Волчья Вера

Анна Михайлова, 2023

Когда слова «бабник» и «ловелас» звучат оскорбительно жалко по сравнению с твоей жизнью, вот уж от кого ты не ждешь подвоха – так это от женщин. Но у судьбы черное чувство юмора. И как бы быстро ты не бегал – оно тебя настигнет. Теперь ты вязнешь по уши в незнакомых тебе ощущениях, а от тебя… отмахиваются? С усмешкой? Что ж, тем интереснее. Охота началась.

Глава 5

Вере было неловко пялиться на водителя, и неловко от того, что ей нравилось то, что она видела. Красивый, чуть хищный профиль с высокими скулами. Крепкая шея, мускулистые руки, уверенность в каждом движении, словно нет ничего, с чем он не смог бы справиться. Модно подстриженные светлые волосы так и хотелось взъерошить рукой, чтобы он перестал быть таким идеальным. Стоп, Вера! Эти мысли могут завести невесть куда.

Усилием воли она заставила себя отвернуться к окну. Ровная дорога стелилась под колеса авто, короткие перелески, перемежающиеся с деревеньками и придорожными забегаловками смешивались в одну зелено-серую массу. Июль набирал обороты, но в просторной машине с включенным кондиционером, жары не чувствовалось. В голове судорожно скреблась мысль: «Зачем? Зачем ему это надо?» Но озвучить ее было бы по меньшей мере свинством. Напрячь малознакомого человека ехать к черту на рога и потом еще и допытываться про его мотивы. Разберусь потом, — подумала она и смежила веки, убаюканная плавным ходом машины.

Вера задремала и не чувствовала, как мужской голодный взгляд, блуждает по лицу, словно ощупывая скулы, губы. Спускался по обнаженной шее и ключицам, еще ниже — лаская полную грудь и длинные ноги. Рома нервно сглотнул, понимая, что предстоящий день будет пыткой. Даже под успокоительным, что он одолжил в доме брата, ему напрочь сносило голову от аромата девушки. А уж то, что она с ним в замкнутом пространстве с трудом удерживало руки на руле, тогда как они хотели пробраться под футболку и ласкать желанное тело. Кажется, он начинал понимать, что чувствовал старший, когда его пара жила в доме, а он не смел к ней прикоснуться.

Поддаться зверю и его желаниям было соблазнительно — но что потом? Вера категорически не доверяла ему, только под давлением обстоятельств согласилась на помощь. Даже не попросила, он сам навязался. Разрушить едва установившееся перемирие одной глупостью было проще простого. А потом? Девушка закроется наглухо, а он будет скрестись в ее двери, поскуливая, как брошенный щенок. Чертова парность выкручивала жилы, требуя во что бы то ни стало завоевать расположение самочки. А может все же ошибка? Ведь Вера — человек, чистокровный, вдруг тут что-то другое? Но волк внутри мгновенно зарычал и ощерился — ему нужна была именно эта самка! «Серый, вот чего тебе не хватало? Почему — она?», — с раздражением подумал Роман, ощущая, что на этот раз него набросили поводок, с которого он больше не сорвется.

Великосольск — несмотря на громкое название, был маленький городишко, застрявший где-то между 19 веком и вкраплениями советского ампира. Унылая центральная площадь с обязательным памятником вождю мирового пролетариата, здание администрации и дом культуры — эдакий треугольник жизни для города и его жителей. Все остальное расползалось от ядра по сторонам, пытаясь скрыть прорехи в штукатурке нелепыми и вычурными вывесками магазинов.

— Вера, — негромко позвал он ее, — мы прибыли.

Она вздрогнула и резко повернула к нему настороженный взгляд.

— Что?

— Мы прибыли. Идеи есть, куда для начала?

— Я…, — она потерла лицо, прогоняя остатки сна, — не знаю, если честно. Давай может к соседке? Которая мне позвонила.

— Тогда руководи.

Старый двухэтажный дом каркасного типа, казался нахохлившимся. Он стыдливо прятал в бурьяне осыпавшуюся штукатурку, которая своим отсутствием обнажила деревянные ромбики остова, невесть как державшие этот карточный домик. Вера с грустью посмотрела на песочницу своего детства, лавочку у подъезда, пустовавшую пока из-за жары. Даже старое и покосившееся, оно не переставало быть родным, тем живым кусочком души, которое она спрятала за глухой броней холодности и отчуждения. Большой город научил как.

