Витамин любви

Анна Данилова, 2010

Она привыкла влюблять, покорять, восхищать. Мужское сердце для Милы – трофей, которым она не слишком дорожит: завоевывает, использует, потом легко бросает. В сердечных делах ей даже интереснее одерживать верх над соперницами, ведь просто любить скучно. Неужели ни одна из них не готова отомстить? Или мстить должны те, кого она шутки ради успевает назвать виновными в своей смерти, перед тем как исчезнуть?..

4

14 февраля 2010 г.

Сказать, что Валентина Шляпкина ожидала увидеть в своем электронном почтовом ящике поздравления многочисленных виртуальных мужчин, — ничего не сказать. Их должно быть много, ведь последнее время она только и делала, что общалась по Интернету с лицами противоположного пола. Это было интересно, приятно и, главное, безопасно. Как-то так сложилось, что многие одинокие ровесницы из ее окружения влипали в опасные истории, связанные с новыми знакомствами. Тихие алкоголики, откровенные пьяницы, бомжи, аферисты… Интернет же позволял, не выходя из комнаты, общаться с мужчинами и даже строить подобие любовных отношений.

Сегодня, в День святого Валентина, ее должны завалить виртуальными подарками, букетами, поздравлениями, стихами… И весь этот призрачный ворох счастья она должна получить вечером, открыв свой компьютер. На работе не хотелось — еще увидит кто-нибудь из коллег. Она начальник отдела, за дисциплиной следит строго и никому из своих подчиненных не позволяет использовать компьютер в личных целях. К тому же куда приятнее читать поздравления и многочисленные послания дома, в тихой привычной обстановке.

Тамары наверняка дома не будет. Да даже если бы и была! Дочь никогда не мешала ей — никогда и ни в чем. Ей повезло. Тихий, спокойный, ласковый ребенок. Хорошо учится, с одноклассниками дружит. Над некоторыми и вовсе взяла ненавязчивое шефство…

Однако Валентина никак не могла предположить, что День всех влюбленных ознаменуется не только виртуальными поздравлениями. А оказалось, он украсится присутствием реального и очень симпатичного мужчины, ее коллеги по работе, который ей всегда нравился, но никогда прежде не проявлял к ней интереса. Достойный во всех отношениях молодой еще вдовец, как оказалось, был открыт для новых отношений и выбрал именно ее, Валентину, чтобы провести с ней вечер. Он зашел к ней в кабинет в конце рабочего дня и пригласил в ресторан. Очень просто прибавил, что она давно ему нравится, но он не осмеливался сказать об этом, но сейчас, когда в воздухе пахнет любовью (так и сказал!), ему хочется провести вечер в обществе приятной женщины. Он сказал, что заедет за ней в восемь вечера. А когда вышел из кабинета, она вдруг поняла, что никогда не давала ему адреса и что он каким-то образом сам узнал его. Может, ему помогли в отделе кадров, может, проследил, когда она возвращалась с работы… В любом случае приятно, что Роман Станиславович оказался таким «мужчинистым», решился подойти к ней и пригласить в ресторан.

Домой она летела, прикидывая в уме, во что нарядиться. Вечернее платье или что-нибудь попроще? Решила, что наденет свою любимую декольтированную блузку и пышную, такую же, как у Тамары, юбку до середины колена, из серой перламутровой органзы, чтобы подчеркнуть красоту длинных стройных ног. И колготки наденет черные, прозрачные, тонкие-претонкие…

Вся ее виртуальная жизнь, в которой она томилась последние пару лет, сразу отошла на второй план, и ей было уже не так интересно открывать компьютер. Она стремительно ехала на своей машине по центральной улице города, отмечая про себя, что, хотя на улице так морозно и ветрено, люди, которых она видела из окна, выглядят счастливыми, нарядными, все куда-то спешат — вероятно, навстречу любви.

Кто знает, как у нее, Валентины, сложатся отношения с Романом? Он — ведущий специалист в фирме, где она работает, уважаемый человек. Она знала, что многие ее приятельницы мечтали бы провести с ним вечер, да только за ним закрепилась репутация безутешного вдовца. Поговаривали, что у него после смерти жены не было вообще ни одной попытки как-то наладить личную жизнь. Она точно знала, что, во всяком случае на работе, у него не было ни одного романа, он ни с кем не встречался, а ведь красивых одиноких женщин у них очень много. Однако в ресторан сегодня пригласил именно ее, Валентину!

Ей даже захотелось, чтобы Тамара была дома — не терпелось рассказать дочери о приглашении. Они понимали друг друга и всегда прекрасно ладили.

Валентина оставила машину возле подъезда, на своем, отвоеванном у соседа, месте, быстро поднялась на лифте на девятый этаж и только сейчас вспомнила, что же портило ей настроение с самого утра. Она напрочь забыла об этом после визита Романа. Нет, какое-то неприятное и тяжелое чувство продолжало сидеть где-то глубоко в душе, но мозг словно заблокировал утреннее известие о чужом горе. Оно вернулось к ней саднящим воспоминанием только сейчас, когда она увидела дверь своих соседей Казанцевых. Умерла Мила, их дочь. Чудесная девочка, круглая отличница и подруга Тамары. Вроде отравилась. И оставила после себя записку, мол, в моей смерти прошу винить учительницу по физике — Елену Александровну Семенову. Полная чушь — так подумала о причине смерти Валентина, когда безутешная мать Милы, Ирина, рассказала ей о несчастье. Валентина лично была знакома с физичкой и считала ее прекрасным педагогом. Во всяком случае, после того, как она стала вести физику, Тамара с троек перешла на четверки и даже на пятерки, она говорила, что Елена Александровна очень хорошо все объясняет, у нее на уроке не приходится трястись от страха, теперь она понимает некоторые вещи, о которых прежде имела лишь самое смутное представление и должна была принимать просто как данность. К тому же — Валентина это знала тоже от Тамары — дисциплина на уроке физики (чего нельзя сказать о других предметах и учителях) позволяла ученикам проходить программу даже с опережением плана, а потому оставалось время на дополнительные лабораторные работы, которые Тамара так любила. Словом, все, что знала Валентина о Елене Александровне от своей дочери, выглядело умиротворяюще, да и сама Тамара, услышав о смерти подруги, пришла в недоумение.

