Антология русской литературы XXI века. Выпуск 4/2018

Сборник, 2018

«Антология русской литературы XXI века» – крупнейшее собрание произведений современных русскоязычных авторов со всего мира.

Екатерина Аношкина

О себе

Поэт, писатель, имею историческое образование. Увлекаюсь практической психологией и лингвистикой, являюсь сторонницей позитивного мышления. Состою в Российском союзе писателей. Более 9 лет пишу стихи, а также прозу. В своих рассказах (так же, как и в поэтических произведениях) я часто затрагиваю темы человеческих отношений, поиска смысла жизни и предназначения, важных жизненных ценностей, задаюсь вечными вопросами об устройстве мироздания, совершаю попытки погрузиться в тайны и загадки человеческой натуры, стараюсь посмотреть на привычные и, казалось бы, известные всем вещи под иным углом.

Дом шамана

I глава

Дом из крупных каменных блоков стоял на небольшом пригорке, чуть возвышаясь над основной местностью. Он был довольно старым, видавшим виды. Оттого по углам и на крыше то тут, то там можно было заметить мох. Вокруг зелено, но, хотя и было пасмурно, сквозь небесные прорехи то и дело прорывался свет. Тучи освещало лучами солнца, и они начинали играть всеми возможными переливами, обнажая возможности небесного градиента. После дождя в воздухе пахло озоном, а сочная зелень становилась ещё ярче, как и положено северной растительности в разгар нежаркого лета. И всё-таки дом выглядел как-то неуклюже среди ровной глади сочно-зеленой травы. Он цеплял взгляд и, разумеется, никогда не оставался незамеченным. Однако дом, хоть и искусственно созданный объект, спустя время всё же вписался в этот пейзаж так же ловко, как и в эту историю, начавшуюся возле него.

* * *

Мы выходили из лесной чащи, совершенно не предполагая, что увидим, когда покинем её. Конечно же, воображение рисовало разные живописные картины. Мы про себя смаковали прекрасные виды природы и шли, уставшие, вперёд только благодаря этому предвкушению. И вот, наконец, мы выходим из зелёного коридора лесной зоны, а перед нами — дом. Конечно, за ним был какой-то вид. Но наше изумление увидеть тут обжитое кем-то место было настолько велико, что мы двинулись изучать сначала это жилище.

Дом показался нам очень опрятным, несмотря на то, что действительно был довольно старым. Оконные стёкла блестели, как гладь прозрачной воды в горном озере. За ними висели снежной белизны полупрозрачные занавески из тюля и весёлой расцветки шторки. Было бы любопытно попасть туда и посмотреть хоть одним глазком, кто же выбрал себе для жилья такое место.

Вокруг — ни души. Только даль простирается длинным полотном в сторону горизонта. Глаза жадно «поедают» эту зелень и никак не могут остановиться. С одной стороны, это — простор. С другой стороны — ни скрыться, ни спрятаться. При этом в нескольких десятках метров начинается густой лес. Мы с Жанной только в очередной раз переглянулись и озадачено поджали губы. Наше путешествие не предполагало чего-то конкретного. Гулянье ради гулянья вполне устраивало нас. Но интерес к дому, подогретый опрятностью, чистотой и светом, который он излучал, заставил нас осмотреться и поискать место для привала где-то неподалёку, чтобы мы могли понаблюдать за теми или тем, кто в нём живет. Так мы и сделали. Чуть поодаль от дома мы поставили палатку, разожгли костёр и приготовились встречать закат. К тому же мы и пришли сюда за закатом.

Просто взять и постучать в дверь этого дома мы отчего-то не решились и подумали оставить всё на естественное разрешение путём Великого и Всемогущего Случая. Мы с ним уже были знакомы, и потому предались наслаждению моментом, не форсируя события. Я отправился за водой для чая к ручью, который мы заметили почти перед самым выходом из леса к зелёной долине. А Жанна осталась следить за костром, закатом и домиком, так приглянувшимся нам.

II глава

Закат почти догорел, чай и съестная провизия были уже выпиты и съедены нами, а из дома так никто и не вышел. Мы стали укладываться спать, чтобы завтра пораньше встать и встретить рассвет, а потом двинуться дальше и изучить местность.

В тот момент, когда мы задумали тушить костёр, в доме зажёгся свет. Линий электропередач мы здесь не видели, но свет был белым и ярким. Разумеется, нас это заинтриговало не на шутку. Теперь мы были уверены, что в доме точно кто-то есть. Однако вместе с тем возникло и некоторое… как бы это назвать… не то что беспокойство, но настороженность. Потому что внутри мы ясно ощущали, что дело имеем с чем-то весьма необычным. Во всяком случае, нерядовым.

