Верните мне мой… срочно

Анна Волхонская (2024)

Ира из 2014 года и Маша из 2007-го непонятным образом попадают в будущее. Оказавшись в Петербурге 22.02.2022 года, они встречают Милу. Всем троим по тридцать одному году, они работают в одном месте и их жизни разделяет одинаковый отрезок времени. Только проблемы у каждой разные, как и истории жизни. Девушкам предстоит найти их решение, увидев изменившийся мир и вернуться в свой год. Разница во взглядах может им в этом помешать и помочь.

Глава 1

— Ты часто думаешь о том, что будет через месяц?

— Нет, чаще о том, что будет через год. Еще больше хочется узнать, чем все это выльется через пять или десять лет. Но на самом деле я мечтаю о прошлом. Я так хочу туда, хочу всё изменить. Если бы я знала, что сейчас делаю не так, к чему приведёт этот путь.

— Зачем?

— Чтобы не переживать как сейчас, о том, что невозможно исправить. Поэтому, либо сейчас в прошлое исправлять ошибки, либо знать, какие не стоит совершать.

***

Пятьдесят рублей за баночку лимонада — это уже слишком! Я резко развернулась на каблуках, благо их толщина позволяла не свалиться, и зашагала уверенной походкой в сторону Садовой улицы. За всю жизнь в Питере я поняла много важных вещей. Одна из них: никогда не ходи к площади Островского на шпильках — застрянут между камней. Так хорошо, что именно сегодня мню были выбраны эти бежевые босоножки — в двадцать я и бегать могла на тонком каблуке, но вот в тридцать один, уроки выучены, только устойчивый каблук, вытянутая шея, добрый взгляд. Двери откроются сами собой. Свернув с Невского, я выдохнула — впереди только асфальт, пусть и немного в «заплатках». Конечно, пару раз оступлюсь, но дорогу от Гостинки до Сенной площади ехать на транспорте не в моих традициях. Чуть не выронив документы на переходе к Спасской улице, я все-таки вовремя забежала в магазин, который носил гордое название «Зурбаган»:

— Добрый день, мне откладывали ремешки для часов — обратилась я к девушке в белой блузе и чёрной юбке — карандаш. Она стояла за прилавком и внимательно слушала:

— Я звонила утром…

— Да, да, еще пять минут и выложили бы на витрину — улыбнулась она и убрала белокурую вьющуюся прядь с лица.

Пока она ходила в подсобку, я размышляла и о том, что ввести офисный дресс — код в магазине идея неплохая, но скучная. В такую жару хочется быть в чём-то более комфортном. Например, в море — усмехнулась про себя. Я опустила взгляд на свою болотную жатую юбку, такую легкую, невесомую и комфортную, и подумала о рекламной кампания моего дела: она должна строится на антиподе офисного стиля. Хотя, дело было вовсе не моим, и кому, кому, а точно не мне решать, что привлечет покупателя. Строгость стиля продавца или, наоборот, индивидуальный стил.

— Десять? — девушка вновь улыбнулась.

— Верно — ответила я вежливо и положив ремешки в папку с договором, вынырнула на гудящую Сенную площадь. Напротив этого магазина всякой всячины, как зову я его в голове, а на самом деле, в большей степени, электроники, располагается один из павильонов — близнецов. Здесь можно найти всё: от простой одежды до пирожковой. Правда, они часто меняются. Например, на прошлой неделе магазин пижам заменили на второй в округе ларёк с видео и аудио кассетами, из которого на всю округу разносятся популярные песни. Но продуктам всегда было отведено почтенное место, я заглянула в одно из них: пожалуйста, та же баночка уже семнадцать рублей. Вы это видели? Тот же лимонад! Все-таки, на Невском слишком завышены цены!

Наконец-то утолив жажду, я направилась в сторону Канала Грибоедова, мимо кажущихся бесконечными столов прямо посередине площади — здесь тоже торгуют всем на свете. Даже ювелирными изделиями, не говоря о бижутерии. Но какого они качества? Особенно люблю Сенную в предновогоднюю пору. Ещё сильнее — «ту сторону», рядом с метро: рождественские песенки, гирлянды, дождики, фигурки и фартуки, варежки и прихватки, платки. Как будто настоящая ярмарка, и намного дешевле, чем в том же Гостином дворе. Только до зимы далеко, время обеденное и будничное, солнце припекает и я сворачиваю к каналу, перехожу Сенной мостик и дорогу, делаю пару шагов налево и поднимаюсь по семи ступеням магазина женской одежды.

— Два часа пять минут: ты опять опоздала — обижается Ольга. Надувает губы, достает пудреницу и умело проводит пару раз кисточкой с тушью по ресницам:

— Ты же знаешь, сегодня мы идем покупать кольца!

Ах да, как же я могла забыть, моя двадцати двухлетняя сменщица через две недели выходит замуж и не терпит промедления ни на даже пять минуточек. Впрочем, магазин, в которой они собрались, находится неподалёку, да и рядом есть несколько других. Только далеко не факт, что покупка состоится. Привередливая Оля очень долго выбирает и ищет идеал. Так она полгода потратил на попытки найти «то самое платье» уже несколько месяцев. Увы, не встречает. Похоже, ей нужно нечто уникальное: чтобы белое золото переплеталось с желтым, красиво, а не то, что предлагают. Шить эксклюзивную модель она отказывается по не озвученным причинам.

Я только и делаю, что верю в её успех, а еще радуюсь тому, что период со свадебным платьем скоро будет окончен. Это была многомесячная эпопея. Судите сами: заявление на заключение брака они подали в январе этого года, ночевали у Дворца бракосочетания на Английской набережной, чтобы успеть назначить заветную дату: 07.07.07. Да, красиво, как и все платья, которые Ольга начала перебирать уже на следующий день. Сразу отмели пышное, в нем она казалось «зефиркой». Хотя хозяйка нашего магазина привезла его из Милана. Модель «рыбка», что сужается к коленям, а следом идут кружева, отдаленно напоминающие хвост Русалки, очень ей нравилось, но на фигуре смотрелось далеко не так, как мы ожидала невеста: если бы она его надела, очевидно, что гости (в числе которых меня, кстати, конечно же, нет) сочли бы Олю находящуюся в положении. Этой девушке шли спокойные приталенные модели, умеренной пышности юбка без всяких рюшей и тем более, кружев, гладкий корсет и небольшой рукавчик. Идеальный вариант был найден недалеко от площади Восстания, но вот цвет совсем пришелся не по душе будущей новобрачной. До тех пор, пока не произнесла фразу: слышала, на Апрашке продается простое бело платье за пять тысяч рублей, невесты украшают его как хотят, мы мучились все. От рассказов, вздохов и охов, порой, даже слез: как же я останусь без платья. Невеста и без платья! Что же делать.

— Зато я забрала документы из ресторана, где будет проходить наш показ.

— Ресторан, я что-то забыла сделать по свадебной площадке.

— Оля?

— Что, Маш?

— Просто Мария — улыбнулась я: иди спокойно покупай кольца.

Она выпорхнула на улицу, а я открыла дверь настежь, поставив табурет у неё, чтобы не закрылась. Пусть жаркий питерский воздух сменит ее тяжелые духи в этом помещении. Вот что точно я сделала бы в собственном магазине или салоне (если бы у меня был один из них), так запретила бы продавцам душиться яркими ароматами. Но пока что я только учусь. Хотя диплом дизайнера мне снится по ночам, остался всего один год, и я буду специалистом с высшим образованием. Пусть в тридцать два, не страшно, страшно — это то, что было до этого.

