Сон наяву

Анна Шашкина, 2012

…Что, если наши сны не только наши? Ольга не может уснуть. Причина бессонницы неизвестна. Только школьный товарищ Аркадий, влюбленный в Ольгу, изобретает прибор, способный убрать недуг и вернуть девушке сон. Однако сны не дают долгожданного покоя, а толкают Ольгу на опасное расследование. …Что, если наш сон – это чье-то бодрствование? Поиски приводят Ольгу на другой континент, где она узнает, что стала случайной заложницей ужасного кибер-эксперимента. Но девушка жаждет свободы и готова на все ради нее. …Что, если бессонница это не болезнь, а нарушение биоритмов твоего двойника?

Глава 5.

Весь день для Аркадия, Ольги и ее родителей был счастливым, словно у них произошло прибавление в семействе. Под вечер все собрались в палате у Оли, откуда ее пообещали выписать уже через два дня. Праздничный ужин готовил главный шеф–повар Аркадий.

Правда, за пару часов до торжества молодому аспиранту пришлось испытать несколько минут холодного душа в виде критики профессора. Хворостов буквально выловил Аркадия в лифте в самом конце рабочего дня.

— Аркадий Львович, — начал грозно начальник, — мне очень не нравится ваше поведение на протяжении этой недели! У меня сложилось мнение, что вы ведете помимо своей основной научной деятельности еще какие–то «околонаучные» эксперименты! Это так?!

Аркадий сложил пальцы крестиком, старательно мотая головой из стороны в сторону.

— Вы сейчас честно отвечаете? — Профессор встал так, что Аркадий оказался зажатым в углу кабины лифта. Несмотря на разницу в росте на две головы, Аркадий почувствовал себя совершенно беззащитным зверьком, загнанным опытным браконьером в западню.

Дмитрий Анатольевич хищно прищурился, тонкие оправы очков стали казаться кольцами прицела:

— Вы знаете, Аркадий, что я не терплю отступников от науки. Если вы ступили на путь свободного экспериментатора, я вас не сужу, но и помогать не стану! Потому что еще неизвестно, чем кончатся ваши опыты. А мое имя может пострадать!

В понедельник я жду от вас окончательного решения — либо вы оставляете свои искания и возвращаетесь к полноценной работе под моим руководством, либо кладете на мой стол увольнительную и творите что хотите, но за пределами института!

— А в отпуск уйти нельзя? — спросил осторожно Аркадий, ведь оправдываться все равно было уже бесполезно.

— Нет, никаких компромиссов! Думайте. У вас целые выходные для размышлений.

Что ж, Аркадий подумает о своей карьере чуть позже. А сейчас он пребывает в радостном волнении от того, что сумел помочь Оле. Он совершил свой подвиг! Он стал для самого себя героем, а это, пожалуй, тоже можно рассматривать как продвижение по карьерной лестнице. Пусть профессор и злится на Аркадия, сам он собой доволен.

Родители Ольги благодарили его весь вечер, они уже обзвонили всех родственников и всем сообщили, что Оля выздоровела благодаря стараниям бывшего одноклассника. Аркадий стал героем семейства Поляковых. Однако, после вкушения всех блюд, Андрей Борисович все-таки осторожно попросил продемонстрировать Аркадия действие аппарата.

— Вы ведь сказали, что под действием этой машины Ольга может уснуть в любой момент. Возможно ли сейчас это проверить?

Аркадий тут же встал из-за стола и прошел к аппарату:

— Конечно, можно, сейчас я все включи, настройки я сохранил.

— А скажите, этим аппаратом можно усыпить любого человека? — спросила Татьяна Сергеевна.

— Пока мы провели всего лишь один удачный эксперимент с Ольгой, — ответил задумчиво Аркадий, — аппарат еще не совершенен, мой друг — инженер ЭВМ, собрал его из того, что было под рукой. Просто он мастер от бога, поэтому все сразу получилось, и настроил он аппарат, будто работал с ним уже неоднократно, хотя машина эта была создана только вчера вечером в этой же палате. Чтобы начать массовую эксплуатацию аппарата, нужно его еще доработать и протестировать много раз.

— Это все понятно, а вот скажите, Аркадий, — задал следующий вопрос Андрей Борисович, — если после включения машины Ольга засыпает, получается, выключить ее, то есть разбудить Ольгу, должен уже другой человек? Сама она проснуться не сможет?

— Да, пока этот вопрос мы не решали. Я же говорю, есть над чем поработать. Я скажу Василию о необходимости установки таймера работы.

— Да, скажите обязательно, — попросил отец Оли, — а то, не ровен час, Ольга будет спать у нас дольше положенного.