Ещё через непродолжительное время послышалось, как дверь загадочного дома отворяется. Она многозначительно скрипнула и распахнулась. На небольшом крыльце перед домом появилась фигура, пол которой опередить издалека было сложно. Фигура незнакомца (или незнакомки) не торопилась сдвигаться с места. Она стояла как вкопанная, уставившись в почти догоревший закат. Ещё через пару мгновений силуэт человека стал приближаться к нам. Мы с неподдельным вниманием и любопытством напрягали своё зрение, чтобы разглядеть, кто же идёт и, наконец, увидели. К нам неспешным шагом и с невозмутимым, но доброжелательным лицом направлялась женщина невысокого роста, с длинными седыми волосами, собранными в две косы, скуластая, со смуглой морщинистой кожей, в светлом шерстяном пончо с бахромой и каким-то рисунком в виде сплетенных между собой всевозможных орнаментов красных и охряных цветов.

— Сегодня ночью будет дождь. Мы с Монгво^[1] приглашаем Вас в дом. Монгво — мой муж, — произнесла с доброй улыбкой женщина, приблизившись к нам вплотную.

Мы, как два высокоинтеллектуальных создания, стояли с раскрытыми ртами и не могли выдавить из себя ни звука, настолько нас поразило появление именно такой женщины возле нашей палатки. Вот так да! Тут целая семья живёт, да ещё такая необычная. Признаться, мы не ожидали встретить здесь людей, внешне напоминающих больше жителей Латинской Америки, нежели европейцев.

— Меня зовут Нэша^[2]. Пойдёмте со мной. Палатку и другие походные вещи можно оставить возле дома под крыльцом, их никто не возьмёт.

Мы с Жанной снова молча переглянулись, кивнули ей и стали собирать вещи. Женщина подождала нас и всё с той же доброй улыбкой проводила к дому.

III глава

Нэша, шурша длинной и пышной юбкой, поднялась по ступеням к деревянным дверям, распахнула их настежь и пригласила нас войти. Мы с нескрываемым восторгом шагнули через порог. Снаружи дом не казался нам таким уж большим, но внутри он был очень просторным и светлым. Прихожая была почти белая, увешанная различными плетёными из разноцветных нитей амулетами, травами и музыкальными дудочками на ниточках (что-то вроде хорошо известной нам «музыки ветра» из дерева). Нэша загадочно посмотрела на нас и улыбнулась.

— Я хочу пригласить вас в центральную комнату дома. Это главное место нашего пребывания с Монгво. В доме есть ещё комнаты, небольшая кухня, но, я думаю, вам будет интереснее начать с неё, — произнесла женщина, предвосхищая наши вопросы, крутившиеся в голове.

Мы снова молча кивнули и с детским энтузиазмом отправились за хозяйкой. Она провела нас по довольно длинному коридору, увешанному многочисленными картинами и портретами разных людей. Коридор показался нам невообразимо длинным, и мы никак не могли понять, как такой небольшой домик вмещает в себе такие расстояния. Это было необычно.

Картины, которые висели на стенах, изображали в основном пейзажи самых разнообразных мастей: леса, свойственные сибирской местности, озёра, реки, окружённые полями и деревьями, каменистые и горные окраины, степи, заповедные уголки американских земель близ Аризоны и другие. Это лишь то, что я запомнил. В лица людей на портретах я так, как в пейзажи, не всматривался, поскольку ни одного знакомого мне на них изображено не было.

Наконец мы подошли к дверям. Они представляли из себя плотную льняную ткань, не пропускающую свет. Нэша отогнула рукой часть двери-занавески и попросила нас последовать за ней. Оказавшись по ту сторону тканевой заслонки, мы увидели самую настоящую юрту. В ее центре стоял очаг, над которым возвышалась металлическая чаша с раскалёнными камнями, от которых исходило сухое тепло. В юрте тоже было светло, хотя окон, кроме отверстия в так называемом «потолке», не было. От металлического очага шла труба, уходящая в это отверстие. Импровизированная дверь находилась на севере круглой «комнаты». В западной её точке сидел на полу на маленьких разноцветных тканевых подушках пожилой мужчина с длинными седыми волосами, смуглой кожей, крупным носом и широкими ноздрями, пухлыми губами и очень крепким телом, и руками. На нём была льняная рубаха простого покроя без воротника и манжет и льняные широкие брюки. Он сидел, чуть склонившись, с закрытыми глазами, слегка покачиваясь время от времени.