Моя семья никогда не была в составе творческой интеллигенции Ленинграда, а затем и Петербурга. Заводы, ателье, комбинаты — наше всё. О мире моды я мечтала с самого детства, даже не зная, что грежу именно о нём. Просто хотелось придумывать наряды всем вокруг. Мама никогда не умела шить, только штопать — она приехала из деревни совсем юной и осталась в городе на Неве навсегда. Она никогда не была на море, и большее, чем лето на даче и представить себе не могла. Её мама, моя бабушка, так и живет в своем селе, лишь ставя заплатки на старых юбках. Мечтала только я. Просматривая журнал «Бурда», который мне приносила моя тётя, с воодушевлением разворачивала выкройку и уже видела готовое изделие: до каждого шва и загиба, в том цвете, в котором бы его создала. Рисовать я научилась раньше, чем говорить. Со временем мои девочки на рисунках стали носить платья самых разных моделей, которые я только могла увидеть на глянцевых страницах, улице или по телевизору. Удивительно, но лет с десяти я начала их улучшать, придумывая новые образы. Когда мне исполнилось пятнадцать, я всей душой верила в свое беспрекословное поступление в училище на конструктора женской одежды. В доме уже было много ткани, все мои куклы давно одевались по последней моде, только не было машинки — слишком дорогое удовольствие. Зато наша семья откладывала практически все заработанное. Мы копили на машину и квартиру и «стояли в очереди» на всё, поэтому излишества никак не позволялись, даже если очень хотелось. Так объясняла мне мама и я всё понимала, ведь скоро, совсем скоро я поступлю и стану шить, а потом придумывать новые модели! Создам свою коллекцию, да, обязательно! Тогда я ясно видела, как девушки ровной походкой идут по подиуму Дома мод на Петроградке в моих платьях! Но мечтам моим не суждено было сбыться.

–Вы работаете? — неожиданно вернул меня в реальность мягкий женский голос.

— Да, добрый день, проходите, располагайтесь, может быть лимонад? Вас интересует что-то конкретное?

— Хм, думаю, вдруг, просто проветриваете.

Она внесла в магазин точно такой же аромат как у Оли. Но это не имело сейчас никакого значения. Дама лет пятидесяти была истинным ценителем хороших моделей, это было невозможно не заметить по одному из самых модных этим летом фасонов платья, которо идеально сидело на ней и было выполнено далеко не из дешевой ткани. Значит, пришла по адресу, и мне будет интересно.

— Должна заметить у Вас прекрасная фигура — начала я издалека

— Хотите сказать для моих лет? Да, не разъелась и по санаториям наездилась в свое время вдоволь. Конечно, я ищу определенную модель: непременно зеленое, хотя, — она наклонила голову и внимательно рассмотрела мою юбку: такой изысканный болотный цвет тоже пойдет… лёгкое, с «в» образным вырезом, чуть ниже колен, приталенное платье. Я знаете-ли, тружусь бухгалтером и на корпоративе должна выглядеть достойно и…

— Дорого?

Она кивнула, а я улыбнулась. Сейчас каждый стремится к совершенству и красоте, что мне очень нравится и только на руку. Я очень рада, что моя начальница позволяет нам самим выбирать модели для продажи из привезенных ею каталогов. Ольгу, правда, это не сильно интересует, что делает мое мнение единогласным. Я гордо прохожу к большому зеркалу, занимающему левую стену нашего помещения, провожу рукой по ряду платьев и одним движением извлекаю плечики, на которых висит ровно то, что описала дама только что, из точно такой же ткани, в которой выполнена моя юбка. На самом деле, это коллекция одного не очень известного французского дизайнера.

— Милочка, да Вы волшебница — восклицает она и с этой секунды я нисколько не сомневаюсь, что именно эта женщина относится к той самой Питерской интеллигенции. Впрочем, это не мешает представлять мне уже сейчас, как она будет отплясывать в этом платье на празднике.

— Точно мой размер — она в восхищении выходит из примерочной кружится в самом зале салона: да у вас талант. Признавайтесь, это Вы дизайнер этой прелести?

— Увы, нет — подхватываю я ее манеру речи и вновь нечаянно спускаюсь в пучину своих воспоминаний:

— Понимаешь, что сейчас вообще перестанут шить! Да уже перестали, кому ты будешь нужна со своим талантом! Маша, сейчас нужно торговать и только. Зачем тебе это несчастное ПТУ, не понимаю. Подумай о будущем, что у нас творится, ты видишь?

Мама почти распахивает занавески в нашей старой квартире, чтобы я внимательно рассмотрела за окном 1991 год. На мой взгляд, он такой же, как и 1986, а вот на ее — катастрофический. Год, в котором изменилось всё, от названия улиц, по которым она ходила большую часть своей жизни, до названия страны, ее состава и денежных знаков. К тому времени всё, что было накоплено моими родителями годами, почти сгорело. Отец смогу купить вафельный торт на обесцененные купюры, снятые с книжки. Им было страшно. Мне — скорее, интересно. Только швейной машинки всё ещё не было, возможности ее купить тем более, а мои мечты таяли в слезах моей матери, молящей меня одуматься и взяться за голову.

Я сдалась и пошла учиться после девятого класса в торговое училище. Долгие годы я так и не смогу научиться шить. Развивать свой талант тоже не придется. Какое-то время я буду единственным кормильцем в семье, потому что «только работая в торговле в наше время можно не остаться голодными».

Оборачиваясь назад, я понимаю, что в её словах была доля истины. Каждый раз убеждаю себя в том, что, если бы не положение в стране, она бы никогда не сгубила мои мечты на корню. Так или иначе, я отучилась и долгое время стояла за прилавками, в основном, конечно продовольственных магазинов: взвешивала скользкую и остро пахнущую рыбу, вылавливая ее из больших белый бочек, сама одетая в фартук, который никогда не отстирывался. Резала большие и тяжелы брикеты масла и сыра, отчего потом не могла вечером снять обручальное кольцо, перебирала печенье в холодном подвале гастронома. Только мысль о том, что могу накормить свою семью, спасала меня. Пока я не смогла хотя бы немного приблизиться к исполнению своего заветного желания, оставаясь в торговле, но уже готовым платьем. Всё это время я очень много работала и ежедневно уставала так, что засыпала, прямо стоя в троллейбусе. Когда мама хвалила меня и разглядывала мозоли на моих руках, на её глаза наворачивались слезы, она тихо шептала:

— Верните мне мой восьмидесятый.

Ночью мне снились показы. Снилась я сама в переливающемся черном платье, оно словно вторая кожа обнимало меня, а я шла на высоких каблуках по подиуму и улыбалась зрителям, которые аплодировали моим моделям стоя. Хотя никогда я не могла похвастаться густотой своих русых волос, потому и стригла их не ниже плеч, в моих снах они выглядели на удивление прекрасно: мягкие локоны опускались почти до талии, и я всегда была молодой и красивой там, в параллельном мире — сказке.

— Не обманываете меня? Вы не модельер?

–Только учусь — я улыбалась как могла, радуясь тому, что эта дама заметила мой талант.

— Где учитесь? В технологическом?

— Конечно, где же ещё. Поздно, правда, поступила, но выхода другого не было.

