Глава 5. Лихо
Снова маленькая комнатушка с однотонными стенами, снова цепи на руках… Неужели он нашел меня?
— Тебя продал твой же жених. Каково чувствовать себя настолько ненужной? — мужчина напротив хрипло рассмеялся.
— Что ты хочешь от меня услышать? — я сплевываю кровь на пол и с вызовом смотрю на него. — Думаешь, я буду молить тебя о пощаде? Буду просить меня отпустить?
— Нет, — он качает головой. — Для этого ты слишком гордая. Вся в мать.
На последних словах он срывается на крик и всаживает мне в живот нож. «Главное не закричать! Нельзя доставлять этой мрази такое удовольствие», — бьется в моей голове единственная мысль. И у меня получается — из моего рта вырывается только сдавленный вздох.
— Сука! — кричит мой надзиратель и с размаха бьет по лицу. — Думала, сбежишь? Думала, начнешь жить заново? Хрен тебе! Я буду тебя вечно преследовать!
— Нет… Этого не может быть. Это все нереально… — шепчу, под конец срываясь на крик: — Я же сбежала! Ты должен быть мертв! Ты нереален!
В ответ мой мучитель опять смеется. Этот смех оглушает. Он идет как будто из каждого угла моей клетки. От него невозможно спрятаться. Я даже не могу заткнуть уши, потому что мои руки прикованы к стене. И тут сквозь этот чудовищный смех продирается знакомый встревоженный голос:
— Лекса! Лекса, проснись! Лекса, ну давай же! — голос готов сорваться в истерику. И тут я вспоминаю, кому он принадлежит. Митя!
Я резко просыпаюсь и подскакиваю с кровати, в моей руке призванный кинжал, а сама я не заметила, как выставила его вперед в защитном жесте.
— Ты проснулась, — облегченно выдохнул мальчик, пока я пытаюсь до конца осознать, что это был всего лишь очередной кошмар. — Я будил тебя, но ты не просыпалась. Ты кричала во сне. А я не мог тебя разбудить. Лекса, это было так страшно.
Не обращая внимания на нож, он подбежал ко мне и обнял. Я немного заторможено положила свободную руку ему на голову и растрепала волосы.
— Что тебе снилось, девочка? — спросил стоящий на пороге комнаты Беримир.
— Прошлое, — еле слышно шепчу я, и, не желая видеть, в старческих глазах жалость, пытаюсь сменить тему: — Уже рассвело… Хорошо же я вчера выложилась, раз меня так разморило. Пора собираться, наверное.
— Но я же так и не рассказал тебе, что узнал! — восклицает юный разведчик.
— Моя Мила как раз накрыла на стол, так что умывайтесь и приходите завтракать, — сказал староста и вышел из комнаты.
Как только с банными процедурами было покончено, мы все вместе сели за стол. Митяй опять стащил себе на тарелку целую гору пирожков, и, с явным наслаждением, уплетал их за обе щеки. Я же ловила на себе сочувствующие взгляды хозяев дома.
— Что же с тобой такое приключилось в жизни, дочка? — первой не выдержала Всемила. — Когда я вчера тебя умывала и переодевала, заметила шрамы. Никогда бы не подумала, что на теле может быть столько отметин.
— Скажем так, у меня очень своеобразная семейка. Она как раз и наполнила мою жизнь незабываемыми моментами, следы от которых остались со мной, — туманно ответила я, надеясь, что на этом разговор будет закончен.
— Что же ты молчишь, Мить. Аль, ничего не узнал вчера? — пришел мне на выручку все понимающий Беримир, и я с благодарностью на него посмотрела.
— Как это я ничего не узнал?! — возмутился мальчик с набитым ртом. — Да что Вы такое говорите, дядь Мир! Я все-все узнал. Говорят, в той деревне из сказки не все померли. Чудище только половину деревни забрало, остальные разъехались, кто куда. Боялись, что Лихо вернется. Нападало-то чудище только на тех людей, у кого семьи были. Тех, кто один жил, стороной обходило. Потому все и уехали оттуда. Кто же захочет семью-то терять? Вот, и я считаю, что никто.
— Только семьи, значит. Интересное у вас Лихо. Избирательное, — я доела ватрушку и поднялась из-за стола. — Спасибо, Всемила. Накормили. Я вчера просила Беримира еду мне с собой собрать… Если не трудно, конечно.
