Человек в моей голове

Анастасия Борисова, 2023

Жизнь юной школьницы Эшли Уайт переворачивается с ног на голову и повисает на волоске, когда она узнает о своем заболевании. Врачи разводят руками, ведь природа ее недуга неясна, а лечение лишь ухудшает состояние. Обратившись к гипнотерапевту, девушка узнает, что виной всему её прошлая жизнь, в которой она была советским шпионом, трагически погибшим в 1943 году.

Глава 9

Очередь в столовой продвигалась медленно. Старшеклассники шумно обсуждали последние новости, предстоящий футбольный матч с командой из Гриндейла.

Я задумчиво продвигала вперёд поднос и ждала своей очереди.

Получив свою еду, я направилась за столик к девушкам из группы поддержки.

— Привет, девчонки! Какие новости? — я старалась держаться непринуждённо, и это давались мне с некоторым трудом.

— Привет, Эш! — поприветствовала меня капитан команды, Дебби Майер, — матч скоро, готовимся. Нам тебя не хватает. У нас флаер заболел. Алиша уже пару недель в школе не появляется, серьёзный бронхит. Думаю, она не скоро вернётся к тренировкам.

— Ого… Мне так жаль, что она заболела!

— Жалостью делу не поможешь. Эш, как там твои обмороки? Прошли уже? Может, вернёшься? Дадим повышение, будешь флаером. Пока на подмене, но если справишься, оставим насовсем, — Дебби лисьим взглядом посмотрела на меня.

— Деб, я бы с удовольствием, но мне немного страшно. Во-первых я давно не занималась. И после перерыва сразу флаером?

— Мы тебе поможем, подстрахуем. Соглашайся, Эш!

— Правда, соглашайся! Сегодня тренировка как раз, — Кэти и прочие девочки присоединились к уговорам.

— Хорошо-хорошо, вы мёртвого уговорите! — засмеялась я, — я сегодня приду на тренировку. Но крутых результатов от меня не ждите. Нужно вернуться в форму.

Девчонки радостно обняли меня и продолжили обед.

— Кстати, как с Марком у вас дела? — поинтересовалась Дебби, — вы сегодня сидите порознь.

Отмолчаться не вышло. Я опустила взгляд в тарелку:

— Мы больше не встречаемся. Теперь мы просто друзья.

Девочки сочувственно покивали и ничего не сказали. Я была благодарна, что они избавили меня от своих комментариев и дальнейших расспросов. Конечно, я понимала, что в моё отсутствие они всё обсудят, перемоют нам косточки, решат, кто из кандидаток на мое место самая достойная, построят с десяток теорий, почему мы расстались… Единственное, что я знала наверняка, так это то, что в своих сплетнях и догадках они и на миллиметр не подойдут к истинной причине нашего расставания. Да и незачем им знать.

Через два столика от черлидеров в одиночестве сидел Марк, обедал и проверял электронную почту.

"Так, что у нас тут… Спам… Задания… Архив Мёльна? Открыть!

”Настоящим письмом уведомляем вас об исполнении запроса на предоставление сведений об Анне Нойманн. Сведения предоставлены с письменного согласия её сына Ульриха Нойманна. Запрошенные сведения во вложенном документе…"

Минуту Марк оторопело таращился экран своего смартфона.

"Сын? И он разрешил??! Это странно. Я был почти уверен, что запросят какие-нибудь документы или откажут в предоставлении сведений…

Как назло, не могу это обсудить с Эшли. Нужно передать эти документы доктору Пристли".

***

Занятия у меня сегодня заканчивались на час раньше, после чего без перерыва была тренировка. На этот раз в спортивном зале: осень вступала в свои права, и заниматься на улице уже было довольно прохладно.

После окончания своих занятий Марк решил встретить меня с тренировки и рассказать о письме из Архива.

