Завернувшись в теплый плед. Зима. Пятый сезон

Алёна Бондарук

Приветствуем вас, отважные путешественники! Готовы к погружению в мир зимнего волшебства, предновогоднего настроения и счастливых воспоминаний? Тогда пристегивайте ремни и вперед навстречу приключениям. Вас ждет свидание с самым настоящим счастьем, знакомство с оригинальными сказками, забег по поиску нестандартных подарков и встреча с детством.Предупреждаем, будет эмоционально, феерично и душевно.Скорее закутывайтесь в теплый плед и ныряйте в сборник душевных рассказов.

Вахова Вера

Зимние мгновения счастья

Нарядная большая ёлка на треть гостиной. Старые игрушки вперемешку с новыми. На столе поблёскивают хрустальные бокалы, отражая огоньки ёлочных гирлянд. Их загадочный свет, мигая, окрашивает комнату в разные цвета: то зелёный, то красный, то синий. Женщины быстро накрывают на стол. До встречи Нового года остался час и двадцать минут. Четыре поколения собрались вместе: бабушка, прабабушка, мама и дочь, она же внучка и правнучка. Мы с Ириной приглашены в эту семью её подругой, женой военнослужащего и сотрудницей по работе в доме культуры. Мужчины нет, он на службе. Оставил распоряжение солдатам выборгского гарнизона принести в дом большую ёлку.

Садимся за стол, наливаем в бокалы советское шампанское. Моё внимание привлекает курица почти шоколадного цвета, приготовленная с грецкими орехами. М-м-м, как необычно! Луковый салат с кальмарами по-французски и всяческий разносол. Хозяина в доме явно не хватает. Но вот часы приблизились к двенадцати… Ура! Магический миг…

— С Новым годом! — кричим все вместе, подняв бокалы.

— Ваня, с новым счастьем! — кричит Ксения в телефон своему мужу.

— Бабушка, с Новым годом! — женщины обнимаются с дочерью и внучкой, милые, словно Феи Моргане, приехали из далёкой Украины, чтобы подбодрить дочку.

Под ёлкой лежат разноцветные коробки. И пока родственницы делятся щедрыми подарками, я мыслями уплываю в моё далёкое детство на Урал в деревню Малый Буртым.

Стоит такая же живая и большая ёлка в гостиной, и любимый новогодний огонёк по ещё черно-белому телевизору до утра в соревновании с отцом, кто досидит до конца.

— Вера, ты уже спишь? — кричит отец из своей комнаты.

— Пап, как можно уснуть под эти песни, — отвечаю я, устроившись уютно на полу под ёлкой в зале. А по телевизору Эдуард Хиль разухабисто распевает популярный зимний шлягер 1960-х годов:

«У леса на опушке жила зима в избушке.

Она снежки солила в берёзовой кадушке.

Она сучила пряжу, она ткала холсты,

Ковала ледяные да над реками мосты».

Сколько было игр и вокруг этой ёлки: «найди игрушку, которую я загадала», «какой игрушки здесь не хватает». Вот так развивали зрительную память. Пахло свежей хвоей и мандаринами из профсоюзных подарков нашей мамы. На накрытом столе стояли пироги с капустой и шаньги с картошкой, испечённые в деревенской печи.

— Мам, подстриги меня! Надоели мне эти белобрысые косички, — и она на удивление согласилась, сделала мне длинное каре.

— Вера, какая ты у меня красивая! — проговорила мама, глядя в зеркало, в котором отражались её пятнадцатилетняя дочь и новогодняя ёлка. Первый и последний раз услышала я от неё комплимент.

Спустя два месяца мама трагически погибла. «А на хрупкие плечи Верочки, как старшей дочери, свалились все женские хлопоты по дому, младшие брат и сестра и моральная поддержка безутешного отца. Но Вера не сломалась и не отказалась от своей мечты стать артисткой. Отец дочери ни в чём не отказывал, уж очень на Тамару, жену покойную, была похожа, такая же белокурая, стройная, смешливая и независимая. Такой попробуй покомандуй!

