Соборище. Авангард и андеграунд новой литературы

Антология, 2014

Если есть новая литература, живая и современная поэзия – значит есть в ней и Авангард и Андеграунд – весьма известные поэты, актеры и музыканты, чье творчество не укладывается в рамки основного литературного потока. Очень разные Авторы собраны вместе – и это интересно для самого широкого круга читателей.

Анна Арканина

Анна Арканина

Поэт.

Получила классическое образование — МГУ, ин. яз., работала редактором на телевидении, сейчас ведет рубрику Mixmedia в йога-журнале. Дети — школьники, муж — работающий, борщ получается всегда на отлично. Собака и кот воспитаны вполне приличными людьми.

Поэзию не считаю своим призванием, но поэтическое чувствование всегда со мной. Мне кажется, что самое главное это умение созидать и созерцать. Вот, например, посадить цветок и любоваться им. И еще прекрасней, если есть кто-то, кто разделит с вами процесс труда и время наслаждений.

В Москве идут дожди наискосок

в Москве идут дожди наискосок

тут выпавшая осень пахнет небом

глинтвейном сыростью стихов

колючим пледом

и одиночеством из полинявших снов

тут все за всем кружится и летает

реально левитирует — живьем —

старушка рыжий пес бесхозный шарик

мой зонт деревья и влюбленные —

вдвоем

тут от порядка мало что осталось

сезонный хаос

чей-то мудрый чих

пусть мне это приснилось показалось

пусть не придется

все это

лечить.

Дежавю

я где-то в прошлом уже воскресала

в красивых платьях и налегке

как призрак в шумной толпе вокзала

как снег, приснившийся в сентябре

котенком, пьющим из лужи небо

седой старухой с авоськой лет

и ковылявший за мною следом

порой терял мой нестойкий след

а я назло ему вечно снилась,

врывалась в каждый буквально сон

и мелко-мелко посуда билась

и долго шлялся по дому звон

я помню много, чего не стоит

я дежавю приручила — вот

я все не помню, не помню, кроме —

как стрелки свой замедляли ход:

когда мы были вместе и голубой шарик

в руках девочки летел в обратную сторону…

Моя тень

моя тень как привязанная

как будто военнообязанная

шаг в шаг чеканит

прислонившись с краю

я ее ни о чем не расспрашиваю,

терплю ее не накрашенную

длинноногую, худоплечию

с утра терплю и до вечера

и чайку налью и часок вздремну,

просыпаюсь,

а она ногами меряет тишину…

день проходит и год проходит,

а она без праздников и субботы

ходит за мной след в след,

особенно когда свет,

свет…

День устал

День устал. Сквозняк до дрожи —

Тюль щекочет беспардонно,

Докурю сейчас и брошу.

Спит младенец. Спит Мадонна.

На часах без трех двенадцать…

Три минуты доскучаем

И бессоннице сдаваться

вместе с недопитым чаем

будем.

…обязательные люди…

…самобытные ленивцы…

удивленно замечаем

в перепутанных ресницах —

Свет,

забытый в коридоре…

Мама. Рыба

майка на лямочках — время в песке,

крепко завязли ноги.

море то близко, то вдалеке

по побережью бродит

дети галопом туда-сюда

солнце их нежно гладит

и веселит отпускная волна

весь этот детский садик

бьется привязанный, как к столбу,

синий ничейный шарик

мама его не отдай никому

он нам пока мешает

мне по колено вчерашний груз

тихо врастаю в остров

если не выкручусь, то вкручусь

стану чуть ниже ростом

стану понятливей, чуть добрей

выращу до лопаток

волосы, счастье куплю в декабре

и не одно — десяток

время на лямочках, майка в песке

больше не взять попыток

воздух горячий глотаю во сне

тихая мама-рыба.

Там в прошлой жизни

Там в прошлой жизни, в середине

на самом кончике иглы.

Мы были сотни раз судимы,

но чаще были спасены.

От нас открещивались ветки

от нашей ветреной любви

И кофе был нещадно крепким

как руки крепкие твои.

Мы жили в нашем тайном мире

ты улыбался, я лгала,

А дым хозяйствовал в квартире

и отражался в зеркалах.

Там на продавленных подушках

казалось, было неспроста —

любое время было лучшим

и запредельной — высота.

Теперь мы живы только в письмах

в упрямом росчерке руки

И в том знакомом взгляде — лисьем,

что мне о многом говорит.

Всегдажды вечером

Скорбно вечер ласкает рамы,

словно выставленный жених.

Все похожи на нас романы,

с каплей разницы в этот миг.

Все что вечером оживает,

днем шевелится, копошась,

и куда-то спешат трамваи,

и туда же спешит душа.