— А чего ж трудного-то? — подорвалась хозяйка. — Я все тебе в мешочек положила. Там и пирожки сегодняшние, и булка хлеба, сальца вчера Мира принесла в качестве благодарности. Муженек мой, вона, даже бутылку самогона достал из заначки. Все у дверей стоит. Ты аккуратнее там только, дочь. Возвращайся обязательно. Митяй-то вон как быстро к тебе проникся. Не бросай мальчонку-то. Пока тебя нет, мы за ним присмотрим, ты только возвращайся.
Я поблагодарила добрую женщину, подмигнула Митрофану и вышла на улицу. Погода сегодня радовала. Чистое небо, дует легкий ветерок. Есть свой определенный шарм у жизни в деревне. Где-то замычала корова… или как тут называется это лиловое создание, внешне смахивающее на всем известную Буренку, в соседнем доме запел петух. Что интересно, все животные, которых я успела заметить, были обычными, привычными глазу, только иногда отличались цветом. Надо буде потом у Рикта спросить, почему он не сделал, например, корову с крыльями. Или тот случай, когда птица ему своеобразно предсказала денег, внушил Богу мысль, что коровы летать не должны? Так, погрузившись в размышления о высоком, я шла к краю поселения. Все жители, которых я встречала по пути, улыбались мне и просили быть осторожнее.
— Лекса, постой! — ко мне выбежала Мира и протянула сверток. — Вот, держи. Там пирог. Я вчера заходила поблагодарить тебя, но дед Мир сказал, спишь ты уже. Сказал, что ты сегодня к Хозяину Леса пойдешь. А у нас каждый в деревне знает, что он сладкое любит. Каким бы страшным он не был, а все-таки добрый он. Дочку мою спас. Передай ему спасибо от меня. Я при первой же возможности ему еще конфет снесу и положу у кромки леса. Век ему благодарная буду. И тебе.
— Спасибо Вам, Мира. Обязательно все ему передам, — заверила я женщину.
— Пусть Боги хранят тебя, — приложила она мне руку ко лбу и пошла в дом.
Пока убирала пирог в мешок, ко мне подошел Марк.
— Может, не стоит сегодня в лес-то идти? — пробасил он. — Ты вчера упала, белая была, в гроб краше кладут.
— Спасибо за комплимент, — рассмеялась я. — Но идти нужно. Надо сегодня со всем разобраться, потому что поставить защиту еще раз, боюсь, не смогу.
— Так может, мне с тобой пойти? Вдвоем-то оно всяко легче будет.
— Не стоит, Марк. Я справлюсь. И не с таким жизнь сталкивала. Вы по мне соскучиться не успеете, как я вернусь, — ответила я здоровяку и направилась в сторону леса.
— Успеем… — услышала я тихое.
Бодро дошагав до леса, я впервые задумалась — а как мне тут вчерашнего старичка-то искать? Потоптавшись немного на месте, решила положиться на свое любимое «авось». Вчера-то он меня сам как-то нашел, значит, и сегодня найдет.
Не успела я пройти и пары метров по лесу, как сзади раздалось:
— Красивый у тебя купол получился. Всеми цветами радуги переливался, всю тьму разогнал. Сильная ты волшебница. Как тебя в наши края-то занесло?
— Боги пошутили, — ни капли не соврала я. — Скажите, а подкрадываться к путникам со спины обязательно? Вдруг путник нервный попадется… Кто знает, чем он в Вас кинет.
— Дерзишь. Ты либо смелая, либо глупая, — я уже собралась изобразить оскорбленную невинность, как Леший рассмеялся. — Но на дурру ты не похожа. Мне нравится. Ты общаешься со мной с уважением, но при том и как с равным. Давай мешок, что ли, понесу твой.
Не дожидаясь ответа, он снял у меня с плеча мешок и быстро засеменил по появившейся из ниоткуда тропинке. Как и вчера идти пришлось недалеко, и скоро впереди замаячила избушка. Передо мной гостеприимно распахнули дверь. Внутри изба была значительно просторнее, чем казалась снаружи. Я обернулась посмотреть, куда запропастился хозяин дома, но меня ждал сюрприз. Вместо знакомого старичка, облокотившись на дверной косяк, стоял высокий мужчина лет тридцати. Аккуратно причесанные волосы и густая борода, где не было и намека не седину. Встреть я такого в лесу, не сразу бы определилась, что делать дальше — то ли врезать, то ли, наоборот, кинуться на его мощную грудь и провисеть на ней всю оставшуюся жизнь.