Вера поскиталась по театральным училищам страны, вернулась на родину, поступила в университет на филологический факультет на вечернее отделение. Как и обещала отцу, сидеть на его иждивении не стала. Работала сначала на заводе в Перми, потом перешла в школу, да так там и осталась. А празднование Нового года продолжалось в кругу подруг и друзей, сослуживцев по работе, приходилось и в Снегурочку переодеваться, и новогодний сценарий написать, чтобы развлечь коллектив рыболовного траулера в Беринговом море».

Где только ни приходилось мне праздновать Новый год, скитаясь по белому свету… и всегда любое географическое и социальное место празднования вносило свои коррективы.

Новый год в семье моей сестры в Петербурге, новый год в моей семье в Италии. Уже не Дед Мороз и Снегурочка под украшенной искусственной белой ёлкой, а итальянское presepe, изображающее новорождённого Христа и его родителей — Джузеппе и Марию. Да, конечно, это на католическое Рождество, но ёлка с presepe стояли до нашего православного Рождества 7 января. И по итальянской традиции Рождество празднуют в семье, а Новый год — где и с кем хочется. Молодёжь бежит на городские площади, где в многотысячной толпе кажется теплее, веселее и счастливее.

Ну а мне в Италии на Новый год всегда не хватало снега. Когда уж очень скучали по снегу, поднимались с сестрой в горы, благо, что рядом. И устраивали почти ритуальные пляски на снегу босиком, чтобы ощутить жгучий холод и проникнуться зимним праздником по-русски.

А вам доводилось купаться в снегу?..

То ли сказка, то ли быль…

Я мечтала о морях и кораллах.

Я поесть хотела суп черепаший.

Я шагнула на корабль, а кораблик

Оказался из газеты вчерашней.

(Роберт Рождественский«Солнечный зайчик», 1968)

— Мишка, ты почему не спишь? Я тебе спокойной ночи зашёл сказать, золотых снов пожелать, — укладывал шестилетнего внука Василий Дмитриевич.

— Деда, не спится! Расскажи свою байку про море, — канючил белобрысый мальчонка, зная, что у деда много таких баек в запасе. — А как тебя называли на корабле?

— На судне я был боцманом, но иногда по-флотски меня называли Драконом, всех драконил. Вот и тебя сейчас задраконю, если спать не будешь!

— Деда, а на корабль к вам приходил Дед Мороз?

— Не только Дед Мороз, но и Снегурочка была, — Дмитрич начал рассказывать свою обычную байку для внука, гостившего у него, пока родители были в командировке по своим профессиональным делам журналистов.

* * *

Давно это было, кажись, в 1985 году в Беринговом море. Перед Новым годом море по-зимнему очень волновалось. А тут передают по рации, что надо принять шлюпку с учительницей на борту с соседнего траулера.

Я к капитану:

— Товарищ капитан, сильно штормит. Учительница может и подождать, да и зачем ещё одна женщина на судне, не к добру это!

— Ишь, какой суеверный, Джека Лондона, что ли, начитался! Сказали принять и всё, распоряжение от начальника экспедиции.

— Ну как женщина по трапу поднимется, волна высокая, судно качает, она что, русалка морская?!

— Ну я тоже не морской волк, а капитан Орёл. Сказано принять, будем выполнять.

Швартовая команда вышла на борт, вдалеке стоял траулер «Високосный», от него отделилась шлюпка и, прыгая по волнам, пошла к нашему судну. Приблизившись к борту, мы увидели, что женщину сопровождали трое матросов. Ей предстояла задача ухватиться за трап на высокой волне и удержаться. Все наблюдали за этим действом. Три попытки были неудачные, шлюпка быстро уходила вниз. Потом, видимо, старший уговаривал её вернуться, наконец, на высокой волне она всё-таки поймала трап и медленно начала подниматься. Ребята подцепили на трос её дорожную сумку, затащили трап, и, оля-ля, учительница перешла на наш борт. Это была молодая симпатичная дивчина лет тридцати.

— Добро пожаловать на борт судна «Кормчий», сударыня. «И чему ты нас учить будешь?» — подумал я, не скрывая разочарования.

