Минотавр

Анна Игоревна Жиляева (2024)

Молодой бизнесмен Кирилл Громов просыпается в закрытой комнате без воспоминаний и начинает общаться в чате с таинственной незнакомкой.

Глава 4. Не такая, как другие, но и не хуже других

После разговора с Ари Громов долго вертелся в кровати, прежде чем уснуть. Было интересно, почему похититель выбрал именно этот фильм, игнорируя составленный ранее список. Казалось, он хотел что-то сказать или намекнуть, но пока разгадка от Громова ускользала.

Кроме того, он был явно заинтересован в Ари. Казалось бы, как можно думать о какой-то почти неизвестной ему девушке, которую, возможно, не получится никогда даже одним глазком увидеть, а не о реальной проблеме — похищении и заточении. Но Громов всегда работал в режиме энергосбережения: молчал, если не требовалось говорить, не приходил, если не звали, и не думал, если решить проблему прямо сейчас было невозможно. Поэтому он решал что-то более насущное.

После вчерашнего они так и не разговаривали, даже доброго утра друг другу не пожелали. Ари была онлайн, но так и не ответила на последнее сообщение. Громов тоже не спешил нарушать тишину первым, однако в три часа дня всё же написал что-то максимально нейтральное, чтобы не выдать напряжения.

Тесей: приветик

Тесей: так что, посмотрим?

Ариадна: Да, давай. Увлеклась «Улиссом», забыла совсем.

Громов тут же выдохнул: никакого напряжения не было и, кажется, он его сам себе придумал. Довольно хмыкнув, он напечатал что-то о минутной готовности и вставил диск в привод.

Тем не менее просмотр проходил не так интересно, как до этого. Ари молчала, и многие комментарии Громова так и остались без ответа либо же получали не больше смеющегося смайлика. Он гадал, какие чувства испытывает собеседница и почему вообще предложила посмотреть, если так не нравится, и из-за этого практически всё пропустил — только пялился в чат и ждал хоть чего-то привычного от Ари. Но за два часа она только однажды попросила поставить на паузу, чтобы сходить в туалет, и Громов постеснялся снова подключить сортирный юмор, хотя мог бы таким образом хоть немного разбавить неловкость.

Фильм кончился, когда на часах было пять вечера. Громов выждал какое-то время после титров, покрутился на кресле, но всё тщетно. Ари явно не хотела первой начинать обсуждение, поэтому инициативу снова пришлось взять на себя:

Тесей: как тебе?

Ариадна: Я не понимаю, почему похититель выбрал именно этот фильм. Это какое-то безумие.

Тесей: что?

Тесей: почему?

Ариадна: Этот человек — извращенец, Тесей. С таким же ужасным чувством юмора, раз подсунул нам это.

Тесей: ты думаешь это как-то связано с нашим заточением здесь?

Ариадна: Это связано со мной. Но я не собиралась говорить, боже, мы с тобой даже не увидимся никогда!

Тесей: Ари, ты о чём?

Она ничего не ответила ни через пять минут, ни через десять. Громов понимал уже — что-то не так, но боялся слишком надавить. Страшно было потерять единственного собеседника и того, кто мог вытащить Громова отсюда.

Тесей: ладно, давай я первый признаюсь в чем-нибудь

Тесей: я терпеть не могу оливки

Ответа не было, и в груди болезненно сжалось. Громов вскочил и сделал круг по комнате, кусая заусенцы на пальцах, а после вдруг схватил одеяло, залез на кровать и закрыл им камеру. Момент был слишком интимным, чтобы кто-то имел право подглядывать.

Адриана: Вау.

Ариадна: Конечно, теперь я готова тебе рассказать всё о себе.

Тесей: я просто не хочу чтобы ты расстраивалась Ари

Тесей: фильм не обязывает тебя рассказывать что-то личное

Тесей: давай еще что-нибудь посмотрим?

Ариадна: Нет, это глупо, Тесей. Я всю жизнь борюсь с этим, чтобы спасовать перед сумасшедшим похитителем.

Ариадна: Но я не понимаю, откуда он узнал?

Тесей: о чем?

Ариадна: Тесей, у меня расстройство аутистического спектра. Синдром Аспергера, если пожелаешь.

Тесей: ты аутист?

Тесей: да ну Ари

Тесей: как я мог не заметить?

Ариадна: Я не слабоумная, Тесей, просто нейроотличная. И не люблю, когда меня называют аутистом. Ты в провинции рос?

Тесей: ну да

Ариадна: Значит, знаешь, какое значение давно закрепилось за словом «аутист». Хотя мне кажется, что для этого достаточно один раз почитать чат любой онлайн-игры, чтобы понять.

Тесей: я все равно не понимаю

Тесей: у тебя с детства диагноз?

