Бомбилы Белокамня

Андрей Смирнов

Волею судеб в огромный фэнтезийный город оказываются заброшены четверо не особо простых русских мужчин («могучие воины», согласно рекламе, ага), которых призвал себе на защиту могущественный колдун, когда его прижали враги. Они не знают местного языка, обычаев, из вещей у них при себе только то, что было в момент перемещения, а в месте прибытия куча врагов. Что выйдет из этого, можете узнать сами, ознакомившись с этой историей.

© Андрей Викторович Смирнов, 2016

ISBN 978-5-4483-2548-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Первое, что нужно знать перед прочтением этой книги, так это то, что её автор не любит тему попаданцев. Вообще. Никак. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Меня раздражают все те истории, когда кто-то переносится куда-то против своей воли, потому как они дико примитивные. Я искренне считаю, что, куда бы ни залетел такой «попадунец», его везде ждёт верная смерть. Хоть ты на танке явись в средневековье — солярка и снаряды закончатся, и тебе конец. Языка не знаешь, профессий, востребованных в этом мире не имеешь, на мышцы и хитрость полагаться нельзя — всегда найдётся тот, кто умнее, сильнее или удачливее. Яда в бокале или супе ещё никто не отменял! Ещё меня бесит в этой теме то, что герои способны воскресить в памяти весь школьный и студенческий курс, собрав в итоге если не автомат, то хотя бы действующий лук или взрывчатку. Логика в нокауте. Ещё, все «попадунцы» вдруг, неожиданно, оказываются не просто мастерами боевых единоборств, что позволяет им занять место под солнцем, но ещё и могут общаться с теми, кто их окружает. А как же иначе? Кроме того, желания подобных «личностей» всегда до ужаса штампообразны. Чего могут желать такие «попаданцы»? Вернуться домой, чего же ещё! При этом обязательно попутно набив морды главзлодею и/или спасая местных от большой беды. А что, если подобные путешественники в пространстве сами окажутся теми ещё беспредельщиками и злодеями, которые не хотят возвращаться обратно? Таких историй прискорбно мало.

Второе, что следует знать, так это то, что книга написана через силу и на «отстаньте от меня», но на «отстаньте» с любовью, поскольку этого постоянно у меня просил мой папа. Уж больно он охоч до этих самых «попадунцев». Насколько книга получилась хорошей — судить не могу, жанр не из числа любимых. Если что не так — прошу не плеваться и ногами не пинать. Жанровые штампы и клише, из числа перечисленных выше, тут в наличии (куда без них, если их ждёт твой отец?), хотя, я всё же пытался хоть как-то разнообразить книгу.

Третье, что следует пояснить, так это название. Бомбила с воровского жаргона переводится как «нищий, бродяга», бомбить же — воровать, попрошайничать. Причём тут воровской жаргон? Читайте, и всё узнаете сами.

Четвёртое. Раз уж книга написана по настойчивым просьбам моего отца, то посему ему же она и посвящается.

Смирнов А. В.

Глава 1

— Вы не остановите меня, черви! — хохотал безумным смехом ополоумевший маг, и становилось понятно, что ничего хорошего от него ждать не приходится.

От чародеев вообще по определению добра не ищут, поскольку все их опыты, изыскания и ритуалы только вредят обычным смертным, далёким от науки. Факт, проверенный не только временем, но и множеством жизней, сломанных, втоптанных в пыль бесконечной дороги жизни (у некоторых справедливее будет заменить на тропу, или даже канаву) или уничтоженных как случайным, так и весьма целенаправленным способом, коих маги могли насчитать несколько тысяч.

Бандиты, обступившие безумного колдуна, сжимавшего в своих тощих узловатых руках посох с горящими на нём рунами, судорожно сглотнули, начиная сотрясать своими коленями от страха, причём некоторые из них настолько поднаторели в этом паническом танце, что их впору было выставлять на соревнования трусов и всёпропальщиков. Особенным успехом пользовался бы тот чернявый малый, который не только мелко вибрировал всем телом, но ещё и громко выстукивал своими на удивление безупречными белоснежными зубами паническую дробь. Это было изумительное крещендо ужаса и страха, способное усладить слух любого победителя, но всем окружающим до этого не было никакого интереса, поскольку все они с воплями старались разбежаться, отчего базарная площадь быстро пустела прямо на глазах. Если бы разрастающийся конфликт протекал без применения магии, то народ бы попробовал задержаться, чтобы поглазеть на кровавое зрелище.

Это же надо было такому случиться, чтобы бандиты вздумали свести счёты с чародеем прямо на Променаде посреди белого дня! Учитывая тот факт, что они целенаправленно преследовали мага скрытно в толпе, он им чем-то сильно насолил в своё время или обладал очень дорогой вещью, которую те захотели прикарманить, благо продать в Белокамне можно всё, что угодно.

На самом же деле, пятёрка бравых парней из гильдии Теней выслеживала мага, известного миру как Брехло, за его большой долг перед их лидером. Когда-то давным-давно чародей забрёл в контору ростовщика в Дыре, которой управлял Хорёк, правая рука Шёпота Смерти или сокращённо Шесса, который, в свою очередь, возглавлял один из крупнейших преступных синдикатов в городе и вёл множество различных тёмных, как глотка дракона в дремучей пещере, дел. Деньги колдун взял под солидный процент, но по своей природной рассеянности постоянно забывал их вернуть. Хотя многие свято верили, что в Академии всех неофитов от магии учат не только пафосу, снобизму, эгоизму и прочим отрицательным эмоциям, но и забывчивости и невнимательности, поскольку эти черты характера очень распространены среди всей этой братии. Так или иначе, но деньги Брехло возвращать к положенному сроку не стал.

— Ты дал под расписку человеку по прозвищу Брехло тысячу золотых?! — наседал на своего заместителя и ростовщика по совместительству Шёпот Смерти.

— У него был солидный вид! — пытался оправдаться Хорёк, заслоняясь от возможного удара. — Маги всегда славятся своей платёжеспособностью!

— Но его же зовут Брехло! — продолжал рычать бешеным псом глава гильдии.

Картина была похожей, вплоть до слюны, летевшей из оскаленной пасти.

— У него были честные глаза-а! — взвизгнул ростовщик, после чего свалился под конторку, куда его направил тяжёлый кулак начальника.

— Если ты не вернёшь мне эту тысячу за неделю, — погрозил кинжалом Шесс. — Я тебе пальцы по одному отрежу и заставлю их сожрать! Ты меня понял?! А когда я закончу с пальцами, оторву тебе уши с ноздрями, а скальпом твоим подотрусь в нужнике! Чтобы через неделю долг был выплачен! И не вздумай меня обманывать, позаимствовав эту сумму в другом месте! Убью! Мне нужна голова этого Брехла, а также наши золотые, все, вплоть до самого распоследнего империала! Ты понял меня, Хорь?!

Именно так пятёрка убийц направилась разыскивать наглого мага, позабывшего о долге и чести, которому гильдия уже присылала уведомления, требовавшие вернуть долг. Но, как мы уже упоминали ранее, все маги славились забывчивостью и высокомерием, поэтому Брехло на пороге конторы с деньгами так и не явился. А подобный расклад никак не мог устроить гильдию по нескольким причинам. Репутация и деньги. И этим всё сказано.

Всё шло хорошо, Брехло быстро удалось найти на рыночной площади, где пожилой маг примерял себе новые замшевые туфли, поскольку его многочисленные ознобыши и мозоли терпеть не могли твёрдых каблуков и тесной обуви. Первые требовали закрытых туфель, поскольку ноги пожилого мага страдали от холода, в то время как вторые умоляли об открытых сандалях, поскольку потёртости гудели от любых, даже самых нежных контактов. И это сводило Брехло с ума, хотя, куда уж бы, казалось, дальше? Не отдавать долг гильдии Теней, печально известных своими первоклассными наёмными убийцами — сумасшествие то ещё, даже по меркам могущественных колдунов. Каким бы искушённым ты не был в тайных науках, против яда в супе или своих сапогах ты всё равно будешь бессилен, как и против острого кинжала, решившего заглянуть к твоей трахее в гости.

Сначала бандиты, ведомые отличным убийцей по имени Кемпус, решили сопроводить мага до малолюдного места, и там пришить подлеца, чтобы принести его голову Хорьку.

— Плевать на деньги! — думал ростовщик. — Месть важнее! А тысячу найти смогу в любой момент, хотя бы и от себя оторву!

Но капризной, как пятилетний избалованный ребёнок, судьбе, было угодно переиначить развитие событий на свой лад. Брехло заметил слежку, и теперь застыл у стены, воздев свою бороду и посох вверх (и почему все маги таскают с собой эти орясины?). Он зловеще хохотал, предвкушая, как он испепелит своих врагов на месте. Рядом с ним лежало несколько метательных ножей и одна арбалетная стрела, кои чародей остановил лишь одним своим жестом, а теперь его глаза разгорались всё ярче и ярче, как и пламя над набалдашником посоха.

— Тэ-экс! — раздалось откуда-то сбоку. — Что тут у нас?! Нелицензионное использование магии, надо полагать, да?!

Самодовольное выражение лица Брехла мгновенно сменилось испугом, в то время как хихикавшие бандиты отступили в тень. Городская стража, которую никогда не отыскать в случае надобности, и которая всегда тут как тут, когда она не востребована, теперь вообще сломала все стереотипы о себе своим внезапным появлением. С одной стороны Кемпус и сотоварищи были рады служакам, которые вовремя явились на площадь, что спасло убийц гильдии от неестественной и мучительной смерти. Но с другой, Тени проклинали стражников, которые сейчас могли арестовать мага, уведя его с собой, и тогда задание окажется проваленным.

— Что тебе все говорили, Брехло?! — повёл плечами военный чародей, который (о, чудо!) оказался во главе отряда стражников. — Купи себе лицензию и живи спокойно! А ты чего творишь, шантрапа эдакая?! Это уже шестое нарушение за месяц! Хватит с нас! В кандалы его, парни!

Брехло перепугался не на шутку, поскольку проводить остаток жизни за мифрильной решёткой он не собирался, поэтому посох в мигом задрожавших руках перенаправился в сторону стражников.

— Не подходи! — осипшим голосом прошкворчал, словно поджаривающийся на сковороде бекон, нарушитель. — Или колдану чё-нить страшное, во век потом не отмоетесь!

— За это тебя на части потом порвут, Брехло! — урезонил его военчар под дружное хихиканье из теней ближайшего проулка. — Прекращай свой балаган! Сопротивление бесполезно!

Затравленный маг осмотрелся по сторонам, ища любые пути к бегству. С одной стороны была стража, с другой переулок полный убийц, пришедших по его душу, в то время как позади высокая стена. Да и как бежать, если все только этого и ждут? Подставишь спину — соберёшь полную задницу стрел, метательных ножей и магических снарядов. Попробуешь что-то зашаманить — пристрелят и колданут чего-нибудь в ответ. Ситуация патовая…

Но, как известно, безвыходных ситуаций никогда не бывает. Даже если вас сожрал крокодил или кто похуже, у вас ведь всё равно будет два выхода, верно? И не важно, пойдёте вы «туда» или «оттуда», снаружи вы окажетесь по-любому, пусть и в видоизменённом состоянии. Так и Брехло завыл дурниной, отвлекая соперников от очередного финта.