— Понимаю, перестройка, сама еле пережила, правда, профессия моя не подвела, хоть Союз, хоть Россия, всегда пригожусь.

— Это верно и очень хорошо, что Ваше призвание помогло вам в трудные времена. Моё, как видите, не выкормило.

— Ох, оставьте, призвание? Это просто работа. Я должна была выступать на сцене!

— Почему же не выступаете?

— Вышла замуж и забеременела, как это бывает. Не переживайте, жизнь всегда только начинается, вот как у меня сейчас: сын уже взрослый, у меня всё есть, живём с мужем и наслаждаемся! А Вы замужем?

— Нет, я в разводе — ответила я, заворачивая сложенное платье в бумагу (это тоже было моей идеей: закупила её разных цветов на каком-то складе, прихватила и тоненькие ленточки, которыми мы лихо перевязывали свертки с покупками — во всем должна быть красота и индивидуальность)

— Такая молодая и уже развелась, изменял? Пил? Бил? — с сочувствием спросила дама

— Нет, нет, и нет. Не понимал.

Она посмотрела на меня с искренним удивлением и даже долей осуждения, а я мысленно вернулась в тот день, четыре года назад, он был таким же летним и жарким днём моего 2003 года:

Возле метро «Крестовский остров» по выходным всегда толпится народ. Но сегодня людей особенно много — скоро начнется концерт, посвященный «Дню молодежи». Вчерашние школьник, студенты и молодые гости города, кажется, тысячи человек купили билеты, чтобы посмотреть возвращение Юрия Шатунова, повеселиться и потанцевать вволю. Хорошая погода даже в конце июня для Питера всегда радость. Солнце переливается на деревьях и кустах, вьётся по тропинкам парка, греет и заставляется улыбаться. Мы пробираемся через очередь в ларёк, который ближе всего к входу в вестибюль метро и выходим на главную дорогу. Конечно, мы уже не молодежь, хотя и шутим друг над другом постоянно, идем вперед, садимся на свободную скамейку, рассматриваем происходящего. У нас с мужем нет билетов на концерт, но есть целый день друг для друга и наше солнце.

Небольшими компаниями все рассредоточиваются по широкой дороге, ведущей к сцене, которой заканчивается сам парк. Вдоль дороги стоят небольшие палатки, холодильники с мороженым. Торговцы расположили упаковки мыльных пузырей на раскладных столиках, дымятся жаровни с сосисками в тесте: «Горячие пирожки, мороженое» — доносится отовсюду словно мы находимся на пляже. Молодые люди идут с жестяными баночками коктейлей, о чём-то говорят — не подслушаешь, слишком громко звучит музыка.

Он развернулся ко мне, взял меня за руку и посмотрел в глаза. Прямо, устало, отрешенно. Никогда я не видела такого взгляда в глазах мужа. Когда-то веселый паренёк сейчас превратился практически в старика. Хотя, он был старше меня на десять лет, и вот уже семь мы были вместе. Все наши счастливые моменты в ту секунду стянулись в тугой узел его странного для меня взгляда.

— Мария, понимаешь, я уже не молод…

— Я так хотела исправить этот момент, что почти закричала: «Да, я тоже, мне двадцать семь, но я только сейчас наравне с ними, с этими будущими студентами!» В 2003-м я только поступила на свой факультет. Повсюду висели плакаты: «Россия — страна возможностей» Как я в это верила, как хотела, чтобы верил Вадим, как я смотрела тогда на него.

— Я всё понимаю. Ты очень хочешь заниматься любимым делом… но и не понимаю тебя одновременно. Моя работа обеспечит нас полностью, сейчас самое время рожать и растить детей, для меня оно точно наступило…

— Знаешь — он мечтательно посмотрел на небо. По моим щекам уже текли слеёы, застилая точную картину мира вокруг. Он мог не продолжать. Я знала. Лоскутки ткани, разбросанные по нашей квартире на Декабристов, нитки, катушки, три швейных машинки. Он хотел, приходя домой с работы слышать запах вкусного ужина, приготовленного его женой, а не отутюженного платья, которое висело на шкафу, как и другие изделия. Ещё он хотел слышать детский смех, а не звук строчащей машинки. Видеть любимую женщину, а не меня, которая будто не обращает внимание на его приход. В его семье так и было. Будучи успешным инженером в конце девяностых под охи его матери и возгласы отца, вадим открыл фирму по продаже туалетной бумаги вместе со своим институтским другом, таким же великим неудачником, как они говорили сами. Как и говорил муж после закрытия НИИ, в котором они работали. Теперь оба торговали то товарами, привезёнными из Турции, то народными промыслами для туристов. Сейчас Вадим коммерческий директор, и да, это бесперебойный и всегда необходимый бизнес и точка.

— У меня, моя Мария, всегда была мечта. Однажды она сбылась, представляешь, я встретил тебя. Он взял обе мои руки в свои. Но.

В душе у меня стало так спокойно и одновременно сухо, что я не могла сделать ни глотка воздуха.

— Но я встретил ту, которая стремится именно к созданию семьи в полном смысле этого слова, а не зациклена на каких-то тряпках, прости меня за грубость.

— Ты? — в ужасе я смотрела в глаза мужа: ТЫ?

Он не мог мне изменить, он не из таких, нет, ни за что не поверю в это.

— Ты собираешься за ней ухаживать?

— Моя Мария, в каком веке ты живешь? — воскликнул он и тут же перешёл зашептал, наклонившись ко мне: она уже забеременела, мне нужен развод.

Наша свадьба была красивой, насколько это было возможно в то время и с наши финансами. Но играл саксофон. Был устроен небольшой джазовый концерт для гостей, почти никаких конкурсов, а платье я выбрала строгое. Вернее, модель я придумала сама, нашла прекрасную швею Натали, которая и стала результате, хозяйкой магазина, в котором я сейчас стою на небольшом крылечке и провожаю взглядом довольную покупательницу. Это стало чистой случайностью, то, что я подобрала именно то, что ей так хотелось надеть на свой корпоратив, как и тот дождь 27 июня 2003 года, начавшийся уже ближе к вечеру.

— Нам стоит ехать домой. Концерт давно закончился — сказал мой уже три часа бывший муж. Странно, но слезы перестали стекать по щекам, как только он рассказал всё. Я сидела и смотрела на дорогу, замечая, что люди бегут в сторону метро, даже слышала немного из «Седой ночи», где-то вдалеке, и вот теперь капли начали барабанить по пыльной аллее. Чувство вины набросилось на меня с такой силой, что я не могла пошевелиться. Оно и ужас от того, что я наделала. Мерзкое ощущение предательства любимого и дорого человека смешивались с криками горько, выдернутыми сознанием из памяти. Я была плохой женой, но как он мог?

— В какой дом ты собрался? У нас с тобой больше нет дома.

Я подняла голову и увидела перед собой целующуюся парочку. Да, я даже не задумывалась о том, что наш брак рушится. Даже представить не могла, что такое бывает. Наши родители, и мои, и его, почти всю жизнь прожили в стабильных браках, они находили выход из любой ситуации, а мы, получается, нет. Я думала, так принято — говорить, идти на уступки, компромиссы, но мы нашли другой выход. Он нашел.