Ариадна: Да, с детства. И я не распространяюсь об этом. У меня педагогическое образование, я работала в вузе и в школе, мой диагноз мне никак не мешает. Только вот похититель посчитал, что это обязательно нужно знать тебе.

Ариадна: И я не хочу это обсуждать. Наше общение — переписки, едва ли тебе пришло в голову за эти дни, что я отличаюсь хоть чем-то.

Тесей: но мне интересно

Тесей: я могу задать вопросы?

Ариадна: Нет.

Ариадна: Спокойной ночи, Тесей.

***

Следующие дни тянулись как жвачка. Громов всерьёз увлёкся гантелями от безделья, несколько раз за день торчал в душевой кабине, мерил шагами комнату (десять до двери от кровати, пять — до компьютера), вспоминал сначала таблицу умножения по порядку, потом — алфавит, горланил песни Арии и Многоточия и делал много чего ещё. На это было две причины: Ари перестала выходить на адекватный диалог, лишь изредка отписываясь на абсолютно нейтральные темы, а похититель, судя по всему, обиделся на завешенную одеялом камеру.

— Нет, ну вы на него посмотрите! — вопил Громов, бегая рядом с камерой и размахивая руками. — Это я тут взаперти сижу, а обижаешься ты! Мне что, всё при тебе делать, прям на камеру? Чтобы ты потом эти видео на сайты для взрослых сливал? Не-не-не!

Но гневная отповедь тоже не помогла. Дисков и книг больше не было, как и приятной собеседницы. Громов остался один на один с собой в тесной камере и абсолютно не был этому рад.

Пугало и то, что некоторые конкретные воспоминания не спешили возвращаться. Ему было жутко интересно, что же использовал похититель, раз смог уничтожить их с Ари память на такой срок. Раньше он вообще думал, что это невозможно, а сейчас недоумевал. И обсудить, собственно говоря, было не с кем.

Спустя три дня молчания, Громов снова решился выйти на контакт с обоими собеседниками. Сначала спросил у камеры, в порядке ли Моцарелла, а после сел за компьютер и написал большое сообщение, потрудившись в этот раз расставить заглавные буквы и некоторые знаки препинания:

Тесей: Ари, я не знаю, что сделал тебе, но меня эта пытка игнором и молчанием уже заколебала. Если ты так испугалась нашего последнего разговора, то давай сделаем вид, что ничего не было. Но как по мне всё это такая глупость. Мы заперты чёрт знает где и вряд ли выберемся живыми, а тебя волнует это?

Тесей: я скучаю(

Тесей: без наших разговоров я свихнусь быстрее, чем ты скажешь «Моцарелла» клянусь

Ответ прилетел так быстро, будто Ари все эти дни ждала подобного разговора. Хотя, вероятно, так действительно и было.

Ариадна: Я испугалась.

Ариадна: Прости.

Тесей: чего? меня? моей реакции?

Тесей: я, конечно, удивился, но чего ещё можно было ожидать?

Ариадна: Я через многое прошла, прежде чем смогла принять себя. Думаю, ты понимаешь, что многие некогда близкие люди не смогли.

Ариадна: И я не исключаю возможности, что ты — кто-то из моего прошлого.

Тесей: я в школе одноклассника буллил за внешность, но это же была не ты?

Ариадна: Ты у нас абьюзер, значит?

Ариадна: Меня буллить не будешь?

Тесей: буду, хочешь, дурочкой назову?

Тесей: только не обижайся еще на пару дней))

Ариадна: Иди к чёрту!

Ариадна: Ладно, окей. Я за эти дни прогнала в голове все возможные мысли о том, кто ты такой. Даже о бывшем своём подумала. Но ты явно гораздо дружелюбнее, да и фильмы со мной смотришь. Он терпеть не мог то, что выбирала я.

Тесей: о это мы теперь и о бывших поговорим?

Тесей: победа, мы снова друзья!!

С чувством лёгкости и облегчения Громов застучал по клавишам до самого ужина, погружаясь с головой в обсуждение чужих отношений. Оказалось, Ари вспомнила много за эти дни. Она рассказала про Костю, музыканта и парня из параллельной группы в университете, который таскал её по тусовкам и клубам, а покидал эти места у Ари на плече в полной отключке. Ей тогда было особенно тяжело, потому что в клубах всегда громко играла музыка, а незнакомые люди постоянно пытались заговорить. С Костей она рассталась, а он вскоре после этого отправился в рехаб. Дальше был Егор — большая и нежная любовь, прервавшаяся c окончанием университета. Ари осталась в Москве, а Егор вернулся в родной город, так как не смог найти работу по профессии. Про третьего же они говорили дольше всего.

Ариадна: Костя и Егор не знали про РАС. После школы мне было сложно довериться хоть кому-то, да и в Москву я уехала, чтобы жизнь жизнью «нормального» человека.