— Ааа… где…? — не смогла я внятно сформулировать свою мысль, потому просто махнула рукой в его сторону.
— Где кто? — рассмеялся мужчина. Смех, как и голос, обладал легкой хрипотцой. Определенно таким голосом можно заманивать корабли с женским экипажем на скалы.
— Я уж думал, тебя невозможно выбить из равновесия, — продолжал смеяться этот… индивид.
«Соберись, Лекса! — приказала я себе мысленно. — Что ты мужиков красивых не видела? В модельном агентстве сколько проработала?» Как ни странно, но мысли о мире, из которого я ушла, вернули мне душевное равновесие. Я осознала, что не могу подвести жителей деревни, как подвела Алишера и соседку.
— И как мне к тебе теперь обращаться? — мне наконец-то удалось взять себя в руки.
— Ну, дедушкой меня теперь не назовешь… Но можешь звать меня папочкой, — он мне похабненько подмигнул.
Я резко закашлялась:
— Извини… Поперхнулась твоим самомнением.
— Теряю хватку. Давно не общался с привлекательными девушками.
— Так в чем проблема? У тебя по соседству деревня целая. Общайся — не хочу. Кстати, там одна благодарная особа предела тебе пирог, — с намеком произнесла я. — И обещает носить тебе конфеты. Ты действительно сладкоежка?
— Есть немного, — смущенно пожал плечами Леший, а затем протянул мне руку, — Когда-то меня звали Корнелиус или Кор. Можешь так ко мне обращаться.
— Приятно познакомиться, Кор, — я пожала его огромную, по сравнению с моей, руку. — Меня зовут Александра. Но можешь, как и все, звать меня Лексой. Не очень люблю полные имена.
— Красивое имя. Прошу за стол, Александра. Как и обещал, отвечу на твои вопросы и помогу, чем смогу.
Он шустро достал из моего заплечного мешка продукты, особое внимание уделив пирогу. Быстро порезал его на неравные кусочки и откусил от самого большого. Кор даже зажмурился от удовольствия:
— Потрясающе вкусно… Мои похвалы повару.
— Я ж говорю: конфеты она тебе приносить будет. Ты выйди как-нибудь на полянку, да сам лично поблагодари. А там… слово за слово… — я многозначительно поиграла бровями и непринужденно добавила: — К тому же с ее дочкой общий язык ты уже нашел.
— Ты пришла, чтобы на счет Душегуба спросить или личную жизнь мою устроить?
— Одно другому не мешает, — отрезала я. — Но все будем делать по порядку. Для начала расскажи мне про эту хрень. Как ты его назвал? Душегуб? Подходящее название, ничего не скажешь. Я вчера его видела, когда купол ставила. Меня до костей пробрало… Мерзкое ощущение.
— Да, я его тоже почувствовал вечером. Вовремя ты успела деревню накрыть. Придумала же поставить купол, который сам магию высасывает. Тяжело он тебе, наверное, дался? — он устало сел на стул и потер большими ладонями лицо. — В мой лес Душегуб пришел недавно. Я сначала даже не понял, что это. Как раз пробовал его прогнать магией, но он только сильнее становился. Тогда я поспрашивал у знакомых духов, не знают ли они чего. Откликнулся дух соседнего леса. Рассказал, что лет сто назад у него это Лихо обосновалось. Непонятно, откуда взялось. Просто раз — и появилось. Обосновалось в норе, а вокруг него как будто сама природа гниет и умирает. В деревню начало наведываться. Кого сведет с ума, а кого просто в лес заманит. Сосед мой сначала понять не мог, почему он так странно себя ведет. А потом заметил — тварь эта эмоции любит. Негативные. А у девок-то ясное дело они ярче. Вот оно и сводило с ума мужей. Женщины, наблюдая, как теряет разум дорогой им человек, эти эмоции Душегубу, разве что не на блюдечке, преподносили. А мужиков оно в свою нору утаскивало. Запасы делало.
— Запасы? Какие, нахрен, запасы? — от рассказа у меня волосы на голове шевелились.
— Так в спячку эта тварь впала. Вот его и не видел никто давно. А как проснулся — глядь, а деревни-то и нет. Вот и пришел сюда.
— И что? Есть мысли, как убить это? — я нервно стучала пальцами по столу.
— Для начала эмоции под контролем держи. Сумеешь?
— А что-то более радикальное, чем голодный паек?