— Мои тряпки — повторила я его слова тихо и поняла, что дождь усиливается. Опустевший холодильник из-под мороженого везла хрупкая девушка. Она улыбнулась и посмотрела на меня добрым взглядом: вьющиеся светлые волосы, голубые глаза и очень добрая улыбка, на вид ей было не больше двадцати лет, вот для кого страна приготовила возможности, а мне нужно было сидеть помалкивая и радоваться своему семейному счастью.

На канал Грибоедова опускалось солнце. Слишком много воспоминаний за сегодняшний день. Когда нужно думать о показе. Мы с Викой будем участвовать как независимый магазин на мероприятии в Гостином дворе в следующую пятницу. Аккурат вечером 07 июля 2007 года, в день свадьбы Натали. Этому будет предшествовать фотосессия: все модели в декорациях города. Моя подруга любезно согласилась присутствовать в магазине, пока нас не будет. Нужно отобрать модели. Я крайне благодарна Натали за то, что она верит в меня и именно она является моей совестью. Часто мы говорили о том, о чём мечтаем и однажды после одной из бесед о счастье и свободе я подала документы в ВУЗ.

Свобода — это быть собой и с любимыми людьми. Наверное, за эти годы после развода я поняла, что Вадим меня не любил, а действительно, просто хотел создать семью и я, как ни крути, оказалась самым лучшим вариантом. Да, не женой, вариантом. Подумаю об этом позже. Сейчас нужно подумать о деле.

Ольга влетела словно фурия, когда я уже перевесила три шифоновых платья с рукавами, похожими на крылья на отдельные плечики и раздумывала, как их отпарить, чтобы не сжечь. Утюг в магазине был испорчен при попытке разгладить вставку на юбке моей сменщицы, имитирующей кожу.

— Телефон совсем не слышишь? — почти кричит она

— Я покосилась на зеленый аппарат на стойке администратора:

— Никто не звонил

— Да твой, сотовый, Машка, ты что, так и не научилась им пользоваться?

Точно научилась. Но точно не хочу. Быть на связи со всем миром двадцать четыре часа в сутки — это полное безумие. Всегда отвечать на звонки, писать текстовые сообщения, отправлять смешные и злые мордочки. У меня нет столько времени. Поэтому, моя «раскладушка» всё чаще лежит с разряженной батареей на дне сумки.

— Я не нашла кольца, но нашла мастера. Он сделает из двух колец мне одно, только ему нужно фото того, что именно я имею ввиду.

— Конечно, невеста за три дня до свадьбы. Она же его съест, если что-то будет не так.

— Фото, конечно здесь, отлично, я боялась, что придется бежать до дома. Вот!

Она торжественно смахнула со стола все документы и вытянула снимок кольца формата А4, распечатанный на цветном принтере. Я вздохнула:

— Говоришь, я не современная, а между прочим, давно уже есть камеры, с экраном. Показала бы мастеру и все.

— А между прочим, так мастер бы не запомнил — уже довольная Оля чмокнула меня в щеку и убежала. Совсем с ума сошла с этой свадьбой, таких проявлений дружественности я еще от нее не видела.

Убрав табурет, служивший подпорой двери, я начала закрывать ставни. Около каждого окна на стене был пристроен выключатель, который поднимал и опускал жалюзи с внутренней стороны. Так безопасно и темно, когда это необходимо. Помещение магазина составляло всего метро тридцать квадратов, но я знала, что за нашей зеркальной стеной находится целое царство, которое хозяйка не решается ни продать, ни сдать. Когда-то в нём тоже располагался магазин, но жильцы этого дома потребовали его закрыть и поставили на ворота во двор кодовый замок. Дело в том, что торговое помещение с входом из двора привлекало веселую публику, ведь торговали продуктами.

Я повернула ключ в замке и обернулась на канал. Солнце разливалось по нему и не собиралось садится. Белые ночи еще не сдали свои позиции. Наверное, только живя в Санкт-Петербурге всю жизнь можно понять, когда в летнее время года наступает вечер. Меняется воздух, атмосфера вокруг, едва уловимое «вечерело». За мостом шумела Сенная площадь, гости занимали места в открытых кафе — палатках: цены магазина и ты на воздухе, но ты в импровизированном ресторане. В такую погоду не унимаются и студенты университетов, находящихся поблизости: сидят на скамейках, разговаривают, знакомятся. Я повернула налево и пошла по самой тихой части набережной. Деревья отражались в воде, лёгкий теплый ветерок подхватывал мои волосы — я всё-таки их отпустила. За несколько лет, правда, они не отросли до пояса, но теперь я хотя бы их чувствовала на спине.

Дойдя до переулка Гривцова, снова повернула налево и почти сразу же спустилась вниз по ступенькам в книжный магазин.

Приятно бродить среди стеллажей. Уезжать из центра в такую погоду не хотелось и купить подарочную бумагу было необходимо. Мы все-таки решились на подарочный сервис для Оли и завтра он уже будет в нашем салоне. Наверняка, до свадьбы на рабочем месте она не появится. Всё время, пока я рассматривала расцветки, примеряла банты, расплачивалась на кассе, пристраивала свиток в пакет, чувствовала, будто за мной кто то наблюдает. Не придав этому особенного значения, вышла из магазина направилась дальше по переулку, чтобы вновь свернуть налево и оказаться в одном из самых любимых мест моего города, в сквере у Исаакиевского собора.

Здесь всегда была уютная для меня атмосфера. Необъяснимо, но и сейчас, поставив сумку рядом с собой и облокотившись на спинку скамейки, я даже закрыла глаза. В эти моменты не было ни шума машин, ни смеха туристов, позирующих на фото неподалеку. Этот сквер и разве что ещё Марсово поле в моем городе развеивали тревоги, воспоминания и переживания, я выдыхала и ловила теплый воздух и…

— Сколько всего может поместиться в такую сумку?

Я открыла глаза, резко взяла эту сумку, поставила её на колени и только тогда посмотрела на мужчину, который, оказывается, сидит рядом со мной. Интересно, давно?

***

Мы смотрим друг другу в глаза несколько секунд, я со страхом, он с интересом. Не говоря ни слова, я встаю и иду в сторону собора по тропинке, туда, где как раз расположилась небольшая компания китайских туристов, рассматривающих фотографии в камере. Но мужчина обгоняет меня, вынуждая остановиться, мы вновь оказываемся лицом к лицу:

— Меньше всего хотел тебя напугать. Прости. Откровенно говоря….

Он замялся на секунду, посмотрел на землю и вновь поднял взгляд:

— Откровенно говоря, не представляю, как знакомиться с девушками на улице.

Я невольно улыбнулась. Красивое лицо с правильными чертами, короткая стрижка. Высокий, широковлечий и худой. Он стоит передо мной в белой рубашке, перекладывает пиджак из одной руки в другую, приглаживает свободной ладонью немного растрепавшиеся темные волосы и улыбается. Переминается с ноги на ногу в кожаных ботинках, в которых наверняка так жарко, как и в темных костюмных брюках.

— Я Андрей

Какая женщина устоит перед белой рубашкой и приятной ноткой спокойного мужского аромата? Никакая, тем более что он назвал меня девушкой и так забавно растерялся сейчас.

— Я Мария — отвечаю задумчиво

— Могу ли я вас проводить?

Я отрицательно качаю головой. Потому что нет. Все эти годы после развода я старалась не думать о не сложившейся личной жизни, даже пыталась ходить на свидания. Каждый раз, когда мне кто-то нравился, общение с ним сходило на нет. Возможно, я сама сбегала от возможного посягательства на место моего постоянного спутника. Оно не было занято, но сердце говорило об обратном каждый раз.

