Последняя любовь президента

Андрей Курков, 2007

«Последняя любовь президента» – почти детективная история, которая произошла с человеком, пришедшем на вершину власти и заплатившим за это своим сердцем в прямом и переносном смысле. У президента чужое сердце, более того, это сердце можно остановить в любую минуту. Кто за этим стоит и кому это выгодно? Что может спасти президента и вернуть ему способность чувствовать и любить?

38

Киев. Октябрь 2003 года.

Солнце слепит прямо в глаза и мешает вести машину. Мой старенький «опель» два дня назад прошел профилактику и бежит по трассе, как новенький.

— Конечно, тридцать пять тысяч — это много, но если перевести швейцарские франки в евро — получится раза в полтора меньше. — Я бросаю взгляд на Светлану. Ее красивое лицо выражает спокойствие.

— Нет, это немного, — говорит она.

А мне, собственно, смысл ее слов не так важен, как музыка ее голоса. Хотя через пару мгновений я радуюсь и сказанному. Мне-то вытащить из кармана такие деньги и выложить их за год пребывания брата Димы в швейцарской клинике тяжело, если не сказать — больно. Но надо учиться быть великодушным. Надо брать пример с Виленской. Неужели мед — это такое прибыльное дело? Вот куда мне надо было идти, а не во власть. Хотя кто сказал, что власть — не мед?

За тридцать километров до Глуховки в желудке начинает урчать. Светлана соглашается перекусить.

Придорожное кафе «Курени». Перед ним — два трейлера. Внутри — два дальнобойщика за одним столом и запах борща с пампушками.

— Как можно выжить с такими ценами? — удивляюсь я, читая меню. Перевожу взгляд на Светлану.

— У народа нет денег, — пожимает плечиками Виленская. — Поэтому и мелкий бизнес бедствует. Мне салатик из капусты и апельсиновый сок.

— И все? — Я смотрю на часы. — Обедать ведь надо!

— Я всегда так обедаю.

Себе я беру борщ без пампушек и гречку с котлетой.

Разговор за едой как-то не завязывается. Мы просто поглядываем друг на друга и обмениваемся репликами.

Кофе пьем уже в кабинете у главврача. Он немного удивлен новостью.

— А цветотерапия? Вы же говорили — три сеанса?

— Редкий случай, — пересказываю я слова психиатра из частной клиники. — У обоих — полное безразличие к цвету. Есть только отрицательная реакция на красный и оранжевый. Эти цвета «забивают» их в угол. Остальных они не замечают.

— Ну, это нормально, — успокаивает нас главврач.

— Что нормально? — удивляюсь я.

— Для них нормально — не замечать цвета. Для них не замечать — это норма.

Светлана Виленская молча пьет растворимый кофе. Смотрит на покрашенный коричневой краской деревянный пол в кабинете. Думает.

Главврач подходит к окну и вдруг оборачивается к нам и манит нас жестом.

Скамейки, травка. Прогулочная территория дома-интерната № 3. По травке медленно и молча гуляют Дима и Валя Виленская. Мне кажется, что они держатся за руки.

— А что это значит? — спрашиваю я. — Они что, могут… иметь отношения?

— Может возникнуть привязанность, — кивает главврач. — Покрепче, чем у здоровых людей…

Мы со Светланой обмениваемся быстрыми взглядами.

— Кстати, у нас уже было два таких случая, когда привязанность приводила к полному психическому выздоровлению, а потом проходила.

— Проходила? — переспрашивает Светлана Виленская.

— Да. Она возникает как лекарство, но действует только на время заболевания. Пациенту возвращается цельность натуры и цельность восприятия мира.

Я слушаю главврача и продолжаю наблюдать за Димой и Валей. На Диме — синий шерстяной спортивный костюм. На Вале тот же длинный, до лодыжек, фиолетовый халат. Они вдруг останавливаются и поворачиваются друг к другу. Смотрят в глаза. Мне кажется, они сейчас поцелуются. Мне даже этого хочется, хотя и неприятно оттого, что поцелуй увидит главврач. Вот если бы у окна сейчас стояли только мы со Светланой! И увидели бы их поцелуй! Возможно, мы могли бы почти сознательно повторить их взгляды и движения.

Но Дима и Валя просто смотрят друг другу в глаза. Они неподвижны.

— Они дополняют друг друга, — говорит главврач. — Цветотерапия хоть и не помогла, зато познакомила их. Теперь они настраиваются на волну единого восприятия окружающего мира.

— А когда едят, они вместе садятся? — спрашивает вдруг Светлана.

— Да, друг против друга.

Я вспоминаю сегодняшний обед в придорожном кафе.

— Они разговаривают за едой? — спрашиваю я.

— Если б они могли легко разговаривать между собой, им бы тут нечего было делать.

Я перевожу взгляд с главврача на Светлану. Она отвлекается от окна и тоже смотрит на меня.

Мне хочется что-то сказать ей. И я бы наверняка сказал, но присутствие врача меня стесняет.

«А вдруг мы с ней такие же, как Дима с Валей?» — думаю я.

«Пора в Киев», — думает Светлана, глядя на меня.

— У меня в 17.30 встреча, — говорит она и, заметив в моих глазах понимание, переводит взгляд на Диму и Валю.

— К понедельнику бумаги будут готовы, — говорит главврач, понимая, что вот-вот мы распрощаемся.