Мать Ольги счастливо улыбнулась:

— Пускай дочка поспит вдоволь, ей нужен полноценный отдых.

— Неделями спать — тоже крайность, — засмеялась Ольга и сладко позевала. А через минуту уже спала, сидя за столом, положив голову на руки перед собой. В углу еле слышно жужжал «путь Гипноса». Родители Ольги были довольны результатом.

— Надо же, — зашептала Татьяна Сергеевна, — как она похорошела, проспав всего одну ночь. Девочка наша!

— Скоро она совсем расцветет, и станет нормально жить, замуж выйдет, детей нарожает. Все у нее будет хорошо, — в тон ей прошептал отец, — Хватит, Аркадий, пусть просыпается.

— Не буди, — запротестовала мать шепотом, теребя мужа за рукав, — пусть спит.

— Ладно, — согласился Андрей Борисович, встал изо стола и аккуратно перенес дочь на кровать.

— Надо показать медсестре, как выключить аппарат, — тревожно заметил отец, выходя из палаты — чтобы ничего не сломала.

— Давайте лучше я приеду с утра и выключу машину, — предложил Аркадий, — мне не трудно. Я сам еще не уверен в работе аппарата, поэтому лучше завтра я ее заберу на день, отдам Василию — пусть доработает. Если бы не обстоятельства, я бы не рискнул вот так сразу проверять действие самодельного ноу–хау на живом человеке.

— Да, вы правы. Будет лучше, чтобы пока никто кроме вас и вашего друга не прикасался к машине. А то собьют какие–нибудь настройки, и Оля опять не сможет спать, — согласился отец, помолчал и грустно добавил, — так хочется увидеть дочь прежней — здоровой и счастливой.

— Она станет такой, дайте время, — пообещал Аркадий, — кстати, скажите, может быть, Ольга забыла, 2 июля 2010 действительно ничего не произошло экстраординарного?

— Нет, — пожала плечами Татьяна Сергеевна, — мы опрашивали всех ее знакомых, подруг, даже продавцов в магазине возле дома. Никто ничего не заметил. Ольга вела себя как обычно, была приветлива со всеми.

— Может, у нее до этого были проблемы со сном?

— Нет. Но знаете, я думаю, что — то все-таки случилось раньше, — Андрей Борисович задумчиво опустил глаза в пол.

— Что именно? — заинтересовался Аркадий.

— Она стала рассеянной, это у нее появилось раньше бессонницы. Хотя она все делала правильно, и в работе и в быту, но часто останавливалась и контролировала свои действия. Будто уже боялась проявить рассеянность. Она словно прислушивалась к себе. Может, это внутреннее напряжение, постоянный самоконтроль и дали сбой в ее организме.

— Я подумаю над тем, что вы сказали, Андрей Борисович, — запомнил важную информацию Аркадий, — хотелось бы найти объективную причину болезни Ольги, чтобы попробовать вылечить ее окончательно.

— Окончательно? — удивилась Татьяна Сергеевна, — но ведь она уже может спать. Что нужно еще?

— Да, но «сон Гипноса» — только вспомогательное инородное тело, как протез или слуховой аппарат, — Аркадий внезапно, даже к своему собственному удивлению, превратился в скептика, — Сам организм Ольги не избавлен от патологии. Поэтому еще рано праздновать победу.

Общее настроение понизилось, родители переглянулись и молча пошли к выходу из больницы. Аркадий поздно спохватился, закусил губу, но постарался не отставать от компании. После недолгого молчания, он нарочито высоко взмахнул руками и улыбнулся:

— Но все-таки мы имеем большой сдвиг в сторону излечения Оли! Она теперь может спать, а значит, ее силы скоро восстановятся.

На этом и расстались. Аркадий ругал себя всю дорогу домой за мрачную тираду по поводу неполноценности Ольги. Какой к черту протез, какой слуховой аппарат? Он фактически назвал Ольгу инвалидом. Родители так радовались, что Оля снова может спать, а он сбросил их с небес на землю. Герой еще называется!

Герой героем, а все-таки Аркадий был человеком науки и рассуждал совершенно трезво. Нужно было работать с Ольгой дальше, искать способ ее полного излечения, решить проблему ее бессонницы в корне и отказаться от искусственно — созданного сна в пользу физиологического.

Хотя быть с ней рядом каждый вечер и каждое утро, помогать ей встречаться с миром грез и приходить в новый день — это было маленькое счастье Аркадия, которое он лелеял в своем сердце. И завтра он снова будет рядом с нею, и скажет ей: «С добрым утром». Пока только «с добрым утром», но он надеялся и уже не скрывал от себя, что хочет однажды усложнить эту формулу приветствия, добавив еще одно слово: «С добрым утром, любимая».