Подойдя к спортивному залу, он услышал бодрые выкрики речёвки, топот ног и шелест помпонов. Стоять за дверью было скучно, и он вошёл в зал, обозначив своё присутствие. Коротко кивнул Эшли и сел на стуле в сторонке, наблюдая за финалом тренировки.

— Готова, Эш? Помнишь, как выполнять? Прогоняем без речёвки, сейчас только потренируем Бёд Флип и сделаем пирамиду — посмотрим, как покажут себя сверху Милли и Рэйчел. Оттачиваем технику, соединим потом.

— Готова, давайте сделаем это!

Дебби отошла в сторонку и стала руководить:

— База, делай раз! — девушки из базы подошли к Эшли, приняли исходное положение.

— Эшли, делай два! — я заняла позицию на скрепленных руках.

— База, подъем! Раз-два! — отточенными синхронными движениями девушки сделали шаг вперёд к центру фигуры, поднимая меня над собой.

— Эшли, выполняй фигуру! Раз! — изящно выпрямившись, я подняла вверх ножку, придерживая её рукой, одновременно отклонившись чуть в сторону и отведя вторую руку.

— Два! Молодец! Качнули — и спуск! — база присела и резко поднялась, давая мне импульс для прыжка. Я сгруппировалась и, выполнив идеальный винт, опустилась чётко в руки страхующих девчат.

— Эшли, молодец! Зря переживала, сделала очень хорошо! Немного ноги дрожат, когда"птичку"делаешь, но для первого раза после перерыва — это нормально. Потренируешься — и сделаешь идеально!

— Спасибо, Дебби, я правда очень старалась!

Дебби дружески подмигнула мне и продолжила тренировку:

— Последнее на сегодня. Пробуем делать пирамиду. В идеале нужно три станта для красивой пирамиды. Трое сверху, пятеро в базе. Девочки, на исходную стройтесь!

База выстроилась в линию.

— Флаеры, на позиции!

Рэйчел и Милли пошли, я осталась на месте.

— Эш, все в порядке? Ты мышцу потянула? — Дебби подошла и положив руку на мне плечо, развернула её к себе. И отшатнулась, прижав руки ко рту.

Марк, почуяв неладное, в два прыжка оказался рядом. Увиденное напугало его.

Глаза. Эти жуткие глаза, которые смотрят вникуда. Вглубь себя. Они пусты, будто за ними нет души. Лицо бледное, без эмоций. Как у мертвеца.

Я не реагировала на прикосновения, на речь. Будто впала в ступор и стояла на месте, зловещим памятником.

Марк попытался меня потрясти или отвести на скамейку — безрезультатно. Я стояла, не сдвинувшись с места. Не убирая выбившуюся из пучка прядь волос, падающую на глаза, с лица. Не чувствуя, как девушки пытались меня побольнее ущипнуть, чтобы вывести из этого состояния.

Набирая привычным движением 911, Марк всерьёз задумался о том, что пора бы поставить его на быстрый набор, а заодно и мою маму, Миранду.

Бригада скорой помощи приехала быстро, но за минуту до их прибытия я пришла в себя. Моргнула, заправила прядь волос обратно в пучок, и развернувшись, пошла было в сторону, где была тренировка.

— Ой. Вы же только что здесь стояли?

Немая сцена и влетевшие на всех парах в спортзал врачи подсказывали, что произошло нечто странное.

— Где пострадавшая? — врач скорой помощи заозирался, — кто вызывал?

— Я вызывал. Вот она, уже пришла в себя, — ответил Марк с облегчением, — было состояние ступора. Просто замерла и не реагировала ни на что. А потом стала вести себя, как ни в чем не бывало…

Врач с недоверием посмотрел на пышущую здоровьем меня, но врачебный долг выполнил.

Осмотрев меня и измерив давление, он сказал:

— Не вижу показаний для госпитализации. Напишу вам сигнальный лист к неврологу.

Я забрала бумажку, и тяжело опустилась на стул, спрятав лицо руками.

— Эшли, ты в порядке? — Дебби села на корточки рядом со мной и попыталась заглянуть в глаза.