Неприятно резанула белая нашлепка с печатями на двери родной квартиры. Словно ножом, казенная бумажка отрезала ее от прошлого, всего что было ей дорого. Нахмурившись, чтобы сдержать горькие эмоции, Вера развернулась и направилось к другой двери. Коричневая, каждым сантиметром знакомая дерматиновая дверь, из которой они с сестрой таскали кнопки с широкими шляпками, открылась не сразу. Шаркающие стариковские шаги, потом изучение в глазок, сдержанное оханье — и вот она падает в объятья сухонькой старушки.

— Верочка! Приехала! — всхлипнула и радостно заохала баба Маня.

— Приехала, конечно. Как вы?

— Да что я? А это кто? — с любопытством опытного скамеечного физиогномиста, старушка оглядела попутчика, который отказался ждать в машине.

— Это Роман. Мой… друг.

— Здравствуйте. Я — группа поддержки. Будем вместе бороться с бюрократами, — обезоруживающе улыбнулся блондин.

— Ишь какой здоровый. С таким и впрямь можно в бой идти. Ой, да что ж вы на пороге? Пойдемте!

Соседка завела их в маленькую гостиную, с неизменным ковром на стене и хрусталем в серванте.

— Вы голодные с дороги? Али чайку?

— Баба Маня, у нас времени мало. Расскажите, что случилось?

— Да что? Почитай каждый день гулянки у Надьки были. Баба красивая, желающих много. Она Никитку ко мне закинет — и в разгул. А ежели тишина в квартире, так это она уехать могла на несколько дней.

— А как же вы?

— А что? Нам двоим много не надо. Да и ты денежку подкидывала — справлялись. Он на этом диване спал, вон и игрушка его. Помнишь — ты привозила с гостинцами, он только с ним засыпал.

Вера перевела взгляд на диван и грустно улыбнулась. Тогда, два года назад она долго готовилась, выбирала гостинцы. Этот бежевый медвежонок был куплен за необыкновенно мягкую шерстку и добрые глаза-пуговки. Надо же, угадала с подарком.

— А как это случилось? С Надей?

— Она тогда мальчонку домой забрала. Говорила, что исправится, работу ищет. А потом слышу — крики, да такие страшенные. Не как с гулянки. Мы милицию вызвали. А когда открыли — там кровища всюду. Надька на кухне лежит, а Никитка под кроватью спрятался, — старушка не удержалась и тихонько заплакала. Вера подвинулась ближе и порывисто обняла одинокую женщину. Изо всех сил стискивая зубы, чтобы не зареветь самой. Она — сильная, она справится. Должна.

— Убийцу нашли? — глухо спросил Роман.

Старушка утерла нос платочком и торопливо закивала.

— Участковый наш, Степаныч, сказал, что задержали. Какой-то из бывших хахалей. Вроде она ему отворот-поворот дала, вот он и…

— А Никитка?

— Трясся он тогда весь, как осиновый лист. Не кричал даже, когда его опека забирала. А я ж ведь ходила туда! Думала гостинцев передам, а там как собаки злые. Не положено — и все! А мальчонка же один совсем остался, — старушка поднесла ко рту сухонький кулачок.

— Где эта опека? — Роман продолжил расспросы, видя, что Вера с силой сжала побелевшие губы, чтобы не скатиться в истерику.

— Туточки, через две улицы. На Виноградарской. Не доезжая поворот на рынок. Но там такие собаки…

— Ничего, на каждую свору волк найдется. Вер, хочешь я один съезжу? А ты тут побудешь? — он поднялся на ноги, торопясь действовать. Это гораздо лучше, чем смотреть на женские слезы.

— Что? Нет-нет, я с тобой. Я же родственница, со мной они должны поговорить, — она взяла себя в руки, отодвигая эмоции на второй план.

— Ой, Верочка, давай я соберу тебе с собой, чем Бог послал. У меня яблочки были, и блинчиков я с утра наделала, — старушка прытко подскочила и собралась рвануть на кухню.