— Ближе не подходить! Иначе я призову самых величайших существ из других вселенных! Меня-то вы быть может и одолеете, а вот их…

— Короче, я устал от этих воплей, — вздохнул военный чародей. — Ты сам напросился!

И в этот момент произошло чудо из чудес, поскольку Брехлу удалось сотворить то заклинание, о котором он грезил всю свою жизнь, на разработку которого убил все свои годы, а также потратил все свои и чужие средства, полученные им взаймы у бандитов. Вокруг мага вспыхнуло четыре ярких огня, а потом повалил дым, словно это страдавший от гриппа дракон безуспешно пытался прокашляться.

— И это всё?! — усмехнулся военчар, саркастично разглядывая красивые огоньки и исходивший от них дым.

В переулке согласно захихикали притаившиеся там бандиты, потиравшие свои руки. Когда мага схватят, его утихомирят специальными кандалами или путами, а потом можно будет попробовать забрать его бренное тельце живым или мёртвым у городской стражи, с коей сладить будет несложно. Не обязательно вступать в бой, нет — можно сначала попробовать поторговаться, поскольку золото любят все.

— Пусти-и-и! — завизжал Брехло, когда на шею ему неожиданно приземлился и затянулся умело брошенный аркан, который до этого незаметно раскручивал один из стражников за спинами у своих товарищей.

Это было специальное антимагическое лассо из абанговых пут — лиан, которые выпускали из себя шипы при малейшем присутствии магии. Стоило только волшебнику с такими верёвками на теле начать что-то колдовать, как шипы сразу же воткнуться ему в плоть, и вместо слов заклинания всё закончится воплем боли. Так произошло и теперь, поскольку Брехло спешно перечитывал последние слова своего ужасного заклятья, опасаясь ошибки. Почему оно сразу не сработало как нужно?! Успеет ли он произнести его повторно или… Петля, затянувшаяся на шее, грозила задушить его в мгновение ока — аж глаза вылезли на лоб, отчего теперь колдун напоминал раздувшуюся пучеглазую жабу, а уж когда шипы противомагической лианы впились в плоть, то голова Брехла раздулась до непомерно больших размеров, свесившись вниз, словно переспелый томат на ветке.

Пуф! И первый огонёк рядом с колдуном погас, и на его месте обнаружился великан, облачённый в чудовищный чёрный костюм с головы до ног, в шлеме с прозрачным забралом, с непонятной штуковиной на боку и зелёной книжечкой в руках. Огромные размеры и габариты неизвестного человекоподобного существа напугали всех зрителей и участников данного действа, поэтому все шарахнулись в стороны, опасаясь вспышки агрессии со стороны призванного демона. Бах! И во всполохах появляется второй воин, покрытый буграми мышц и непонятными татуировками в коротких одеждах, открывающих руки и ноги, вооружённый боевым металлическим посохом. Боги! Эти два воина настолько грозно выглядят, что всем стражникам становится не по себе, в то время как в тени переулка слышно тревожно перешёптывание. Что это за неведомые человекоподобные существа, которых призвал Брехло к себе в помощь?! Они явно не из этих краёв, потому как их одежды поражают воображение!

А потом стражники и переулок захихикали, глядя на то, как из третьего огонька проступил тощий лик следующего воина, который оказался в одном лишь исподнем с бокалом чего-то в руках. Этот экземпляр возлежал на мостовой, словно та была самым настоящим пляжем, и мечтательно мурлыкал что-то себе под нос с закрытыми глазами. Из четвёртого и последнего огонька явилось и вовсе несуразное существо, которое все сначала приняли за скелет, но это оказался тощий, болезненно жёлтый мужичок, покрытый большим числом татуировок сомнительного качества. Казалось, что любая сопля может перебить этого посланника чужих миров, который замер в положении сидя, поджимая ноги под себя, держа в руках веер из засаленных игральных карт.

Естественно, что все с изумлением озирали друг друга, ошалевая от происходящего не меньше остальных.

— Кто вы такие?! — спросил у новоприбывших военчар.

— Помогх-хите! — просипел из аркана Брехло.

— Чего хочет эта жаба на поводке?! — спросил осторожно тощий посланец в майке, в котором без труда угадывался ушлый урка, вставая на ноги.

— А хер его знает! — пожал плечами рослый СОБРовец, державший в руках паспорт гражданина Узбекистана, который он проверял перед тем, как явиться сюда по чужой воле.

— Где это мы?! — ошалело осмотрелся по сторонам спортсмен, державший в руках гриф от штанги, который все приняли за боевой посох.

— Хр-р-р! — отозвался спящий на мостовой молодой человек в плавках, выронив из ослабевших рук бокал.

Похоже, что он был единственным, кому путешествие в иной мир пока ещё не принесло никаких хлопот, поскольку он видел приятный сон, судя по блудливой улыбке, растянувшейся на его лице.

— Вы кто такие?! — повторил вопрос удивлённый военчар, теребивший свой боевой жезл, заряженный парализующими снарядами. — Последний раз спрашиваю!

— Чего он там говорит? — нахмурился сквозь маску СОБРовец.

Несмотря на то, что лицо было скрыто тканью специальной шапочкой-маской, его массивные надбровные дуги ясно выразили сквозь неё озадаченность, легко контурируя сквозь ткань. Похоже, что этих парней для спецотрядов не тренируют, а выращивают в лабораториях сразу с массой в сто пятьдесят кэгэ и под два метра ростом. Про таких ещё говорят, что они завтракают морскими пехотинцами, а вместо туалетной бумаги подтираются их беретами. Натуральный зверь, короче. Которого лучше не злить.

— А мне одному интересно, что тот терпила базлает на поводке?! — кивнул в сторону Брехла зэк. — Что, залетел, фраерок?!

— Кто вы все такие?! — продолжал ахать спортсмен, прижимая к своей груди гриф штанги. — Как я сюда попал?! Кто-то кинул наркоты в мой протеиновый коктейль?! Твари!

— На каком языке они говорят? — шепнул военчару капитан стражников. — Ни бельмеса не понимаю!

— Я тоже! — шепнул в ответ маг. — Не отпускай Брехла, капитан! А ещё лучше подтяни его за верёвку к нам, чтобы мы могли использовать его как заложника, если те четверо… Гм…

В этот момент храпевший отпускник в плавках повернулся на бочок, подложив под голову руки, и сладко засопел, продолжая созерцать приятные сны, которые видятся только тем, кто отдыхает на тёплом пляжу с коктейлями, под убаюкивающие крики чаек и шорох морских волн. Мостовая в Белокамне, конечно, не чета мягкому тёплому песку, но всё же лучше, чем дороги большинства городов той страны, откуда явились эти люди.

— Если те трое подумают напасть на нас, чтобы отбить своего хозяина! — закончил свою мысль военчар. — Из какой Бездны этот идиот призвал себе помощников, хотел бы я знать?!

А думать тут было нечего, поскольку пришельцы эти говорили на русском языке, неизвестном в этих краях, и сами удивлялись тому, как они очутились в неведомом им южном городе со странными аборигенами. Сильнее всего пришельцев удивило то, что стоявшие перед ними люди были обряжены точно дурные реконструкторы-любители, обожавшие рядиться в различные самодельные доспехи и лупасить друг друга на своих сборищах мечами почём зря. Вот только морды в шлемах на студентов-любителей не походили. Все сплошь загорелые, белозубые, жидкоусые, упитанные… Каков среднестатистический студент в России? Во-первых, половина из них или даже больше имеет грудь — это девушки. Этого добра у местных реконструкторов не обнаружилось. Ладно, хрен с ним с полом, ведь в солдатиков и войнушку любят играть пацаны. Во-вторых наш студент это нечто бледно-тоще-заспано-голодное, с безумным блеском в глазах, но эти индивиды подобным явно не грешили. Да и обмундирование их явно не несло тот извечный отпечаток фальши, который клеймом сопровождает любые изделия любителей истории. У тех всё чистое, новенькое, сверкающее, в то время как обнажённые мечи и алебарды этих героев не походили на склёпанный любителями самопал. От их оружия и напряжённых поз неприкрыто веяло реальной угрозой, хотя в реальности ни один реконструктор не станет грубить человеку с настоящим автоматом, который обнаружился у СОБРовца на боку. Силовик осторожными движениями перехватил своё оружие, переводя его в режим стрельбы очередями, держа агрессивно настроенный отряд аборигенов на прицеле.

— Всё в порядке, парни! — попытался успокоить их СОБРовец. — Я сам из полиции! А вы кто такие?! Хотя чего я с вами тут распинаюсь, вы же бусурмане по-нашему не понимаете!

— Чего он там лопочет, адово отродье? — буркнул один из стражников, сжимавших свою алебарду.

— Спхасите! — шипел с привязи Брехло, умоляюще глядя в сторону призванных им великих воинов.

Как же это так?! Он ведь всё выверял и высчитывал — ошибок быть не могло! Это заклятье должно было открывать кратковременные порталы в иной мир, откуда должны были явиться несколько агрессивных героев-авантюристов, из разряда тех, кто не обременён особым интеллектом, зато завсегда любит помахать дубиной, круша черепа налево и направо. А у этих идиотов даже оружия никакого нет! За исключением того воина в облегающих трико с металлическим посохом. Наверняка это какой-то боевой маг. Вот только почему он носит такие странные одежды? Тот громила в чёрном и в маске также имеет какой-то доспех, но он не внушает особого уважения. Конечно, ведь бронежилет в глазах обывателей выглядел не таким солидным, как кольчуги и панцири местных служителей закона. Зато у него нет оружия. И что это за странная штуковина у него на плече висит на ремне, почему ею он тычет в направлении ощетинившихся оружием странников?! А те двое?! Нет, вы видели тех двоих идиотов?! Один из них тощий, жёлтый, и сморщенный, что твоя высушенная козявка. Ну какой из него воин?! А тот дурачок в исподнем?! Нет, вы видели эту наглость?! Мало того, что явился на зов неглиже, так ещё и без оружия, и, похоже, пьяный в доску, раз не подымается с земли, а рядом валяется опрокинутый бокал с напитком.

— Меня одного волнует, что пищит тот пудель на поводке?! — спросил у своих земляков заключённый. — Кажется, местные ходят отправить его на этап или судилово. И нас вместе с ним, а мне подобный расклад не фартит! Не для того я с одной крытки вылетел, чтобы в другую залететь!

— Кажи им кандалы, — прошептал военчар капитану стражи. — Возможно эти ребята согласятся сдаться добровольно.

Кивнув, служивый достал из поясного мешка небольшие браслеты с цепью, показывая их пришельцам.