Ариадна: Как видишь, я в кавычки взяла это слово не просто так. Всё детство меня этот дурацкий диагноз уничтожал, больше всего на свете хотелось перестать быть собой хоть на минуту. А в университете на меня смотрели обычно, общались на равных, а всякие мелочи, типа там сложностей с коммуникацией вне учёбы и работы или того, как тяжело мне было воспринимать громкие звуки, все списывали на особенности характера. Я хорошо научилась маскироваться. Это, кстати, маскинг называется.

Тесей: а потом кто-то узнал?

Ариадна: Да. Когда мы с Богданом начали встречаться, я сразу рассказала. Решила, что глупо будет скрывать от того, с кем собираюсь постоянно видеться и близко общаться. И он… воспринял это странно.

Тесей: ну я бы тоже удивился, если б мне что-то такое девушка сказала

Ариадна: Он не просто удивился, Тесей. Он решил, что его миссия — оградить весь мир от меня. Никто, включая его друзей и родственников, не должен был узнать, что я аутистка. Он не разрешал мне брать с собой антистресс-игрушки и фиджеты, хотя я была от них просто зависима, особенно на работе пользовалась постоянно, запрещал носить одну и ту же одежду, хотя я бы душу продала за свою любимую футболку, которую весь четвёртый курс протаскала не снимая, а ещё приучил к солнцезащитным очкам в любую погоду и время суток. Сначала хотел заставить всем смотреть в глаза, но потом у меня случился мелтдаун прямо во время встречи с его друзьями, и он разрешил носить очки. Если честно, до сих пор не избавилась от этой привычки. В какой-то степени это и правда помогло — не нужно постоянно объяснять людям, что, если я отвожу глаза, это не значит, что я вру.

Громов тяжело вздохнул и перевёл взгляд на камеру. Наверняка похититель тоже видел все их переписки, и его посетила шальная мысль: а что если это был Богдан?

Тесей: подожди секунду, у меня два вопроса

Тесей: что такое мелтдаун?

Ариадна: Состояние, при котором ты не можешь контролировать себя и свои эмоции. Ощущается так, будто внутри вдруг взрывается бомба такой силы, что уничтожает тебя. В детстве я часто во время таких приступов причиняла вред себе. Царапала лицо, билась головой об стену. Поэтому психотерапевт научила меня вести дневник и отслеживать даже малейшие признаки, когда нервная система перегружается. До отношений с Богданом не было ни одного срыва с тринадцати лет.

Ариадна: Второй вопрос?

Тесей: какого чёрта ты терпела, Ари????????

Ариадна: Не знаю. Что-то подобное делала моя мать когда-то, но мягче, конечно, поэтому, возможно, я просто попала в привычную среду и не могла сопротивляться какое-то время. Но в определённый момент решила, что хватит. И ушла. И знаешь что? Он разослал анонимные сообщения моим коллегам и студентам, в которых описывал в подробностях мой диагноз и его проявления. Разоблачил меня.

Тесей: я тебе ещё неделю назад сказал, что он мудак. так и оказалось

Тесей: какая же ты молодец, что ушла в конце концов

Ариадна: Меня так это подкосило, что я вернулась в родную провинцию через пару недель после всего. Не могла смотреть им всем в глаза уже не только в прямом, но и в переносном смысле. Все люди взрослые, никто никак не показал, что знает, — только одна коллега, с которой мы более-менее общались, переслала то письмо и спросила, правда ли это. Но мне было невыносимо осознавать, что все всё знают, и я уволилась. Сначала жила с родителями, но они просто извели меня: бросила престижную работу, благодаря которой могла построить карьеру, рассталась с Богданом, хотя они были уверены, что мы вот-вот должны пожениться. В итоге я получила первую зарплату в школе и переехала. Только вот, знаешь…

Ариадна: Не помню, что вообще делала после переезда. Кажется, встречалась с кем-то ещё.

Тесей: получается, у тебя где-то там есть парень?

Тесей: изнервничался весь небось

Ариадна: Не думаю. Мне в целом всегда было тяжело найти отношения, в частности из-за комплексов и страхов. А у тебя как?

Громов честно сказал, что ничего не помнит. Опустил только странные сны, приходившие иногда уже здесь, в комнате. В них он видел силуэт в ярком цветном платье. Длинные светлые волосы были наброшены на лицо так, что его невозможно было разглядеть. Иногда незнакомка танцевала, покачивая бёдрами, а Громов заворожённо смотрел, иногда — подходила и клала руки ему на плечи так нежно и невесомо, что он просыпался смущённый и удивлённый. Она казалась такой родной и одновременно такой далёкой, будто последний раз они встречались много лет назад.

Пришлось прерваться на ужин, который Громов подхватил без особого интереса и поставил на край стола. Долгожданное общение сейчас насыщало куда больше, а ещё почему-то подарило покрасневшие щеки и холодные ладони, будто бы у Громова поднялась температура. Это совершенно точно была какая-то запредельная радость от возвращения Ари.

