Эксклюзивное интервью

Анна Ильина (2024)

Популярный певец, непонятно как уцелевший в страшной аварии, готовится сделать сенсационное заявление на специально организованной для этого пресс-конференции. Яр, набравшийся кое-какого опыта за время совместной работы с Никой, уверен: ничего шокирующего он не услышит, однако признание новообращённого заставляет его срочно связаться с начальницей. Палач уже покарал нарушившую закон вампиршу, но сильно пострадал в бою. Чтобы не терять сознания и дождаться «лекарства», госпожа Петрова ведёт со своим помощником предельно откровенный диалог.

Глава 2

Обычно разговор начинала Ника, но в этот раз в динамике молчало, и я тут же воспользовался паузой:

— Доброй ночи. Мне удалось сообщить новость первым? Как думаете, чем закончится? — ответ прозвучал с небольшим опозданием:

— Если твой Сланец в миру зовётся Георгием Вернером, всё уже закончилось, — какая оперативность. Получается, о нарушителе знали заранее?

— Да, это он. Быстро вы разобрались. А как быть с озвученной на всю страну просьбой не трогать вампира? — ровным монотонным голосом она произнесла:

— Клыкастую тварь уже никто не тронет — нечего. Разве что сам певец соберёт прах, если захочет, в чём лично я сомневаюсь, — меня немного тревожил её тон. Он был каким-то слишком спокойным — ни сарказма, ни недовольства.

— С вами всё в порядке? Обычно вы разговариваете чуть более эмоционально, — надеюсь, госпожа Петрова просто устала, гоняясь за вампиром, и сейчас в обычной ироничной манере выразит своё недовольство моей излишней чувствительностью.

— Чутьё тебя не обманывает. Я крепко влипла, потому и позвонила, — палач в беде? Что-то новенькое. Я был настолько уверен в её непобедимости, что не отнёсся к сказанному серьёзно:

— Хотите пожаловаться? Ну, минут пять я вам уделю, а потом, уж извините, должен вернуться к первой работе.

— Ошибаешься. Я тяжело ранена, точнее, нахожусь на волосок от гибели, поэтому ты сейчас будешь оказывать помощь своему боссу, а не строчить статейки. Разговор записывается, так что не думай бросать трубку — расценят как саботаж после прослушивания, — я притих, только в этот момент осознав, насколько всё плохо.

— Что нужно делать? — в голове крутилось множество вопросов, но лучше задавать их постепенно, если успею, конечно.

— То, что ты так хорошо умеешь — раздражать меня. Вот, пошутить сумела, значит, пока держусь. А если серьёзно — я не должна терять сознания, и для этого требуется вести с кем-то диалог. Ты подходишь лучше всех, кого я знаю. Сразу скажу, чтоб не впадал в панику: помощь вызывать не стоит, я уже связалась со всеми необходимыми службами. Остаётся лишь ждать, оставаясь при этом в уме, — бесить начальство у меня, может, и получается, но как это делать, если внутри всё замерло от страха? Кое-как собравшись, я преувеличенно бодро заявил:

— Хотите сказать, я могу спрашивать, что угодно? Взять у вас эксклюзивное интервью? Тогда трепещите — этим вечером покоя не будет, — еле-еле слышная усмешка:

— Полуфабрикатом журналиста тебя уже не назовёшь. Какой напор… Хорошо, я поведаю обо всём, что тебя заинтересует, при одном условии, — догадываюсь, при каком, и не собираюсь с ним соглашаться. — Если выкарабкаюсь — забудешь обо всём, что услышал, и не станешь включать эту беседу в свои рассказики. Не отпирайся, я знаю: ты потихоньку пишешь о наших с тобой приключениях.

— Но не публикую же! Я помню, вы запретили мне это делать, пока ходите по Земле. Относительно этой просьбы — давайте всё-таки придерживаться старого правила. Ну, какая вам разница, сколько людей и «сов» узнает о количестве ваших партнёров, когда вас уже здесь не будет? — я ждал, что она щёлкнет пальцами или скрежетнёт зубами, но удостоился лишь очередной фразы без интонаций:

— И зачем тебе знать о подобном, малолетний извращенец? — невольно улыбнувшись, я объяснил:

— Это сделает вас ближе к читателю. Народу нравится, когда суровый неэмоциональный герой вдруг оказывается способен на нежные чувства, — дверь офиса распахнулась, вошёл Вася. Округлив глаза, я прижал палец ко рту, потом, сообразив, быстро напечатал с компьютера: «Вас тут нет! Потом объясню!», и отправил через локальный мессенджер. Поставил телефон на громкую связь и продолжил:

— Я буду иногда кое-что печатать, не возражаете?

— Ладно. Можешь включить что-нибудь красивое и негромкое на фоне? Помирать, так с музыкой, — главный редактор сел на место, прочитал моё послание и максимально тихо нажал пару клавиш. По маленькой комнатке поплыли медленные печальные звуки. — Ты выбрал «Мой рок-н-ролл»? Спасибо. Люблю эту песню. Оставь на повторе.

— Хорошо. Вы собираетесь отвечать на вопрос? — параллельно я описывал первому начальнику, что происходит. Он кивнул, соглашаясь, и начал строчить, убедившись, что я в это время ничего не набираю.

— Ты посмотри, какой важный курица. Клац-клац по клавиатуре, весь в делах и заботах. Нежные чувства, как ты выразился, я испытывала лишь к одному человеку, от лица которого ты как-то написал целую повесть. Если же речь пойдёт о любовниках — их число не такое уж и большое. Меньше десятка, включая случайные связи вроде тебя, — из-за монитора высунулась взлохмаченная голова. Удивлённо-осуждающе посмотрев на меня, Василий Викторович отстучал короткое: «Как?». Отмахнувшись, я вернулся к собеседнице:

— До наших дней много кто дополз?

— Из людей никто. Из вампиров — как минимум двое. Имён называть не стану, — и не надо, сам знаю. Покосившись на навострившего уши главреда, я решил перевести диалог в более мирное и менее секретное русло:

— Вы когда-то упоминали, что были замужем.

— Угу. Давным-давно, предавно, когда свиньи пили вино, — не сумев опознать цитату, я поинтересовался:

— Откуда такая странная фраза?

— Сказка о трёх поросятах, английский вариант. Видимо, в детстве мамы читали нам разные книги, — ещё бы! Разница во времени без малого двести лет. Интересно, как это звучит в оригинале? Надо будет потом найти.

— Запомню, мне понравилось. Так кому и когда удалось вас захомутать? — и к какому племени принадлежал счастливчик?

— Мне было сорок пять, я испытывала определённые проблемы со съёмом — попросту говоря, не задерживалась ни в одной халупе более года, а свою квартиру купить не имела возможности. Это сейчас можно за полчаса взять ипотеку, было бы, чем платить, а тогда история с кредитами только начиналась. Отчаявшись, я решила скопить хоть какую-то сумму и вовсе отказалась от аренды. Удалось продержаться практически всё лето, потом начальник научного отдела заметил, что его заместитель ночует в кабинете, и вытащил из меня признание. Предложил дать денег, но я отказалась — гордая была, сейчас бы взяла не раздумывая. Мы немного поспорили, а потом он озвучил крайне оригинальную идею, якобы внезапно пришедшую в голову: выйти за него, переехать в его квартиру формально как жена, а фактически — в качестве соседки, и позже стать единственной наследницей хорошей двушки почти в самом центре Москвы. Пришлось бы подождать лет двадцать, зато потом руки у меня оказались бы развязаны.

Конец ознакомительного фрагмента.