Связь

Андрей Завальня

Куда исчезают деньги с баланса вашего телефона? Есть ли в Беларуси 4G? Серые ли в стране айфоны? Почему такой дорогой интернет? Куда же все-таки уходят наши деньги из страны?Вся информация подается изнутри одной из самых крупных компаний связи в стране.Книга написана с целью: уменьшить мошенничества со стороны поставщиков услуг связи; разъяснить простым потребителям их права и обязанности как абонентов. Донести корпоративным боссам, что граждане нашей страны не являются для них просто кормом.

Процесс внедрения

А попал я сюда случайно, и не сразу, и не так просто, как мне казалось сначала.

Случилось это в 2014-м. Я работал на заводе «ЛКСН-Колос».

Наш социум напоминает общество постапоколипсиса. Все в упадке, все ломается, но люди со смартфонами в руках. Конечно же, они со смартфонами «Самсунг» и «Эпл» в троллейбусах и маршрутках, потому как эти самые смартфоны приобретены в рассрочку. Грех винить людей в этом, учитывая скорость падения экономики и «кризис у вас в головах», сейчас в рассрочку продается даже обувь. Нужно понимать, что 55% населения получает меньше 250$ заработной платы, и в том, что сейчас все продается в рассрочку, нет ничего удивительного.

Необходимо также учитывать, что даже в самые голодные времена (я имею в виду после Великой Отечественной войны), когда есть было практически нечего, а что такое природный газ, люди в селах не имели понятия, и, по словам моего отца, у них пробные включения электричества начались лишь в середине 60-х, люди все равно пытались тянуться к чему-то красивому, к чему-то менее примитивному, чем просто еда, несмотря на эти трудности. И в те часы пробного электричества люди собирались в сельском клубе у радиоточки и молча слушали: «Кажа Мiнск».

В наше время все это успешно заменили смартфоны. Это стало привычкой на уровне пивка по вечерам и сигаретки после обеда. У многих после часа, проведенного без смартфона в руках, начинают потеть и чесаться ладони, как у курильщика, который уже тот самый час не курил. А вы замечали, как многие начинают нервничать, когда держат свой любимый айфон в руках и при этом у них заканчивается интернет? Человек начинает напоминать героинового наркомана. Его реально ломает. Однажды, когда я возвращался из магазина, ко мне подошла девушка со словами:

— У вас не будет немного интернета на телефоне?

— Интернета? — удивился я.

— Да, интернета на телефоне.

— Как вы себе это представляете? — не понимал я.

— Вы помните свой логин и пароль от «Вконтакте»? Просто выйдите из вашей учетной записи и дайте мне загрузить свою на пару минут. Я вам дам денег!

Я достал телефон и передал ей. Вы бы видели ее облегченное лицо, когда девушка загрузила свою страницу. Она принялась лайкать новости у себя в ленте, кому-то что-то судорожно писать. Стоит ли говорить, что заняло все это не две минуты, а больше десяти? Телефон я отбирал чуть ли не силой, по несколько раз переспрашивая: «Ну скоро там?» И минут через 10—12 я все-таки отобрал его. Ну и, само собой, обещанных денег я не получил.

Раньше телефон просто просили позвонить — теперь просят интернета. Будущее наступило. Наша страна — как страна постколониальной Африки: на нас свалилась свобода выбора и безграничные терабайты информации. Когда Советский Союз рухнул, к нам пришло все то, что всегда было на Западе. «Сникерсы», «Макдональдс» и образ того самого человека, который «в теме», и при этом он пьет кофе, глядя в свой айфон в том самом «Макдональдсе». А то, что у него дома из всей бытовой техники и есть только этот айфон и вещи он стирает у мамы, — это уже другой вопрос. Наше общество, как глубоководный моллюск, который питается всем, что падает на дно от больших рыб сверху, принялось пожирать все то новое, чего не видело раньше. Вы же знаете, для того чтобы заставить молчать трехлетних детей, им сейчас покупают планшет. Планшет практически стал панацеей в детском воспитании. Орет ребенок? Включи ему на планшете «Машу и Медведя». И все. Ребенка будто нет. И нет никаких ограничений. Весь этот детский контроль в «Гугл» никак не остановит ребенка от вайнеров и блогеров на «Ютубе».

Поэтому мы и напоминаем общество из моей любимой игры «Half-Life 2» про постапокалипсис. Со смартфонами в руках ездим в автобусах «МАЗ», молча глядя в экран. Вот только за свободу мы не боремся.

Так как я все-таки попал в WeCum? Как я говорил, я работал на заводе «ЛКСН-Колос», параллельно доучиваясь на юриста в Москве. Как и любой завод в стране, «ЛКСН-Колос» испытывал не самые лучшие времена. На дворе стоял 2014 год: Россия уже была в ВТО, а из 100 заказов 80—90 были так или иначе завязаны на России — это не могло позитивно отразиться на нашей экономике. Потому что и Китай тоже был в ВТО. И почти все заказы Китай перебил у нас. Немалую роль играло и то, что Крым уже был «их». В общем, объемы заказов падали и работы становилось все меньше и меньше. Это привело к разговорам, не много ли у нас сотрудников на заводе. Уйти в связь мне посоветовала родная тетя, зная положение машиностроения в стране. Она рассказала, куда мне пойти и как заполнить анкету. А идти надо было на проспект Победы. Многие знают, что это головной офис в Гомеле, и все ломятся туда по различным вопросам и проблемам. За всю жизнь как клиент компании WeCum я был в этом офисе дважды. И что я запомнил, так это бесконечную очередь и жару. Каково же было мое удивление, когда через семь лет после моего последнего посещения изменилось… а ничего не изменилось! Та же самая жара и огромная очередь, только на этот раз электронная. Пробравшись к двери кабинета руководителя и зайдя внутрь, я обнаружил просторный кабинет, стол с двумя мониторами и собственно саму руководителя Гомеля. Черноволосая девушка приятной внешности. Тогда ошибочно я решил, что ей лет около 28-ми. Немного позже я узнал, что ей почти 40. Вела она себя подчеркнуто небрежно по отношению ко мне.