Нэша полушёпотом пригласила нас присесть на подушках возле очага, а сама отправилась готовить чай на травах, от которого, по её словам, нам станет понятнее, почему мы здесь.

В этот момент Монгво открыл глаза и посмотрел на нас с Жанной.

— Мне тоже было любопытно увидеть вас. Духи говорили мне, что вас будет двое. И дали мне ваши имена.

— Но мы ведь ничего про себя не сказали. Даже поздороваться не успели с вами, — озадачено и настороженно сказал я.

— Это не важно. Главное — что вы здесь.

Мы с Жанной смотрели на старика округлившимися глазами. Возникло ощущение, что ноги наши налились свинцом, потому мы не могли пошевелиться. В то же время тело обмякло, расслабилось и спонтанная тревога, возникшая в начале нашего немногословного диалога с Монгво, вдруг куда-то так же спонтанно исчезла. Мы будто пришли домой и совершенно спокойно ждали свой чай.

Нэша уже торопилась принести нам чай. Она принесла поднос к низкому столику и, уютно шурша подолом многочисленных оборок на своей длинной юбке, опустилась, как птица, на колени и принялась расставлять круглые чашечки-пиалки из тёмного дерева. Потом она разлила из небольшого чайничка с острым носиком свежезаваренный чай с необыкновенным ароматом.

— С таким умением подбирать ароматные травы для чая можно и в парфюмеры податься, — неуклюже пошутил я, пытаясь оригинально сделать комплимент Нэше. Нэша улыбнулась мне, но ничего не ответила. От этого мне стало неловко, но она тут же подвинулась и приобняла меня за плечо, почти как моя бабушка когда-то. Внутри сразу отпустило и мне тоже захотелось улыбнуться, но молча.

В этом доме вообще без лишней надобности слова вслух почти не произносятся. Мы смекнули, что без дела лучше не высказываться, дабы не оказаться в неловкой ситуации. Немного помявшись, молча выпили чай и принялись дальше рассматривать детали окружавшей нас обстановки. Хозяева тоже допили свой чай, и спустя минуту-другую тишины Монгво сказал:

— Задавай вопрос, который не даёт тебе покоя. Я постараюсь помочь с его разрешением.

Я задумался и вдруг выдал:

— А что значит ваше имя?

Монгво улыбнулся и произнёс:

— Это главный вопрос, который мучает тебя?

— Нет, — ответил я.

— Тогда задавай.

Я снова задумался и ушёл глубоко в себя. Мне захотелось закрыть глаза и сосредоточится. Постепенно чёрные бегающие точки за сомкнутыми веками стали превращаться в картину: я стою на берегу большого озера и смотрю вдаль. Рядом со мной по правую руку стоит Жанна. Мы видим с ней берег, лес, окружающий нас, нам хорошо и мы никуда не торопимся.

— Это состояние, которое вы испытываете сейчас. Таким образом твоё подсознание описывает его. Но ты ведь всю дорогу сюда думал о другом. Почему?

Не открывая глаз, я принялся отвечать, однако речь моя стала медленной и тягучей, с длинными паузами:

— Мне было тревожно потому, что вокруг было не то, что мне нужно… и не те, что мне нужны… — произнёс я, удивляясь тому, что слышу. Я никак не мог сформулировать этой простой мысли раньше, а тут вдруг она так легко сошла с моих уст.

— Всего-то, — улыбнулся мужчина. — А ещё?

— А ещё… я искал наставника. Мне нужен человек, который поможет мне разобраться в себе. Своих мыслях, чувствах, желаниях, деяниях, в моей жизни, моём пути и предназначении… — медленно и уверенно перечислял я, снова удивляясь тому, как чётко я отвечаю.

— Теперь понятно. Всё сходится. Это ты.

— Что значит — «я»? — озадачено встрепенулся я и открыл глаза.

— Ты — значит «ты». Кроме тебя на этом месте никого другого оказаться и не могло. Потому что это — твоё место. И ты такой один.

Я ничего на это не ответил, а лишь молча поморгал глазами.

— Весна приходит ко всем. Но все ей рады по-своему. Одни радуются просто приходу весны, а другие тому, что эта весна принесёт с собой. В этом разница. Ты шёл сюда, ожидая остаться один и насладиться тишиной и природой. Эта прогулка должна была принести тебе покой потому, что суета, которую ты оставил, не даёт тебе главного — мира твоей душе. Этот лес — твоё убежище. Но тебе придётся вернуться в тот Мир, из которого ты пытаешься сбежать. Научиться жить и балансировать между покоем и беспокойством, не разрушая себя и не раня своё сердце — вот главная причина, по которой ты здесь. Причина беспокойства не в суете Мира, в котором ты живёшь. Суета в тебе. Научись превращать её в гармонию и тебе не придется сбегать в лес. Лишь не выплёскиваясь до капли, возможен этот баланс. Уходи раньше, чем тебе захочется плакать. Говори «нет» прежде, чем ты будешь жалеть о произнесенном «да». Понимаешь меня, друг?