Лампе тоже смешно и душно

в этой комнате для двоих,

и она прижимает уши

и то дышит, а то горит.

Места мало в пустой квартире:

стол — кровать — табурет — окно

и ночник суетливо тушит

то, что выкипело давно.

Мы на равных: Москва и Питер.

Два квадрата пустых окон.

И горчит на столе бифитер,

и внутри огорчает он.

Тихо спит до утра мобильник,

как уставший за день сурок.

Заметает тоской и пылью

и уходит в седой песок

все что было, что помнить трудно

и забыть тяжелей вдвойне.

Хорошо, что приходит утро

в звонко треснувшей тишине.

Прошлому году вдогонку

год ушел — календарь подпоясав,

покачнувшись, кажись, был пьян

он такие чудил выкрутасы

был таким отрывным смутьян

он все выполнил, но до срока

чуть замедлил свое кино

долго осень стучала в окна

в чисто вымытое стекло

мы терпели его проказы

и казалось, был каждый рад

что скучать не пришлось ни разу

когда год отрывался — гад

мы ему пожелали всуе

все что на сердце, а потом

удивились, все также дует

в наступившем

уже другом.

Греческие впечатления

Белый шершавый камень — на вкус — соленый

В море, большое море, как Грек влюбленный

Рос и на зависть вырос, глядите сами —

Небо, большое небо качает руками

В Греции каждый камень на век умножен

Каждый белее другого и тверже и строже

С нежностью волны его обнимают и лижут

Камень не злится, ведь что с них возьмешь?

свои же…

Перелетное время

Плохо помню,

как я одна оставалась

в переходах осени, на краю —

/там на край сбежалась такая жалость,

до сих пор не ведаю что творю./

почему по крошкам и осторожно

собираю все артефакты дня:

как вела к тебе, упираясь, дорожка,

а потом легко увела меня.

как взлетала в небо стальная птица

и крылом цеплялась за облака…

мне ее полет почему-то снится,

только ты не снишься мне никогда.

как смешно вздымалось, ну, точно парус!

платье красное выше худых колен,

и твое лукавое: «я останусь»,

но зажатый крепко в руке билет.

перелетное время, в часах секунды

мелко крошатся — их неучтенный бой…

выпадает снегом на парк безлюдный

покрывая прошлое под собой.

Мы встретились на кухне у разлуки

Пылится тень у краешка стола,

Дожевывает вычурную скатерть.

Невестой, не дождавшейся объятий,

Свисает ее прядь —

белым-бела…

Не разомкнуть столешницы — кольца.

Трудяга чайник греется до пота

/Такая уж у чайников работа —

Соединять остывшие сердца/.

Вся жизнь, как блюдца, выстроилась в ряд…

Как долго мы с тобою не молчали!

И тишину нарушив: «Может, чаю?»

Ответом обжигаюсь: «Буду рад»…

Мы ложкой время в такт судьбе качаем

И отплываем

медленно

назад…

Тебя лечить

мне так трудно с тобой, когда ты сдвигаешь на нос очки

от этого хочется тебя непременно лечить

предлагая на выбор: себя, анальгин, гашиш

когда ты хмуришься и напряженно молчишь,

надеваю белый халат и красный крест во весь лоб

сверкаю коленками тонкими, завязанными в узелок

нога к ноге и рука в руке

шепчу на ушко: ну что? полегчало уже?

и еще двадцать тем лопающихся на языке

о том, как мы застряли на седьмом небе (читать этаже)

о том, что с каждым днем воздух еще свежей..

что дети — наши… представляешь? у н а с е с т ь д е т и…

смешные, ласковые… и

пойдем за третьим?

белой ниткой — стежок к стежку

зашиваю раны, рукой по волосам провожу

вот еще минуточку рядом с тобой посижу…

…и все пройдет…

Как ее выдержать?

как ее выдержать?

ревность бродит

прокисшей вишней в моем компоте

иглой застрявшей под грязным ногтем

что с пол-оборота меня заводит…

…цепляет, колкий шиповник лета

я враз — раздавлена и раздета

разбита, вывернута наружу

горю, бесчинствую, глупо трушу

пишу подряд 50 смс-ок

не отправляю их, а вместо

глотаю воздух сухой и пресный

большими сбивчивыми глотками,

чтоб не дай Бог не признаться маме —

как я люблю его…

Не…

легко представить, что я простила и никого на обед не жду

что научилась на йоге спину держать ровней и не ворошу

пустых обид, прогоревших — пепел и недотянутых пауз пыль

я отыскалась на этом свете, я снова липну к частичке «бы»

я даже волосы отрастила, притормозила свой конский бег

я экономлю, как Гретхен, силы, и не споткнусь на пути к тебе

оставлю в прошлом все наши вздохи, я даже имя не сберегу

пусть чувства летней травою сохнут, пусть птицей падают на лету

я научилась терпеть однажды, урок на всю без остатка жизнь

все что казалось на редкость важным, теперь осенним листом дрожит

застряла в круге воспоминаний, уже девятый, а все не тот

травлюсь стихами, не сплю ночами, уже который бессчетный год

живу как в детской нестрашной сказке, и оживаю под утро вновь

в прилипшей намертво серой маске,

но это в общем-то —

не…

Вспомним?