— Добрый день. Я по поводу трудоустройства к вам, — пояснил я.

— К нам? — пренебрежительно уточнила она.

— Да.

— Ну что ж… Заполняйте анкету, — она говорила так, будто делает мне одолжение уже тем, что вообще заговорила со мной.

Внутренне я умирал от смеха. Меня всегда очень сильно забавляли люди, которые выросли в той же среде, что и я, но при этом, если получали какую-либо должность, сразу ощущали себя полубогами. Позже я узнал, что живет она в том же рабочем районе, что и я, — на Сельмаше. И на Сельмаше же ходила в школу. А потом училась на психолога. Но про это немного позже. Анкета самая что ни на есть стандартная: сколько лет, дети есть, почему не в армии. Заполнив анкету, я передал ее начальнице, но уже с дурацкой улыбкой на лице, потому как мой внутренний смех прорывался наружу. Взяв анкету в руки, начальница сказала сокровенное:

— Мы вам позвоним.

Выйдя на улицу, я уже смеялся в голос. Признаюсь, такие люди с серьезными лицами веселят меня до сих пор.

Еще одним аргументом, который повлиял на мое решение уйти в связь, был фильм «Волк с Уолл-Стрит». Фильм про то, как человек продает акции на бирже, получает много денег, употребляет много всякого с голыми женщинами на фоне, устраивая корпоративы каждую пятницу в своем офисе. После просмотра фильма в кинотеатре я решил, что нужно идти в продажи, потому как там очень весело и интересно. И, заполняя анкету, я знал, что WeCum уже принадлежит австрийцам, а австрийцы — это Запад и капитализм, а капитализм — это деньги и голые женщины, так для себя решил я. И я грезил тем, что, придя в европейскую компанию, я утону в огромном количестве голых женщин и алкоголе. Отвечаю сразу: ничего из того, что показано в моем любимом фильме «Волк с Уолл-Стрит», даже примерно не было.

Заполненная мною в мае анкета дала о себе знать только в августе. Мне позвонила та же начальница, что и принимала у меня анкету, и пригласила для одного из собеседований. На собеседовании уже было два руководителя. Черненькая, которая принимала у меня анкету, играла роль плохого полицейского. И светленькая, глава области, в роли хорошего полицейского. Вопросы стандартные: «Готовы ли вы работать по ночам? А выходные? А в две смены? А в три? А в двенадцать? А в командировки поедете?» Ну конечно, я знал ответы и говорил: «Да. Поеду. Да и в двенадцать смен я готов работать». На что мне, конечно же, ответили:

— Мы вам позвоним.

И снова с дурацкой улыбкой я вышел из офиса.

Перезвонили мне примерно через неделю, на этот раз для прохождения теста на логику. Тест представлял собой примерно десять задач в стиле: у вас одно ведро на 12 литров, а второе на 15. Вопрос: сколько у вас ведер? И какого же было мое смятение, когда в одной из задач я допустил ошибку. Выйдя потом из офиса, я материл сам себя.

Перед уходом из кабинета черненькая начальница сказала мне немного другие слова, чем обычно:

— Если мы сегодня перезвоним до 17:00, значит, вы приняты.

Время шло. Уже было 15:30 и я ехал на завод на вторую смену. А мне никто не звонил. 16:00. Я уже в робе за станком. Настроение мое падает. В голове плетутся мысли о том, что я умру на заводе за этим самым станком и высшее образование мне не поможет. 16:59. Я смотрю в телефон и вижу пропущенный вызов. И тут до меня доходит, что это и есть звонок начальницы. Я немедленно перезваниваю, и мне говорят, что они меня берут, если я не передумали. Восьмого сентября я еду в Минск на месяц обучения. Я был счастлив. Я уже представлял, как я еду в Минск и там в офисе творится все то, за что я так люблю фильм «Волк с Уолл-Стрит»…

Август я дорабатывал в муках и в ожидании увольнения, потому что грезил о новой капиталистической жизни.

За несколько дней до отъезда в Минск черненькая начальница собрала нас, всех тех, кто прошел все собеседования и тесты, для брифинга. Нас, везунчиков, оказалось, на мое удивление, четверо. Я — фрезеровщик и машиностроитель. Анна — девушка, которая только что закончила вуз на логиста. Алеся — беларускамоўная дзяўчынка. И Демид… Демид… Как же вам сказать. Просто Демид, который тоже только что закончил вуз, но на нефтяника, точнее, на нефтеразведчика (так он примерно нам объяснял), при этом уже является верным мужем и отцом.

Брифинг был про то, как и куда ехать и что будет в Минске. А условия, я вам скажу, были хороши. Месяц обучения: мы ходим на «пары», где обучаемся мастерству работы с клиентами, и живем в гостинице «Путник» с включенными завтраками. Получаем зарплату стажеров, а это почти четыре миллиона по тем деньгам. (На момент 2014 года почти 333 доллара, что уже больше, чем у большинства белорусов.) И наслаждаемся жизнью и видами столицы.