Не отрывая рук от лица, я помотала головой.

— Я отвезу тебя домой, — Марк безапелляционно взял меня за руку и повёл за собой, оставляя девушек из группы поддержки беззвучно хлопать ртами и придумывать объяснения этой ситуации самостоятельно.

Забрав в раздевалке сумку с вещами, не переодеваясь, я молча шла следом за Марком.

Сев в машину, Марк спросил меня:

— Сейчас поговорим или дома?

Я выдохнула, откинулась в кресле и произнесла:

— Давай сейчас. Извини, я сегодня не настроена на приём гостей.

— Тогда изложу кратко: нужно срочно записываться к доктору Пристли. Пришёл ответ из Архива Мёльна.

— Когда? — я тут же оживилась, — И что там?

— Хорошая попытка. С доктором обсудишь. Я должен передать ему бумаги. Позвони, пожалуйста, назначь встречу.

— Позвоню вечером, нужно маме тоже сказать.

— Эш, мне кажется, то, что случилось сегодня, и твои обмороки связаны. Похоже, будто болезнь прогрессирует, все по нарастающей…

Я поджала губы и отвернулась к окну, оставив замечание без ответа.

Свободной рукой Марк накрыл мою хрупкую прохладную ладошку, ободряюще сжал.

— Эшли, не держи в себе. Поговори со мной, пожалуйста! Я с ума схожу от неизвестности и невозможности помочь тебе!

Буря эмоций, столь долго сдерживаемая, вырвалась наружу сметающим всё вокруг ураганом. Я рыдала навзрыд на груди у Марка, отчаянно сжимая маленькие угловатые кулачки. Вместе с криками и слезами постепенно приходило успокоение. Марк обнимал меня, гладил по спине и волосам, чуть раскачиваясь, будто баюкая ребёнка:

— Всё будет хорошо, маленькая моя, я буду рядом, и пройду с тобой этот путь до конца… — поцелуй в макушку, более крепкие объятия, надёжные, как крепость, и тёплые, как какао с зефиром.

Немного успокоившись и перестав икать и всхлипывать, я смогла озвучить наконец, свои переживания:

— Марк, я теряю свою жизнь. Кусочек за кусочком. Я не могу это контролировать. Сначала у меня отняли тебя, — Марк хотел что-то возразить, но я жестом остановила его, — я вижу, что ты здесь, со мной. Но ты понимаешь, о чем я. О потере сознания. Теперь я просто вываливаюсь из реальности, уже без чьего-либо участия. Представь, что было бы, если бы это произошло в момент выполнения фигуры наверху человеческой пирамиды? А если в момент, когда я перехожу дорогу? Мне страшно, очень страшно…, — мой голос дрогнул, глаза вновь наполнились слезами, — И самое обидное, что при этом я порчу тебе жизнь. Хотела сделать, как лучше, а теперь мучаемся мы оба. Потому что, черт побери, в этой ситуации нет правильных и лёгких решений! — я засмеялась сквозь слезы, — какая злая ирония вокруг меня! Но ничего. Уверена, это ненадолго. Скоро я просто не выйду из очередного ступора, и сделаю несчастными как минимум троих людей. И это будет логично и правильно. Я всё только усложняю, самим фактом своего существования…

Марк был ошарашен. О многом он догадывался, конечно. Но он не ожидал, что моя точка кипения и ненависти к себе уже достигнута.

— Да, ты права. Твои родители и я будем самыми несчастными людьми на планете, если с тобой случится что-то непоправимое. Не нужно посыпать голову пеплом, слышишь? Ты ничего не можешь изменить, ты делаешь то, что в твоих силах. Пожалуйста, не отталкивай тех, кто хочет просто быть рядом и поддерживать несмотря ни на что! Вместе мы справимся, вернем тебе твою жизнь, ты сможешь делать, что захочешь!

— Да зачем тебе это нужно, Марк?! Найди себе девушку, у которой нет таких проблем!

