Черника на снегу

Анна Данилова, 2009

1

12 декабря 20.. г.

Рита

— Мира, представляешь, она танцевала прямо на снегу… Во всем фиолетовом! Смотрю — и глазам своим не верю! На улице мороз, а на ней тоненькое прозрачное платье, а на ногах — совсем ничего! Она была босиком!

— Уверена, что ты не сразу обратила внимание на то, что она босая. Ты наслаждалась прекрасным зрелищем — девушка в фиолетовом танцует на снегу. Я права?

— Отчасти. Да, это действительно было очень красиво. Кроме того, что на улице был мороз, дул небольшой ветерок, и одежда ее развевалась… И волосы… А потом пошел снег…

— Вот так все сразу: и мороз, и ветерок, и снег?

— Да, представь себе! Можешь, конечно, не поверить, но это чистая правда. У нее длинные волосы каштанового оттенка, и когда снег ложился на кудри, это было действительно очень красиво… Я даже подумала сначала, что это сон. Знаешь ведь, какие странные мне снятся сны… Кстати, о снах. Не могу не рассказать. Вот вчера, к примеру, приснился и вовсе удивительный сон. Представь себе небольшую комнату в старом доме…

— А откуда тебе известно, что это старый дом?

— Не знаю. Вернее, знаю, что он был старым. С высокими потолками. И комната какая-то серая, гулкая, с круглым столом посередине. И по стенам — дьяволы, черти… Призраки какие-то, что ли. Словом, во сне, я знаю, что это нечистая сила. В разных видах. Они окружают и меня, и стол… И вот под этот стол идет девочка в шляпке. Спокойно так, с достоинством идет, прямо-таки несет себя, уверенно ступает ножками… Раз — зашла под стол, она же маленькая… И снова идет, снова из угла комнаты выходит и идет под стол… Она — полупрозрачная. И я в какой-то момент понимаю, что мне надо от нее избавиться, что она может принести мне неприятности, я боюсь ее, наконец!

— И что же — ты убиваешь ее?

— Мира… Подожди. Не опережай события. Все гораздо интереснее и страшнее. Я вдруг подбегаю к ней, хватаю ее за ногу, дергаю изо всех сил, и ее нога остается в моих руках… Я смотрю и глазам своим не верю — вместо ступни или хотя бы туфельки ее нога заканчивается копытцем… И я словно лишний раз уверяюсь в том, что она — сатанинское отродье, если не сам сатана…

— И что потом?

— Я проснулась, конечно.

— С копытом в руке?

— Тебе смешно? А мне, если честно, было страшно.

— Успокойся. Хороший сон. Значит, ты поймала самого дьявола за ногу, остановила его.

— Думаешь?

— Уверена. Так что с твоей танцовщицей? Куда она делась? Исчезла? Или ее ступни тоже превратились в копытца?

— Нет, у нее очень красивые ступни. И вся она — само изящество.

— Ты вышла из дома и подошла к ней?

— А ты бы как сделала? Мира? Разве тебя не заинтриговало бы, если бы за твоим окном в загородном доме, между сугробами, в окружении елей, в дивной красоте появилась чудесная девушка в…

–…фиолетовом… Я слышала. И дался тебе этот фиолетовый цвет!

— У нее не простое платье, оно сшито словно из лепестков ирисов… Ты же знаешь, как я люблю ирисы.

— Что дальше? Ты подошла к ней?

— Да. Закуталась в шарф и вышла из дома. Мне надо было проверить, что это реальность.

— А дома еще кто-нибудь был?

— Нет. Мама с Фабиолой отправились в гости к соседям, я была совершенно одна.

— А если бы ты не подошла к окну?

— Думаю, она бы замерзла…

— Постой! Я ничего не понимаю. Итак. Ты подошла к ней. И что? Она оказалась самая настоящая?

— Да. У нее уже зубы стучали от холода, когда я подошла к ней. Спрашиваю: вы кто? Что здесь делаете?