В глубине души я верила, что однажды, вот так, как сегодня, я случайно встречу мужчину, с которым пройду рука об руку всю жизнь. Но смотрела я на Андрея спокойно, а внутри бегал по кругу страх. Пара неудачных попыток сохранить отношения, и я опустила руки. Наверное, уже никому не веря, даже себе, я зареклась надеяться на чудо. Я больше не хочу расставаний, а для этого не нужно было встреч.

— Я привыкла добираться одна — говорю вслух и обхожу его, направлялась к Большой Морской. Чувствую его взгляд на спине. Понимаю, что он не идёт за мной. Значит, я поступаю верно. Дойдя до Дома книги, я поднимаюсь на второй этаж и останавливаюсь у полки фантастики. Не люблю этот жанр, но именно здесь открывается прекрасный вид на главную улицу города. Люди спешат по своим делам, я стою и успокаиваюсь. Эпизод, это всего лишь эпизод. Ты его переживешь. Да, он такой, этот случайный прохожий Андрей, может быть, именно такой, с кем я смогла бы. «Твои тряпки по всюду ты совсем обо мне не думаешь» — всплывают в голове слова бывшего мужа. Я выдыхаю. Сначала я, потом всё остальные.

***

— Маша, распродажу начнем сразу восьмого, у нас на нее пять дней. Фотограф столько возьмет на обработку и распечатку фото.

На следующий день в нашем салоне было ещё жарче. Мы открывали двери, Наталья махала веерами вокруг клиенток, и мы сделали обычную для буднего дня выручку. Но дата приближалась, и мы надеялись на большее. Дело в том, что свадеб на 07 июля было назначено много.

— Думаю, нужно поставить бижутерию в витрину

Я киваю и тут же задаю вопрос:

— Ты наняла того же фотографа?

— Нет, он конечно же снимает свадьбы, вроде несколько подряд. Самый хлебный день в году, на который непременно нужно было назначить нашу фотосессию.

— Ты же сама назначила эту дату — я вопросительно смотрю на подругу.

— Потому что сама верю в магию чисел, и нам с тобой тоже нужно повеселиться! Ещё я надеюсь на эти листовки

Натали задумала распечатать несколько образов и распространять везде где только можно в качестве рекламы. В торговых центрах и у метро, в салонах красоты.

— Кстати, он придет сегодня обсудить детали

— Кто?

Фотограф. Он хочет понять, как и где в городе выставить свет… Обрати внимание, красивый, молодой, свободный

— Ты же хотела на марсовом? — не замечаю её намёка

Представляю, какая там будет толпа!

— Вот и он

–Я оборачиваюсь на голос и вижу перед собой Андрея. На этот раз он одет в синие джинсы и белую простую футболку. На шее у него висит камера:

— Не люблю костюмы, говорит он, поймав мой взгляд

Я смущаюсь:

— А зря

Зачем я это сказала? На самом деле я за простоту, за джинсы с футболкой и маленькое чёрное платье. Вот и сегодня я в таком же стиле: простое прямое хлопковое до колен, на тоненьких лямках, для меня счастье, что мода сейчас такая простая и понятная. Предпочитая балетки босоножкам, я обеспечиваю долгие вечерние прогулки и почему-то сейчас я стою напротив Андрея и понимаю, что вечером меня ждет одна из таких. Он зашел в наш магазин и принёс в него запах свежего капучино из «Кофе хауса», четыре одинаковых стаканчика стоят в картонной подставке.

— Два с корицей, два без, угощайтесь дамы.

Натали с удовольствием взяла один из стаканов и сразу начала говорить о деле. Я же пошла к зеркалу в противоположную от входа часть магазина, чтобы забрать подборку журналов-фотографии: они должны были послужить нам примером.

— Я хочу, чтобы фото были максимально приближены к реальности, модель в городских пейзажах, на фоне домов, заходящие в бизнес-центры и отдыхающие в парках.

Андрей рассматривает предложенные фото и кивает:

— Так вы хотите стать им лучшей подругой в выборе одежды? Подруга щёлкает пальцами: — Точно, как хорошо сказано. Маша тоже будет сниматься, у неё есть вкус, да она почти дизайнер, к тому же тощая как самая настоящая модель.

Я закатила глаза. Смесь зависти Натали с любовью дружеской ко мне — обычное дело. Она сама никогда не была полной, но и до модельных стандартов ей скорее всего не дойти, тогда как я с детства не знала, что такое лишний вес.

— Ок — сказал он: кто-то будет в магазине в этот день?

— Да — ответила я и снова поймала на себе его смущённый взгляд

— Отлично, мы можем зайти и сюда, думаю, фотография на которой клиенты заходят в магазин тоже будет кстати.

Натали расплылась в улыбке:

— Надеюсь, всё получится, а сейчас я вынуждена бежать, у мужа билеты на какую то новомодную постановку.

Кажется, не прошло и секунды, как она схватила сумку и выпорхнула на улицу, а мы остались с Андреем стоять друг напротив друга со стаканчиками кофе в руках. Снова.

— Привет — сказал он мне теперь. Надеюсь, ты меня узнала?

— Привет — отвечаю я и делаю глоток кофе. Он с корицей. Андрей улыбается, я бегаю взглядом по помещению:

— Что-то ещё хочешь обсудить? — спрашиваю я.

— Конечно, хочу, но….но давай лучше погуляем, или ты снова сбежишь?

Я отрицательно качаю головой:

— Пойдем, прогулка это то, что нужно.

Закрыв магазин, я спускаюсь к Андрею и мы идём с ним вдоль канала. Наше молчание прерывает лишь шум машин. Через несколько тысяч шагов я слышу его голос:

— Не умею я приглашать на свидания правильно, но мне очень хочется провести с тобой время.

— Тогда давай не будем называть нашу прогулку свиданием, хорошо? Итак, ты фотограф?

— И да, и нет. Дело в том, что я стремлюсь к работе в журнале.

— Почему тогда просто фотографируешь?

— Потому что мое резюме не прошло ни в одно издательство в этом городе. Я приехал несколько месяцев назад, в Новосибирске был редактором местной и самой главной, прошу взять на заметку, газеты.

— А здесь не получается?

— Здесь красивое лето, Мария. И я готов его снимать. Я готов сделать что угодно, лишь бы остаться в Питере.

Я задумалась. Потому что сама никогда не хотела здесь жить, вернее, не так. Это было само собой — в моём детстве твердили, что мне очень повезло родиться в Ленинграде. И точка. Интересно, как размышляют люди, которые стремятся в мой город, а он им не поддается. Необходимо платить за жилье, заводить новые знакомства, ходить по собеседованиям, тогда как у меня все карты на руках. Мой пасьянс был уже разложен, оставалось только перемещать королей и дам.

— Самое лучшее, что может быть, это идти вот так вечером по центру и встречать закат — продолжил Андрей.

— Да ты романтик, и где живешь?

— Снимаю комнату в квартире с другими ребятами, неплохими, они студенты. А я достаточно поздно отправился покорять города, наверное, когда-нибудь поеду в Москву.

— Потому что там больше издательств, газет, журналов и СМИ?

— Совершенно верно.