— Я так и знал! — нехорошо ощерился зэк. — Нас хотят кинуть за решки! Ну уж нет…

— Да погоди ты истерить! — одёрнул его СОБРовец, продолжая держать стражников на прицеле автомата. — Смотри, что у меня есть! А?! Ну, что скажешь?! Видишь, у меня тоже есть наручники, мы с тобой коллеги!

Над площадью повисла гробовая тишина, даже Брехло перестал поскуливать на своём коротком поводке, когда его подтащили к служивым и приставили к пояснице меч. Все смотрели на наручники пришельца, смутно догадываясь об их назначении.

— Странные у него какие-то кандалы! — прошептал кто-то. — Уж больно маленькие!

— Он предлагает нам сдаться?! — задохнулся от гнева капитан патруля. — Да что он себе позволяет?! Слышишь, чучело! Я есть закон! Ты обязан мне подчинится!

— Блин, ничего не понимаю! — развёл руками СОБРовец. — Чего ты чурмек мне тут сказать пытаешься?!

— Надевай кандалы и сиди смирно! — кинул офицеру под ноги звякнувшие цепью путы капитан стражи. — Пока я остальных арестовываю!

— Блин! — ухмыльнулся зэк со стороны. — Один легавый арестовывает второго! Это даже забавно, если бы не было так прискорбно. Первый раз в жизни мне жалко офицера, а! Слышь, зёма!

Это уркаган обратился к застывшему поблизости спортсмену, до сих пор сжимавшему тяжёлый металлический прут.

— Если этого легавого заберут в местную мусарню, то и за нас потом примутся! Так что давай, поднимай своё кайло, нужно защищаться! Ты чего это там творишь?!

Последняя реплика обращалась к спортсмену, который достал из кармана своего спортивного костюма смартфон, и с умным видом обратился к нему.

— Окей, Гугл, аудиопереводчик!

Свои на атлета посмотрели как на умственно отсталого, не надеясь на успех в подобном запросе, в то время как стражники и переулок заволновались — перед ними точно был маг! Только они могут говорить непонятные слова, держа в руках странные фигурки.

— Он колдует, колдует! — истерично взвизгнул кто-то из стражников, но военчар успокоил их жестом.

— Всё под контролем! Не успеет он что-то сделать, как получит порцию молний в ответ! Мой жезл заряжен мощными снарядами — они их всех испепелят на месте! А теперь начинаем медленно расходиться в стороны. Будем окружать их и постараемся напасть со всех сторон, готовьте арбалеты и мечи, потому как не дело оставлять посланцев Бездны разгуливать по нашему городу, пугая всех жителей налево и направо.

— Чёрт! — потряс телефоном спортсмен. — Сети нет!

— Не тряси им! — приказал ему СОБРовец. — Твои действия их здорово разволновали!

— То есть твой автомат этим дикарям не страшен, а мой сотовый для них провоцирующая вещь?!

— Тихо, не кипятись! — оборвал его офицер. — Тот с жезлом что-то задумал!

И правда, смуглокожие воины стали медленно расходиться в стороны, не спуская глаз с пришельцев, держа оружие наготове. К большому сожалению СОБРовца в отряде врагов оказалось два арбалета, что сулило небольшие неприятности.

— Вы не имеете права нас арестовывать! — закричал из-за спины товарища спортсмен.

— Остановитесь! — вскинул автомат офицер. — Или я буду стрелять на поражение!

— Ах вы мусора поганые! — согласился с ним зэк, поднимая с земли булыжник. — Я вам так просто не дамся, паскудники эдакие!

— Я буду жаловаться! — продолжал бушевать спортсмен, размахивающий телефоном. — Я сейчас всё запишу на видео, а потом затаскаю вас по судам! Да вы в курсе, кто я вообще такой?!

Он снова обратился к своему смартфону, нажимая на экране разные кнопки. Нечаянно нажалась кнопка, щёлкнул псевдозатвором встроенный фотоаппарат, мелькнула вспышка, и стража завопила. Ещё бы не орать, когда могущественный пришлый чародей хочет испепелить тебя на месте, сверкая своей магической штуковиной!

И тут всё пришло в движение. Солдаты бросились вперёд, чародей направил свой жезл на чужаков, собираясь активировать артефакт, но всех опередил грохот длинной автоматной очереди, отчего стража шарахнулась врассыпную. Чародей подобной расторопностью, как офицер СОБРа, не обладал, а посему его тело, истерзанное пулями, отлетело к стене ближайшего дома, сползая по нему и оставляя на белой поверхности кровавые полосы. Вжикнули арбалеты, и вот одна из стрел вырывает из рук негодующего спортсмена его телефон, ломая устройство напрочь. Видимо стражник правильно рассчитал, что нужно лишить вражеского мага его зловещего артефакта. Вторая стрела чиркнула СОБРовца по груди, но поскольку она была прикрыта бронежилетом, то никакого вреда могучему мужчине не принесла. Зато вот пули из его автомата побросали большую часть стражников на землю, хотя, возможно, они попадали туда сами, испугавшись грохота и вспышек пламени из ствола.

— Уходим, уходим! — закричал тощий как жердь уркаган. — У них подкрепление!

И правда, сквозь опустевшую базарную площадь к месту происшествия торопился второй патруль, спешивший на помощь своим товарищам. Сходу спустили тетивы арбалетов, однако лишь по счастливой случайности снаряды не задели никого из пришельцев. Также с земли начали подниматься опрокинутые ранее пулями служаки, решив атаковать отряд призванных магов с обеих сторон. Кольчуги и панцири достойно выдержали испытание пулями, а посему большая часть стражников опасных ранений не получила.

— А-а-а! — опустил меч на колдуна тощий стражник.

— Блямс! — отозвался гриф штанги, блокировав собой удар.

— Хрусть! — треснул сломанный нос агрессора, когда спортсмен зарядил в него кулаком.

— Твою мать! — выругался пострадавший, после чего отлетел прочь, сметённый ударом могучего и крайне тяжёлого металлического посоха пришлого мага.

— Сдавайся, дрищ! — зарычал другой стражник, подскочивший к тощему заключённому, который, естественно, не понял обращённых к нему слов.

А даже если бы и понял, то всё равно так просто не дал себя схватить. Ну разве это дело? Только что он сидел за кружкой чифиря у себя на хате, играл с товарищами в стиры, и тут вдруг — свобода! А через пару минут — бац! И тебе грозят кандалами и мечами!

— Пф-ф-ф! — выразил своё презрение и не только бывалый уркаган, легко перехватывая руку с мечом.

С этим плевком из его рта вылетело таившееся за щекой лезвие — приём опасный для обоих участников схватки, поскольку нужна была очень высокая сноровка и осторожность при подобном хитром трюке. Чуть-чуть не рассчитаешь силу плевка или не подвинешь лезвие как следует — поранишь себе язык, щёки и дёсны, и потом будешь захлёбываться собственной кровью. Зато если финт выполнен на отлично — кровью будет истекать ошеломлённый соперник, когда ему в лицо вонзится острая бритва. Коронный приём воров в законе, не раз спасавший им их шкуры в условиях суровой лагерной жизни. Нынешний соперник не стал исключением, громко заорав от боли, когда ему прямо в бровь впилось лезвие, потом он закричал повторно, когда из заломленной руки у него выдернули меч. Прикрываясь захваченным стражником, как щитом, зэк парировал пару ударов от его товарищей, а потом толкнул на них пострадавшего, решив таким образом на время задержать наседавших врагов.

Рядом ухарски ухал спортсмен, своей штангой сметавший всех, кто оказывался поблизости, задорно хрустели сломанными конечностями и разбитыми носами те смельчаки, кто пытался сунуться к СОБРовцу, который всего лишь за одну минуту стал счастливым обладателем чужой алебарды и двух мечей. Махнув оружием, он отбил летевшую в зэка стрелу, что урка успел заметить краем глаза перед тем, как пнуть одного из нападавших между ног. Закричали от боли оба, поскольку стражник, хоть и был защищён специальной ракушкой, но, как оказалось, сила у тощего жилистого сидельца имелась в достатке. Сам же зэк взвыл дурниной, поскольку едва не переломал себе пальцы на ступне, теперь прыгая на одной ноге.

На короткое время образовалась заминка, в ходе которой все способные передвигаться стражники отступили назад, в то время как пришельцы отступили к тёмному переулку, где раньше прятались наёмные убийцы из гильдии Теней. Теперь же между домами затихал жалобный плач утащенного бандитами Брехла, который до сих пор был на коротком абанговом поводке и не мог оказать достойного сопротивления.

— Как удачно вышло! — поразился лидер группы Кемпус неожиданной удаче. — Мага захватили, а стражников порешили те пришельцы! Так что гильдия тут как бы и ни при чём вовсе!

— Сдавайтесь! — закричал глава стражников странной троице, отступавшей в сторону переулка. — Ну?!

— Бежим! — крикнул своим товарищам зэк. — Сзади свободно!

— Давайте, я прикрою! — кивнул СОБРовец, держа приближавшихся служак на прицеле своего автомата.

Те, кто уже успел узнать, как громко и страшно грохочет эта штука, спрятались за своими менее опытными собратьями, готовые броситься наземь раньше, чем их ударит невидимый кулак. Вероятно этот гигант тоже маг, а в руках у него весьма опасный жезл, который разит невидимыми копьями или чем-то подобным! Неопытный новичок прищурился, выдавая тем самым своё истинное намерение, и АКСУ в руках офицера рявкнула, исторгнув одиночную пулю. В тот же момент испуганный стражник взвизгнул, когда неведомая сила выбила у него из рук заряженный арбалет, ломая его на части.

— Кто ещё желает?! — грозным тоном осведомился СОБРовец, обводя стволом автомата побледневших стражников.

— Никогда не думал, что буду благодарить мусора, — хмыкнул позади зэк. — Но спасибо тебе, легаш!

— Валите уже прочь! — буркнул офицер, пятившийся в сторону переулка.

— Эм-м, — замялся спортсмен. — Дело в том, что нам немного страшно без тебя!

— За себя говори! — оборвал его зэк.

— И без оружия! — продолжил, не обратив ни малейшего внимания на слова сидельца, атлет.

— За себя говори! — снова хмыкнул уркаган, державший в руке трофейный короткий меч.

— Да и разделяться в этом чужом месте совершенно не хочется! — закончил свою речь спортсмен.

— Во, тут согласен! — улыбнулся зэк антрацитово-чифирными зубами, напоминавшими покосившийся плетень, покрытый грязью. — Вот только мы уже разделились, когда того щегла в трусах оставили на площади…

В этот момент стражники на время замерли, оглянувшись назад, где и обнаружился четвёртый пришелец, про которого все в кутерьме успели позабыть. Этот мерзавец очнулся, и сразу же бросился пьяным зайцем прочь, когда его пузо попробовали пощекотать алебардой. Пущенная вдогонку стрела впилась в одну из брошенных лавок, через которую неизвестный малый сиганул, словно заправский паркурщик.

— Бежим! — приказал своим товарищам СОБРовец, оттесняя их назад.

