Принцы только такое всегда говорят

Анна Дашевская

Александра ван Хоорн — юная леди благородного происхождения, с отличным образованием, хороша собой, да еще и маг-артефактор очень неплохого уровня. Но вовсе не поэтому ее пытаются убить во время плавания из Нового света в Старый. Совсем не поэтому в числе ее друзей оказываются наследный принц, высокопоставленный военный и могущественный маг. Но зато один из созданных ею артефактов, случайно забытый в кармане, спасает не тольо жизнь героини, но и еще трех десятков людей и нелюдей, запертых на полярной станции.

Глава 4

Заколка утром оказалась на подносе с чаем и печеньем, который принесла мне в начале девятого горничная. На борту соблюдали этот старый бритвальдский обычай, подавать с самого утра, пока гость еще в постели, чай и сладости. Мило, и отлично помогает проснуться, особенно тем, кто полночи искал приключений на других палубах.

Я поблагодарила горничную, закрыла за ней дверь и с сомнением посмотрела на артефакт. Конечно, было ужасно любопытно просмотреть запись прямо сейчас, самой. Но небольшое сомнение все-таки оставалось: смогу ли я заставить камни повторить запись еще раз, для госпожи Редфилд и прочих участников вчерашней встречи? Артефакту-то уже больше пяти лет, делала я его еще студенткой-третьекурсницей, и теперь понимаю, что многого не учла тогда. И камни поставила не абсолютно одинаковые (а где их было взять, три совершенно одинаковых сапфира такого качества?), и как основу лучше было брать платину, и угол отражения вымерен не так точно, как я бы сделала сейчас…

Нет, не буду торопиться, хватит у меня терпения подождать час. Ну, должно хватить.

Я подошла к зеркалу, расчесала волосы и забрала их в хвост заколкой-артефактом. Через двадцать минут я уже входила в ресторан для завтрака.

Заколка, как ни странно, охотно показала запись второй и даже третий раз, только смысла в этом было немного: мы увидели только смутную фигуру, будто закутанную в туманный кокон. Ни лица, ни очертаний фигуры, чтобы хоть понять, мужчина это или женщина — ничего. Три часа ночи, темно, хоть глаз выколи. Непонятный, слегка светящийся силуэт вплывает в кают-компанию, останавливается возле одного из кресел, прикасается рукой к вазе с цветами… и быстро выкатывается.

— Н-да… Идея была хорошая, но ничего не дала, — с сожалением сказал генерал, достал свою трубку и стал набивать ее табаком из кожаного коричневого кисета, тщательно разминая комочки.

Я присмотрелась: ага, вот почему она такой странной формы! Это выдолбленный кукурузный початок, насаженный на тонкий мундштук.

— Ты неправ, Джеймс, — госпожа Редфилд тоже достала свою трубку, уже знакомый мне темно-вишневый бриар с серебряным колечком на длинном черном мундштуке. Она жестом отказалась от генеральского кисета, достала серебряную коробку и достала первую щепотку табака.

Джон, Леонард и я терпеливо ждали, пока трубки будут набиты и раскурены, а табак припрятан. Правда, Леонард открыл, было, рот, чтобы что-то сказать, но Джон убедительно пнул его под столом ногой.

— Лавиния, скажите, в чем генерал неправ? — наконец прозвучал вопрос, когда клубы ароматного дыма поднялись к потолку курительной.

— Мы знаем, что у нас есть реальный противник. Просто пока не видим его лица, — ответила госпожа Редфилд.

— Простите, а откуда мы вообще знаем, что это — наш противник? Мы все ведь там оказались случайно!

Тут госпожа Редфилд неожиданно хмыкнула.

— Скажите, Леонард, если вы, идя по улице, увидите, как четверо бьют одного, что вы сделаете?

— Ну, разумеется, вмешаюсь в драку и помогу этому одному! — нетерпеливо ответил молодой человек.

— Вы ведь с ним незнакомы, а вдруг его бьют за дело?