Я невольно поморщилась. Переезжать из Питера в Москву среди коренных жителей моего города считалось дурным тоном.

Пока я рассказывала свою незатейливую историю, о платьях, которые не сшила, упомянула неудачный брак, учёбу и надежды Натали на предстоящую фотосессию, мы пару раз останавливались и молчали, каждый думая о своём и рассматривая переливающуюся в свете заходящего солнца, воду. Наконец, свернули и вышли на Садовую улицу.

— Зайдем? — спросил он, показывая в сторону Юсуповского сада, когда на часах было почти десять вечера.

— Уже поздно — печально сказала я: но, конечно же, зайдем.

Мы перешли улицу и вошли в ворота сада. Вдоль дорожек стояли скамейки, на них собрались компании ребят, они пели и пили, танцевали и играли на гитаре. Повсюду валялся мусор, а урны были переполнены. Пройдя вправо, вглубь парка, Андрей предложил расположится у высокого дерева на берегу. Жара спала и было приятно рассматривать в сумерках окружающий мир. Доносились звуки песен, галдёж и пьяные голоса.

— Твой любимый фильм — спросил он?

— «Титаник», только не смейся

— Весьма романтично

— И трагично, а твой?

— «Питер ФМ», именно он заставил меня приехать сюда и сейчас быть здесь, с тобой

— Ты знаешь, какое у нас было столпотворение в кинотеатрах? Можешь представить, что в кинотеатре на Большом проспекте стояла огромная очередь на каждый сеанс, а девушки просто бросали свои мобильные телефоны, в надежде на повторение сюжета картины.

— В моём городе не помню такого ажиотажа, когда он вышел, год назад? Помню, как был очарован музыкой подворотен.

— Да, год назад. Кстати! Я видела в ларьке на Сенной сборник из всех песен этого фильма на диске!

— Я бы хотел послушать, несмотря на то, что у меня нет музыкального центра.

— Если хочешь, пойдем и купим, наверняка, они еще работают.

— Да! Пойдем и Андрей вскочил на ноги, протянув мне руку, помогая встать с земли. Когда я поднялась он притянул меня ближе к себе и поцеловал.

Такое забытое нежное ощущение, от которого захотелось сразу сбежать в свой уютный мир, состоящий из меня и моей мечты, убрать всех, кто хотя бы потенциально может разрушить его, и в то же время, так хотелось остаться в этом моменте навсегда. Я взяла его за руку и повела за собой. Скоро стемнеет, через пару часов закроется метро. Пора расставаться.

Сенная шумела громче, чем днём. Мы прошли мимо ларьков и уже сворачивающихся лотков, то и дело натыкаясь на грустных девушек в черном с розовыми прядями в волосах. Они безобидны, могли заплакать в любой момент, но не проявляли агрессию — движение Эмо, вот как они называют себя и собираются здесь для общения каждый вечер. Неприятный запах сопровождал площадь, пирожки уже перестали печь, а это было единственное, перебивающее запах мочи и алкоголя, разлитого из разбитых бутылок. Мужчины с бородой, снующие сквозь толпу, это вечные жители подземного перехода метро Садовой, они сидели, спали, пили, просили милостыню прямо возле ларьков, продающих всякую всячину. Мне часто приходится спускать вниз за белорусскими блесками для губ и шоколадками. Внизу пахнет еще хуже.

В надежде на хоть какую-то выручку сейчас они просто вальсируют между Эмо, иногда снимая штаны прямо посреди улицы. Зрелище не для слабонервных.

— Когда же это всё закончится, как я устала жить в этом непонятном и вонючем мире, — говорю я очень тихо, так, что мой спутник, наверняка это не расслышит.

На другой стороне Сенной площади было немногим спокойней, но все же, приличней. Именно там я спускалась в метро, а сюда переходила только в случае необходимости, которая как я уже отметила, случалась часто. Каждый раз, появляясь здесь, невольно окуналась в воспоминания моей жизни четыре года назад: почти спокойная площадь, никаких движений и новшеств, никакого смердящего запаха. «Это потому что ты была молода, влюблена и счастлива» — говорит мне Натали, а я киваю. Потому что, наверное….

Мы подходим к одному из точек торговли дисками ровно в тот момент, когда начинает звучать новая песня.

Андрей улыбается. Рассматривает витрину.

«…чёрная посуда» — доносится до нас, когда увеличивают громкость

— Не слышал этой песни!

— Ты здесь не часто бываешь, да?

— Да — он улыбается ещё шире: второй раз за время пребывания в Питере. Что это за песня?

— Впервые слышу — почти кричу я, ибо смесь из голосов и различных песен не дают говорить спокойно

— Ты была в Крыму? — спрашивает он, когда мы подходим ближе и встаем в очередь.

Сердце сжалось и объяснимая тоска новой волной накрыла меня. Сколько раз мы с Вадимом собирались улететь к морю? Ровно столько же это у нас не получилось.

— Нет, я нигде не была.

Он обнимает меня за талию:

— Но обязательно побываешь! Везде. Я точно знаю. А мне здесь нравится — озирается он.

— Это потому что ты молод, влюблен и счастлив — бурчу я себе под нос.

— Я не молод, мне уже тридцать, и в Новосибе у меня остался сын, и бывшая жена, но эта история не для сегодняшнего вечера.

Смотрю на него и не понимаю: зачем я ему? Ведь всё расслышал, но отрицать не стал, ни влюбленность, ни счастье. Он мне нравится, но не более. Скорее всего, всё пройдет, и его пыл остудится моей холодностью, которую я собираюсь выдавать при любом удобном случае.

Мы так и подходим к продавцу обнявшись:

— Я видела у вас диск с музыкой из фильма «Питер ФМ»

— Шестьдесят рублей

Андрей лезет в карман и пересчитывает смятые десятирублевые купюры.

— А что это за песня? — спрашиваю я

— Новая группа, цепляет, да? На пляжах только её и крутят

— Видишь, море везде! — мой спутник протягивает деньги, берёт диск в руки и мы разворачиваемся

— В Питере тоже есть — говорю я и добавляю: хорошо, что ты весёлый

Мы смотрим друг на друга, остановившись недалеко от входа в «Макдональдс» под окончание той песни: «кто мы и откуда». Под финальный проигрыш Андрей снова целует меня, а я краем глаза вижу, как одна из грустных девушек смотрит на нас и плачет, пятится и бежит к своей компании.

— Скоро уйдет последний поезд, мне нужно в метро — я смотрю на Андрея, мы стоим почти у входа в вестибюль станции метро «Сенная площаль», вокруг нас расхаживают мужчины с картонками в руках, на которых написано: «продам телефон»

— Всегда здесь прячь свой мобильный, они могут выхватить его из рук и потом продавать

— Ты серьезно?

— Серьезней некуда, и мне, правда пора бежать

— Я могу дойти пешком до своей Чкаловской

— Тогда поторопись, скоро разведут мосты

Целую его в щеку. Разворачиваюсь и ухожу. Когда он спросил меня, что я делаю завтра, я сослалась на занятость, а в субботу у нас фотосессия. Я не верю в волшебные даты, но 07 июля 2007 года собираюсь прожить счастливо.