Поэтому фотографию Моцареллы под тарелкой Громов заметил уже почти перед самым отбоем, когда экстренно запихивал в себя еду, зная, что в темноте точно не сможет этого сделать. Моца стояла на задних лапках, погружённая в сугроб по живот, и радостно позировала для камеры, как делала всегда. В правом нижнем углу была написана дата, совпадающая с датой на компьютере. Значит, Моцарелла жива и здорова, радостно подумал Громов и зашёл в MyChat, чтобы поделиться с Ари, но вовремя посмотрел на часы — 23:00. Свет погас.

Забравшись в абсолютной темноте под одеяло, Громов подумал, что с удовольствием бы познакомил Ари с Моцареллой. А ещё — очень бы хотел посмотреть фильм вместе, но не через компьютер, а сидя рядом с чипсами, колой и крекерами-рыбками для Моцы.

Ночью расслабленному и спокойному Громову снилось, будто он парит без парашюта над огромным городом.

До самого вечера среды Ася молчала. Не то что бы Громов ждал сообщения — вовсе нет, но надеялся, что какой-то отчёт о киноклубе получит. Это поможет понять, как строить сценарий дальше.

За час до сбора телефон Громова, засидевшегося в офисе, завибрировал от входящего сообщения. Он аж вздрогнул от неожиданности, так как полностью был погружён в изучение сценария для нового клиента, написанного одним из стажёров, но тут же взял телефон в руки. Ася Викторовна, как было написано у него в контактах, отправила фотку. Громов против воли улыбнулся, когда увидел её в футболке с надписью «FRIENDS» разноцветными буквами. Неизменными были и те тёмные очки на тонких дужках. «Иду в киноклуб, как и обещала!». Громов решил только поставить реакцию — огонёк — и вернулся к бумагам.

Ещё два часа за сценариями и отчётами пролетели незаметно. Устало зевнув, Громов подумал было остаться ночевать тут, как делал всегда, но пока что планам не суждено было сбыться: в десять часов ему позвонила Ася.

— Здравствуйте. Вы не в офисе случайно? — будничным тоном спросила она, будто беспокоила его не в самое неподходящее время для деловых разговоров.

— А что? — удивлённо спросил Громов и подошёл к окну. Внизу, в свете фонарей, он увидел одинокую фигуру, взгляд которой был устремлён прямо на окно его офиса. Какая невероятная память. — Вижу. Господи, ну поднимайтесь.

После этого Громов нехотя спустился вниз, открыл по ключ-карте двери и впустил замёрзшую в одной футболке Асю внутрь. Та выглядела как-то бодро и весело, а когда увидела взгляд Громова, опустила глаза в пол и слегка улыбнулась.

— Извините за грубость, но какого чёрта? — фыркнул Громов, пока они проходили через приёмную к лестнице на второй этаж. — Я понимаю, что киноклуб всего в паре улиц отсюда, но вам не кажется, что в такое время здесь могло никого и не оказаться?

— Я шла на трамвайную остановку. Они до двенадцати ездят, — пожала плечами Ася. — И увидела, что только у вас в офисе горит свет. А я ведь не поделилась впечатлениями от встречи, как вы просили.

В этот раз создавать официальную обстановку не было никакого желания, поэтому Громов уселся на небольшой диван, где раньше и ночевал, расслабил галстук на шее и перевёл взгляд на Асю, которая внезапно застыла в дверях. Помявшись, она села в то же самое кресло, что и в прошлый визит, закинула ногу на ногу и как-то абсолютно бесстыдно осмотрела Громова. Было в её взгляде что-то хитрое, даже игривое, и сейчас Ася отличалась от того человека, который появился на пороге «Второго шанса» полторы недели назад. Видя такое, Громов в очередной раз успокоил себя, что сценарии реально работают.

— Так что там про киноклуб? — нарушил он тишину, хотя не очень хотел слушать ответ на свой вопрос.

— А, ну вот. Всё замечательно прошло, я вам так благодарна. Познакомилась с милыми людьми, посмотрели «Титаник». Я удивлена была такому банальному выбору, но что поделать? Пришлось смотреть.

Громов откинулся на спинку, чтобы слегка прикрыть усталые глаза.

— Вы для этого пришли?

— Нет. Скажите, вам про фильмы психотерапевт рассказал? — Громов услышал тихое, нервное ёрзание на кресле.

— Секрет фирмы.

— Да ладно вам!

— Да, Ася Викторовна, от него. Разве вы не давали согласие на это?

— Я дала ему согласие на всё. — Громов еле сдержался, чтобы не вскинуть брови в удивлении.