— А она продолжает делать какие-то танцевальные движения… И глаза у нее ну совершенно безумные… И зрачки расширены… Хотя начало уже смеркаться, и про зрачки я, вероятно, нафантазировала. Словом, она явно была не в себе. Я взяла ее за руку и потащила за собой. С такими, как она, надо поступать решительно, не давая им опомниться. И она покорно пошла за мной.

Рита закрыла глаза и снова словно увидела эту танцующую девушку. Разговор с Мирой, которая иронизировала почему-то по каждому поводу, уже стал ее напрягать.

— Ладно, Мира, мне пора… Потом созвонимся, хорошо? Все. Целую.

Она положила трубку и еще какое-то время смотрела в окно, на падающий снег. Все вокруг было такого же удивительного, ирисового цвета, даже снег… И где взять эту фантастическую краску, отливающую всеми оттенками лилового, чтобы написать этот зимний вечер, эти поголубевшие ели, этот ирисовый снег…

Девушка действительно оказалась реальной. Продрогшей, с забившимся в волосы снегом, с обледеневшими ногами, в тонком прозрачном платье… Оказалось, что ее бросил парень. Ушел к какой-то балерине. Вот она на какое-то время и сошла с ума. Решила доказать всему миру, что она тоже умеет танцевать… Словом, ей требовалась помощь, и Рита предоставила ей свой кров, еду и горячее вино.

— Но как ты оказалась здесь? В Пристанном? Ведь это же далеко за городом… Как ты сюда забралась? — спросила Рита у девушки.

— Не знаю… Я ничего не знаю и не помню. Кажется, я вышла из дому и шла по дороге… Потом как-то оказалась в машине… — Ее зубы стучали о край бокала с вином. Она сидела, укутанная в теплую кофту, во фланелевых Ритиных домашних широких штанах, шерстяных толстых носках. — И потом — вот здесь…

— Что, прямо вот так, в легком платье, тебя сюда и привезли? Это что же за бессердечный осел такой смог бросить тебя на снег? Ты хотя бы запомнила его?

— Не знаю… — Девушка поежилась. — Ничего не знаю. Вернее, знаю только, что мне очень холодно.

— Это твое платье?

— Да, мое.

— Тебе его сшили?

Рита задавала самые разные, иногда, казалось бы, даже бессмысленные вопросы, лишь бы понять, в каком состоянии находится ее неожиданная гостья и следует ли ей вызвать знакомого доктора, чтобы тот хотя бы посоветовал, что с ней делать.

— Нет, подарили.

— Ты — профессиональная танцовщица?

— Нет. А что? Мужчины любят только балерин? — Она бросила на Риту испуганный взгляд. — Но я умею танцевать. Вы же видели…

Рита вдруг поймала себя на том, что испытывает чувство, какое может испытывать человек, нашедший клад (или просто кошелек, какую-то ценную вещь) и не собирающийся возвращать это хозяину (государству). Очень приятное, будоражащее чувство. Она смотрела на эту девушку и, признаваясь себе в том, что ее мало интересует ее судьба (!), мечтала написать ее портрет. Он так и будет называться: «Фиолетовая танцовщица». Она уже видела этот портрет. Но не традиционный, а фантазийный, со снегом, ветром, холодом и этим чудесным фиолетовым платьем. Но главным в этом портрете, конечно же, будет выражение лица девушки — отрешенное, полусумасшедшее, страдальческое. Это будет драма, кусок жизни девушки, ее боль, страдание, отчаяние! Конечно, портреты — не самая сильная сторона ее творчества, и большинство почитателей и коллекционеров, покупающих ее работы, знают ее как автора натюрмортов. Но должна же она развиваться, совершенствоваться. Пейзаж — это холодный, бездушный натурщик. А здесь — живая, красивая и очень интересная натурщица.

Решение пришло само.

— Вас как зовут? — спросила Рита.

— Наташа.

— А меня — Рита. Судя по тому, в каком состоянии вы находитесь, у вас сейчас не все благополучно в жизни. Вот я и подумала, что могла бы приютить вас у себя, постараться сделать все возможное, чтобы вы пережили самые трудные часы и дни своей жизни здесь, у меня дома, в тепле, комфорте, в моей компании. Не скрою, у меня имеется вполне определенный интерес… Я — художница и хотела бы написать ваш портрет.