Однако это поползновение не осталось незамеченным, стражники загалдели, а потом шарахнулись в стороны как полоумные, когда атлет кинул им под ноги гриф от штанги. Когда колдун бросает свой посох, то быть беде. Это знали все — от мала до велика. Ведь все волшебники заключают в эти клюшки (вот ведь хоккеисты!), которые используют отнюдь не для опоры при ходьбе, различные чары или усиливают их рунами и другими магическими материалами, что позволяет им колдовать быстрее, чаще или высвобождать мощные заклятия без предварительной подготовки. Некоторые посохи становились самыми настоящими произведениями искусства, вырезанные вручную из слоновой или китовой кости, красного дуба или прочих долговечных материалов. Посох архимага Брайля, ректора академии, и вовсе был живым, и украшен множеством глаз различных животных и насекомых, которыми слепой магистр заменял свои отсутствующие глаза. У мэтра Фандабаира была трость, однако она была нужна ему не для ходьбы, поскольку пасть дракона, в виде которой был выполнен набалдашник, плевалась огнём по команде, а сама трость при любом ударе могла заморозить любое существо до стадии перемороженного минтая. Памятен и тот случай, когда у пленённых магов пытались ломать их посохи, а у ведьм помело. В худшем случае возникал чудовищной силы взрыв, прожаривающий всех окружающих до румяной, но отнюдь не аппетитной корочки. В лучшем — обходилось маленькой вспышкой и воем того несчастного, кто покусился на магический предмет, поскольку рука или колено оказывались сломаны и вывихнуты так страшно, как никакой маньяк не в силах повторить сей трюк со своей жертвой.

Поэтому и теперь, когда гриф штанги заплясал по булыжной мостовой рыночной площади, все стражники с воем плюхнулись на землю, ожидая огромного взрыва. Так солдаты падают на землю при виде упавшей рядом с ними гранаты, руководствуясь инстинктом самосохранения. Томительно текли не только секунды ожидания, но и несколько весёлых ручейков из штанин особо впечатлительных служак, в небе плавно текли облака, а чайки сразу же оживились, приняв замерших на земле людей за вкусную падаль. Вдали в переулке затихали звуки быстрых удалявшихся шагов великих воинов, призванных Брехлом, а народ начал постепенно возвращаться на площадь, с удивлением созерцая на растянувшихся там стражников.

— Кажется, посох не сработал! — удовлетворённо вздохнул капитан стражи, отряхивая с формы пыль. — Подъём, оболтусы!

— Что тут случилось?! — вышел к месту происшествия третий отряд, спешивший на грохот и крики, однако предусмотрительно подождавший в стороне, пока всё утихнет, прежде чем выходить на площадь.

Окружающая место преступления картина была омерзительной, как полотна безумного художника. Был такой в Белокамне, Ван Шноббсом звали. Без слёз или содрогания на его произведения смотреть было невозможно. Во-первых, потому что творил он зачастую на коже или холсте, а во-вторых, потому, что делал это ножом на ещё живых людях, либо на холстах их кровью. Маньяк честно пробовал рисовать красками на бумаге, но ему не нравилось, что баночки или палитра свирепо молчат, когда он тыкал в них кистью, в отличие от его жертв. Ну как в таких условиях найти вдохновение? Самого безумного художника давно сожгли на костре, а вот его картины запечатали в хранилище, поскольку уничтожить их не поднималась рука — несмотря на всю чудовищность материалов, картины были изумительной красоты и высоко реалистичны, от чего захватывало дух.

Так и теперь — мерзость провала операции и смерти военчара сменялась восхищением действиями призванных демонов.

— Эта тварь плевалась мне в лицо лезвиями! — истерил сидевший на земле стражник, размазывающий по лицу кровь. — Истинно вам говорю! У демона зубы были чёрными и острыми, а из пасти вылетали острые лезвия!

— Тот, которой огромный, видали как у него магический жезл лихо грохочет и высекает пламя?! Кто-нибудь вообще понял, что убило нашего военчара и повалило нас на землю?!

— Осторожно! — предупредил капитан стражи сержанта из подкрепления. — Этот посох опасен! Колдун им размахивал так легко, словно тот ничего не весит.

— Ничего себе! — прокряхтел сержант, потрогав с опаской гриф. — Тяжёлый.

— Во, а тот им махал, словно прутиком. А ещё его посох плевался искрами, когда он бил им наших парней налево и направо! Повезло, что никого не поджарил!

— Ладно, надо собирать оставленные улики, помочь раненым и уносить умершего мага. Остальным живо к художникам, чтобы те нарисовали портреты и развесили их городу и всем постам!

— Я думаю, — прокряхтел глава патруля. — Что призванные демоны отправились спасать Брехло, ведь это он призвал их сюда для своей защиты. Так что если мы найдём этого чародея, то найдём и его воинов…

— Ффух! — выдохнул остановившийся заключённый, упираясь в стену одного дома рукой. — Кажись, отстали!

— Сзади чисто! — тут же отрапортовал СОБРовец, словно был прикрывающим на задании.

Переулок, в котором оказались беглецы, был странным, но не пустым. Странность как раз-таки заключалась в тех редких прохожих, что с опаской проходили рядом, оглядывая чужестранцев.

— Етит-мадрид! — выдохнул удивлённый спортсмен, стараясь совладать с отвисшей челюстью.

— Ого! — согласился с ним офицер.

Вор же пропал в неизвестном направлении, поэтому его реакции узнать было невозможно. А удивляться и правда было чему. Мимо ошалевших людей по дороге горделиво процокал копытами самый настоящий кентавр, смерив двух пришельцев презрительным взглядом, который СОБРовец опознал как «коренной москвич оценивает гастарбайтеров». Однако удивиться два человека не успели, поскольку дальше по улице прошёлся и вовсе удивительный экземпляр, напоминавший прямоходящего крокодила с чешуёй, хвостом, похожей мордой, когтистыми лапами и прочими причиндалами.

— Это точно не кружок реконструкторов! — выдохнул удивлённый офицер, оглядывая всё новых и новых существ.

Сновали тут также и люди, но выглядели они так, как будто только что сошли с картинок атласа по древней и средневековой истории, и, естественно, они сами откровенно удивлённо пялились на чужаков, поражаясь вульгарности и вычурности их одежды. Пробовать говорить с удивлёнными людьми никто не спешил, и те позабыли об осторожности, полностью поглощённые созерцанием удивительного города и его обывателей.

— Гляди-гляди! У того на башке кажись рога!

— А у этого клыки из пасти торчат!

— У того чёрного парня уши острые и глаза красные!

— Мать моя женщина! Бородатые карлики! Это что — гномы?!

— Вы долго будете пялиться на прохожих, словно в зоопарке?! — напугал своих товарищей вынырнувший неизвестно откуда зэк, довольный как мартовский кот.

Лицо его светилось, в руках бодренько подпрыгивал пузатый кожаный мешочек, издававший мелодичный монетный звон, который заставил СОБРовца нахмурится.

— Когда успел стащить?!

— Да я тебя умоляю! — фыркнул уголовник. — Нашёл!

— Ага, как же! — язвительно заметил офицер, после чего ужаснулся. — Это что такое?!

— Одежда! — скромно пояснил зэк, на плече которого покоился моток верёвки с кучей украденных вещей. — Нашёл. Пошли отсюда, где потише! Нам нужно срочно переодеться, а то на нас все пялятся, как на опущенных!

Понимая, что в чём-то их товарищ прав, спортсмен и офицер поспешили за ним, стараясь найти закоулок потише.

— Давайте, что ли, знакомиться! — первым предложил атлет. — Меня Иван Фетисов зовут, я…

— Ха! — усмехнулся СОБРовец, снимая с головы опостылевшую маску. — Так я и знал! Ты же чемпион мира по боям без правил, верно?

— Есть такое дело! — скромно потупился боец. — А вы кто?

— Я майор СОБРа Сергей Рыков, — протянул свою медвежью лапищу для рукопожатия офицер. — Очень приятно!

Когда с любезностями было покончено, спортсмен и полицейский посмотрели на уркагана, который сноровисто снимал с бельевой верёвки одежду.

— Сипа! — коротко представился он.

Прозвище и правда очень шло заключённому, поскольку тот обладал на редкость хриплым и свистящим голосом, имевшим налёт тюремной блатной романтики, по которому так убивается глупая молодёжь и даже мужчины в возрасте. Кроме того, обширная коллекция наколок, а также общая истощённость организма и печальная окраска кривых зубов говорили о том, что за решёткой этот человек жил по понятиям.

— А человеческое имя у тебя есть? — нахмурился Рыков.

— А ты с какой целью интересуешься, товарищ майор? — хмыкнул тощий зэк. — Досье собираешь?!

— Очень смешно!

— Держи, боксёр, это на тебя налезет! — сунул в руки Ивану какую-то тёмную рясу Сипа.

— Я не боксёр, я…

— Неважно, надевай! Такую же надену и я, есть размер поменьше, а вот на тебя, Кинг-Конг, тут ничего не нашлось! Только если вот это платье, но я почему-то уверен, что…

— Я это надевать не стану!

— Так я и думал! — хмыкнул Сипа. — Тогда снимай свой броник и форму. Раздевайся до штанов, ходи с голым торсом, я смотрю, это здесь не возбраняется.

И правда, пока они пересекали людные места им часто попадались раздетые до пояса мужчины, правда почти все они были заняты каким-то тяжёлым физическим трудом, вроде переноски тяжестей, ремонтом здания или колкой дров. Майор не стал возражать против этого, частично разоблачаясь, однако это Сипу с Иваном не устроило.

— Не, не проканает! — цыкнул урка.

— Не пойдёт! — согласился с ним и боец.

— Чего не так?!

— Ты когда последний раз загорал, товарищ майор? — спросил у него Сипа. — Ты белее, чем снег у нас за колючкой!

— Я, конечно, не расист, но белый снег мне нравится больше, чем чёрный, жёлтый, красный или коричневый, — усмехнулся Фетисов, не к месту вспоминая шутку.

— Где чалился? — спросил у сидельца СОБРовец.

— Воркута, — ответил урка. — Что, арестуешь меня за побег? Так я тут не по своей воле оказался, знаете ли! Сам-то откуда будешь?

— Москва.

— А ты, Ваня?

— Питер.

— Ха, интересно, а тот четвёртый кто был и откуда?