— Значит, не задавайте глупых вопросов. Кстати, это всё тоже можно было спросить по телефону. А ещё лучше — в мессенджере, — продолжал потешаться Громов, не открывая глаз. В неофициальной обстановке он редко был таким сдержанным и вежливым, но тут обязывала ситуация. Хотелось, конечно, послать Асю к чёрту и отправиться домой спать.

Диван рядом с ним прогнулся, и голос вдруг зазвучал так близко, что стало уже не до веселья. Приоткрыв один глаз, Громов увидел взволнованное лицо, сжатые в тонкую линию губы и взгляд, устремлённый будто бы сквозь него. Руками Ася непроизвольно теребила край тонкой футболки.

— Я хотела попросить. Как я поняла, вы помогаете сделать то, что человек никогда не решится или не сможет сам. В частности, становитесь… мотивацией. Я права? — Ответ явно не был нужен, поэтому Громов снова прикрыл глаза и промолчал. — Я очень хочу прыгнуть с парашютом, Кирилл Владимирович. Хочу уже много лет и боюсь. Пыталась брать с собой друзей, парней — все против. А мне кажется, будто после я смогу вдохнуть полной грудью, надо только решиться.

— Сами за меня хотите писать ваш сценарий? — Громов, заинтересовавшись, перестал вальяжничать и сел ровно. Да и заснуть в таком положении можно было куда проще, чем казалось на первый взгляд. Теперь волнующаяся Ася сидела очень близко, и можно было разглядеть изящный нос с горбинкой, карие глаза и тонкие ресницы. Громов мысленно одёрнул себя и перевёл взгляд на кондиционер за спиной собеседницы. — Да окей. Будет вам парашют. Найду людей, договорюсь и скину только время и место. Устроит? Не испугаетесь в последний момент?

— Нет, вы не поняли, — тихо сказала Ася. — Я прошу вас пойти со мной.

— И прыгнуть? — У Громова похолодели ноги от одной только мысли об этом. Ася медленно кивнула. — И не просите. Сопроводить сопровожу, но не больше.

— Ладно, так тоже нормально. Спасибо. — Ася тут же расслабилась и встала. — А теперь я пойду, ещё успею на трамвай. Простите за беспокойство.

И она ушла, а у Громов на губах так и застыло предложение подкинуть до дома. Оно не было озвучено, потому что сил не хватало даже встать. Как только дверь внизу хлопнула, Громов поленился воспользоваться ключ-картой и просто заснул на диване, свернувшись калачиком.

А через несколько дней купил два билета на прыжок с парашютом.

Мотя, конечно, спросил, зачем ему вообще всё это надо. И был прав. Громов сам учил не вмешиваться в сценарий, особенно — не принимать во всём этом участия. По-хорошему, Ася с их помощью или самостоятельно должна была найти друга, который согласился бы прыгнуть вместе с ней, или же уговорить имеющихся. Ментор мог поначалу показать, направить, но не становиться другом самостоятельно. Мотя попытался даже напомнить об этом, но почему-то сразу отмахнулся.

— Делай, что хочешь, Кирюх. Предохраняйтесь только, а то мало ли что.

У Громова как у подростка загорелись щёки, и он начал с запалом доказывать, что ничего такого быть не может, но Мотя не стал слушать. Очевидно, он относился к подобным служебным романам куда проще.

Мастер по прыжкам с парашютом был занят до самого конца мая, и Громов договорился только на первое июня. Ася прилежно пообещала ходить всё это время в киноклуб, к тому же, по её словам, уже начались летние каникулы и времени, особенно во второй половине дня, у неё, как у завуча, освободилось немерено. Они лишь несколько раз после встречи в офисе перекинулись сообщениями, и однажды в шесть утра Ася позвонила, естественно, не получив ответа от крепко спящего Громова. Оказалось, она ходила на пробежку и смотрела на восход солнца в том месте, где и в первый раз, и хотела позвать Громова с собой. «В следующий раз можете зайти, взять Моцареллу» в шутку написал он и получил короткое «Хорошо. ))».

Но следующего раза не было. Никто из них сознательно не пытался преступать черту, не лез с общением. Собственно, они даже не перешли на «ты», хотя со многими клиентами Громов избирал более нейтральный стиль общения, чтобы не было ассоциации со злым начальником или учителем в школе. Здесь же они вели понятную только им игру.

Первого июня Ася появилась у входа во «Второй шанс» в девять утра. Узнал спящий Громов это от Олеси, которая увидела её у входа на скамейке и пустила в комнату ожидания. Моментально проснувшись от взволнованного и удивленного голоса секретарши, Громов увидел кучу пропущенных и застонал в подушку. Прыжок был назначен на три часа дня.

Через полчаса Ася позвонила снова, и на этот раз Громов ответил, зажимая телефон плечом, так как в руках был поводок с Моцареллой и её обслюнявленный мячик для игры.