— Оружие-то есть у тебя? — с сомнением осмотрел меня Кор.
— Найду.
— Ну, ищи тогда. Сегодня до заката надо с ним разобраться. Больно разозлился он из-за купола твоего. Где у него слабое место, не знаю. Даже не спрашивай. Придется тебе наугад бить. Пойдем, провожу.
Путь до гнилой зоны мы проделали в молчании. Я пыталась продумать хоть какую стратегию, потому что план «бей наугад» мне категорически не нравился. Стоило бы, наверное, напрячь Рикта — может, он чего знает, но быстро пришла к мысли, что «я сам с усам» и вообще не лыком шита. Тем временем мы подошли к куполу, который мне напомнил плотный мыльный пузырь.
— Он не выпускает гниль за свои пределы. Александра, — обернулся ко мне Кор, — внутри купола я не смогу тебе помочь, лес там слишком прогнил. Постарайся там не умереть.
— Не, умирать там я не собираюсь, — задорно улыбнулась. — Я сюда выползу. Если таки сдохну, тело мое сжечь, закопать, а на памятнике написать: «Всем чмоки, увидимся». Не кипишуй, папочка, прорвемся.
И, послав ему воздушный поцелуй, смело шагнула внутрь. Меня сразу же облепил запах гнили. Нестерпимо захотелось окунуться в воду и содрать с себя эту вонь вместе с кожей, чтобы наверняка. Но я постаралась загнать все свои переживания подальше. Я не боялась смерти. Так как моим основным занятием было убийство всяких тварей, которые когда-то, возможно, были людьми, в Рай меня не пустят. А в Ад мне дорога закрыта с шестнадцати лет. Мне в тот день жуть как захотелось собачку, и я не придумала ничего лучше, чем утащить из филиала Ада маленького мирка Цербера. Только вот я не учла, что этот песик не просто так там стоял — он сторожил единственный вход и выход. В оставшийся без охранника проход ломанулись все пленники и разбежались, кто куда. Отец заставил меня мало того, что вернуть животинку, так еще и всех сбежавших переловить и на место посадить. А потом уже на нервах сказал, что б даже близко к его владениям не подходила. Он колданул там что-то сгоряча, а я у меня теперь умереть спокойно не получится. Если постараться, то, ясное дело, смогу, но там так заморочится надо, столько всяких штук сойтись должно… Ух! Не то чтобы я расстроена данным фактом, но чуть-чуть обидно, когда тебя даже в Ад не пускают. Вот за такими рассуждениями я и дошла до входа в нору.
Стоило мне сосредоточиться на окружении, как я тут же пожалела, что не закрыла лицо платком, вымоченном в тазу с духами. Из пещеры смердело разложившимися телами так, что мои глаза начали слезиться. Ну, нет. Туда я не хочу идти — я там от запаха загнусь быстрее, чем Душегуба найду. Надо выманить его сюда. Я не стала особо сильно фантазировать и просто начала кричать. Банально, но действенно. К тому же оскорблять эту гадость мне доставляло какое-то моральное удовлетворение.
Когда я уже подумывала покидать в нору камни, на свет вышло Оно. Так мерзко мне давно не было. Пустыми глазницами на меня «смотрел» обтянутый кожей череп. Губ, как таковых, у него не было, потому ничего не мешало слюне с гнилых зубов падать прямо на землю. Я опустила взгляд ниже и выругалась сквозь зубы: у Душегуба было четыре руки, если их можно так назвать. Нижней парой, он упирался в землю, а верхними держался за арку, служившую входом в его убежище. Конечности покрывала редкая короткая шерсть, в отличие от тела, глядя на которое, складывалось ощущение, что тварь содрала шкуру со старой нечесаной овцы и неумело в нее завернулась. Завершал этот парад несуразности хвост — длинный, лысый и с шипом на конце. На изучение этого «красавчика» у меня было от силы секунд тридцать, пока тварь готовилась к нападению.
Я успела отпрыгнуть в сторону, не упуская из вида Душегуба. Он передвигался на коротеньких ножках, помогая себе нижней парой рук. Верхними он пытался атаковать. И пока я отвлекалась на эти конечности, в миллиметре от моего лица промелькнул шип хвоста. Мне снова пришлось уворачиваться.