Я по-прежнему молча слушал Монгво, и на моих глазах наворачивались слёзы. Мне было неловко рыдать перед человеком, которого я едва знаю, но я совершенно не владел ситуацией. И вода покатилась из моих глаз по щекам, оставляя за собой мокрые дорожки.

— Нет дела, кроме твоего призвания, которое достойно твоего внимания и сил. Нет призвания, кроме дела по душе, которое способен ты выполнить. Нет важнее задачи, чем задача найти свою душу в этом мире, найти ей место и занятие. Поиск важен и нужен — это часть пути, часть смысла пути.

Но и забывать о красотах вдоль дороги нельзя. Останавливайся, нюхай цветы, отдыхай под деревом, дыши воздухом, смотри в небо, купайся в реке — пей из Ручья Жизни, в нём целебная вода. Каждый глоток из такого ручья приносит с собой новый виток сил для дальнейшего шага и нового открытия. И тогда ты будешь полон сил двигаться дальше, делая это с удовольствием, не как обязательство, но как наслаждение. Дар Жизни в том и заключается, чтобы радоваться присутствию Жизни ежесекундно, ежеминутно, ежечасно и двигаться вперёд, благодаря имеющейся цели. Цель — идти, находиться в движении к свету, развиваясь и познавая себя и этот Мир.

Я застыл. А ведь он прав. Именно этого мне и не хватало — останавливаться во время бесконечной гонки Жизни. Я всё время куда-то бегу, не умею отдыхать посреди дела, понимая при этом, что силы на исходе. О, как же это трудно! Как в наш век это трудно! Неимоверно.

— Как же мне научиться идти и останавливаться, чтобы любоваться жизнью, которая вокруг меня?

— Как? Делать. Теория ничтожна без практики. Применяй то, что узнал сегодня, и жизнь твоя преобразится до неузнаваемости.

— Призвание… дело по душе… — задумчиво произнёс я.

— Ответ на этот вопрос знаешь только ты. Когда ты начнёшь практиковать то, что сделает твою Жизнь настоящей, не лишенной вкуса, у тебя появится время на себя и для себя. И, поверь мне, ты найдёшь время и на разговор со своим внутренним джином. Его можно приручить. Я бы даже сказал, что нужно. Он призван помогать человеку в его жизни. Но мы редко с ним говорим. Вот в чём дело. Слушай свой внутренний голос в любую удобную минуту. Он всегда выдаёт себя, преимущественно чувством уже принятого решения до его озвучивания. Запомни это.

За несколько минут разговора на меня обрушилось столько информации, и мне казалось, что я буду переваривать её ещё целый год. Впрочем, так и случилось.

IV глава

Мы с Жанной сидели на лавочке в парке возле дома.

— Скажи, — после продолжительной паузы продолжила Жанна, — что изменилось с тех пор, как мы побывали в том странном доме у шамана?

— Почему ты вдруг вспомнила об этом? И именно сейчас?

— Не знаю, мне показалось, ты думаешь о нём. Об этом шамане.

— Скорее не о нём, а о том, что он сказал.

— И что же ты думаешь?

— Я бы хотел увидеть его ещё раз. Пойдёшь со мной?

Жанна утвердительно улыбнулась и положила голову мне на плечо. Мы просидели так довольно долго, пока солнце совсем не спряталось за горизонт.

На следующее утро мы собрали необходимые вещи и вышли в дорогу. Путь был уже знаком нам, но мы не были здесь целый год. Я шёл, вглядываясь в белые цветы на опушках леса, дышал липовым цветом, слушал жужжание шмелей и цеплялся взглядом за то и дело порхающих по кривой амплитуде бабочек. Солнце было высоким и ярким, как и должно быть летом.

Наконец, мы подошли к ручью, где в прошлый раз набирали воду для чая. Рядом стояло очень старое дерево с огромным стволом, которое сложно было бы обхватить одному человеку. Я остановился и взял Жанну за руку. Она, как обычно, улыбнулась мне своей лучезарной улыбкой, придающей сил и вдохновения. Жанна всегда восхищала меня своей безоговорочной ко мне любовью и очень добрым отношением. Она с пониманием принимала всё, чем я жил и что было важно для меня. Я бесконечно ценил это и бесконечно утопал в её глазах каждый раз, когда думал об этом.