«Никогда не врал, а теперь придется» — размышлял Аркадий перед сном об ультиматуме профессора Хворостова. Уволиться Аркадий никак не мог, особенно теперь, когда ему нужен был доступ ко всей аппаратуре института. Он планировал провести с уже окрепшей Ольгой комплексное обследование мозга, проработать ее память с помощью гипноза и дальше действовать методами лечения, принятыми в институте. Они были достаточно эффективными, и на них можно было полагаться. О том, каким образом Ольга начала спать, Аркадий бы молчал и ей велел. А помощь профессора Хворостова была бы очень кстати.

Но Дмитрий Анатольевич, видимо, сильно разгневался на Аркадия. И ведь прознал как-то, что Аркадий занимается экспериментальной деятельностью! Нутром, наверное, почуял. Все-таки два десятилетия аспирантов муштрует. Как же вернуть его расположение? Покаяться? Поклясться, что никогда не увязнет в пучине околонаучных теорий и всю жизнь посвятит только научной деятельности, яро отделяя рациональное зерно от плевел мистических домыслов?

Или не мириться и уволиться? Заняться вплотную здоровьем Ольги? Поставить ее на ноги, а потом заняться патентом своего изобретения «сон Гипноса»? А не получится, так пойти шеф–поваром в ресторан. Отец многих знает, устроит по знакомству. Зарплата будет такой же, как и у аспиранта института сомнологии. Работа — тоже сытной и достойной.

Только где же будет Оля? Если он останется в институте, она вылечится, вернется к прежней работе дизайнера — модельера. Они смогут быть вместе, он будет ее любить и ценить, как Галатею, а она будет его благодарить, уважать, может быть, боготворить, и, он очень надеется, что Ольга его просто полюбит.

А если он пойдет работать на кухню, будет задерживаться допоздна, приходить подвыпившим с банкетов и свадеб, потому что отказать шеф–повар не может, если просят выпить за здоровье молодых…. Жизнь пойдет по–другому. Аркадий бросил раздумья в данном направлении. Ему они стали омерзительны.

Значит, нужно падать в ноги профессору Хворостову, а Оле приказать молчать о чуде своего выздоровления. Ну, придумал он новый способ лечения бессонницы, ну, создал (даже не сам лично, а с помощью Васи) аппарат. И пусть эта машинка помогает Оле. Большего от нее не требуется. А Ольгу нужно обследовать дальше обязательно. Чтобы она не чувствовала себя неполноценной, чтобы вновь стала свободным от болезни человеком.

В понедельник он так и сделал: решительно вошел в кабинет шефа и бодро заявил:

— Доброе утро, Дмитрий Анатольевич, я остаюсь. Я все обдумал, жить не могу без института и своей врачебной практики. Примите назад блудного сына.

Хворостов кисло улыбнулся:

— А больше сбегать не будешь?

— Нет. Каюсь, что всерьез отнесся к своим бредовым фантазиям. Больше так не буду, — Аркадий долго репетировал голливудскую улыбку, которая сейчас так и сияла на его лице.

Хворостов явно сомневался в искренности раскаяний адепта. Он откинулся в кресле, снял очки и внимательно посмотрел на Аркадия. Оба решили, что улыбка сейчас совершенно не к месту, и Аркадий посерьезнел.

— Ну вот, так ты похож на прежнего рассудительного аспиранта. А то, что было до — это клоунада. Смотрю, мальчик, ты подумал над моими словами, все взвесил. Ты не отказался от своих идей, это понятно. Но и другое ясно, что работа тебе нужна. И именно здесь, именно в Институте Физиологии Сна. Возможно, тебе крайне необходимы наши пациенты, как экспериментальная база, возможно, аппаратура. Может, ты и на мою помощь рассчитываешь?

Аркадий не отвечал, но и прятать глаза не стал. Профессор вздохнул и сложил руки замком перед собой на столе:

— Рассказывай, все как есть. Все, что скрываешь от меня. Все равно узнаю ведь! Только когда сам узнаю, сразу выставлю за дверь, без всяких последних предупреждений. Сейчас расскажешь, посмотрим — может, не так все страшно, как я себе нарисовал. Может и не ударился ты в ересь, а так, побаловался немножко чернокнижием, — никогда еще Аркадий не чувствовал на себе такого пронизывающего, рентгеноподобного взгляда, от которого не утаить ни одного нейрона мозга, ни одной мысли.