Понятное дело, что вместо того чтобы радоваться и веселиться в День святого Валентина, одноклассники находились в трауре. И Тамара собиралась пойти в школу в черном платье. Что ж, правильно, поддержала ее Валентина.

И вот сейчас она стояла перед дверью Казанцевых и представляла, как через день-два здесь появится зловещий спутник смерти — угрожающего вида крышка гроба…

Ее даже передернуло от ужаса. Она поспешила открыть дверь собственной квартиры и решила про себя, что не станет рассказывать дочери о предстоящем свидании. И постарается вообще выскользнуть из квартиры тихо и незаметно, чтобы Тамара не увидела ее в короткой юбке и открытой блузке. Тогда уж наверняка начнутся вопросы и Валентина почувствует себя неуверенно…

Она вошла в квартиру, разулась и прошла внутрь, на ходу снимая шапку, шубу.

— Тома-а!!! — звала она. — Томочка-а!!!

Но дочери дома не было. Может, они с классом решили все-таки встретиться где-нибудь, чтобы отметить праздник? Траур трауром, но жизнь-то продолжается… Валентина и не знала, как бы поступила на месте дочери — продолжала бы печалиться по поводу подружки или отправилась бы в пиццерию с друзьями. Хотя, скорее всего, если они и собрались классом, то не из-за святого Валентина, а чтобы помянуть Милу. Какая была девочка! Красавица, умница, подавала большие надежды, шла на золотую медаль… И кому теперь все это нужно? Не пожила, не порадовалась, не полюбила, детей не нарожала… Умерла девственницей. Значит, хоронить будут в подвенечном платье и фате…

У Валентины мороз пошел по коже. Даже волосы зашевелились.

Она вошла на кухню и сразу увидела дочь. Та лежала на полу, будто заснула, нахмурив брови. Разметала руки во сне. Светлые ее волосы рассыпались по плечам и плиткам пола. Халатик распахнулся, показывая розовые трусики. Какие белые ноги, словно их припудрили…

— Тамара, поднимайся… Господи, чего выдумала!

Она почему-то сразу решила, что дочь пьяна. Встретились где-то с друзьями, помянули Милу и выпили. Дочь не рассчитала. Пришла домой, ей стало плохо. Вот теперь забылась тяжелым алкогольным сном. Дурочка. Так расстроилась… Хотя, скорее всего, это не от расстройства, а от отсутствия опыта. У нее же нет опыта. Ну, пила на праздниках по глотку шампанского. А сегодня, видимо, было что-то покрепче. Ребята уговорили. Может, хотели посмотреть, как она себя станет вести? А может, кто и воспользовался ее состоянием?..

— Томочка, поднимайся, — Валентина опустилась на колени перед дочерью и принялась тормошить ее. — Господи, ну разве можно так?

Она потянула ее за руку, хотела поднять, но тело девушки оказалось странно тяжелым.

— Смотри, застыла совсем… ну-ка, просыпайся, поднимайся… — Она снова попыталась поднять ее, обняла за плечи, развернула к себе, и только когда увидела белое лицо с перепачканным рвотой ртом и прикрытыми глазами, ей стало как-то нехорошо. Тошнота подступила к горлу.

Она хотела сказать что-то еще, но только раскрывала рот, как рыба. Рука Тамары была холодной. И вторая тоже. И щеки. И лоб…

Тогда она с силой схватила дочь за плечи и принялась трясти, пытаясь вернуть к жизни.

— Та-а-а-ма-араа!!! — кричала она осипшим голосом. — Что с тобой?

Дочь не подавала признаков жизни.

Валентина схватила телефон и быстро набрала номер «Скорой помощи».

— Моя дочь… Она лежит… холодная… на полу… Думаю, что алкогольное отравление… Она спит, спит… Она же спит!!! Адрес?

Она назвала адрес.

— Пожалуйста, может, еще не поздно… — прошептала она, прижимая к губам и целуя руку дочери.

И после звонка продолжала трясти Тамару, осыпала белое лицо поцелуями и даже пыталась пальцами раскрыть ей глаза. Она не верила, она не могла поверить в то, что это не кошмарный сон, что прямо перед ней на полу лежит ее не подающая признаков жизни дочь, единственная дочь, единственный близкий человек.

Когда раздался звонок в дверь, она бросилась открывать, увидела перед собой знакомое лицо Романа, бросилась к нему на шею и отчаянно разрыдалась. Потом кричала, молотя кулачками по его плечам, извивалась и требовала, чтобы Тамара немедленно пришла в себя…

Приехавшая бригада «Скорой помощи» констатировала смерть.

— Вчера здесь еще одна девочка умерла, тоже отравление, — сказала женщина-врач, пожимая плечами. — Это уголовщина, это не может быть суицид… Во всяком случае, я не верю. Где санитары? Сережа, позвони в милицию… Здесь надо снять отпечатки пальцев, да и судмедэксперту есть работа… А вы, женщина, сядьте, я вам сейчас укол сделаю… И примите мои соболезнования…

Валентина вдруг почувствовала, что ей кто-то смотрит в спину, повернулась и увидела Романа. Он стоял, зажав рот рукой. По впалым щекам катились крупные слезы.