Жанна смотрела на меня, как на какое-то чудо. А я до сих пор не понимал, где мне остановиться и когда.

— Ну, что. Нам осталось совсем чуть-чуть. Ты уже знаешь, что спросишь у Монгво?

Я увёл взгляд в сторону и задумался. Мы уселись на траву под этим деревом с огромным стволом. Его раскидистые ветви дарили приятную прохладную тень в довольно жаркий день. Жанна привычно положила мне голову на плечо. Время будто остановилось. Я закрыл глаза и замер. Мир дышал.

Я слышал всё, что происходило вокруг. Это так удивительно. Стоило мне остановиться и закрыть глаза. Даже странно.

Открытые глаза совсем ничего не видят. И при открытых глазах уши тоже почти ничего не слышат. Вот так открытие. Почему я не использовал это раньше? Не знаю. Вдруг ветром принесло лимонницу и она села мне на руку. Я рассматривал её крылья довольно долго, а она сидела и никуда не улетала. Мне подумалось, что Мир ответил мне взаимностью именно в тот момент, когда я, наконец, обратил на него внимание. Лимонница неожиданно вспорхнула в эту же секунду, и я понял, что мои предположения верны. Так вот оно какое — это чувство. Необъяснимое, почти неуловимое, но понятное тебе безоговорочно. Я вспомнил одну фразу, которая недавно попалась мне на глаза: «Чем больше в вашей жизни появляется вещей, которые нельзя описать словами, тем чище вы видите Мир». Я не знаю, кто автор этих слов, но ведь он прав. А ещё я понял, что заполучить наставника, который враз решит за тебя все твои проблемы, невозможно. Главный духовный наставник и учитель — наша ежедневная Жизнь, Мир, в котором мы живём. И время, когда лучше всего начать практиковать эту Жизнь со всеми её сложностями, радостями, успехами и неудачами — сейчас. Самая большая ошибка, которую мы можем совершить, — не делать этого. Я пытался скинуть ответственность на кого-нибудь более мудрого и опытного, а сам получать этот бесценный жизненный опыт не хотел. Боялся. Прятался в раковину. Если бы я не встретил Монгво и не услышал бы его советов, я бы не пришёл к этому заключению. И неизвестно, сколько бы ещё дрейфовал по жизни опрокинутым плотом. Я понял, что не должен быть проводником для безответственности, зла и равнодушия в этом мире. Я не должен бояться жизни и не должен сбегать от неё в лес. Время проснуться. Время жить этой необыкновенной и такой потрясающей жизнью.

Я с облегчением вздохнул и ощутил внутри какую-то невероятную радость. Мне хотелось улыбаться. Спустя ещё полчаса мы продолжили свой путь. Оставалось пройти самую малость. И вот мы снова вышли к зелёной долине, на которой год назад нашли необычный дом. Но дома на ней не оказалось. Мы немного растерялись и подошли к холмику, на котором он находился. Может, его снесли, а хозяева уехали к себе на родину? Но, подойдя ближе, мы не нашли ни единого признака, что здесь вообще когда-то был дом, тем более каменный. Ни кирпичика. Мы не обнаружили остатков фундамента или чего-то ещё. Ничего. Я на минуту закрыл глаза, и меня пригрело солнце.

— Помнишь, там, чуть в стороне, должна быть река. Слышно шум воды, — неожиданно сказал я.

— Да, мы так и не дошли в прошлый раз до неё.

— Есть отличный повод проводить закат, переночевать и встретить рассвет у реки. Этого мы тоже не сделали в прошлый раз. У воды всегда необычайно хорошо.

Мы молча взялись за руки и не спеша пошли к реке по тропинке, которая вела к ней вдоль леса.

Придя к реке, я установил палатку. Костёр уже был разведён, и мы готовились провожать закат, как вдруг из леса с шумом вылетели две совы. Одна покрупнее, другая — поменьше. Они приземлились между палаткой и рекой, внимательно на нас посмотрели, что-то проурчали, а потом также шумно, как и прилетели, развернули свои большие крылья и снова устремились в лес.

На земле остались лишь два пёрышка. Одно покрупнее, другое — поменьше. Птицы у индейцев в почёте. А особенно — совы.

Примечания

1

Монгво — мужское индейское имя, дословно означает «сова».

2

Нэша — женское индейское имя, дословно означает «сова».