24. «Каламбур»
Народ в Мелёхине был неплохой, пожалуй, даже хороший, но вот была у них такая особенность: в лес ходили только своей семьёй, а не как в Топольках — весёлой, шумной гурьбой. Жадничали. А так, случись что, всегда можно было на соседей и хозяйство оставить, и по какому другому делу обратиться. Но, как и во всей необъятной России, в Мелёхине во все времена была одна обычная беда: обилие, прям россыпь пьяниц. Пустоту и скуку прятали за бутылкой. Про таких мелёхинцы говорили кратко:
— Гоноболики.
В народе гоноболью называют голубику, а из неё, как известно, делают вино; отсюда и слово «гоноболики».
Как только открывался местный магазин — жители попросту называли его «Каламбуром», пьяницы уже тут как тут — толпились у дверей. Хозяйка магазина, приехавшая откуда-то из Прибалтики, была на редкость жадной дамочкой: она продавала просроченные товары тем, кто брал в долг, под запись. Даже гнильё у неё не пропадало — всё шло по изначальной, не сниженной, цене. Это же издевательство над людьми и ущемление их гордости.
Любители спиртного требовали у продавца:
— Дамочки, пропустите без очереди! Во как надо — трубы горят!
— Ладно уж, иди! Пока не хряпнешь рюмочку — не человек, — потешалась тётка Валя.
— Вот-вот: они без допинга не обходятся, — подхватывала Галюня.
— Любаня, запиши в долг пюзирёк водочки!
— «Пюзирёк», говоришь? А «флякончик» не хочешь? Ох уж мне эти должники! — пробурчала продавщица. — Скоро в тетрадки места не останется.
— А ты не записывай, так давай! — рассмеялась почтальонша Манька. — Ванька, а ты чего сам пришёл? Где супруга?
— Некогда ей. Дома дел много.
— А чего это она не работает-то нигде? Захворала сто ли?
— А чего ей работать-то? У нас хозяйство большое. Или я её не прокормлю что ли? Я своей бабе так и сказал: «Сиди дома, прокормлю».
— Ага, ловкий ты, только и успеваешь лес продавать.
— Так это ж вы правильные да честные, потому и бедные, жить не умеете, а я умею.
— Ну да, ну да, — покачала головой Манька.