— Баб Мань, нас сегодня наверняка никуда и не пустят. Зачем еде пропадать? Давайте я медвежонка возьму, может получится передать через воспитателей. Надеюсь, не откажут.

— Да как так-то? С пустыми руками, к ребенку… — старушка тяжко вздохнула, но покорно поплелась за гостями в коридор.

Обувшись, Вера потянулась к сумке, чтобы достать денег. Даже самые скромные похороны наверняка пробили дыру в бюджете сердобольной соседки. Но как ни удивительно, Роман ее опередил. Каким-то неуловимым движением он оказался впереди, почти закрыв широкой спиной обзор. Одной рукой он закинул в карман старой кофты солидную пачку денег, одновременно что-то шепнув старушке на ухо. Та совсем по-девчоночьи прыснула и махнула на него сухонькой ладошкой.

— Ох, и волчара хитрый! Ну да ступай с Богом! Благодарствую.

Попрощавшись с соседкой, они снова сели в машину.

— Не стоило… — начала было Вера.

— Вер, я сделал то, что посчитал нужным. И захотел сделать. Деньги — это последнее, что я хотел бы с тобой обсуждать. Лучше подсказывай направление на Виноградарскую.

Прибыв по адресу, припарковались у старинного здания. Пока она возилась с ремнем безопасности, Роман успел обойти машину и галантно открыл дверь. После чего Вера была вынуждена ухватиться за протянутую ладонь. Брать его за руку не хотелось, Вера вообще не любила прикосновений посторонних людей. И была смущена его поступком с соседкой. Но демонстрировать неблагодарность в такой ситуации было бы апофеозом свинства. Кто из ее коллег или, не дай бог, бывших, молниеносно подорвался в тьмутаракань решать проблемы? Она исподволь ожидала, что его терпение вот-вот кончится и Роман высадит ее на ближайшей улице, устав играть в благородство. Но мажор, как ни удивительно, держался. Заставляя Веру приглядываться к нему внимательнее.

Выскочив с его помощью из машины, она торопливо выдернула пальцы из мужской ладони. Роман чуть дернул уголком губ, но ничего не сказал. «Моя дикая!», — осклабился внутри волк, облизнувшись, — «Тем интереснее будет охота».

Опека действительно располагалась неподалеку, в когда-то красивом, двухэтажном здании дореволюционной постройки. Лепнина на потолках, ажурные кованные перила и облезлые двери с разнокалиберными ручками казались столкновением двух взаимоисключающих миров. Рома заметил адвоката неподалеку, но сделал незаметный знак рукой, чтоб пока не отсвечивал. Решил позволить Вере самой столкнуться с бюрократической машиной, чтобы потом аккуратно подтолкнуть к нужному для себя решению. Эх, давненько он не спускался на уровень простых клерков, будет забавно.

Внутри пришлось заглянуть в несколько кабинетов, чтобы выяснить нужный. Тот оказался в конце коридора на втором этаже. Вера изо всех сил стискивала сумку, чувствуя, что ее начинает потряхивать. Как пить дать их сейчас погонят за справками! В такие места заходить без папки с документами — смертный грех, за который распнут канцелярскими кнопками. Местные паучихи наверняка в подсобках вьют себе гнезда их справок, копий и подтверждений.

Когда они вошли в нужную дверь, Вера едва не прыснула со смеху: сидевшая за столом крошечная женщина действительно была похожа на паучиху — мелкий барашек «химии», большие очки с толстыми линзами и ворох бумаг повсюду. Не хватало еще несколько пар лапок для перебирания бумажных сокровищ. Однако, несмотря на всю убогость обстановки, высокомерию во взгляде могла бы позавидовать английская королева.

— Выйдите, у меня не приемные часы! Расписание — на двери! — рявкнула тетка, не поднимая головы.

Вера похолодела — ну вот и все. Если начало такое, то что будет дальше? Ее загоняют по этим этажам, требуя «а еще не хватает…». Она даже инстинктивно сделала шаг назад. Очевидно, что нужно ехать в гостиницу и обосновываться здесь надолго. Так — стоп! Никуда она не уйдет! Пауков перестала бояться еще в детстве.