Роман Черепанов, известный в криминальных кругах как Череп, один из лучших рускоязычных киллеров, бежал что есть духу. И правда, как тут воевать, если из оружия у тебя одни плавки, и те нужны тебе в качестве одежды? Когда об этого молодого парня споткнулся один из стражников, то хмельной сон как рукой сняло, а потом его едва не проткнули алебардой! Ничего себе пробуждение, да?! Сначала Череп решил, что его арестовали или похитили недруги, поскольку без причины так бить не станут. А претензии к киллеру могли быть только у братков или ментов. Но когда он открыл глаза, то едва не помер со страха. Во-первых, его пугали и пытались убить множеством орудий — пистолеты, винтовки, ножи, биты, «розочки», кастеты, и даже совсем уж экзотическими вещами — вилкой и табуреткой. Но вот алебардой?! Такое случалось с ним впервые! Во-вторых, окружали его вовсе не полицейские или бандиты, а сборище кровожадных папуасов в латах, которые ни бельмеса не говорили по-русски, испански или английски. Именно эти языки знал Черепанов, но даже без знания местных диалектов ему хватило ума понять, что эти люди вокруг него злы, как взвод чертей, и зарезать его они желают также страстно. Поэтому, недолго думая, молодой человек увернулся от второго удара алебарды, а потом рванул прочь, не успевая удивляться тому, как мог он с жаркого испанского пляжа перенестись неведомо куда, где все желают его смерти. Используя свои навыки бега по пересечённой местности, он ловко ушёл от погони, прыгая по стенам и уличным лавкам с лотками не хуже горного козла. Через несколько минут Роман убедился в том, что никто преследовать его не спешит, поэтому он поспешил укрыться в зарослях небольшого парка, наблюдая из кустов за обстановкой снаружи.

— Что за чёрт?! — закусил он губу в отчаянии. — Где это я? Это ни хрена ни Испания! Там таких городов нет, а речь… Оп-па на! Это что такое?!

А удивляться и правда было чему, поскольку киллер оказался в каком-то саду при храме, у дверей которого стоял зеленокожий лопоухий зазывала, смешно гундевший своим длинным шнобелем. Что кричал этот малыш, оставалось загадкой, хотя судя по стоявшей рядом с ним чаше для пожертвований, становилось понятно, что он зазывает гулявших горожан на службу. Чуть поодаль у громадного фонтана обнаружилась компания каких-то волосатых карликов, и Череп озадаченно крякнул.

— Это что? Гоблин и хоббиты?! Куда это меня занесло?! Я на съёмочной площадке? Ага щас! Тогда где операторы и прочие служащие?! Меня в фэнтези каким ветром хоть занесло?! Оба-на! Вот это чиксы!

Восклицание относилось к двум эльфийкам в лёгких одеждах, как успел понять по их заострённым ушам киллер, которые прошествовали совсем рядом с его укрытием. Долго пялиться на окружающих и сидеть в кустах голышом было опасно обнаружением, поэтому Череп переместился вглубь сада, намереваясь разжиться какой-нибудь одежонкой, поскольку щеголять в плавках по городу было самым настоящим вызовом для обывателей. А ну как сочтут извращенцем или что похуже? Вскоре ему улыбнулась удача, поскольку в укромном закутке обнаружился согбенный монах, сидевший возле тачки с навозом, занимавшийся удобрением цветов и их поливом. Вокруг никого не было, однако гомон большого города спокойно долетал и сюда, хотя был значительно заглушён деревьями и расстоянием.

— Была, не была! — решился киллер, начиная подкрадываться к своей жертве. — Извини, если что!

Удар локтем под затылок оказался таким мощным, что монах, хрюкнув, свалился прямо на цветы, которые до этого так тщательно обихаживал, помяв всю клумбу. Однако не успел Череп порадоваться своей удаче, как жертва зарычала и перекатилась на спину. Что было более странным — что верный удар, который всегда успокаивал любого человека, не сработал теперь, или то, что вместо лица у монаха оказалось самое настоящее рыло зеленоватых оттенков с торчавшими из пасти клыками? Правильно, странным было то, как теперь человек в одних лишь плавках собирается справиться с орком, вооружённым садовыми ножницами.

— Убью! — зарычал монах, бросаясь вперёд.

Естественно, что его угроза для Романа прозвучала невнятным хрюканьем иностранца (кстати, а с каким типом звуков у вас ассоциируется чужая речь?), поэтому вступать в вербальный контакт было бесполезно. Как из-за незнания языков, так и из-за предшествующего началу боя затылочно-локтевого знакомства. Череп легко увернулся от выпада орка, который уже встал на ноги, расправляя свои плечи.

— Ого! — мысленно поразился габаритам соперника человек. — Никакой это не согнутый остеохнодрозом старичок, а, етить его мать, самый настоящий гигант!

С криками орк бросился в атаку, и Роману приходилось плохо. Сначала монах едва не проткнул его садовыми ножницами, а когда удалось их выбить у него из лап, Череп пропустил пару болезненных ударов по корпусу. Ощущения были такими, словно в него врезались не кулаки, а самые настоящие кувалды — таким массивным был этот враг. Понимая, что в честном бою одолеть подобного верзилу у него не получится, Череп воспользовался моментом, рванув прочь в сторону выхода из сада, с ужасом понимая, что соперник летит за ним во весь опор.

— На площадь выбежать не успею! — понял парень, падая на землю и выбрасывая ногу назад.

Не успевший среагировать орк попался на подсечку, рухнув на землю, а потом в его рыло впечатался кулак. Бить зеленокожего верзилу, привычного к мордобою, занятие безнадёжное по своей сути, только если вы не гном или не второй подобный верзила. Поэтому пара пропущенных ударов не утихомирили монаха, наоборот, лишь разозлили его ещё сильнее.

— Чего это брат Томил вопит в саду, словно все его розы кто-то повырвал? — спросил мускулистый священнослужитель у послушника. — Пойдём-ка, посмотрим?

— Может, не стоит, наставник Александр?

— Ну же, чего нам бояться? — усмехнулся тот, кого назвали Александром. — Не станет же Томил бить своих братьев по вере, ведь так?

— Возможно! — боязливо поёжился молодой послушник, которому пару раз досталось на орехи от вспыльчивого орка, когда он нечаянно сорвал в саду один из цветков.

Память о тех ударах была ещё жива в голове юноши, как и не успевшие сойти с тела синяки. Поэтому искушать судьбу повторно не хотелось, правда теперь с ним был и священник. Ну в самом деле, не станет же Томил бить его святейшество?

— Не бойся, мой юный неофит! — улыбнулся священник. — Заступник с нами, и он не позволит, чтобы его последователям нанесли какой-то вред.

Сомнительное, надо заметить, утешение. Ведь в прошлый раз подобные мантры не помогли юному послушнику, да и в покойницкой, куда доставляли умерших верующих Заступника для омовения и кремации народу всегда было вдосталь. Кажется им их амулеты и вера не особо сильно помогали справиться с грабителями, болезнями и прочими напастями.

— Вперёд же, о юный послушник! — не унимался отец Александр. — Кстати, вот уже и крики затихли, похоже, что наш брат уже пришёл в себя и успокоился…

Это предположение оказалось в корне неверным, поскольку в глубинах сада было найдено бесчувственное тело брата Томила, покрытое множественными кровоподтёками. Кто мог победить такого верзилу оставалось загадкой, поскольку орк славился как отличный кулачный боец и свирепый воин. Он пришёл сюда месяц назад в поисках слова Божьего («Да от врагов или кредиторов он тут прячется, я вам говорю!»), став послушником Заступника, усердно работая при храме и, особенно, в его саду, разбив тут самый настоящий цветник. Теперь же Томил лежал навзничь, тяжело дыша, и глаза его были закрыты. На лбу алела огромная шишка размером с куриное яйцо, а рядом лежал инструмент, который и взрастил сие на голове орка — большой камень, одна из граней которого была запачкана кровью. Сам послушник был гол, как работница борделя в разгар трудовой ночи, а вокруг него обнаружилось множество следов борьбы. Все розы, альстрёмерии, хризантемы, орихдеи и лилии были уничтожены, часть декоративных лиан и плюща сорвано со стен, а в ствол высокого сагового дерева были воткнуты садовые ножницы.

— Похоже, что брат Томил споткнулся, — почесал голову озадаченный отец Александр. — Иного объяснения я не вижу!

— И вас совсем не смущает тот факт, что наш брат раздет? — боязливо озираясь по сторонам спросил у него послушник.

— Ну, может ему было жарко? — пожал плечами наставник. — Ну в самом деле, ты же не думаешь, что на него напали?!

— Почему бы и нет? Я же говорил, что он не верит в Заступника, а прячется в храме от врагов!

— Да, это не лишено смысла! — вздохнул Александр. — Но зачем тогда с него сняли рясу?

— Забрали в счёт уплаты долга?

— М-м-м! — застонал очнувшийся орк. — Моя голова! Где эта тварюга?!

— Кто это сделал с тобой?!

— Какой-то голый мужик! Налетел на меня, как сумасшедший, одежду вот содрал!

— Совсем голый? — поинтересовался отец Александр.

— Нет, были какие-то обтягивающие тряпки на срамном месте.

— Ты его знаешь? — склонился над ним послушник, помогая встать.

— Нет.

— Тряпки, говоришь?! — нахмурился отец Александр. — Похоже на ритуальную форму бесогонов Нимфсатра, которую они используют для развития похоти. Неужели эти уроды снова начинают распускать свои руки? Нужно будет нанести визит вежливости к ним в храм!

— Возьмём с собой дубины?! — вопросительно посмотрел на него послушник.

— Ещё бы! — зарычал рассерженный орк, потирая ушибленные места.

— А чего от нас могло понадобиться последователям Нимфсатра? — спросил юноша у учителя, по-собачьи преданно заглядывая ему в глаза.

— А чего ещё может понадобиться извращенцам, коими являются эти прелюбодеи из богомерзкого храма? — содрогнулся от отвращения Александр. — Чем больше они совратят невинных душ, тем милее это будет их озабоченному богу. Долбанные мужеложцы! Завтра же наведаемся к ним в храм и устроим там ответное побоище!

Так, сам того не ведая, Черепанов положил новый виток в стародавнее противостояние храмовой войны, которая не прекращалась веками, лишь затихая время от времени, когда власти обращали на бузотёров своё пристальное внимание. В итоге, уже к вечеру того же дня отряд боевых монахов во главе с пылающим от жажды гнева Томилом выдвинулись к святилищу Нимфсатра, где пустили в ход не только ругань и кулаки, но и аргументы повесомее, навроде кастетов, дубин, цепей и даже ножей, раскаляя поутихший было огонь религиозной войны до состояния ревущего пожара.

Черепу на это было наплевать, поскольку после схватки с орком на нём не было живого места. Лицо превратилось в помятую судьбой, грузчиками и покупателями лиловую сливу, на которую теперь не позарился бы даже самый обездоленный нищий. Хотя, обывателей Белокамня, особенно его трущоб или района иноземцев такая картина испугать не могла. Мясо, оно мясо и есть, верно? В котле уже не важно, каков носитель сей мышечной массы имел внешний облик, ведь на вкусе это отражалось мало. Людоедство в городе носило локальный характер, и каннибалов обычно преследовали как городские власти, так и сами обыватели, но извести их полностью никогда не удавалось. Орки и гоблины, например, поедали врагов не только ради насыщения, но и в ритуальных целях, в то время как совсем уж озлобленные нищие ели своих жертв ради выживания.

Сплюнув на землю кровью, Роман с неудовольствием заметил, что один из зубов покинул своё законное место, и теперь улыбка станет щербатой.

— Вот же тварь! — вздохнул молодой человек, кутаясь в большую рясу, скрывая своё лицо капюшоном. — И чего не захотел сразу отрубиться, как это все обычные граждане делают?