Щеки у Наташи порозовели, она начала приходить в себя. Посмотрела внимательно на Риту.

— Да вы не подумайте ничего такого, просто я не знаю, как мне дальше жить. Что же касается вашего предложения, то я уверена, что через пару часов моего пребывания здесь вы и сами пожалеете о том, что взяли меня под свое крыло. Я же постоянно плачу, понимаете?

— Но, танцуя, вы не плакали, — возразила Рита.

— Просто я находилась в таком странном состоянии… Как бы между небом и землей.

— Есть такой роман Марка Леви. Не читали?

— Нет, не читала. Я, знаете ли, вообще мало читаю.

— А чем вы занимаетесь?

— Когда-то, в моей прежней жизни, еще когда я была с Федором, работала у него менеджером, мы занимались продажей сувениров… У него целая сеть магазинов. Сейчас же, после того как он меня бросил, я и не знаю, чем буду заниматься.

— Вы жили с ним или у вас есть свое жилье?

Рита улыбнулась про себя, подумав, что Марк Садовников, ее муж, следователь прокуратуры, оценил бы ее искусство вести допрос. Спокойно, ненавязчиво, ловко выпытывая всю информацию.

— У меня есть квартира, я там жила одна. Встречались мы в основном у Федора. Он выкупил чердак в одном элитном доме, оборудовал его, выложил итальянской мозаикой террасу, а я помогла ему выбрать растения, цветы… Мы посадили даже маленькую иву. Еще там были качели. И вот теперь на этих качелях качается совсем другая девушка. Смотрит на мои олеандры, гортензии и думает, что все это уже принадлежит ей…

— Может, мы хотя бы на время забудем Федора? Вы, Наташа, такая красивая девушка, что легко найдете себе другого, более надежного и порядочного молодого человека. Ну так как? Согласны?

— Позировать вам? Но, говорю же, вы сами скоро пожалеете об этом.

— Почему? — Неприятный холодок пробежал по спине Риты. В сущности, она привела в дом полусумасшедшую девушку, не зная о ней совершенно ничего. А вдруг она какая-нибудь аферистка?

Раздался звонок. Это была Мира.

— Послушай, подруга, а вдруг эта твоя девушка — аферистка и собирается ограбить тебя? У тебя в мастерской сейчас два готовых натюрморта, стоимостью по пятьдесят тысяч евро. Ты вообще что-нибудь соображаешь?!

— Я поняла тебя… Спасибо.

Рита вышла из комнаты, чтобы ее комментарии не смогла услышать Наташа.

— Не можешь говорить? — Тон Миры смягчился. Она словно жалела Риту. — Но ты подумай сама, насколько все это опасно! К тому же с минуты на минуту вернется твоя мама. Как, ты полагаешь, она отнесется к тому, что ты притащила в дом незнакомую девушку?

— Думаю, что она сразу же примется что-нибудь готовить, чтобы накормить ее, — Рита заговорила приглушенным голосом. — Я же ее дочь, мы с ней в этом плане похожи.

— Хорошо. А вот вернется Марк… он как к этому отнесется?

— Мира, но нельзя же постоянно думать о грабителях и преступниках! Достаточно того, что этим болен Марк, ему повсюду мерещатся убийцы, воры, насильники… Если бы ты только знала, как он переживает из-за Фабиолы! Она еще совсем маленькая, а он уже заранее беспокоится о ее будущем, о том, за кого она выйдет замуж.

— Рита, прошу тебя, будь осторожна и не дай себя обмануть и ограбить. Да, забыла спросить: она красивая?

— Да. Очень!

— Тогда тем более будь осторожна.

— Спасибо тебе, подружка. Целую тебя…

Рита вернулась в комнату и нашла Наташу спящей. Рита принесла из мастерской альбом, уголь и принялась делать наброски. Нет, она не ошиблась, Наташа — идеальная натурщица. Пусть она подольше поспит…