— Вы меня ещё сумасшедшим называли? — вместо приветствия сказал Громов и не сдержал раздражённого вздоха. — Что вы мне телефон обрываете? И Олесю довели.

— Я боюсь, — виновато сказала Ася. — Пожалуйста, можете приехать в офис?

— А что ещё вам сделать, Ася Викторовна? Раз уж пришли — сидите и ждите. Мы вчера договорились на час дня не просто так. — Громов кинул мячик, отцепив Моцареллу с поводка, и взял телефон в руку.

— Ладно, я поняла. Извините. Я подожду здесь с вашего позволения. До встречи. — Ася не звучала обиженно или задето, скорее как-то несчастно, будто ей действительно было настолько страшно. Громов вспомнил, почему она вообще попросила о помощи, и почувствовал укол совести. Всё же он сам взвалил ответственность за взрослую девушку на свои плечи, значит, надо было нести до победного.

— Стойте, — вздохнул он и сел на корточки перед Моцареллой, прибежавшей с мячиком. — Приходите ко мне, тут недалеко. Мы с Моцей на площадке рядом с домом — сразу увидите. От офиса идти пять минут.

— Спасибо, Кирилл Владимирович! — подёрнутый теплотой голос заставил улыбнуться, но Громов не сменил тона:

— Адрес эсэмэской скину.

Действительно, совсем скоро на площадке появилась Ася. Громов так увлёкся игрой, что не заметил, как она подкралась и остановилась рядом, но обмануть Моцареллу не удалось — собака тут же подбежала к уже знакомому человеку и по привычке бросилась облизывать ей лицо. Ася села напротив неё и начала гладить, тормошить и сюсюкаться как с ребёнком.

— Ах ты солнышко! Какая чудесная собака! Спасибо, Кирилл Владимирович, — коротко кивнула она, когда закончила с приветствиями и перевела короткий благодарный взгляд чуть выше. — Я полночи не спала, всё представляла, как у меня в полёте сердце останавливается.

— Попросите у доктора Кецховели таблетки от тревоги, — хмыкнул Громов и нацепил Моце поводок. — Возьмите ключи и идите к моей машине, а я переоденусь и спущусь. Поедем пораньше, что уж делать.

Ася молча приняла ключи, поцеловала на прощание Моцареллу и ушла. Громов всего секунду смотрел на неё сзади: на обтянутые тонкими джинсами ягодицы, хрупкие плечи под той же самой оверсайз футболкой с «Друзьями», на развевающуюся на ветру копну тёмных волос.

Дома он натянул старую футболку с группой «Kiss», джинсы, подумав, надел кепку от солнца и кроссовки. Он специально не стал смотреть видео и читать о прыжках, иначе бы ещё вчера кинул Асю в чёрный список. Закончив со сборами, Громов бросил Моце привычное «пока-пока» и выбежал на площадку. Собака проводила хозяина грустным взглядом, больше всего на свете, видимо, мечтая присоединиться к нему.

Ася сидела на пассажирском сидении и задумчиво смотрела в окно. По её лицу то и дело пробегали тени волнения, она морщилась и переводила взгляд с одного на другое, но, когда в поле зрения появился Громов, тут же дежурно улыбнулась:

— Даже не угнала вашу машину, видите. Серьёзно настроена.

— Спасибо, — шутливо закатил глаза Громов и сел на водительское сиденье. — Вбейте адрес в карты, подскажете мне, где съезжать с трассы.

Ехали они почти всё время молча, лишь иногда комментируя песни по радио. Громов выехал за город, пересёк несколько населённых пунктов и хотел было уже свернуть по наводке Аси, как вдруг увидел стрелочку с надписью «Голубые озёра — 500 метров».

— Заедем? — спросил он и наткнулся на горящие глаза спутницы. Угадал, значит. — У нас всё равно ещё три часа в запасе есть, не там же сидеть всё это время.

— Да! — подпрыгнула на сиденье Ася и тут же пристыженно села назад. Громов только рассмеялся и свернул по указателю.

Озёра, как оказалось, уже начали превращаться в болота, потому что за ними толком никто не ухаживал, но вдали всё равно виднелась голубая, сверкающая на солнце гладь. Они остановились неподалёку от берега и спустились вниз на берег. Громов взял из багажника старое покрывало, которым обычно застилал заднее сиденье, когда перевозил Моцу, и кинул его под деревом на небольшой полянке, закрытой от солнца. Ася побегала по берегу, пофотографировала там, где не было видно тины, и прилетела обратно к удобно устроившемуся Громову с мольбой в глазах:

— Сфоткайте меня! Там, повыше, где голубизна видна.

— Ну и словечки вы подбираете… Я так считаю: одна просьба за раз.

— Кирилл Владимирович! Вам же ничего не стоит! А я в инстаграм¹ выложу.