Толкавшийся вокруг него народ почтительно расступался перед ним, поскольку загораживать путь боевому монаху ордена Заступника — себе дороже. Их священнослужители используют как инквизиторов и солдат быстрого реагирования, посылая не только для выявления чернокнижников и колдунов на подконтрольных храму территориях, но и в случае конфликтов между церквями. В-общем, этакий спецназ. И именно с ним сейчас и схватился по своему неведению Череп.

— Нужно найти какое-нибудь оружие, и раздобыть себе денег! — размышлял шатавшийся от побоев киллер. — Чёрт! Знатно же эта страхолюдина меня отделала! Благо ещё, что мои приёмы меня выручили, а так бы лежал себе сейчас в церковном саду, удобряя своим телом цветочки.

Вот к печально бредущей фигуре пристаёт какой-то чернявый малый, который что-то пытается узнать у монаха, однако Роман не понимает ничего из того, что хочет узнать или предложить тот мужчина.

— О, брат! — кричит незнакомец на своём языке. — Я тоже из ордена святого Заступника, гляди!

С этими словами он достаёт из-под ворота свободной рубахи одну из многочисленных цепочек, на которой обнаруживается серебряный талисман в виде раскрытой ладони.

— Нет, спасибо, не интересует! — качает головой киллер. — Мне не нужна твоя цепочка, я не собираюсь её покупать!

— Ты не веришь мне, что я из ордена? — обиженно вопрошает на своём языке мужчина, убирая обратно символ. — Ну извини, что одет не по форме!

— Отстань от меня!

— Кто это сделал с тобой брат? Мне тяжко видеть своего товарища в таком виде!

— Иди отсюда!

— Кто он?

— Туда вали! — ткнул рукой Череп назад, полагая, что незнакомец спрашивает про дорогу к храму, ведь на нём одежды монаха.

— Эта скотина ещё там?! — уточнил чернявый малый.

— Туда, туда! — кивнул разбитой головой Роман, снова ткнув пальцем назад.

Так совпало, что он указал ровно на застывшего поодаль чесавшегося у стены тиграна — представителя разумной расы людокошек, которые превышали человека на голову или две, а также превосходили их в силе. Конкретно этот экземпляр был песочно-ржавой окраски, обладал рваным ухом и парой шрамов на морде, и вполне походил на уличного задиру, способного пристать к любому за один лишь косой взгляд. Тигран упрямо вычёсывал из своей шкуры блох, постоянно ругаясь на своём языке, и ему было плевать на то, что происходило вокруг него, поскольку его одолевал зуд. Минусом обладания меховой шкуры в Белокамне становилось то, что тебе будет постоянно жарко, на тебя поспешит заселиться большое семейство блох, обрадованное «новостройке», а также придирчивые взгляды всевозможных скорняков, в том числе и из числа тех, кто не гнушается незаконными подработками в переулках по ночам. Главное, бить аккуратно, а там шкуру можно снять, подкрасить, и продавать как леопарда или тигра.

— Эта блохастая тварь напала на тебя?! — уточнил у Черепанова незнакомец.

— Да, да! — закивал тот. — Вали уже туда! Храм в той стороне!

— Не беспокойся, брат! Я за тебя отомщу! — с этими словами незнакомец снимает с пояса дубину, отчего киллер испуганно шарахается в сторону.

Второго боя пережить в нынешнем состоянии против вооружённого соперника ему сейчас просто не по силам. К тому же, мешается длинная ряса, в которой Роман постоянно путался, и которая из-за этого сковывала его движения. Но драться и не понадобилось, поскольку чернявый малый, который сначала хотел впарить человеку какой-то амулет, а потом долго и нудно выспрашивал дорогу к храму, отправился восвояси. Проследив за ним взглядом, Череп с удивлением обнаружил, что незнакомец направился прямиком к копошившемуся тиграну, вмазав ему без предупреждения дубиной по лапам. Естественно, что тому подобное отношение не понравилось — раздался грозный рёв, в воздухе мелькнула когтистая лапа, закричали бродившие поблизости обыватели, и начался бой.

— Дурдом какой-то! — выдохнул Роман, спешивший скрыться с места новой драки. — Что за место такое дикое?! Взял и напал на ту тварюгу без всяких предупреждений! Что ему этот кошак-то хоть сделал? Стоял себе и чесался, блохастый, а тут раз — и дубиной прилетело! Это тут что — в порядке вещей?! Хотя чему я удивляюсь? Сам только что напал на монаха из-за его рясы.

— Понять бы ещё, куда мы попали, и что нам теперь делать? — почесал затылок Рыков.

— Я не знаю, что это за место, но тут всяко приятнее, чем на нарах! — ответил Сипа откуда-то сбоку.

Идти спокойно вместе со всеми ему не удавалось, поскольку он постоянно отвлекался на всё, что только было возможно. Сначала его товарищи думали, что бывший заключённый просто не может нарадоваться неожиданно свалившейся на него свободе, но по мере того, как Сипа «находил» всё новые и новые вещи, становилось понятно, что ворует он запоем. Десятиминутный вояж по запруженной рыночной улице превратил зэка в увешанную подарками новогоднюю ёлку, поскольку теперь он уже сменил тёмную рясу на какое-то лёгкое пончо, хотя и щеголял до сих пор в тюремных кедах и спортивных штанах, на макушке у него угнездилась смешная шляпа, в одной руке была бутылка с чем-то непонятным, а в другой на поводке обнаружился самый настоящий мул, которого ворюга умыкнул так легко и изящно, что никто ничего и не понял. Не успели ещё Сергей с Иваном удивиться, почему от их товарища исходит цокот копыт, как осёл уже был обменян пройдохой на пару кинжалов.

— Держите! — сунул он в руки своим товарищам по ножу. — Пригодится!

— Ты где их взял? — удивился Иван, крутя в руках предложенное им оружие. — Дай угадаю — нашёл?!

— Ну зачем же так сразу? — насупился зэк. — Обменял!

— На что?

— На ишака!

— А я думал, мне то цоканье показалось! — почесал голову Рыков.

— А ишака где взял?!

— Нашёл! — отмахнулся зэк. — Ходил тут по улице бесхозный, поводья порваны, вот я и…

В этот момент где-то позади громко истошно закричали, вероятно, это были те, кто только что обнаружил сейчас пропажу. Кричали громко и со вкусом. И хотя слов было не разобрать, интонации говорили сами за себя. Позади возмущались, проклинали, требовали, угрожали, грозились и звали стражу.

— Похоже, хозяева, «потерявшие» для тебя свои вещи всё же спохватились, — заметил Иван, поворачиваясь к зэку. — Нужно уходить отсюда!

— Зачем? — удивился тот. — Я ничего не воровал, а все найденные вещи обменял на другие. Сипа не ворует! Хочешь?

Он протянул спортсмену бутылку тёмного стекла, дно которой было оплетено какими-то сухими прутьями на манер корзиночки.

— Не, я не пью!

— Понимаю! — хмыкнул зэк, оборачиваясь в сторону скандала. — Режим! Ну а я хлебну немного. Ваше здоровье!

Однако напиток впрок не пошёл, сразу же выплюнутый наружу.

— Ты чего?

— С тобой всё в порядке? На тебе лица нет!

— Укх-сус! — пояснил корчившийся Сипа, кинувший бутылку на землю.

Звон разбившегося стекла отвлёк стоявшего у лотка продавца, и, пользуясь случаем, ворюга «нашёл» себе новую вещь с его прилавка. На этот раз это оказался румяный каравай, спрятанный зэком под пончо.

— Нужно уводить его отсюда, пока весь рынок между собой не передрался! — сказал Рыков, после чего стальными клещами вцепился Сипе в его тощее плечо. — Пошли, сиделец!

— Там стража показалась!

— Ага, и драка начинается! — кивнул зэк. — Пошли отсюда!

И правда, уличный торговец, на минуту отвернувшийся к покупателю, обнаружил пропажу своего осла, а через несколько минут заметил его возле оружейного развала, опознав скотину по пятну на крупе. Вот уж чего он не ожидал, так это такого подлого воровства от соседа по торговой улице, но нужно высказать свои претензии, иначе этот оружейник совсем обнаглеет! Можно подумать, что если торгуешь клинками, так значит тебе всё дозволено?! Можешь воровать у соседей и притеснять их?! Ах ты ж ворюга!

Слово за слово, к спорщикам подтянулись стражники и зеваки. Возможно, конфликт бы и удалось разрешить миром, поскольку оружейник мог указать на подозрительного субъекта, решившего за его кинжалы расплатиться злосчастным ишаком, но тут торговец одеждой обнаружил на краю прилавка между топорами и цепами знакомый предмет.

— Это шляпа из моей последней коллекции! — закричал он. — И что-то я не припоминаю, чтобы продавал её тебе!

— Глядите-ка! — удивился также и букинист. — Это сюда как перекочевало?!

Он указал на позолоченный корешок книги, которую Сипа тихонько сбросил там, потому как увесистый талмуд было прятать уже попросту некуда. Позже там нашёлся и небольшой отрез шёлка, в который вор походя высморкался и выкинул за ненадобностью, но торговца тканями уже было не остановить.

— Ой! — поспешил внести свою лепту или подмазаться под шумок торговец орехами. — И скорлупы вокруг сколько! А я-то гадал, куда мешочек с арахисом задевался!

Последнее обвинение было очень и очень спорным, поскольку шелуха усеивала рыночную улицу повсеместно, но нужно ковать железо, пока горячо! Так кажется, говорят кузнецы?

— Скотина! Ворюга! Паразит! — скандировали наседавшие торговцы на побледневшего оружейника. — Как тебе не стыдно?! Воруешь у товарищей, гад! Намять ему бока!

— Никто никому ничего наминать не будет! — пытался перекричать недовольных людей капитан патруля. — Мы его арестовываем!

Однако остановить прущую опару разошедшихся торговцев уже было невозможно — все жаждали лично плюнуть в вора или самим стащить с его прилавка что-то в отместку.

— Нужно… Твою мать, где этот Сипа пропадает?!

Рыков начал крутить головой, желая знать, куда опять подевался ушлый зэчара, но нигде не мог его увидеть. Иван на его вопросительный взор лишь развёл руками, мол, сам не в курсе.

— Вы чего застыли?! — спросил позади знакомый свистяще-шепчущий голос. — Айда за мной!

Уведя товарищей от галдевшей толпы в сторону, Сипа стал разоблачаться, снимая с себя всё новые и новые предметы.

— Э-э-э…

С шеи слезли три ожерелья, два колбасных круга и чей-то поясной ремень, на котором до сих пор болтались пустые кинжальные ножны, из немногочисленных карманов деньги пёрли не переставая, словно в штанах у зэка без устали работал монетный двор, а различных яблок, орехов, и неизвестных современной науке тропических фруктов или овощей под пончо оказалось столько, что ими можно было запросто кормить большую семью несколько дней подряд. И не забудьте про румяный каравай, который сейчас в руках крутил удивлённый Иван.