Он внимательно посмотрел в мои глаза и без тени улыбки серьёзно и тихо произнёс:"Потому что я люблю тебя, Эшли".

* * *

— Приехали, Эш.

Ответом ему стало молчание. Марк устало потёр переносицу, тряхнул головой и развернул меня к себе. Я снова ушла в себя, взгляд потух, а тело напряглось и не поддавалось, будто окоченевшее.

Позвонив миссис Миранде Уайт и сообщив плохие новости, Марк стал пытаться вывести меня из авто. Это было непростой задачей, ведь я застыла в позе уголка. Так легко было случайно поранить, неудачно уронить. Человек в ступоре становится будто тяжелее на десяток килограммов, а неповоротливость лишь добавляет неудобств.

Достав ключи из моей сумки, Марк открыл входную дверь и отнёс меня в гостиную. Усадив поудобнее на диван, он сам приземлился рядом, чтобы перевести дух.

Впереди был очередной непростой разговор с миссис Уайт.

* * *

На приём к доктору Пристли было решено ехать в сопровождении Марка.

Я чувствовала себя неважно, была бледна, меня постоянно мутило, и за час пути до клиники я один раз впадала в ступор и один раз теряла сознание. Просто так.

Марк сидел со мной на заднем сидении, придерживая и оберегая от ударов и падений в моменты отключений от реальности. Он видел, как обеспокоенно переглядывались мои родители на передних сидениях. Отец был мрачен, хмуро смотрел на дорогу, но когда поворачивал голову и смотрел на жену, его взгляд менялся: столько тоски, нежности, переживания… И сжатие руки:"я рядом, мы справимся".

В кабинете нас уже ждали. Доктор Пристли встал, приветствуя посетителей, пожал руки вошедшим мужчинам. Его взгляд обеспокоенно изучал меня.

— Что произошло? Почему Эшли в таком состоянии?

— Мы не знаем. Резко стало хуже, — миссис Уайт заломила руки.

Марк решил рассказать, что ему известно:

— Вчера на тренировке она впала в ступор. Будто окаменела, взгляд вникуда, пустой. Щипали, тормошили, нашатырь под нос совали — никакой реакции. А потом она сама пришла в себя, и не помнила факта отключки, будто продолжала с того же момента, в который отключилась от реальности…

— Это плохо. Простите, скажу, как есть, не сглаживая.

Марк продолжил:

— Это не все. Вчера после этого при мне был ещё один раз, ещё одно"отключение", такое же.

Я не комментировала и оставалась безучастной, только зябко ежилась, легонько раскачивалась взад-вперёд и смотрела в пустоту.

— Пока мы ехали сюда, она снова впадала в ступор, каменела. И теряла сознание.

Доктор Пристли выглядел обеспокоенно. Пожевав губами, он набрал номер и стал кому-то звонить, жестом попросив подождать минутку.

— Добрый день! Есть отдельная палата в отделении?

….

— Это вопрос буквально жизни и смерти! Готовь палату. Будем через несколько минут, я введу тебя в курс дела.

Врач положил трубку и посмотрел на моих родителей.

— Ситуация серьёзная. Ей нужна госпитализация и особый уход. Предлагаю положить её на втором этаже, в отделении интенсивной психотерапии. Там лечатся не принудительно. Это отделение для лечения тяжёлых неврозов, расстройств, депрессий и прочего. Так как симптомы вызваны раздвоенностью и нестабильностью сознания, я считаю, что ей подойдёт лечение сном. Пара дней сна мощно восстановит её неврологические функции, и тогда уже мы сможем разбудить её и провести сеанс гипнотерапии, не опасаясь за её физическое здоровье. Сейчас его проводить будет крайне безответственно и опасно для неё. Что скажете?

Мистер и Миссис Уайт переглянулись. Марк держал меня за руку, сидя рядом на диване.

— Где нужно поставить подпись?

