Первоочередной

Андрей Потапов, 2022

Продолжение романа "Второстепенный".Когда персонаж твоей собственной книжки оказывается совсем не вымышленным, начинаются проблемы куда серьёзнее, чем непослушный волшебник, портящий сюжет. Натахтал, он же Сеня, попал в реальный мир и отыскал Диму – можно сказать, своего создателя. И, конечно, попросил вернуть себя обратно, а то у воителя только начали развиваться отношения с Астролябией. В мире эскапистов тоже всё не гладко. Власть над Пейтеромском перешла к самодуру Ибн Заде, повелитель Царства Мёртвых готовит заговор, Серетун сходит с ума на задворках цивилизации, а Ткань Повествования вообще трещит по швам. Ситуация обостряется, когда после ссоры с автором Сеня уходит на поиски родителей, а Дима встречает самого настоящего…Нет, хватит спойлеров.А как с этим справится наш герой – все на прочтение книги второй!

Глава четвёртая

— Вы, стало быть, никогда не бывали в моих угодьях? — спросил визирь спасителя.

— Не доводилось, — ответил Серетун, ловко выворачивая корову на ведущий вверх серпантин. — Да и не похоже, чтоб сюда пускали каждого желающего.

— Тоже… — Ибн Заде хотел было и на этом предложении сэкономить, но всё же выдавил из себя: — Верно.

Почему-то правитель стушевался перед знаменитым волшебником, который, по словам очевидцев, водил дружбу с самим Злободуном. Ещё и корова эта жутко натирала пах своей спиной. И как только Серетун ездит на ней?

— Как же тебя занесло в самый конец рынка? — усмехнулся волшебник. — Не всякий отморозок доходит до конца квартала, а тут целый визирь. Удивительно.

Ибн Заде начало дёргать от того, что к нему обращались на “ты”. А уж это хамское отсутствие слова “сир” вообще выбивало из колеи. Но возмутиться не получалось. Язык не поворачивался сделать замечание. Как только он думал об этом, во рту всё немело.

Интересно, дело в психосоматике, или коварный чароплёт хулиганит?

— Захотелось выйти к народу, — визирь постарался придать голосу уверенное звучание. — Принять благодарности, запомнить жалобы. Как говорится, услышу каждого.

— Интересно. — Серетун почесал подбородок и лукаво прищурился. — При орках было всё то же самое. Но город охотно перешёл под твою власть.

— Могу объяснить, в чём дело. По секрету.

— Как раз теряюсь в догадках, — волшебник посмотрел на пассажира через плечо. — Так что буду благодарен.

Корова в знак согласия утвердительно промычала. Или просто наткнулась копытом на острый камень. Но если даже и так, ей это нипочём. Серетун подсуетился, чтобы у его транспорта была хорошая регенерация. Правда, из-за этого пропала способность давать молоко. Весь кальций стал уходить на сращивание костей. Да и плевать. Как выяснилось, у волшебника и прекрасной Астролябии непереносимость лактозы. Невелика потеря в итоге.

— Пейтеромцев достали мигранты.

— Ого, — только и ответил Серетун.

Повисла долгая пауза, во время которой визирь успел, подобно художнику, полюбоваться издали своим роскошным замком и ещё немного обдумать концепцию солипсизма.

— И всё? — уточнил Ибн Заде через пару минут. — Никаких вопросов?

— А что тут спрашивать. Тоже мне, эксклюзив подогнал. Про мигрантов и ежу понятно, если знать историю города. В мирное человеческое поселение вторглись орки. Никого не убили, но зато наплодили метисов и стали основной расой. А уж потом, чтобы никто косо не смотрел, открыли двери — здрасьте, гости дорогие. Вот и понаехали все, кому не лень. Отобрали рабочие места — те, кто вообще хотят работать, — и не хотят ассимилироваться. Вон, медсёстры, последние представители людей в городе, получают самую низкую зарплату, хотя батрачат больше всех. А эти тунеядцы, мигранты эти дурацкие, возмущаются, что им не хватает пособия…

— Так-так, — многозначительно произнёс визирь. — У нас имеются недовольные слои населения?

— Имеются, — без тени сомнения ответил волшебник.

— Предлагаю обсудить. Всё честно: вы спасли меня и доставили к замку, а я в качестве благодарности приглашаю вас на званый обед.

Да почему сам Ибн Заде обращается к этому простолюдину на “вы”, а он всё равно тыкает?

— С удовольствием принимаю твоё приглашение. Только сразу уточню: мне нельзя молочное.