— Деда, это была Снегурочка? — не унимался внук.

— Да, Мишка, как оказалось, именно она стала нашей Снегурочкой!

* * *

Снова Берингово море, радиорубка рыболовного траулера «Кормчий».

Радист Костя принимает радиосообщения. Обычные поздравления с Новым годом членам экипажа летят морзянкой со всех концов нашей необъятной страны.

Костя расшифровывает и превращает их в простые письма. Но одно сообщение показалось необычным. Это был SOS о помощи заблудившегося в океане судна, и подпись «Дед Мороз».

Надо срочно сообщить капитану, но подпись очень смутила молодого радиста: «Шутка, что ли, чья-то? Но как можно так шутить?»

Костя позвонил капитану, известному в экспедиции как Орёл, фамилия у него была такая, славился удачей в рыболовном деле.

— Товарищ капитан, здесь странное сообщение от Деда Мороза поступило, просит о помощи, заблудился в океане.

— Дед Мороз, говоришь! Это ж по сценарию нашей учительницы Ольги Михайловны! Команда в актовом зале ждёт встречи с Дедом Морозом, а он заблудился! А ну свистать всех наверх! Леонид Иваныч, объявите, чтобы швартовая команда приготовилась принять шлюпку с Дедом Морозом.

— Внимание, внимание, швартовой команде выйти на борт и приготовиться принять шлюпку с Дедом Морозом! — раздалась команда по судну.

Собравшиеся в актовом зале матросы-добытчики, готовые по любому зову выйти на палубу, чтобы тащить трал, полный рыбы, дрогнули и даже поднялись с места. Но услышав про Деда Мороза, рассмеялись и снова уселись на свои места.

Из камбуза доносились обворожительные запахи праздничного ужина, наши поварихи суетились во всю.

Наконец-то в зале появился долгожданный Дед Мороз, но без Снегурочки, которую тоже стали искать по всей экспедиции в Беринговом море, да ещё выторговывать. Какое-то судно Снегурку перехватило.

А матрос Василий, переодетый в Деда Мороза, продолжал развлекать команду своими эпиграммами, он по ним был мастер.

«Дверь открылась, ждёт народ.

Появляется живот.

Знать минутки через три

Боцман должен подойти!»

— А про старпома, можешь?!

Шутки летели экспромтом от Василия. Веселил команду от души и ждал Снегурочку. Поговаривали, что запал Василий на учительницу, даже в Деда Мороза нарядился, чтобы с ней рядом быть. Но как-то странно холодна была Ольга. Мила, но бледна, и глаза были огромными, синими, что утонуть можно. Неожиданно появилась Снегурочка, вернее, учительница Ольга Михайловна в нарядном костюме. Поздравила рыбаков с Новым годом, прочитала поздравления команде от родных и близких. Ну и, как водится, потушили свет, чтобы ёлочку зажечь. Ёлочка-то зажглась, красавица, а Снегурочка исчезла.

Через какое-то время раздалась тревожная команда «Внимание! Внимание! Человек за бортом! Швартовой команде приготовиться к спасательным операциям!»

Время было уже к ночи, море штормило не по-детски. И вдруг в луче прожектора корабля мелькнула льдина, на которой увидели силуэт женщины, похожей на Снегурочку. Василий в отчаянии готов был прыгнуть в бурлящую воду, благо ребята удержали. Спустили шлюпку, всю ночь искали, но безуспешно…

* * *

— Деда, а Снегурочка погибла?!

— Ну что ты, она попрощалась с нами до следующей зимы и Нового года и удалилась в свою волшебную холодную страну.

А учительница с нами ещё целый месяц была, приняла зачёты от заочников и на другое судно перешла.

Мама, я и ёлка

— Мама, сшей мне костюм снежинки на Новый год!

— Вера, снежинкой ты уже была в прошлом году. Давай мы тебе сошьём костюм звёздочки.

И вот мама покупает белую марлю, красит её в голубой цвет, шьёт пышную балетную пачку,

творит корону, к которой прикрепляет звёздочку. Костюм для школьного карнавала в начальной школе готов.