Аркадий тяжело вздохнул и отвел глаза от испытующего взгляда профессора. Каков же будет его приговор? Институт или ресторан? Спокойное счастье или разбитная жизнь и разбитая судьба?

Профессор вытягивал из него каждое слово щипцами, без анестезии, фразу за фразой, при этом подводя итог под каждый новый факт: «Так, так, так». Аркадия бросало то в жар, то в холод, сердцебиение участилось, АД зашкалило. Наконец, он открыл самую страшную тайну — рассказал про аппарат «путь Гипноса».

— Ага, — подытожил окончательно Дмитрий Анатольевич, — аппарат работает?

— Да, — безнадежно сдался Аркадий, — аппарат работает, Ольга стала спать.

— Молодец, — просто выплюнул похвалу Хворостов. Взгляд его смягчился и он улыбнулся широкой добродушной улыбкой, — Все-таки светлая у тебя голова, Аркаша! Я всегда в тебя верил!

Аркадий молча взирал на профессора ошарашено, будто его посетила яркая галлюцинация. А Дмитрий Анатольевич все больше лукаво прищуривался.

— Ты, может, активно за европейскими коллегами наблюдаешь? Кабельное у тебя есть? По-французски хорошо говоришь? — засыпал непонятными вопросами Хворостов.

Аркадий только быстро моргал. Дмитрий Анатольевич хохотнул, и наконец, раскрыл секрет своей внезапной радости:

— Ты сам додумался до того, над чем работал коллектив из десяти человек. Французы запатентовали твой «путь Гипноса» два месяца назад, и сразу же продали право на использование компании «Тошиба». Так что ты немного опоздал со своей разработкой. Но все-таки ты достоин уважения и всяческих похвал. Я с гордостью буду рассказывать коллегам историю о «блудном аспиранте». А теперь иди, работай. Из–под опалы, считай, вышел. И девочку свою приводи, как поправиться окончательно.

Аркадий скинул после этого разговора килограмма два. И тут же решил восполнить потерю. В столовой он купил две булочки с повидлом и эклер с белковым кремом, немудреный ланч запивал горячим шоколадом. Руки его немного тряслись, он и сам не думал, что разговор с профессором так много для него значил. И теперь, законно восстановленный в положении аспиранта, Аркадий благодарил бога за то, что французы опередили его в своей смекалке и хвастовстве.

Весь день он работал не присев, с энтузиазмом и сознанием, что око профессора Хворостова видит абсолютно все его перемещения по двум корпусам института. Ну и пусть, зато он остался на работе. И совесть его чиста.

— Представляешь, я не сказала тебе утром, — вспомнила Ольга, когда Аркадий готовил ее и машину к сеансу сна, — мне сегодня ночью опять снился тот же сон.

— Какой? — Аркадий, к своему стыду, запамятовал незначительную деталь.

— Я тебе рассказывала — военные действия на руинах разрушенного города. Там много песка, и по земле бегают маленькие ящерки. Солнце сильно печет, а ночью стекла машины запотевают так, что ничего не видно, кроме света фар.

— Что это ты рассказываешь? Фильм? — переспросил Аркадий.

— Как будто фильм, — кивнула Ольга, — но он мне снится. Изо дня в день я вижу эту местность. Африка, наверное, или Ближний Восток. И военные, они все молчат. Но мы знаем, что делать и куда идти.

— А ты — один из солдат? — нахмурился Аркадий.

— Получается так, — пожала плечами Ольга, — странно, очень странно. Что это может быть?

— Не знаю, честно не знаю, и предположить даже не могу, — Аркадий помолчал для приличия, но потом все-таки поделился радостной новостью, — Я сегодня говорил с профессором Хворостовым.

— Кто это? — уточнила Ольга. Аркадий улыбнулся милой забывчивости подруги, иногда бывающей так уместно:

— Мой шеф, я у него аспирант, главный помощник. Так вот, он согласен тебя обследовать. Нам все-таки нужно установить причину твоего недуга.

— Каким образом вы собираетесь это сделать?

— Будем перебирать все возможные методы. Начнем с гипноза, чтобы последовательно восстановить все фрагменты твоей памяти. А то так дело не пойдет — тут помню, тут не помню.

— Твой поцелуй я помню, — улыбнулась Ольга, — вернее вспомнила. Сначала забыла, а потом вспомнила.

Аркадий растерялся, а Ольга сама подошла и осторожно поцеловала Аркадия в щеку:

— Спасибо тебе, что ты мне помогаешь.

— Ты уже благодарила, — смутился Аркадий и опустил глаза.