Дальше спутники ехали в полной тишине, которую изредка нарушали крики Серетуна в адрес коровы. Этот благородный скакун… вернее, эта благородная скакунша (всё для вас, любители феминитивов) вместе со способностью давать молоко потеряла и всяческую совесть, поэтому останавливалась через каждые пять шагов пощипать травку, коей на подъезде к замку росло в избытке.

— Но! — гаркнул волшебник в очередной раз и легонько шмякнул корову по спине.

Та лениво замычала и продолжила восхождение.

Замок Ибн Заде раскинулся на холме возле самого Пейтеромска. Стены его высечены будто из слоновой кости. Днём они мягко блестят, отражая солнечные лучи, а ночью — светятся сами по себе, как лунное гало. Огромный силуэт опоясывают блики, складываясь в кружевные узоры. Если приглядеться, можно увидеть, что каждая капелька света отливает всеми оттенками радуги, смешанными в безумный калейдоскоп. Зрелище получается настолько чарующее, что случайные путники засматриваются на него часами, забывая свои имена, забывая, куда идут. И только жители Пейтеромска уже пресытились диковинным строением. Каждую ночь любой горожанин, ворча себе под нос, задёргивает шторы, ведь этот неконтролируемый приступ яркости мешает спать.

Но Серетун живёт далеко, и тревоги измученных пейтеромцев ему чужды.

Сейчас волшебник любовался величественными склонами и лугами, где росли пышные диффенбахии, а между их листиками прятались целые колонии жучков-дармоедов, которых обязательно нужно подкармливать, иначе они нападут и завоняют всё вокруг. Раньше у визиря для этих целей был специально обученный человек. Раз в неделю Кондратий — так его звали, кажется, — обмазывался мёдом, выходил в чисто полюшко, прямо на пересечение перпендикуляров, опущенных на геометрический центр луга, и раскидывал руки в стороны. Тут же со всех кустов слетались коварные убийцы обоняния и садились прямо на худое туловище, попутно слизывая липкое угощение. А языки у них, чтоб вы знали, ого-го. Не каждый человек может таким похвастаться. И вот однажды Кондратий положил на стол визирю заявление по собственному желанию, в котором чёрным по белому было написано, что один из жучков оставил на его шее засос, и жена, заподозрив измену, ушла к соседу, которого давно любила.

Так что теперь священная обязанность заботиться о жужжащих дармоедах легла на Клофелину. Зарплата её никак от этого не изменилась, разумеется. А менестрели, пока ещё работали при Ибн Заде, наотрез отказывались даже смотреть на диффенбахии, не то, что приближаться к ним. Как заявлял старший из них, эти кусты оскорбляют его чувства, поскольку прадед споткнулся об один из таких и сломал ногу, провалявшись остаток жизни на печи. Все понимали, что на самом деле этот верзила боится даже паршивого муравья, но перечить не стали. Боязно.

Конечно, Серетун всех этих подробностей не знал. Он вообще мало что знает с тех самых пор, как Дима дописал “Второстепенного”. Хотел живой мир и полную свободу? На, только не подавись! Сказка кончилась, и началась быль. Можно простудиться и заболеть, голод стал настоящим, а бельё иногда приходится менять, иначе всё чешется!

— Ты мыться не пробовал?

— Кто это сказал? — встрепенулся волшебник.

На самом деле, Серетун прекрасно знал, кто.

— Что сказал, дорогой гость? — расплылся в улыбке визирь.

— Кто это сказал — что есть на свете место прекраснее этого?

— Не знаю, какой-то дуралей, — ответил Ибн Заде с детской непосредственностью.

Несмотря на то, что замок выглядел как мечта юной принцессы, обороной всё-таки не пренебрегали. В воротах торчала решётка, не давая ни одному проходимцу зайти внутрь. Дойдя до железной преграды, корова и глазом не моргнула. Вижу цель, не вижу препятствий. К жуткому возмущению Серетуна, эта говяжья морда как ни в чём не бывало пошла на таран. Неважно, что плотность решётки немного выше, чем у гнутых рогов и тем более черепушки, зато будет что внукам рассказать. Или не будет. За всю жизнь корова не видела ни одного живого быка.

Волшебник прибегнул к решительным действиям, чтобы предотвратить аварийную ситуацию.

— Дёрни её за хвост!

— Кто? Я? — озираясь, тупо спросил Ибн Заде.

— Ну не я же, — огрызнулся Серетун, а потом вспомнил, что общается не с Димой, и смягчился: — Так она остановится.