Облокотившись о кожаную спинку сиденья вагона метро, а закрыла глаза и поезд уносит меня по оранжевой ветке метрополитена ближе к дому на Комендантском проспекте. На каждой станции заходит один человек, похожий на мужчин с площади, снимает кепку и просит помочь. В углу я заметила нескольких девочек все в том же черно — розовом окрасе. Как бы я хотела, чтобы всё это было сном, ещё больше — проснуться там, несколько лет назад в объятиях мужа. Тут же приказав себе прекратить ныть, я открыла глаза и вспомнила о недошитой юбке изумрудного цвета модели «колокольчик», которую необходимо закончить: осталось только прошить клинышки. Именно в ней, а также тёмно — коричневой легкой хлопковой майке с рукавами «крылышками», которые я сделала из кружева я и собираюсь на фотосессию. Это будет сюрприз для Вики, ведь я собираюсь предложить ей свою линию одежды.

Улыбаясь, я выхожу из метро.

***

— Интересно, реально ли найти свободную скамейку, чтобы разложить оборудование?

Мы втроем на Марсовом поле. Солнце нещадно палит, душно и не спокойно. Столько людей я не видела никогда в центре города.

— Неужели это все из-за даты?

— Да, — задумчиво протягивает Наталья: и где-то здесь наша Оля.

— О, я думаю, она идет по маршруту Волочковой, она же тоже выходит замуж сегодня.

— Давно не была на балете.

Натали, как и многие женщины за сорок, переехавшие в Санкт-Петербург после перестройки, считала необходимым посещать Мариинский театр каждый месяц, приравнивая себя таким образом к культурной прослойке населения, а Зимний дворец — любимое место для фотографий, которые она распечатывала в фото ателье и бережно упаковывала в конверты, направляемые многочисленным родственникам из глубинки.

— После пойдем к Эрмитажу — скомандовала она, подтверждая мои мысли.

Подъезжали новые лимузины — свадебные картежи, из которых выходили невесты и слегка навеселе женихи. Первые одёргивали вторых, семенили на каблуках к «вечному огню», складывали часть подаренных им в Загсе цветов (в основном, гвоздики), позировали на фоне поля.

Были здесь и конные упряжки с каретами, я вижу даже один мотоцикл — фата невесты развивается из-под шлема.

— Завтра тоже будет красивый день, неужели это все только дата?

— Цифры крайне важны в нашей жизни, девочка моя — говорит подруга: да, кстати, хочу сказать, что твой наряд мне очень нравится, ты прекрасно будешь смотреться фоне Невы, нужно пробраться к Троицкому мосту, найти укромный уголок

Андрей усмехнулся, подошел ко мне и чмокнул в щеку:

— Попрошу тебя мне ассистировать сейчас. Он дал мне в руки штуку, похожую на большой белый зонт:

— Это синхронизатор, нужно его поставить, чтобы не было бликов от солнца — улыбнулся он: как бы я хотел заменить окружающий шум на мелодию — он снова поцеловал меня в щеку

— Так так, — Натали подбежала ко мне сразу, как только Андрей отошел к кусту отцветшей сирени, так сказать, на разведку: у кого-то намечается роман?

Я вздыхаю:

— Наверное, нет. Наверное, нет. Не сегодня, но скоро я скажу ему, что не смогу продолжать наше общение, не хочу портить твой праздник.

— Какой ещё праздник, это же рабочие моменты! — удивляется она.

Она стоит передо мной в белоснежном костюме. Брюки с заниженной талией, топ цвета крем-брюле и легкий пиджак с рукавом три четверти. Она смотрит на меня и улыбается:

— Не ври сама себе, ты же хотела выйти замуж в этот день?

–Тьфу, я же замужем!

— Да, да, — я кладу ладонь на ее руку: я поняла, но нам пора

Андрей машет рукой в нашу сторону, а второй показывает стоп другому фотографу, за которым пошатывается один из женихов и его придерживает за локоть счастливая жена.

— Выйти замуж не напасть, дорогая, тебе ли не знать — и моя подруга идет вперед.

Меня в секунду больно колет в сердце, невольно я вижу себя здесь же, в том платье, много лет назад. Мой Вадим идёт уверенной походкой, начинает капать дождь… Я счастлива. Может быть, это была моя самая главная ошибка в жизни? Может быть, это и есть самое главное, сохранить семью? Конечно, ведь ничего не может быть важнее, какая же я дура, что позволила разрушить это, наверняка, он так и говорит. Особенно друзьям — инженерам, у них то образцово показательные жены, они заботливы и точно варят борщи. Я смотрю на Андрея, он протягивает руки Наталье, ставит её возле веток, подсказывает, как повернуться для удачного снимка, что зовёт меня, а я не могу сдвинуться с места еще несколько секунд. Может быть, даже минуту. Потому что вокруг все счастливы, как была я когда-то, и мне от этого жутко больно, теперь главное не допустить того, что я снова окажусь в такой ситуации, когда мне придется выбирать и я снова выберу себя, потому что Андрей даже не Вадим. Посему, я даже не буду начинать. Я же знала это при знакомстве у Исаакиевского и ушла, зачем позволила продолжение? Воспоминания растворились и я снова возвращаюсь в сегодняшнюю жару, без всякого дождя, Вадима и вижу, как Андрей машет мне, иду к нему, улыбаюсь и не хочу думать о будущем разговоре. Пусть сегодняшний день будет оазисом нежности в моей сухой жизни, так мне необходимой.

Мы снимаем Наталью, затем меня у воды, потом нас вместе у канавки у Эрмитажа.

— Хочешь мороженого? — Андрей весело смотрит на меня, когда мы оказываемся уже под вечер на Миллионной улице. Виктория пошла к знакомой переодеваться в четвертый раз за сегодняшний день, а я наслаждалась прохладой улицы и опускающейся на город ночи. Мы в Питере. Внезапно для самой себя я улыбнулась всему тому, что вокруг, даже бардак на Сенной, суета сегодня показались мне милыми, хорошими и добрыми событиями. Совсем скоро мне кто-то скажет, что это любовь. Но я не верю.

В пять часов вечера Андрей сказал:

— Кажется, скоро будет дождь

— Станет легче дышать, чувствуешь, какой сейчас спертый воздух?

— Да, но я думал, что мне кажется это, потому что я смотрю на тебя. К тому же, через пару часов показ и нам следует направиться ближе к залу.

Как это мило. Я перекинула свой маленький клатч через шею и протянула ему руку:

— Потанцуем?

— Странно, что это была твоя идея, ведь я в нашей паре романтик

Он обвивает мою талию руками, мы сближаемся и под звуки музыки, доносящиеся из итальянского ресторана начинаем танцевать прямо на тротуаре.

— Почему ты не переоделась? Он склоняется и шепчет мне в ухо

— Потому что главная модель сегодня — мой руководитель, а я лишь демонстрировала вариант из моей коллекции, которую сочиняла несколько месяцев, на самом деле, она осенняя. Знаешь, и она прошла.

— Да ладно? Она согласилась отшивать?

— Да, сказала мне об этом, когда мы шли по набережной. И это крайне важный шаг в моей жизни и…

–Карьере? Тогда я очень рад за тебя, очень

Он смеется, подхватывает меня, поднимает и кружит в воздухе. Прохладный ветер несется к нам, над городом появляется темная грозная туча, которая забирает оставшийся свет. Фонари уже зажжены. Мы смотрим друг другу в глаза и улыбаемся, когда он ставит меня на землю, я уточняю:

— Правда ты рад за меня?