Прибьет воспоминаньем редким

качнет нахлынувшей волной

пустое слово у беседки…

Как будто было не со мной —

растертой мяты запах пряный

меж пальцев — жег и оглушал

и нарушая наши планы

взлетал на воздух пестрый шарф

Все было просто, как в буфете

два человека, две судьбы

и растворенный воздух летний

слегка набравшийся воды.

Как ты, отбрасывая челку

не целовал, а обрекал…

На фотографиях нечетких

шумит уехавший вокзал.

В полуистертых очертаньях

разбитых судеб — дым и пыль.

Но если есть воспоминанья,

то все неплохо, стало быть.

Лирика с одним крылом

белые кудри, зелень серьезных глаз

в расстегнутой куртке, холодно ли тепло

белые крылья, ладно, одно крыло

и запах соленый ветра плюс виски шиваз

мальчик заласканный, мне бы еще с тобой

может на край планеты, давай сойдем

или на крышу, лишь бы с тобой вдвоем

по миллилитру впитывать воздух ночной

и понимать, что руки твои нежны

голос — обрывист и черен как та скала

как на погоду крутит обрывок крыла!

а воздух меж нами мается и дрожит

я и не помню было всерьез иль так?

сколько напрасно выпито — все до дна!

но до сих пор, только вижу — взошла луна

значит, ты мне посылаешь свой тайный знак.

«когда весенний придет туман…»

когда весенний придет туман

и в нем нас видно с тобой не станет

мы растворимся в густом тумане

как сахар / ложечка на стакан/.

как заговорщики на чердак

взлетим по серым стальным ступеням,

послав все нафиг, к едрене фене,

мы перепутаемся в руках.

читая связанно по губам

мы мир отложим до воскресенья

и торопясь, будто не успеем

ко всем не встреченным поездам —

мы будем тыкаться горячо

и нежно-нежно молчать на ушко,

и отдаваться весне послушно

надежно связанные лучом…

…как дежавю и программный сбой —

по крыше черная бродит кошка…

давай ее назовем «Понарошку»

и на чердак пригласим с собой…

Объяснительная записка

Так просто выйти в шершавый полдень, туда, где ветер подмел июнь,

где каждый день по-февральски молод, в какой не целясь возьми и плюнь.

И небо шатко стоит на ножках, на тонких ножках ба-ле-ру-на

а я гоняюсь за ночью — кошка —

а на мой век не хватило сна

Я растопырила коготочки, на холке шерсть и не шерсть-волна

по-пацанячьи я целюсь точно, и цель зияет: одна луна —

с ухмылкой едкой течет по небу, течет по небу, на вкус горька

я точно кошка — одна гуляю,

а звезды крошатся с потолка

такое ветреное начало, кошачьей поступи мягкий пыл

да, я гуляю одна ночами, еще гуляет со мною пыль

я так ласкаюсь, погладь по шерсти

я так умею с тобой играть!

в колонках утренних происшествий:

«упало небо».

— Ушла искать…

Нет на перелетных птиц управы

нет на перелетных птиц управы

просятся пернатые домой

вот бы их спросить: кудакудавы

на одном из птичьих языков

у меня в кармане есть билеты

перелетным классом эконом

черт возьми, ведь было где-то лето

на уставшем шаре голубом

вот какая штука, понимаешь

взлет — посадка, пристегнуть ремни

а у них — спокойненько махаешь

то одним крылом, а то другим

и свобода в каждом взмахе точном

дышится протяжно и легко

никаких «обязан», «надо», «срочно»

только синь безбрежная кругом.

Дорогому читателю

…читай меня по буквам за обедом

расстегивая молнию души

с фонариком, под самым черным пледом

среди опустошающей тиши…

читатель тыкнет пальчик осторожный

в легко воспламеняющий сюжет

и пискнет строчка, оживая в прошлом

и грохнется живая на паркет

осколки разлетятся на четыре

пятнадцать, тридцать сколотых углов

и долго будет шастать по квартире

мой лучший стих из деревянных слов.

читатель! выпей йаду из стакана

и выйди не печалясь на балкон…

луна, тебя заждавшись, захворала,

воткнувшись острым боком в небосклон.