— Мои парни сами её остановят, — залихватски отмахнулся визирь. — Вот увидите.

Из наблюдательной башни выбежал молодой охранник с едва пробивающимся пушком над верхней губой и кинулся к корове. Коснувшись её лба, юноша замер. Но замерла и корова.

— Как ты это сделал? — поразился Серетун.

— Ваши документы, — проигнорировав вопрос, обратился охранник к бурёнке.

— Кхм-кхм, — многозначительно кашлянул визирь.

Дважды.

А это, прошу заметить, для такого экономного человека неслыханное расточительство. Значит, визиря достаточно разозлили, чтобы он пожертвовал лишней секундой времени.

— Да, сир! — встрепенулся юноша. — Проезжайте, сир!

Даже пушок над его губой встал дыбом, и охранник побежал обратно в башню, чтобы открыть ворота.

Не спрашивайте, почему небольшая будка слева от входа называется башней. Просто звучит по-средневековому. Ибн Заде посчитал это удачной идеей, когда давал всем предметам свои имена. Как, вы не знали? Тогда вас ждёт ещё много сюрпризов.

— Ну что, как вам… — правитель опять запнулся, но через силу договорил: — мой прекрасный сарай?

Раз уж мэр города назвался визирем, то почему бы не переименовать замок в сарай? Тем более, что в краях весьма отдалённых это слово переводится как “дворец”. А уж некоторые слова, пришедшие извне, расходятся тут со страшной силой.

Вблизи замок ещё больше поражал своим великолепием. Один двор плавно переходил в другой, живые изгороди переплетались в сюрреалистические узоры, а стены и правда будто были высечены из слоновой кости. В крайнем случае, из лунной породы, вот только Луна в этом мире может разве что сниться. Так что остановимся на слонах.

Решётчатые окна располагались в шахматном порядке, посреди каждого дворика бил фонтан, а где-то наверху безо всяких тросов и креплений висел гексадодекаэдр, заменяющий местным диско-шар. Его основной функцией была поляризация когерентных лучей и последующая разбивка их на цветовые фракции со спинальным числом, отличным от пи, чтобы задавать крутящий момент случайным образом. И сразу столько радости, столько веселья!

Вот только Серетун заметил одну деталь, которая быстро убила очарование этого высотного новостроя.

Здесь не было людей.

Конечно, по территории должны ходить слуги, чтобы поддерживать угодья в хорошем состоянии, но обычных жильцов здесь не было. Никого, кроме визиря, для которого замок и построили. Целыми днями он шляется по длинным коридорам, заглядывая в пустые комнаты, иногда кивая подчинённым, а поговорить-то не с кем. Вот и стало тянуть к народу за восхищением. Слуги уже приелись. Не тот калибр.

— Миленько, — выдавил из себя волшебник. — Прям как в сказке.

— Даже лучше, мой друг! — Визирь снова расплылся в улыбке и заодно сполз с коровы, которая потеряла всяческий интерес к траве. Больно уж приторная она здесь, пить захотелось.

— Уведите, — приказал Ибн Заде воздуху.

Тот же час прибежали ещё два охранника и взяли Серетуна под руки, не замечая, как исказилось его лицо.

— Да корову уведите, — правитель покрутил пальцем у виска.

Охранники дружно кивнули, поставили волшебника на землю и теперь тем же образом попытались утащить бурёнку.

— За поводья, — добавил Ибн Заде, массируя лоб тёплой ладонью.

Чародей тактично промолчал, но лёгкую улыбку скрыть не смог.

— Да их только недавно сделали… наняли, — сказал визирь, следя глазами за тем, как два паренька с трудом двигают корову с места. — Ещё несмышлёные.

— Почему всё-таки Пейтеромск? — спросил Серетун, когда они с правителем наконец отправились на экскурсию по открытой части замка.

— Ну как… — задумался визирь. — Прикипел я к нему, что ли.

— Ты же тут совсем недавно, — волшебник лукаво прищурился. — И уже прикипел?

— Так бывает, — улыбнулся Ибн Заде. — Любовь с первого взгляда, можно сказать.

— С тех пор, как Злободун пропал, ты мог получить весь мир, но почему-то остановился на городе. Ещё и нейтральном.

— Нет у меня таких амбиций, — гордо отчеканил визирь и задрал нос.

— Оно и видно. — Серетун демонстративно окинул взглядом замок.

— Маленькая слабость, — жеманно ответил правитель. — У вас же тоже наверняка есть свои слабости.