— Что?! — спросил у остолбеневших товарищей Сипа.

— Ты это, самое, ну… когда всё успел, э-э-э… найти?!

— Какие вы всё-таки невнимательные! — вздохнул зэк. — По сторонам и под ноги смотрите, ещё и не то обнаружите!

— Что-то кроме пыли и навоза я в этом проулке ничего не наблюдаю! — тяжело вздохнул Рыков.

— Вот ты деревня, гражданин начальник! — хмыкнул урка. — Пыль можно смешать с чаем или кофе, разбавив массу, а навоз и тот может послужить товаром, уж наверняка и сам знаешь, не маленький.

— Поражаюсь я тебе, Сипа! — вздохнул офицер. — Как хоть ты на нары то загремел при такой-то сноровке?

— Очень просто! — осклабился тот своими чифирными зубами. — Крысы были и будут всегда. Но ты, надеюсь, не из их числа, а? Или ты желаешь сдать меня тем легашам с алебардами и мечами? Если так, тогда кормить тебя я отказываюсь. Ну-с, а теперь давайте жрать! У нас на крытке таких деликатесов нет, а завтрак был уже давно!

Державший в руках каравай Иван согласно кивнул, в то время как Рыков мысленно боролся между чувством голода и долга, так же как с нежеланием становиться соучастником преступления и страдать от болей желудка, и рёва поселившегося в нём озабоченного кита. Почувствовав, что его хозяин страдает из-за мук выбора, живот издал нежную урчащую трель. Подумав, он выдал ещё более зверское и длительное продолжение, и майору не оставалось ничего другого, как впиться зубами в колбасу, поскольку Иван и Сипа подобными муками совести не страдали вовсе, уже вовсю уплетая обед. Вскоре все трое рычали от удовольствия, поскольку здешняя колбаса и хлеб разительно отличались от тех, что они ели у себя дома. Естественно, что местная продукция оказалась намного приятнее и вкуснее, поскольку не была разбавлена непонятными примесями, коих в составе обнаруживается больше, чем муки или мяса.

— Объедение! — хмыкнул Сипа, уплетая за троих.

Оно и понятно, поскольку баланда в неволе уж совсем не шла ни в какое сравнение с тем, чем можно было питаться на воле.

— Жаль только, что выпить в твоей лавке ничего не оказалось! — пробубнил набитым ртом Иван. — Всухомятку оно как-то не очень здорово.

— Была бутылка, — охотно кивнул зэк. — Да вся с уксусом оказалась! Ну уж тут извините — этикеток нет, да и местных языков я знать не знаю.

Мимо жевавших пришельцев прошло несколько местных жителей, которые с опаской уставились на незнакомцев, чьи рожи и фигуры были уж больно разбойного склада, как и их манеры. Ну, скажите на милость, кто будет есть прямо посреди переулка на голой земле, как не бездомные или головорезы? Однако незнакомцы признаков агрессии не выказывали, прохода загораживать не спешили, и вообще — вели себя довольно мирно.

Жизнь постепенно налаживалась, но тут судьбе взбрело послать в переулок с нашими героями отряд стражников, патрулировавших район рынка. Естественно, что чужаки напряглись, поскольку уже успели, что называется, засветиться перед законом, поэтому все непроизвольно сглотнули. Сами служивые заинтересовались чужаками, а особенно верзилой Рыковым, который выделялся на фоне всех обывателей своей гороподобной фигурой и излишне бледной кожей. Переглянувшись, стражники направились к троице чужеземцев, которые сидели у стены дома.

— Ща я автомат достану! — прошептал своим товарищам СОБРовец. — А вы бегите вниз по улице, до…

— Без надобности! — вклинился ушлый урка, который целенаправленно побежал к стражникам с распростёртыми объятиями.

Те, естественно, насторожились, положив ладони на рукоятки мечей, в то время как Сипа начал свой концерт.

— Украли, украли, твари! — кричал он, заламывая руки в горестном жесте.

— Чего этот страшный человек от нас хочет? — шарахнулся в сторону испуганный чифирными зубами капитан патруля, обращаясь к своим подчинённым. — Кто-нибудь понимает, чего ему от нас надобно?!

Однако объяснений не потребовалось, потому как Сипа сунул стражникам под нос срезанный кошелёк, показывая, что его ограбили только что какие-то паразиты.

— Эти?! — указал рукой на застывших у стены Рыкова и Фетисова капитан.

Естественно, что тут зэк и стражник поняли друг друга как нельзя лучше. Вместо ответа Сипа печально покачал головой, а потом ткнул в сторону компании четверых верзил, смеявшихся в конце переулка. Скорее всего, это были грузчики, которые остановились передохнуть, поскольку у их ног обнаружились корзины и ящики, но выглядели они вполне грозно, поэтому могли сойти за грабителей.

— Эти?! — кивнул в сторону ни в чём не виновных людей стражник.

Согласное кивание.

— Пойдёшь с нами! — ни слова не говоря, он подхватил Сипу под его тощий локоть, отдавая соответствующие распоряжения своим людям.

Каково же было его удивление, когда через минуту он обнаружил в своей ладони вместо руки тщедушного человека надкусанный с разных сторон батон колбасы, а также пропажу тех подозрительных личностей, которые доселе торчали у стены. Никто из его подчинённых не заметил ничего дурного, поскольку все они топали впереди командира. Поэтому когда стража застыла у троих местных жителей, взяв их в кольцо, те вопрошающе уставились на капитана патруля, вооружённого выпученными глазами и покусанной колбасой.

— Это не мы сделали! — на всякий случай поспешил оправдаться один из грузчиков. — Мы ребята простые, тащим товар для магазина. Не верите коли, пойдёмте до лавки вместе, там вам всё и покажем!

Однако ошалевший капитан патруля отрицательно покачал головой, отходя прочь. Не менее удивлённые подчинённые последовали за ним, подозрительно косясь на выброшенную колбасу, катившуюся по пыльной мостовой.

— Кто закричит первым, и будет кричать при этом громче и нахальнее, тому и поверят! — хмыкнул Сипа, когда нагнал своих товарищей. — Ладно, с обедом всё понятно, теперь нужно решать, что нам делать дальше. Солнце скоро уже начнёт садиться, а мы даже не знаем где мы и что тут можно делать!

— Нужно найти место для ночлега, — кивнул Сергей. — Что-то, похожее на гостиницу или отель.

— Какие уж тут отели, — хмыкнул Иван. — Ты на дома-то посмотри! Сплошь мечети какие-то. Мы где-то в Азии, наверное.

— Да ты совсем попутал, спортсмен! Какая Азия?! Там по улицам прямоходящие крокодилы, покупающие себе оружие, не снуют! Очнись! Мы на другой планете или ещё хрен знает где, но только не на нашей старушке Земле.

— Смотрите, а это что такое? — остановил всех Рыков. — Похоже на доску с объявлениями. Давайте посмотрим!

— А на хрена? — удивился Сипа. — Мы же на местном языке ни бельмеса не понимаем.

— А тут картинки есть, — парировал Сергей, первым сворачивая в сторону.

Вскоре все мужчины сгрудились возле деревянного стенда, на котором гвоздями были приколочены объявления, начиная их тщательно изучать.

— М-да, — хмыкнул Фетисов, потирая свой подбородок. — Ну и клинопись! Ничего не понятно, что тут написано! Это иероглифы или руны?

— Да какая разница! — пожал плечами Сипа. — Один хрен ни черта не понятно!

— Смотрите! — Сергей ткнул пальцем в один из плакатов, на котором было изображено чьё-то лицо. — Кажется, тут пропавших людей разыскивают!

— Ага, щас! — хмыкнул зэк. — Скорее это стенд а-ля «Их разыскивает милиция». Смотри сюда! Больше на фоторобот похож, точнее, на рисунок художника-криминалиста. И вот это под текстом что такое? Циферки? Награда за голову, зуб даю!

Иван и Сергей посмотрели на тщедушного Сипу, а также на его чифирные тонкие кривые зубы, которые им были без надобности, даже даром и крупным оптом. Такими только и можно, что самокрутку во рту держать, а вот кусать что-то крепче киселя было довольно рискованно. Хотя, помнится, всего лишь часом ранее урка спокойно уплетал каравай и колбасу наравне с остальными.

— А этот портрет вообще похож на нашего ментяру… Э-э-э… Я хотел сказать, Серёгу, да!

Все уткнулись носами в указанный Сипой лист, и шумно вздохнули. И правда, на клочке бумаги был нарисован гороподобный мужчина с закрытым маской лицом в непонятной тёмной одежде. Вероятно, мозги обывателей не смогли удержать образ впервые увиденного ими бронежилета, поэтому облачён СОБРовец был в некое подобие панциря, окрашенный в чёрный цвет. Вообще, образ Рыкова собрал все стереотипы о богатырях, какие Фетисов и Сипа смогли припомнить. Во-первых, габариты и мускулатура. Во-вторых, героическая поза, в которой был изображён Серёга явно говорил о буйной фантазии портретиста, не сдерживаемой никакими границами. На боку у СОБРовца был пририсован непонятный агрегат, который его товарищи расценили как автомат. Само оружие, как и бронежилет, были сейчас аккуратно упакованы в тюк из простыни, «найденный» пройдохой зэком ранее, чтобы не выдавать пришельцев своим видом.

— О, а это должно быть наш чифирный друг! — ткнул пальцем в соседний лист Сергей. — Каково?!

Узнать измождённого зоной Сипу в данном рисунке было очень тяжело, особенно благодаря тому, что образ урки был здорово искажён перепуганными свидетелями и буйной фантазией неизвестного портретиста. С картинки на людей взирал опасный мелкий человекообразный монстр, чьи черты лица были хищно заострены, глаза запали и отдавали нездоровой чернотой, а рот был искажён в хищном оскале. Но хуже всего, что в этой, с позволения сказать, пасти, художник разместил такое огромное количество острых мелких зубов, что можно было подумать, что рисовали Сипу с акулы. С акулы, умевшей плеваться гвоздями или собственными зубами, поскольку на картинке похожие предметы вылетали у нарушителя из пасти. Кажется, чрезмерная буйная фантазия жертвы зэка по схватке, которой в лицо угодило лезвие, сыграла с ним плохую шутку. Перепуганный стражник был в своих показаниях так убедителен и многословен, что портретисту не оставалось ничего иного, как постараться передать весь ужас от чифирных зубов и опасных плевков зэка.

Зато вот следующий персонаж со стенда наводил мысли о том, что портретистом была глубоко и очень долго одинокая женщина, жившая с десятком кошек в своей квартирке, и грезившая мужчинами каждый час, отчего работа страдала, и очень сильно. Если Рыков и Сипа на плакатах были изображены настоящими разбойниками, то вот Фетисову и неизвестному четвёртому путешественнику в пространстве повезло больше. Первый был изображён в виде странника с посохом в руке, на конце которого светились непонятные руны (ох уж эти фантазии стражников и свидетелей из числа обывателей!), а вот второй… Неизвестный мужчина сильно взбудоражил воображение неизвестной художницы, поскольку он был: а) в одном исподнем, б) обладал ликом и фигурой Аполлона, и, наконец, в) наделён не только красивой причёской, но и выдающейся мускулатурой (чего за ним заметить в своё время не успели), а также был глубоко не обижен в районе интимных мест, которые заметно выделялись на фоне всего прочего. Кроме того, эта мечта всех одиноких женщин оказалась единственным подозреваемым на стенде, кто был изображён ниже пояса, в отличие от всех остальных.

