгу за руку, подтянул ближе и, развернувшись, усадил к себе на колени.

— Оль, мне кажется или у Кирки действительно с Романом шуры-муры?

Ольга стряхнула со лба Михаила непослушную прядь волос, осторожно сняла очки, поцеловала во вдруг ставшие беззащитными дальнозоркие глаза мужа и тихонько сказала:

— Шуры-муры идут полным ходом.

Михаил зажмурился и, как давно его учила Копилка, втянул обеими ноздрями воздух — так он нюхал эмоции. Вокруг Ольги витал и сгущался запах новорождённого ребёнка. Распознавать по запаху эмоции была их семейная затея. Началось это однажды: Ольга для Михаила была неожиданной находкой. Она возникла в его жизни случайно, во время расследования одного необычного дела. Появилась не как известный в городе адвокат, а как свидетель⁸. Ему исполнилось тридцать, а свою половинку Исайчев к тому времени ещё не встретил. Михаил, конечно, знакомился с девушками — среди них были красавицы разных мастей. Чаще длинноволосые блондинки, попадались брюнетки и рыжие солнышки. Они радовали глаз, но не трогали сердце, а уж про душу и говорить нечего. Всё было мимо, мимо. Исайчев почти смирился со своей холостяцкой жизнью. Потихоньку начал вымерзать душой — и тут встретил Ольгу. Встретил и понял: именно её он ждал все эти годы. Михаил не мог объяснить, что за тихие радостные чувства бродили в нём тогда, но был уверен: нашёл, наконец нашёл давным-давно ожидаемое, без чего жизнь кособочилась и её надо было удерживать, как оползень.

Тогда Михаил больше не отпустил Ольгу. Она, к счастью, не противилась. Из них получилась хорошая, крепкая пара, но главное — они любили и доверяли друг другу. Обычно говорят, хорошая семья — это когда на место влюблённости с годами встаёт уважение. В их семье любовь и уважение сразу стояли рядом. Ольга не лезла в дела мужа, но, если Исайчев посвящал её в возникшие сложности, помогала с удовольствием. Её подсказки всегда были разумны, обдуманны и чаще всего попадали в цель.

Однажды, когда Михаил, расслабившись, лежал на диване и обдумывал неприятный поворот в очередном деле, Ольга присела рядом на краешек дивана. По её лицу Исайчев понял: она хочет что-то сказать, но не решается.

— Выкладывай, не томи. Чистосердечное признание облегчит вину. Ну-у-у…

Ольга погладила мужа по щеке и начала исподволь:

— Хочу поведать тебе, муж, о своём давнем увлечении… Дай слово, что не будешь смеяться.

Исайчев встревоженно взглянул на жену.

— Ой, да не бойся! — засмеялась Ольга. — Ничего преступного! Я всего лишь, помимо монет, стала коллекционировать запахи… И не просто запахи, а запахи эмоций…

Михаил привстал и уже с интересом спросил:

— Ну и?! Ну и?!

— Я заметила, то есть учуяла, что в момент эмоционального взрыва человек начинает выделять запахи…

Михаил хохотнул:

— Не только запахи… иногда и кое-что более неприятное…

— Фу, балбес! — нахмурилась Ольга. — Я серьёзно.

— Хорошо, — всё ещё улыбаясь, согласился Исайчев, — предположим. Тогда как, по-твоему, пахнет злость?

— Злость пахнет болотом и металлической стружкой.

Исайчев задумался, переваривая полученную информацию.

— Мне казалось, злость пахнет сероводородом, как в преисподней!

Ольга легонько отмахнулась:

— Ну уж, сероводородом! Сероводородом пахнет мужской грех.

Исайчев от неожиданного сравнения рассмеялся и даже чуть хрюкнул:

— Ну да, конечно! Изменить — всё равно что пукнуть прилюдно, такой же стыд и позор. А женский? С чем сравнишь женский грех?

Ольга ответила сразу, не раздумывая:

— С запахом домашней фиалки. Он такой вкрадчивый, фиолетово-розовый, игриво-глазастый…

Исайчев вспомнил, как однажды ему пришлось выезжать на труп известной распутницы, и действительно, в её жилище пахло фиалками. Потягивало густо, навязчиво. Михаил осмотрел все подоконники в квартире — фиалок не было, а запах был. Поинтересовался у прислуги, какими освежителями воздуха пользовалась их хозяйка. Оказалось, никакими. У неё была аллергия на химические дезодоранты.

Этот эпизод из их жизни Исайчев вспомнил ещё и потому, что сейчас, сидя на коленях Михаила, Ольга пахла по-другому, чем раньше. Исайчев потянул носом и ощутил запах новорождённого ребёнка. «Соскучился, — подумал Исайчев, — я по ней соскучился. Вот закончу это паскудное дело и возьму отпуск. Сломаю телефон… куплю палатку — и на Алтай, в родные места…»

— Мцыри, — встревоженно произнесла Ольга, прерывая благостные мысли Исайчева, — Кира вспомнила Регину Эздрину. Я слышала, как они сегодня с Романом болтали об этом. Сначала решила, пусть сам доложит, и вот не удержалась. Ты ему не говори, что я вперёд паровоза забежала. Ладно?

— Ну? Что разведала, выкладывай. Всё равно уже сболтнула.

— Роман показал фотографию, которую вам прислали из Австралии, и она вспомнила Регину, а Бориса Эздрина Кира не знает. Девушки учились в одном медицинском вузе. Только Регина на три курса старше, и тогда она была не Эздрина, а Гроссман — Регина Леонидовна Гроссман.

— Боже мой, даже отчество вспомнила, — повторил Исайчев, задумавшись. — Регина Леонидовна Гроссман, что-то очень знакомое. Что?

Ольга легонько стукнула мужа ладонью по лбу, улыбнулась:

— Ты, дорогой, каждый день мимо клиники её отца на работу ездишь. Видишь четырёхэтажное здание из тёмного стекла с вывеской «Клиника доктора Леонида Гроссмана».

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

8

О знакомстве Михаила и Ольги можно прочесть в детективной повести Алёны Бессоновой «Пат Королеве».