— Четверо на одного? Ну, тогда сперва разниму, а потом буду разбираться. Вызову ближайший патруль, дойду с ними вместе до стражи или до безопасников… В любом случае, это нарушение закона!

— Ну, вот вы и сказали самое главное. Нарушение закона. Применение магических средств, могущих повлечь за собой ущерб здоровью окружающих — это тоже нарушение закона. И я могу считать того, кто это сделал, только противником!

Леонард вздохнул и кивнул, соглашаясь.

Генерал пыхнул трубкой и выпустил большое кольцо белого дыма, пахнущего морем и дубовой корой. Все проводили это кольцо глазами, а генерал неожиданно сказал:

— Вообще-то, и в самом деле, кое-что мы узнали. Даже по этой записи можно понять, что наш противник — не эльф и не гном.

— Не гном понятно, рост довольно высокий. А почему не эльф? — заинтересовался Леонард.

— Другие движения, пластика совсем иная.

— А-а, понятно. Ну, тогда еще кое-что: когда наш злоумышленник стоит, он макушкой примерно на уровне середины натюрморта с серебряной вазой. Сейчас пойду и посмотрю, какой примерно рост получится.

Леонард вышел из курительной, а генерал повернулся к госпоже Редфилд и спросил:

— Borkum Riff Sherry?

— Нет, Corsair, с Антильских островов. У них вишневый аромат мягче, — увидев вопрос на лице Джона, она рассмеялась и пояснила, — Сорта табака, Джон. Всего лишь сорта табака!

— У нашего злоумышленника вполне приличный рост, меня выше дюйма на три! — сообщил Леонард, успевший сбегать в кают-компанию.

— То есть, примерно шесть футов и четыре дюйма? — переспросил генерал. — Действительно, солидно. Значит, наш противник, скорее всего, мужчина и человек.

Тут и я решила внести свою лепту:

— Можно еще предположить, что он пассажир первого класса или один из офицеров. Или стюард.

— Да, второму классу или матросам было бы трудно объяснить свое появление в этой комнате… — согласилась со мной госпожа Редфилд.

— Ну, осталось всего ничего, — помахал трубкой генерал. — Сколько у нас пассажиров в первом классе, двести?

— Сто восемьдесят восемь, — сказал Джон. — Из них восемьдесят два — мужчины. Про экипаж пока не узнал.

— По экипажу я выясню, — сказала госпожа Редфилд. — А теперь я предлагаю молодежи пойти и поплескаться в бассейне. Иначе у кого-нибудь особо внимательного может возникнуть вопрос, что мы делаем в курительной такой странной компанией в столь прекрасный день.

День, и в самом деле, снова выдался замечательным. Мы втроем поплавали в бассейне — что удивительно, именно втроем: ни один из ста восьмидесяти пассажиров первого класса не составил нам компанию. Да и на палубе в шезлонгах сидели три или четыре совсем уж пожилых леди, расположившихся под самым большим зонтом и увлеченно рассматривавших иллюстрированные журналы. Правда, в их распоряжении были еще прогулочная палуба, открытая бильярдная, бар, в конце концов — за те немаленькие деньги, что вы платили за билет, компания океанских перевозок развлекала вас на всю катушку. Стрелки подползали к полудню, когда я решительно поднялась и сказала:

— Все, хватит мне жариться на солнце. Пойду и займусь чем-нибудь в каюте, а то обгорю.

— Чем ты будешь заниматься в каюте одна, Сандра? — спросил Леонард, лениво приоткрыв один глаз. — Может, тебе помочь?

Махнув рукой, я ушла, но работать над подарком не было никакого настроения. Я приняла душ, прилегла, и неожиданно для себя уснула, да так крепко, что проспала обед, стук в дверь, звонок коммуникатора… Когда я открыла глаза, за приоткрытым окном каюты было совсем темно, и в щель залетали капли дождя. Снова испортилась погода. Ветер усиливался, начинало чувствительно качать.

Конец ознакомительного фрагмента.