— Ссылку тогда на меня дайте, — вздохнул Громов и действительно пошёл. Конечно, он больше притворялся, что ему не хочется; легально смотреть на Асю столько времени хотелось очень даже.

Закончив с фотосессией, они оба, изнурённые июньской жарой, упали на покрывало. Времени оставалось вагон, и Громов даже подумал подремать, но с беспокойной Асей это было, кажется, невозможно.

— Почему вы всё же решили прыгнуть? — спросила она, несколько минут нервно ёрзая рядом.

— Потому что тоже хочу бороться со своими страхами, — нехотя сказал правду Громов и достал из кармана практически разрядившуюся электронную сигарету. — А вы почему уехали из Москвы?

— Ой, вы и об этом знаете? Там долгая и нудная история. Вам не понравится.

— Если я спрашиваю, значит, мне интересно. — Громов выпустил вверх струйку дыма. Курить хотелось очень редко, но сейчас будто бы ситуация располагала.

— Ну… — История явно была более болезненной, чем предполагал Громов, и он хотел было забрать свои слова обратно, но не успел — Ася продолжила: — Я сбежала. Богдан, ну, мой бывший, распустил слухи… В общем, клевету всякую. Дошло и до коллектива в университете. Впрочем, я не жалею, что уволилась: это было хорошим шансом сбежать от всего. Как когда-то я сбежала в Москву от родителей, так и сейчас вернулась… получается, к ним.

— Как-то нелогично, Ась. Вы хотели сбежать от родителей и приехали туда, где они живут?

— Теперь я под их мнимым контролем. Да и, знаете, после Богдана я ведь ни с кем не встречалась больше. Только однажды в этот ваш «Нострадамус» сходила. Я приехала по большей части к Лёше, Алёне, Кириллу — не к вам! — и многим другим друзьям ещё со школы. Спокойнее, когда в жизни творится херня, а рядом близкие люди. Ой, извините за такое грубое слово! — Ася резко села, повернула голову и встретилась взглядом с расслабленным Громовым.

— Положите пятьдесят рублей в баночку для мата, — усмехнулся тот и протянул руку, имея в виду, конечно, озвученные деньги. Ася несколько секунд задумчиво смотрела и вдруг приложила свою ладонь сверху. Они даже не держались за руки — просто сидели, едва прикасаясь друг к другу, но почему-то момент превратился в интимный. Громов смотрел сначала на руки, а потом — в тёмные глаза Аси, которая вдруг оказалась какой-то невозможно уязвимой и грустной. Чёлка, мокрая от пота, была зачёсана наверх, а тонкие ресницы дрожали от учащённого дыхания. Ася смотрела прямо на безымянный палец Громова и блестящее на солнце кольцо.

— Не ношу наличку с собой, — тихо сказала она и убрала руку, падая обратно на покрывало. Магический момент закончился. — Не хотите подремать?

— А, вот сейчас вы не против сна! Ну уж нет, засыпайте, а я начну названивать! — возмутился Громов, чтобы развеять неловкость, и повернулся к Асе спиной. — Шучу. Поставьте будильник — через час встанем.

И Громов действительно заснул под тихое дыхание Аси сзади и едва слышимый стрёкот кузнечиков у берега. Сон про огромную Моцареллу, уничтожающую город из-за потерянного мячика, прервала мягкая рука, трясущая за плечо: «Вставайте, Кирилл Владимирович, нам пора».

На аэродром Громов и Ася приехали за час до назначенного времени. Этого хватило, чтобы удачно припарковаться, заполнить документы на ресепшн и получить небольшой инструктаж для предстоящего прыжка. Всё это время Громов будто бы не испытывал мандраж, а Ася, наоборот, травила какие-то странные анекдоты, энергично бегала по всему аэродрому, когда до прыжка оставалось полчаса, накупила магнитиков в сувенирном магазине и, кажется, совершенно вымоталась.

— Уже бояться нечего, — сказал ей Громов, слегка перегнувшись через плечо, когда перед посадкой в самолёт работники аэродрома выдали всем парашютную систему, с помощью которой потом можно было прикрепиться к инструктору. — Прыгайте и ни о чём не думайте. Обещаю, после станет гораздо легче.

— А вы откуда знаете? — в привычной слегка тревожной манере спросила Ася, но быстро поправилась: — Да, вы правы, я знаю. Спасибо.

В самолёт вместе с ними сел ещё один мужчина с инструктором. Смотря в круглое окно на землю под собой, Громов пока не чувствовал волнения, а вот Ася, кажется, позеленела от страха. Она сидела неподвижно, а взгляд был устремлён в одну точку — куда-то за спину своего инструктора. Спустя несколько минут полёта, она повернулась и тихо сказала:

— Я не прыгну.