— Еще как! Ты такая молодец, знаешь, а я наверное, завтра, нет, в понедельник, пойдут в одну редакцию и поговорю с ними, ведь личная встреча лучше чем не просмотренное резюме, отправленное по электронной почте?

— Верно — восклицаю я.

Андрей целует меня:

— Скорее всего, удачных фото больше не получится, но мы и так не мало сняли.

— Это будут прекрасные открытки и листовки, ты талантливый фотограф

— А ещё. Сейчас я соберусь и у меня для тебя будет сюрприз…

Я смотрю на него и снова улыбаюсь, ничего не могу с собой поделать, как и с мыслями о том, сколько это может продолжаться? Ведь это он говорит сейчас….

Мои размышления прерывает вернувшаяся в шикарном синем длинном платье Натали. На её голове шляпа такого же цвета, она придерживает ее рукой:

— Мы должны снять этот образ как раз в такой атмосфере! — перекрикивает ветер Вика

— Давай пробовать — кивает Андрей

Я отхожу немного в сторону, останавливаюсь и наблюдаю, как он делает снимки. Опускаю голову, разглядываю мощёную улицу, всё ещё продолжая думать о своём, слышу, как кричит Андрей: «иди к нам!» Кажется, порывы ветра приносят и запахи духов всех находящихся по близости, и даже пиццы, которую очень хочется съесть, ведь мы не успели перекусить, да и не хотелось при такой жаре, а сейчас голод даёт о себе знать. Надеюсь, сюрприз Андрея связан с ужином. Я поворачиваю голову, смотрю в сторону Дворцовой, разворачиваюсь обратно, делаю шаг вперёд и падаю на скользком льду.

Внезапно я понимаю, что всё вокруг стихло и в эту же секунду мне становится дико холодно, будто кто-то включил зиму. Я поднимаю взгляд и вижу, что всё исчезло. Нет ни Андрея, ни Натальи, ни камеры, ни толпы. Вокруг никого. Разворачиваюсь к Дворцовой и вижу, что по улице прогуливаются тепло одетые люди, их немного, и ни одной невесты.

Снова зажмуриваюсь. Вновь открываю глаза. Тоже самое. Чувствую, как мороз пробирается под кожу, как немеют руки и ноги, не могу поверить в происходящее. Что здесь творится? Стоять нет сил, я опускаюсь на корточки и пытаюсь собраться с мыслями, но мне слишком холодно.

Собираясь встать, чтобы попытаться найти моих друзей, слышу женский голос:

–Ты как здесь оказалась? Так и пневмонию не сложно заработать, а ну ка срочно идём в помещение.

Теплые руки ложатся на мои, усилием воли я делаю несколько шагов, и мы оказываемся в продуктовом подвальном магазине.

Девушка растирает меня, очень просит уксус и горячий чай, который без проблем появляется в моих руках через несколько секунд. Наконец, я отогреваюсь, достаточно быстро, потому что находилась на холоде совсем недолго:

— Что происходит? — произношу я слегка хриплым голосом и делаю глоток чая.

— Это у тебя нужно спросить, что происходит?

Я наконец то внимательно смотрю на свою спасительницу. Вот она невеста.

Она обеспокоенно бродит взглядом по моему лицу:

— Меня зовут Ира, очень приятно и странно познакомиться, надеюсь, ты не сбежала из сумасшедшего дома

Я улыбаюсь. Ира стоит передо мной в свадебном платье, совсем не пышном, как сейчас принято, её фигуру, на плечах — накидка из белого меха, претендующего всем своим видом на натуральный, но мы обе знаем, что это искусственная шкурка. На ногах белые закрытые туфли. Серьёзным тоном она спрашивает:

— Как тебя зову?

— М-м-мМаша — я чувствую, как дрожат губы

— Что ты спрашивала? Что здесь происходит? Пока тебя тащила не поняла. Я вообще ничего не понимаю сейчас, мир как будто изменился в секунду, но все осталось прежним, да, резко похолодало, но я бежала в этот момент, и вот, увидела тебя.

— Куда бежала?

— Скорее, откуда. Я сбегала с собственной свадьбы — Ира развела руками: так бывает.

— Что нам теперь делать?

— Во-первых, предлагаю не паниковать. Во-вторых, нужно тебя одеть, а меня переодеть. Так, посмотрим, что тут у нас.

Супермаркет был тесным, пахло мокрым картоном, картофелем, и, кажется, кормом для животных.

— Стой здесь, я попробую что-нибудь найти. Она исчезает за рядом с консервами, а я продолжаю стоять в углу, сложив руки на груди и пытаясь отогреться, но открывающаяся на улицу дверь, через которую заходят и выходят покупатели, запускает ледяной воздух с улицы, от которого я ежусь и трясусь. Хотя, возможно, последнее ещё и от страха. Оглядываюсь. Все одеты в зимние пуховые пальто, редко — в шубы или дублёнки. Кто-то выходит с большими пакета, кто-то с бутылкой в руках. На улице, кажется, наступила ночь, хотя был всего лишь вечер. Летний вечер. Дрожащими руками я достаю из сумки мобильный телефон, смотрю на экран — сеть есть. Дата тоже — 07.07.07, 17.07, как и было, когда я последний раз смотрела на него. Я нажимаю на кнопку вызова, затем ещё раз, последний набранный номер — Натали, трубку снимает мужчина.

— Добрый вечер, будьте добры Наталью — произношу я хриплым голосом.

— Вы ошиблись — в трубке мне остались только короткие гудки.

Я держу телефон в руке, смотрю на экран: звонить ли Андрею? Где они? Куда пропали? Надо бежать, искать их, конечно, они где-то рядом, а этот мороз — погодная аномалия, надеюсь, что они не замерзли, я убираю телефон в сумку, вытираю лицо руками, будто оно чем-то испачкано, направляюсь к двери:

— Ей сумасшедшая стой, нельзя в таком виде.

Ира уже идёт в мою сторону от кассы с двумя пледами в одной руке, и закрытыми тапками с мехом, похожими на валенки, в другой:

— Всё, что удалось раздобыть, жаль я выкинула фату. Надевай.

Я останавливаюсь, расстёгиваю застежку босоножек, опускаю ноги в тапки. Моя новая знакомая разрывает упаковки с пледами:

— Вот так-то лучше — говорит она, когда мы накидываем их на плечи:

— Добежать хватит, а там разберёмся. Как тебя угораздило выйти из дома в таком виде глубокой осенью?

— Сейчас лето — бурчу я, наверное, на самом деле, походя на сбежавшую из сумасшедшего дома — мне нужно найти Андрея и подругу…

— У одной лето, у второй осень, когда на дворе февраль — дама почтенного возраста проходит мимо нас с набитой сеткой продуктов и добавляет:

— Чего только не встретишь.

Ира разворачивает чек, который ей выдала симпатичная девушка, пробивающая товар, тут же подносит руку ко рту, её взгляд испуган, она протягивает тонкую бумагу мне. Точно такая же реакция. После небольшого списка наших странных покупок и фамилии кассира напечатана дата: 22.02.2022, 17:17. Я не успеваю ничего сказать:

— Так, уходим, — резко говорит Ира и ведёт меня за руку из магазина — сейчас, тут недолго, пара домов. Мы быстро идём по Миллионной минут пять, за которые я вновь замерзаю, пока, наконец, не сворачиваем к парадной. Ира набирает код на входной двери.

В продрогшей комнате пусто темно и одиноко.