Через несколько минут в кабинет вошла медсестра с каталкой, и Марк бережно помог мне пересесть туда.

Мы шли по коридорам больницы в молчании. Впереди медсестра и врач, позади вся остальная делегация. Поднявшись на лифте на второй этаж, мы огляделись: дружелюбно-бежевого цвета стены не отталкивали и не пугали; по коридору ходили пациенты, выглядели по большей части бодро. Они находились в"жилом"крыле, где находились только палаты — в основном на 3 человека, и несколько палат подороже — индивидуальных. В одну из таких палат вошли доктор Пристли и медсестра с Эшли.

Палата была двухкомнатной: санузел с душевой кабиной, раковиной и дорогой отделкой под камень, и жилая комната, в которой стояла довольно широкая мягкая кровать, стол с табличкой, на которой был написан пароль от Wi-Fi, маленький холодильник и телевизор. Стены, как и в коридоре, были бежевыми. На окнах висели жалюзи, но было довольно светло. В целом палата создавала впечатление скорее гостиничного номера, чем больничной палаты.

— Вот здесь мы и остановимся, — тепло улыбнулся доктор Пристли, — на этом мои полномочия здесь заканчиваются, я передам вас в руки своего коллеги.

В этот момент в палату вошёл мужчина лет 40, в медицинском халате. Надпись на бейджике гласила"Доктор Блум, заведующий психотерапевтическим отделением, психотерапевт".

— Здравствуйте! Меня зовут доктор Блум, я заведующий этим отделением. Я беру Эшли на личный контроль. Прошу, оставайтесь пока в палате, мне нужно обсудить лечение с доктором Пристли. Мы скоро к вам вернёмся.

С этими словами, врачи покинули помещение.

Я встала с каталки и осмотрелась. Села на кровать, рассеянно провела по ней рукой.

— Здесь мило. Но это все равно психиатрия…

Мама села рядом со мной и обняла меня. Отец сел с другой стороны от меня. Не желая портить момент, Марк тихонько вышел из палаты и прикрыл за собой дверь.

— Не бойся, все будет хорошо. Зато выспишься на год вперёд! — папа подмигнул мне и легонько щёлкнул по носу. Я смешно сморщилась и улыбнулась.

— Спасибо за поддержку, па! Я постараюсь не раскисать. Надеюсь, лечение поможет, и мы сможем разобраться с этим дедулей в моей голове.

— Держись, родная! Ты сильная, и ты справишься с этим. Помни, ты не одна!, — мама поцеловала меня в лоб, — а теперь о более приземленных вещах. Что тебе привезти? Напиши список, я соберу, и завезу вечером.

***

Марк

Ожидая родителей Эшли, Марк гулял по этажу и наблюдал.

В жилом крыле было тихо. Вся жизнь крутилась в противоположной части отделения. Там не было кабинетов и палат, только просторный холл с зонами для различных занятий. В уголке уютно разместился мягкий диванчик и кресла-мешки, там можно было посмотреть телевизор. Кружком стояли мольберты с кистями и красками для арт-терапии. У стенки притаились пара аппаратов с кофе, шоколадками и прочими снеками, а рядом с ними два стола, у каждого по 2 стула. Здесь тихонько гудела жизнь: кто-то смотрел новости, кто-то играл в карты или шахматы, несколько человек рисовали с преподавателем морской пейзаж. Грустная женщина в толстом халате говорила с кем-то по телефону и все время всхлипывала. Каждый проживал и принимал свои горести потрясения, а специалисты им в этом помогали.

Неспешно Марк вернулся к палате Эшли, как раз к тому моменту, как Джозеф и Миранда оттуда вышли вместе с доктором Блумом и доктором Пристли.

— Да, навещать имеет смысл только на четвёртый день. Сегодня она заснёт, и будет спать до утра послезавтра. Послезавтра мы выведем её из сна. Она поест, сходит в душ, позвонит вам, и после этого, уже на более лёгком препарате заснёт снова, до утра четвёртого дня. Утром в 10:00 будет проведён сеанс гипнотерапии.