— Не глупите. Мы здесь исключительно для того, чтобы вы прыгнули, — тихо сказал Громов и лёгонько задел Асю плечом, не зная, как можно поддержать.

— Неужели вам не страшно? — Лицо её действительно приобрело бело-зелёные оттенки, а карие глаза, полные страха, пытались пристроить беспокойный взгляд.

— До ужаса. Но я всё равно прыгну, — всё так же шёпотом ответил Громов и вздохнул. Его слова никак не помогали, а кажется, делали только хуже, потому что Ася отвернулась и снова стала пялиться в одну точку, на этот раз на свои кроссовки. Её руки были напряжённо сцеплены на коленях. Громов, секунду поколебавшись, подхватил одну и переплёл пальцы, прежде чем Ася вообще успела что-то сообразить.

Но она не сопротивлялась. Наоборот, сжала ладонь так, что Громов сразу пожалел о своём решении. Один из инструкторов бросил понимающий взгляд, и Ася вдруг резко разжала пальцы.

Чувство мимолетной близости неожиданно взбодрило Громова, и поэтому, когда пришло время, он без вопросов встал, с сожалением оставляя Асю позади, помог инструктору прикрепиться и подошёл первым к открытой двери самолёта. Внизу была земля, но так далеко, что едва ли что-то можно было разглядеть. Над ухом раздался громкий крик «Прыгаем!», а после тело Громова буквально вынесло на холодный, пронизывающий ветер.

Несколько секунд свободного падения были ошеломляющими. Как и предсказывала Ася, Громов почувствовал, будто действительно начал дышать полной грудью. Его не держали проблемы, работа, неуверенность в себе, незакрытые гештальты и всё, что столько времени придавливало к земле и заставляло откладывать вот такую эмоциональную жизнь на будущее. Громов столько лет писал сценарии всем, кроме себя, потому что когда-то давно не смог найти силы действительно последовать хоть одному собственному совету. С этого полёта вполне могла начаться новая жизнь. Но Громов знал, как всё работает: коснувшись ногами земли, он неизбежно забудет о свободе в воздухе и ничего не изменит.

Он часто любил думать, что бы сказала Майя. Они были вместе со школы и поженились сразу после того, как съехались, поэтому долгое время всё самое экстремальное в жизни Громова было связано с ней. Едва ли, конечно, после её смерти он делал что-то безбашенное; пределом его активности были прогулки с Моцареллой по несколько часов. Раньше, где бы они ни оказались, Майя всегда тянулась к приключениям, к новым эмоциям. Она была наполнена искрящейся жизнью и невольно передавала это и Громову. До тех пор, пока огонь не погас. Ему не приходило в голову сравнивать Майю и Асю, разве что совсем немного. Они были противоположностями друг друга, но этот прыжок с парашютом, возможно, стал бы началом дружбы.

Спустя три года после смерти жены Громов чувствовал только притупившуюся боль. Она саднила, как давно нарывающий зуб, и не пропадала. Он догадывался, что вряд ли пропадёт навсегда — но всё же превратится в то, с чем можно жить и двигаться дальше, пусть и крошечными шажками.

Свободное падение кончилось. Когда инструктор раскрыл парашют, стало немного некомфортно из-за тряски, а ещё — волнительно. Аси нигде не было видно, но это, конечно, ничего не значило.

— Немного в сторону отлетели, приземлимся дальше, — услышал он голос инструктора и нервно фыркнул. Ощущение чуда кончилось, и хотелось поскорее уже оказаться на земле и удостовериться, что Ася цела.

Они действительно приземлились не совсем там, где их ожидали. Инструктор скомандовал сначала поджать ноги, затем вытянуть, чтобы успешно приземлиться, а несколько работников аэродрома уже бежали к ним, чтобы отстегнуть парашют.

— Поздравляю, — широко улыбнулся инструктор и слегка стукнул Громова по плечу, когда они поднялись и избавились от лишней экипировки. — Давай возвращаться.

Громов слегка покрутил головой в поисках Аси и даже испугаться не успел, потому что тотчас увидел фигуру, стремительно приближающуюся к ним. В какой-то момент Ася перешла на бег и в конце концов буквально сбила Громова с ног. Мягкие, трясущиеся руки, ничего не стесняясь, обвили его талию, а нос, из которого быстро и тяжело вырывался горячий воздух, уткнулся в шею.

— Я прыгнула! Я прыгнула! — шептала она, всё ещё сжимая его бока руками. — Кирилл Владимирович, я так за вас испугалась! Чего вы здесь приземлились?

— Не я управлял парашютом, — нежно улыбнулся Громов и с готовностью обхватил Асю за плечи. Сжимая в объятиях едва знакомого человека, он откинул голову назад и, переполняемый адреналином, вдруг в голос рассмеялся.

Примечания

1

Instagram — проект Meta Platforms Inc., деятельность которой в России запрещена