В моей руке материализовался пистолет. Не раздумывая, я начала палить Душегубу в грудь, надеясь, задеть сердце — должно же оно у него быть. Но его это даже не замедлило, наоборот, он начал проводить более яростные и быстрые атаки, от одной из которых я не успела увернуться. Встреча с деревом была болезненной: я успела более-менее сгруппироваться, однако, сломать руку мне это не помешало. Она, конечно, заживет достаточно быстро, но не сейчас. Я откатилась в сторону и, найдя взглядом существо, выстрелила тому в голову. Но эта сука увернулась! Не до конца — пуля все-таки его задела, но сам факт. Он. Увернулся. От. Пули! Пока Душегуб стоял и тряс головой в попытке прийти в себя, я попробовала еще раз. Но он просто раскрыл свой хвост и заслонился, как гребаная ящерица, которая раскрывает свой капюшон. Что ж, придется это лишнюю конечность отрубить, чтобы не мешала.
Пистолет в руке был заменен моим любимым мечом. Отец подарил мне его как раз перед тем, как выпнуть из Ада. Лезвие меча было обмазано каким-то ядом… сколько я не пытала папулю, он так и не ответил мне, чем… Но все это лирика. Не время и не место предаваться воспоминаниям. Нужно дождаться, пока Душегуб опять проведет атаку хвостом, и постараться его рубануть. Первые две попытки были неудачными — тварь оказалась слишком быстрой, даже для меня, привыкшей сражаться с оборотнями и метаморфами. Когда-нибудь мои идеи сведут меня в могилу — я не придумала ничего лучше, чем подставиться под удар, надеясь, что пробивание моего бренного тельца хоть чуть-чуть замедлит эту машину смерти. Надо только подставиться грамотно, чтобы не отбросить коньки сразу. При следующем же выпаде своего противника я осуществила придуманный на скорую руку план, и мой бок пронзила адская боль. Кажется, проткни я себя раскаленным кинжалом, было бы не так хреново. Я даже не думала, что делаю — моя рука двигалась, как на автопилоте, и таки отрубила этому таракану хвост. Пока Душегуб визжал от боли в своем огрызке, я прислонилась к дереву и вытащила шип из своего бока. По моей ноге сочилась кровь с примесью чего-то черного. Стопудово эта тварь в чем-то успела заранее испачкать свой хвост, вон какая вокруг антисанитария.
Абсурдность моих мыслей заставила меня рассмеяться: внутри меня все горит огнем, а я грешу на антисанитарию… Тут я заметила, что шестилапый больше не орет, а аккуратными медленными шагами приближается ко мне. Чего он ждет? Почему не прыгнуть сразу? Меня запоздало поразила догадка — в хвосте был яд, и теперь этот монстр просто подождет, когда я сдохну. Ну, нет, голубчик, я так не играю. Я начала сползать по дереву вниз, строя из себя умирающую, и, кажется, зверь купился. Заведя здоровую руку за спину, я призвала обрез. У меня будет только одна попытка, чтобы снести ему голову. Настало время помолиться, чтобы все получилось.
Из-под полуопущенных ресниц, я следила, как эта скотина подбирается ближе. В глазах все начинало двоиться, троиться и раскачиваться. Ну же, лапушка, топай ко мне быстрее. Когда нас стала разделять всего пара метров, я вскинула руку с оружием и нажала на спусковой крючок.
Грохот выстрела все еще звучал у меня в ушах, пока я смотрела на то, как тело без головы пыльным мешком падает на землю. У меня все-таки получилось! Все, похороны сегодня отменяются, я с Кором еще самогон Беримира не пробовала.
Опираясь на дерево, я с трудом поднялась на ноги. Меня шатало из стороны в сторону, как будто я все-таки выпила самогон, причем всю бутылку одна. Но я упрямо шла к пещере: во мне теплилась абсурдная надежда, что кто-то из деревни еще жив. В темноте я априори вижу хорошо, потому разглядеть, что было внутри, не составило особого труда. Но лучше бы я этого не видела. Хватило одного взгляда на остатки тел, чтобы со скоростью пули вылететь из норы. Уже на входе я все-таки упала на колени, и меня вывернуло. Попытка встать не увенчалась успехом, и расстояние до границы гнилой земли и здорового леса я преодолела, чуть ли не ползком. Сильно мешали делу сломанная рука, которая болталась плетью и ныла, и боль в боку. Но, так или иначе, я буквально вывалилась на руки Кору.
— О, привет, — заплетающимся языком промямлила я. — Можешь меня хвалить…
Я уже не слышала, что он ответил — меня окутала спасительная темнота, и она же избавила меня от боли.