— Ого! — присвистнул Фетисов, осмотревший все картинки. — Меня, похоже, в маги записали, судя по пылающему грифу от штанги.

— А меня в разряд монстров, — нисколько не смутился подобному обстоятельству Сипа.

— А меня в хрен пойми кого! — почесал свою русую коротко стриженую голову Сергей. — Ладно хоть, что лица не нарисовали, мне проще всех в итоге будет.

— Интересно! — хихикнул Ваня, ткнув в портрет едва одетого неизвестного четвёртого мужчины. — А этого хоть кем окрестили? И почему под его портретом стоит самая большая цифра?

И правда, СОБРовца оценили в 35 чего-то, монстра и мага по 40, а вот Аполлона на 50. И, вероятно, эти 50 хотела выложить сама портретистка, лишь бы ей приволокли это чудо природы мужского пола живьём для успокоения её бурных фантазий, вызванных долгими и томительными годами воздержания. Был тут и тот маг, которого Сипа называл не иначе как «жаба на поводке» или «пудель». За его голову награда была самой большой, и это было понятно — ведь это именно он приволок в Белокамень неизвестных воителей, а, следовательно, мог сделать что-то подобное снова, и поэтому был самым опасным из всех. За его голову обещали 250 монет.

— Обратили внимание на тот факт, что буквы тут непонятные, а вот цифры узнаваемы? — почесал подбородок озадаченный Фетисов.

— И что?

— Ничего, — пожал плечами спортсмен. — Но мне кажется это хорошим знаком. Раз мы понимаем цифры, то сможем понять и язык этих мест.

— Интересно, почему меня оценили дешевле всех?! — обиделся Рыков, который снова сверял цифры под портретами всех попаданцев.

— Ну, если бы ты не был на площади таким миролюбивым, а перекрошил там всех в труху, а потом взорвал бы парочку гранат, то, возможно, награда за тебя была бы самой высокой! — предположил Сипа.

— То есть я изрешетил пулями того типа с жезлом, ранил парочку стражников или солдат, хрен их там разберёшь, а всё, что сделали вы — помахали грифом и плюнули разок лезвием, а за ваши скальпы платят на порядок больше?! А тот, четвёртый, что сделал он? Просто сдриснул с места происшествия, что твой заяц от погони…

— Может, он укокошил кого потом? — предположил Сипа. — Ладно, легаш, не завидуй! Живы — и то ладно.

— Хватит называть меня легашом, зэчара! — набычился Рыков. — У меня вообще-то имя есть, в отличие от тебя, урка!

— Парни, хватит ссориться! — постарался утихомирить своих товарищей Фетисов. — Нам нужно держаться вместе, а не выяснять отношения у всех на виду!

И правда, обыватели начали боязливо коситься в сторону троих иноземцев, которые шумно бранились прямо под стендом с объявлениями о розыске особо опасных преступников. Им повезло только в одном — все проходившие мимо ещё не знали о том, что эта троица сама активно разыскивается властями, поскольку их ориентировки повесили всего лишь полчаса назад. Поэтому все приняли их за охотников за головами — особая каста в среде авантюристов, которая не гнушается тёмными и кровавыми делами. Стоит отметить, что самих авантюристов в Белокамне не любили — эти отчаянные (или тупые, что есть суть одно и то же) вечно лезли, куда не следует, навлекая неприятности не только на себя, но и на всех прочих обывателей. Искатели приключений были мастерами в деле разворошить гнездо опасных тварей, отыскать схрон бандитов, вскрыть запертые подземные ходы или распечатать замурованные руины в поисках лежавших там сокровищ. Вот только зачастую в этих страшных местах они находили не богатства и славу, а свою смерть, поскольку кроме хищных монстров или агрессивных бандитов там отродясь ничего не водилось. И ладно бы, если бы на этом потревоженные идиотами призраки, нежить, монстры и головорезы успокаивались, так ведь нет — они зачастую начинали потом наведываться в ближайшие населённые места, разбуженные от долгой спячки, либо пытаясь сменить логово, раз местоположение того перестало быть секретом.

Примерно так представляли себе авантюристов. А вот охотники за головами были ещё более жуткими парнями (и девками, поскольку женщинами или дамами таких персонажей язык не повернётся назвать), поскольку охотились они за живыми существами. Поскольку на память полагаться было нельзя, эти убийцы частенько срывали ориентировки на преступников со щитов, чтобы иметь возможность сравнить картинку с оригиналом. Ведь доставлять живого опасного преступника в суд — себе дороже. Лучше отрезать ему голову, и доставить уже её, чтобы не рисковать быть прирезанным собственным же узником во сне или его товарищами по дороге. Все помнят историю с головой Марвина, которая случилась несколько лет назад. Отъявленный преступник был объявлен в розыск, причём живым он правосудию был без надобности — слишком опасно тащить этого пса живым. Да и всё равно его бы в таком случае ждала петля или топор палача, так чего напрягаться? Самого Марвина удалось найти в Южном — порте на берегу моря, в двадцати километрах от столицы, когда негодяй пытался покинуть побережье с одним из судов. В ходе кровавой схватки, в результате которой погибло четверо воинов, три обывателя и петух с курицей, голова преступника оказалась отделена от туловища и помещена в мешок для трофеев. Но это оказалось только началом истории, ведь за Марвина платили очень щедро. Поэтому израненных охотников ожидал сюрприз, когда по пути к городу на них напали бандиты. Знали они о голове в мешке или нет, история умалчивает, но когда они обнаружили, что среди награбленного добра имеется жуткий трофей, то возбудились не на шутку. Естественно, что личность убивца была опознана, а в мозгах уже крутились бешеные суммы за её доставку. Шутка-ли, ведь правительство обещало выдать за голову Марвина серебра на тот же вес. Весил кочан душегуба изрядно, поэтому сумма набегала астрономическая. Именно это и послужило поводом для начала короткой, но очень кровопролитной войны за драгоценную голову преступника. Жуткий трофей за два дня перешёл из рук в руки неисчислимое множество раз, причём, иногда вместе с этими самыми руками, поскольку некоторые мертвецы впивались в предметы мёртвой хваткой, раскрыть которую помогали только кинжалы или топоры. Трупов из-за Марвина в самом Белокамне за прошедшие двое суток кровавых гонок случилось столько, сколько самому маньяку и не снилось. В общем, охотники за наградой, грабители и прочие авантюристы накрошили за дорогой трофей столько людей и нелюдей в фарш, что сам маньяк, будь он жив, мог бы гордиться своими последователями или рыдать от зависти. Итог был таков, что из-за мёртвого Марвина полегло больше народу, чем он сам сжил со свету, пока был жив. Поскольку скальп преступника всё никак не мог попасть к городским властям, переходя из рук в руки в многочисленных боях, то со временем поистрепался в передрягах, от царившей в городе духоты и голодных бродячих псов, и поэтому стал попросту неузнаваем, а потом и вовсе утерян в неизвестном направлении. Это позволило решить проблему без выдачи награды, убив сразу двух зайцев и множество отчаянных сорвиголов, сделав закоулки и районы города немного спокойнее.

Поэтому теперь, когда трое головорезов стали срывать листы со стенда, обыватели нисколько не удивились, решив, что это группа охотников за головами. На всякий случай они лишь ускоряли шаг, поскольку слышали о грязных приёмчиках этих типов, когда они убивали похожих людей, намеренно уродуя им лица, а потом пытались впарить эти головы властям, рассчитывая обмануть стражу и получить за это награду. Попадаться подобным нечестным дельцам в качестве подобной жертвы никому не улыбалось, да и вообще, вредно для здоровья стоять в тех местах, где ссорятся несколько могучего вида мужиков, вы так не считаете? Особенно пугало то, что кричали эти трое на неизвестном языке, а с залётными, как вы сами понимаете, дела всегда обстоят намного хуже. Вечно они местных порядков не уважают, законов не соблюдают, а на местных бросаются с кулаками или даже ножами.

— Это я не смогу позаботиться о себе самостоятельно?! — удивился Сипа, ткнув пальцами себя в тощую грудь, украшенную несколькими украденными ожерельями.

Вкупе с вытатуированными перстнями, балахоном и общим габитусом вид складывался вполне себе залихватский, напоминавший о рэперах, певших о тяготах жизни за колючей проволокой и битвах за жизнь в городских трущобах. Вот только слушать подобный музыкальный понос заключённый не стал бы сроду, предпочтя ему так называемый «блатняк» или тюремный шансон. Да и на чернокожего Сипа не походил даже отдалённо, а то, что пытались петь белые рэперы, можно было назвать одним лишь ругательным словом.

— Никто такого не говорил! — поспешил успокоить его Фетисов.

— Ты можешь утащить нас на дно благодаря своей поганой привычке воровать всё, что не приковано цепями! — сложил на могучей груди не менее крепкие и могучие руки Рыков. — Рано или поздно тебя схватят, а потом и нас вместе с тобой за компанию!

— Да?! — истерично хохотнул Сипа. — Отлично! Я ухожу!

Он демонстративно повернулся к своим согражданам спиной, начиная топать вниз по улице, однако его окликнул Фетисов.

— Да отстань ты от него! — успокоил его СОБРовец. — Пускай топает, куда хочет!

— Но как же так?! — квохтал разволнованной наседкой Иван. — Нужно держаться вместе, иначе как нам удастся выбраться отсюда домой?!

— А я и не собираюсь отсюда выбираться обратно! — крикнул издали зэк. — Тут мне нравится намного больше, чем в Воркуте за колючкой! Счастливо оставаться!

С этими словами он свернул за угол, помахав на прощание Сергею и Ване ручкой.

— Пускай идёт! — удержал на месте Фетисова СОБРовец. — Ты его слышал — ему возвращаться обратно нет нужды, и тут он прав. Там его ждёт зона, а тут он может жить полноценно, судя по тому, как легко ему удаётся воровать.

— Тогда тем более нужно догнать его, пока он…

— Нет! — твёрдо отрезал Рыков. — Его пристрастие к кражам легко может довести нас до тюрьмы. А я не собираюсь нарушать закон ещё больше, чем мы это сделали при своём появлении. Хватит с меня того парня, которого я застрелил! Кроме того, ему до нас и нашего путешествия в пространстве нет никакого дела, как и до поисков обратной дороги домой. Оставь его. Будем выбираться сами. Неплохо было бы найти того парня в плавках, поскольку мы не знаем о нём ровным счётом ничего стоящего. А ему, может быть, что-то известно об этом городе или его жителях.