— А Юра, кем будет Юра на карнавале?

— А твоему брату мы сошьём костюм карандаша-художника.

И опять домашнее творчество: синий блузон, остроконечная чёрная шляпа, палитра с красками и кисти. Мой младший брат на карнавал тоже одет.

Мама работала сутки через трое в отряде ВОХР на полигоне, где испытывали пушки с одного из заводов города Перми. Работа была выбрана, чтобы было достаточно свободного времени для дома и семьи.

А работы в деревенском доме всегда хватало, плюс трое детей. После школьных новогодних карнавалов устраивали домашние утренники на Рождество, обязательно в костюмах и с выступлениями около ёлки.

— Вера, ты выучила стихотворение для нашего утренника?

— Я буду читать стихотворение «Зоя».

Мама не возражала, что на Рождество дочь прочитает отрывок из самой патриотичной поэмы Маргариты Алигер о Зое Космодемьянской.

Помню новогодние подарки от профсоюза с работы мамы и запах мандаринов в доме. Новогодняя ёлка во дворце культуры имени Свердлова в Перми, куда мама нас возила с братом. Ёлка была высокая до потолка, нарядно украшенная. И хоровод детишек вокруг ёлки огромный, но места хватало всем. Дед Мороз, Снегурочка и другие сказочные персонажи были очень хороши, больше всех впечатлила вездесущая Баба-яга, такая страшная и характерная.

Хотя домашняя ёлка была всё-таки роднее со своими игрушками, каждую из которых знали наизусть.

Новогодние мамины пироги с капустой, с рыбой и шаньги с ароматным картофельным пюре. Неприхотливое деревенское угощение. Один раз мама попыталась испечь модный торт «Наполеон» в деревенской печи. Коржи не допеклись, крем был чистейшей сгущёнкой. Уж очень отец подшучивал над модным «Наполеоном», а мы с братом торт заценили, особенно сгущёнку, чтобы матушку поддержать, слопали весь.

В этот день перед праздником заскочила в дом погреться наша собака Шарик и сожрала всё шоколадное масло, которым любила лакомиться семья. В собаку тут же полетел стул, что попало под руки, но Шарик-то выскочил и убежал, а вот стул пострадал и лишился одной ножки. Долго стоял напоминанием, что не надо было столько масла покупать. Ну а пёс своё новогоднее лакомство тоже получил.

— Мама, что за крем ты мажешь на лицо, что становишься такой красивой и молодой?!

— Правда? Это «Снежинка», — улыбалась мама перед зеркалом, заплетая русую косу и делая красивую корону из волос на голове, которую носила бессменно. Вот этот свой образ она оставила нам навсегда. Красивая женщина, добрая любящая мать, прекрасная хозяйка и жена.

Хочется сказать, мама, спасибо, что была с нами, и прости, что тебя не сберегли.

Ей было всего 39 лет, когда погибла. Не дошла до работы, была сбита поездом. Несчастный случай унёс её от нас. В это было невозможно поверить. Жизнь разделилась на «до» и «после».

Но мы выросли, окрепли, возмужали. Нет давно с нами отца, и брат Юра рано покинул нас. Спасибо, мама, за мою сестру, с которой мы неразлучны.

Подарок для Арины!

Эти патлатые и рогатые монстры с козьими мордами опять обступили вокруг, блеяли, гавкали, свирепо рычали и махали кто вилами, кто топором, кто кольями. Самый страшный и лохматый размахивал факелом, угрожая всё поджечь.

— Подлые, оставьте меня! Я не боюсь вас, козьи морды! Пошли вон, а то всех покалечу!

Раздался мелодичный звонок, моложавая высокая женщина открыла дверь, впуская доктора.

— Добрый день! Как себя чувствует наш больной? — поздоровался врач-физиотерапевт.

— Кричит, ругается на всех и плачет. Что-то его очень беспокоит, — Арина проводила доктора в комнату мужа.

На специальной больничной койке лежало скрюченное Паркинсоном бледное и худое тело мужчины.

— Привет, Энтони! Как дела, дружище?