— Спасибо за разъяснение. Марк, ты готов ехать?

— Да, только попрощаюсь с Эшли. Вы не против?

Мистер Уайт кивнул ему:

— Мы будем ждать тебя в машине.

***

Марк осторожно постучал, и не дожидаясь ответа заглянул в палату.

Я лежала лицом к двери и ждала его. Попыталась приподняться на руках ему навстречу, но руки предательски задрожали.

— Оу, что это у нас? — Марк спешно подскочил, сел рядом на кровать и придержал меня, чтобы не упала.

— Я не знаю. Слабость какая-то. Вообще не понимаю, что со мной происходит. Сознание будто дымкой подернуто. Ощущение нереальности происходящего, — я потерла виски и прикрыла глаза. Меня снова качнуло, и Марк сел с другой стороны, чтобы я могла опереться на него спиной.

— Скажи об этом врачу, хорошо?

— Я уже сказала. На что мне продлили сон ещё на один день, — я улыбнулась, — какая разница, если ты в отключке, день проспишь или три…

— Мне есть разница. Позвони, пожалуйста, когда проснёшься. Я буду очень скучать по тебе.

Марк обнял меня, нежно поцеловав в солнечно-рыжую макушку. Я уже не пыталась сопротивляться и отталкивать его. Но и на чувства его не отвечала. Не хотела подпускать ближе, чтобы потом не ранить, если всё пойдёт не так. А может просто было неловко за то, что сперва затащила в постель, а потом оттолкнула его, и за все эти слова, которые не нужно говорить тем, кто тебе дорог… Хотя именно тем, кто дорог, и достаётся чаще и больше всего неприятного, чем остальным. Будто я не заслужила его любви и не должна её принимать. Будто это действительно было правильно и нужно, хотя счастливее это не делало никого.

Да какого чёрта, собственно, я творю со своей жизнью?!

— Марк, прости меня. Просто, что оттолкнула и что наговорила столько всего. И прости, что не ответила, на твоё"люблю". Мне страшно… Кажется, что если я сейчас скажу тебе о своих чувствах, а потом что-то пойдёт не по плану, плохо будет и тебе, и мне. Вдруг я умру, или окончательно рехнусь. Или ты, наконец, возьмёшься за ум и начнёшь встречаться с девушками, у которых с головой все в порядке… А если промолчу сейчас, я об этом пожалею. Я люблю тебя, Марк Брайан! И мне невероятно жаль, что я решила порвать с тобой. Мне казалось это правильным. Но ты все ещё здесь, со мной. Спасибо тебе за это. Я не хочу тебя больше отталкивать.

Я приподнялась и обернулась. Марк смотрел на меня влюблённо, восхищённо, но с тоской и мольбой в глазах. Провел большим пальцем по моей щеке, привычно убирая непослушную рыжую прядь за ухо.

— Спасибо, что сказала.

И он притянул меня к себе, покрывая поцелуями её лицо, но не позволяя себе ничего лишнего, оберегая меня от самой себя и от опасных эмоций.

Я расслабилась в его руках, улыбнулась, отвечая на ласки, невпопад то целуя его в ответ, то ловя его губы, то обхватывая его спину. В груди будто загорелось солнышко, и его лучики проходили через пальцы, и встречались с такими же лучиками Марка, горящими в руках и под кожей. Каждое прикосновение отдавалось жаром. В эту минуту мы чувствовали друг друга, принадлежали друг другу и словно были друг для друга предназначены. Само время будто остановилось, давая нам возможность осознать и принять произошедшее.

— Я должен идти. Родители ждут в машине. Отдыхай.

Я нежно, без напора, приникла к его губам, будто спрашивая разрешения. Он не отстранился, но был настороже. Мягко и осторожно он ответил на поцелуй, контролируя ситуацию.

— Я люблю тебя, Марк! Увидимся!

— И я тебя люблю! До скорой встречи!