— Конечно, — согласился волшебник. — Вот, на корове езжу.

— У каждого свои масштабы, — развёл руками Ибн Заде.

Что-то этот индюк не договаривает, подумал Серетун. Надо остаться у него подольше. Астролябия со скуки не помрёт, если что. Опять к вечеру пойдёт в гости к эльфам, там до утра и останется.

Мощёные мрамором ступеньки приятно отозвались на шаги. Это был правильный для Мира Эскапистов мрамор. В меру жёсткий, но казалось, будто нога слегка тонет в нём. То, что надо для усталого путника, который проходил весь день.

Дежурный камердинер открыл лакированную дверь из тёмного дерева, и визирь жестом пригласил гостя внутрь.

Первое, что бросилось волшебнику в глаза, — абсолютная стерильность. Ни пылинки, ни ковров, ни даже, чёрт побери, мебели. Просто пустой коридор со множеством дверей. Камердинер степенно вошёл в одну из них, и ручка сплюснулась в рисунок. Серетун изумлённо протёр глаза — объёмное изображение сразу же восстановилось.

— Как у тебя тут… чисто, — волшебник постарался улыбнуться, но не ручался за результат.

— Слуги знают своё дело, — Ибн Заде решил пока не говорить о своих магических способностях, которые должны быть в разы сильнее, чем у Серетуна.

— Нечасто выдаётся побывать в резиденции крупного политика.

— Ну бросьте, не такой уж я и крупный, — ответил Ибн Заде, а сам подумал, ещё какой крупный. — Не хотите ли чаю?

— Почему бы и нет. Где тут столовая?

— Идёмте. — Визирь достал из кармана связку ключей и распахнул первую же дверь слева.

Она вела в уютное помещение, тесно уставленное стульями. В центре, само собой, возвышался стол. Окон в полном понимании слова здесь не было, только муляжи с разрисованными под пасторальные пейзажи гардинами.

Ибн Заде схватил со стола колокольчик и зазвонил, скорчив лицо избалованного младенца.

— Бегу-бегу, — отозвался до боли знакомый голос с противными высокими нотками.

Звон кастрюль, бой швабры с веником, взятие пейтеромскими пиратами алкогольного острова, Большой Хрясь Ткани Повествования — чего только Серетун ни услышал, пока напротив него не открылась дверь, из которой на всех парах вылетела хорошо похудевшая, но усталая Клофелина.

— Серьёзно? — только и сказала завхоз-портниха.

— Вы знакомы, — удивился Ибн Заде. — Надо же.

Благородное лицо визиря просияло.

— Пейтеромск — большая деревня, — гнусаво проговорил Серетун.

— Это, чтоб вы знали, мегаполис! — обиделся правитель. — Здесь официально насчитывается миллион особей. Включая жучков-дармоедов.

— Ну здравствуй, жена одного из ведущих авторов современности, голоса поколения, гордости всех крепководцев и кавалера дамы с ожирением второй степени Алуфтия, — отчеканил волшебник, закатив глаза.

— Во-первых, никакая я не жирная, — Клофелина пригрозила пальцем. — Во-вторых, уже не жена.

— Что ж случилось? — охнул Серетун.

— Да вот, пришёл как-то его лучший друг в гости, редкостный му…

— Дак прогнала бы его в шею, — замялся волшебник.

— Я пыталась! Вишь, как похудела от напряга?

— Не важно. — Ибн Заде приобнял волшебника, уводя в сторону от колкого взгляда.

Правителю показалось, что этих двоих связывает давняя, хорошо законсервированная неприязнь, однако поддающаяся контролю. Иначе бы портниха давно набросилась на гостя со шквалом претензий, а то и с кулаками.

Но Клофелина держалась.

— Сделай чаю, пожалуйста, — попросил визирь и строго добавил: — На две чашки!

— Да, сир, — завхоз-портниха скрылась с глаз.

— Мне за неё всегда немного стыдно, — начал оправдываться Ибн Заде. — Совершенно никаких манер, будто звери воспитывали. А ещё вдова уважаемого человека…

— Что значит вдова?

Не успел Серетун услышать ответ, как вновь появилась Клофелина, теперь с подносом в руках.

— Ваш чай, — елейно протянула она.

Когда волшебник забирал свою чашку, завхоз-портниха подмигнула ему.

На всякий случай, Серетун только притворился, что пьёт.

А вот Ибн Заде глотнул от души и тут же разразился здоровым храпом.

— Как хорошо, что ты пришёл, — прошептала Клофелина.