Доктор взял его трясущуюся руку и начал ласково поглаживать, говоря скороговоркой добрые обнадёживающие слова. Бессмысленный взгляд больного начал проясняться, Энтони, казалось, стал узнавать окружающих его людей.

— Смотри, Энтони, кто к нам приехал!

Две женщины неуверенно подошли к кровати, было видно, что они в шоке, еле узнавали в этом немощном теле своего когда-то симпатичного друга.

— Я рад, — выдавил из себя больной.

Непродолжительный массаж немного расслабил его, и монстры отступили. Арина открыла окно, пахнуло предновогодней свежестью.

— Энтони, ты помнишь, что скоро Рождество?

В этом искорёженном болезнью теле билось сильное сердце и кричала душа. Он улыбнулся прекрасному видению.

— Кто ты? Фата Моргана?

— Я Жанна, твоя покойная мама, ты не узнал меня? Помнишь, как перед праздником ходили на городской блошиный рынок, сколько интересных вещичек ты там приобрёл? Вставай, пошли вместе, антикварная ярмарка в Кастелламаре в самом разгаре.

— Мама? Какая ты красавица! Спасибо, что меня навестила. Я не могу встать!

— Энтони, не расстраивай маму! — она взяла его за руки, как в детстве, и он поднялся, спина разогнулась, ноги выпрямились.

— Ну что, пальто накинул? Полетели!

Они вдохновенно парили над родным Кастелламаре, сияющим в новогодних огнях, кое-где мелькали украшенные рождественские ёлки, по городу гуляли люди, создавая небольшие очереди около светящихся магазинов.

Пролетев над любимой набережной Неаполитанского залива с видом на Везувий, приземлились на небольшой площади, где располагалась антикварная ярмарка.

О, сколько чудес было на этом рынке! Мебель под старину в стиле барокко, фарфоровая посуда с неапольской фабрики Каподимонте, красочная майолика, стильный хрусталь, куклы марионетки Арлекин и Труффальдино. Звучала рождественская волынка. Взгляд Энтони привлекла лавка старых фотоаппаратов.

— Энтони, я так и знала, что ты опять бросишься на это старьё. Зачем тебе подержанный фотоаппарат, да ещё русской марки?!

— Мама, не забывай, что у меня русская жена!

— А я и не забывала, я Арину уважаю. Это твой ангел хранитель, цени!

— Хочу ей сделать подарок. Сколько стоит Зенит-Е?

— Опять барахло покупаешь!

— Синьора, напрасно вы так! Просто сказочный фотоаппарат, все волшебные мгновения станут для вас видимыми. Берите, дорого не возьму! — затараторил мужичок с ноготок в смешной красной шапочке Санта Клауса. Энтони схватил фотик и под одобрение очереди уже не выпускал его из рук.

— Мне пора, сынок, с Рождеством, дорогой!

— Мама, не оставляй меня!

— Я всегда рядом! Люблю тебя!

Видение исчезло. Свежий ветер развевал оконные занавески. Арина поправляла подушки. Взгляд упал на полку с книгами, где стоял старый фотоаппарат Зенит-Е. Женщина поставила книгу на полку, взяла в руки Зенит.

— Это тебе! — прошептал Энтони.

— О, что мне делать с твоей коллекцией старых фотокамер?.. Ты понял, что у нас в гостях Вера и Лена проездом из Калабрии? Они едут в Россию. Ты их узнал?

Арина, стараясь растормошить больного мужа и привести его в реальность, сделала несколько снимков Зенитом.

В комнате всё поплыло, свежий ветер подхватил их с Энтони, ещё мгновение, и они очутились на празднично украшенной Дворцовой площади Санкт Петербурга. В центре стояла нарядная ёлка, гуляли люди, играла музыка, на здании Адмиралтейского штаба мелькали голографические новогодние изображения.

— Арина, Энтони, с Новым годом!

Навстречу шли сестра Люда с Егором, Вера и Лена.

— Боже, все в сборе! Все, кого так хотела увидеть! С Новым годом, дорогие! Энтони, ты здоров и молод! Обожаю тебя! Самый счастливый Новый год!

Конец ознакомительного фрагмента.