Роман, словно почувствовав ее состояние, протянул руку и крепко сжал ладонь, поддерживая боевой настрой и вселяя уверенность. Это было так кстати, что она и не подумала, как несколько минут назад, вырывать пальцы и шарахаться. Вдвоем они точно одолеют эту кошелку. Подмигнув ей, Роман сделал пару шагов, привлекая внимание «паучихи», а потом улыбнулся ей такой обольстительной улыбкой, что даже у Веры перехватило дыхание. Он подошел вплотную к столу и заговорил мягким, чуть рычащим голосом:

— Я все понимаю. Но очень рассчитываю на великодушие красивой женщины. Нам нужно узнать о ситуации с Никитой Мальцевым, его недавно забрали в детский дом. Очень рассчитываю на вашу помощь, — он склонился ниже, словно гипнотизируя онемевшую от такого напора тетку. Кажется, она даже не заметила крупную купюру, ловко нырнувшую под кипу бумаг. Таращилась сквозь очки на посетителя, а он с улыбкой позволял ей это делать, излучая почти осязаемые флюиды обаяния. Вера даже не смогла сдержать восхищенного вздоха — вот же змей-обольститель, даже старый сучок не остался равнодушен.

— Что? А… Мальцев… Да-да, — она суетливо завозилась в бумагах, периодически поднимая глаза, чтобы удостоверится, что ослепительный визитер не ушел, — вот, нашла. Мальцев. Четыре года. Изъят из квартиры после убийства матери…

Вера, вновь услышав страшные слова, которые не укладывались в голове, судорожно втянула воздух.

— Точно убийства?

— Милочка, у меня тут черным по белому. Сожитель зарезал в пьяной драке. А вы, собственно, кто? — «паучиха» язвительно поджала губы, словно только сейчас заметила присутствие кого-то еще.

— Я…

— Мы — родственники, — мягко вернул себе ее внимание Роман, — и хотим помочь мальчику.

— Да. Вот, собственно, и все. Мальчик помещен в детский дом, где сейчас и находится.

— Мы его заберем. Что для этого нужно?

— Хм… Вот перечень документов. Нужно собрать вот эти справки, они должны быть актуальны, следите за датами. Обязательные условия — семейное положение, постоянный доход и своя жилплощадь, в которой ребенок будет размещен с соблюдением необходимых условий.

Вера почувствовала, что каждое слово чиновницы вбивает в голову раскаленный штырь. Она пошатнулась и прислонилась спиной к двери, чтобы не упасть. У нее нет ничего из того, что требуется. А значит — Никита останется в детском доме. Неудачница! И почему все так сразу навалилось? Злые слезы выступили на глазах.

— Вера! — низкий голос вывел ее из ступора и заставил открыть глаза. Горячие пальцы сжали плечи, захотелось малодушно уткнуться лбом в эту голубую рубашку и разрыдаться от бессилия. Она с трудом удержала порыв, только ее слез не хватало на чужом плече и дорогущей ткани. — Вера, подожди меня за дверью. Прошу.

— Но…

— Иди. Я сейчас все решу.

Не в силах поднять на мужчину глаза, она молча кивнула и вышла в коридор. Из большого окна с деревянными рамами открывался вид на дворик с чахлыми деревцами. Вот от этой чахлости и затхлости она в свое время бежала. Верила, что добьется большего, выбьется в люди. И где итог? Почти сорок лет, а ей не доверят даже племянника, потому что она «не соответствует». Как унизительно! Неужели с ней, родным человеком, пусть и на съемной квартире, ребенку будет хуже, чем в детском доме? Нужно срочно что-то придумать.

Ее самобичевание у окна прервал Роман. Он вышел из кабинета, убирая какой-то документ во внутренний карман пиджака.

— Пойдем, — уверенно взял ее за руку. И у нее снова не хватило духу вырвать свои пальцы из тепла мужской ладони. Его властная уверенность казалось перетекает и к ней, заставляя задышать глубже и расправить плечи. Она справится!

— Куда?

— Я получил разрешение на посещение мальчика. Пожалуйста, — он резко остановился и посмотрел ей в глаза, — не нервничай. Все будет хорошо. Я обещаю. Поняла?

— Да.

— Вот и славно. Кофе хочешь?