Ведьма придет за тобой

Антон Грановский, 2013

Журналист Глеб Корсак не хотел идти в больницу, где лежал его школьный друг Андрей Темченко. Но Андрей только что вышел из комы и ничего не помнил о себе, он узнал лишь имя Глеба на газетной странице… Корсаку совсем не понравилась просьба старого приятеля, однако он все же согласился съездить на место аварии, после которой Андрей на долгие годы впал в беспамятство, и разобраться, что же тогда произошло… Майор Маша Любимова не знала, рада ли она встрече со своим бывшим мужем Глебом, поэтому сосредоточилась на осмотре жуткого места, куда ее вместе со следственной группой вызвал Корсак. Чуть в стороне от шоссе в лесу обнаружилось пепелище: сгоревший охотничий домик и в куче золы останки молодой женщины – ей пробили грудь осиновым колом…

Глава 1

Пробуждение

1

Было около трех часов ночи. Выпускник МГИМО Андрей Темченко гнал машину по пустынному шоссе. Фары выхватывали из темноты разметку дороги, мерцающие лужи, темную стену деревьев, подступающих к обочине.

— Она жива, — пробормотал Андрей. — Она еще жива.

И содрогнулся, осознав правоту своих слов. Сердце стиснуло ледяным обручем, а потом, когда обруч внезапно ослаб, оно забилось так часто, что Андрей вынужден был снизить скорость, чтобы машина не слетела в кювет.

Пальцы его дрожали.

«Она жива, — думал он. — Черт подери! Она жива!»

Он миновал жестяной знак «Осторожно — лоси!», проехал еще метров пятьсот и сбавил скорость. Миновав еще километр, он остановил машину.

Чтобы покинуть салон и ступить на черную мокрую траву, Андрею понадобилась вся его смелость. Наконец он захлопнул за собой дверцу машины и вдохнул полной грудью влажный воздух леса. Над черными кронами деревьев плыла луна среди редких звезд и белесых туч.

Трасса по-прежнему была пуста. Лес, подступивший к ней с двух сторон, — темен и страшен. Андрей достал сигареты, закурил, пару раз судорожно и глубоко затянулся, отбросил окурок, снова повернулся к машине, открыл дверцу и вытащил с заднего сиденья палку и большой охотничий нож.

Потом он принялся за дело. Лезвие ножа то и дело соскальзывало с палки, но он продолжал упорно работать.

Наконец, посчитав, что сук достаточно заострен, Андрей сунул нож в карман куртки и вытер рукавом потный лоб. Он чувствовал себя страшно уставшим. Но как только Андрей перевел дух и вгляделся в лесную чащу, ждущую его и тоже вглядывающуюся в него, к нему вернулся страх. Он никак не мог избавиться из ощущения, будто за ним наблюдают.

Наконец, взяв заостренный кол наперевес, Андрей двинулся по невысокой траве в глубь леса и вскоре вышел на узкую тропку. Идти по ней в свете полной луны было не сложно, хотя и жутко. Земля и мокрая трава чавкали под ногами. Деревья стояли черные-пречерные, трава казалась скорее синей, чем зеленой.

Вскоре запахло дымом, и запах этот с каждым шагом становился все явственнее.

Через сорок минут он дошел до лесной полянки и остановился. И сразу почувствовал, что она здесь. Казалось, сама тьма содрогнулась, а затем что-то зашевелилось в этой мгле, и до ушей Андрея донесся тихий сиплый голос.

— Помоги… Помоги мне…

От тени, которую бросали на обугленные развалины охотничьего домика деревья, отделился шевелящийся сгусток и медленно пополз к Андрею. С трудом поборов искушение кинуться прочь, Темченко двинулся навстречу твари, извивающейся на земле, остановился рядом, взметнул над головой кол и с размаху всадил его заостренный конец чудовищу в грудь.

Раздался хруст. С травы испуганно вспорхнула стайка белых ночных мотыльков и ударилась в грудь и лицо Андрея.

Темченко, поборов приступ тошноты, нажал на палку сильнее. Сгусток тьмы, корчащийся на земле, задергался, захрипел, протянул к Андрею черные руки. Тускло и яростно сверкнули белки глаз, а затем сиплый голос прохрипел:

— Я приду за тобой… Я приду за тобой…

Андрей навалился на палку всем телом. Снова захрустело, и сгусток тьмы у него под ногами затих.

Поняв, что все кончено, Андрей выдернул палку и отшвырнул ее в сторону. Сердце колотилось в груди как сумасшедшее. По спине стекал ледяной пот. Андрей достал из кармана охотничий нож и присел рядом с монстром…

…Когда, наконец, все было закончено, Андрей выпрямился, перевел дух, затем, не давая себе отдохнуть, повернулся и быстро зашагал прочь. Он чувствовал, что тьма тянется за ним, как черный гудрон, словно она прилипла к его одежде, к его телу, к его душе.

Он невольно ускорил шаг. Но ощущение преследования не прошло. Тогда Андрей побежал. Еще быстрее! Еще! Туда, где у обочины стояла его новенькая белая «Тойота», подаренная отцом в ознаменование окончания института.

Он бежал все быстрее, но тьма преследовала его. Ему казалось, что мрак тяжело и плотоядно дышит ему в затылок, как хищный зверь. Деревья расступились, и впереди показалось полотно дороги. Андрей немного сбился с маршрута, его «Тойота» стояла метров на сто правее. Он выскочил на шоссе и повернул к машине. И в этот миг яркий свет ударил Андрея по глазам, потом что-то втянуло его в себя, закружило и понесло прочь.

«Вот и все», — успел подумать он и погрузился во тьму.

2

Восемнадцать лет спустя

— Лиз, пойдешь с нами в кафе?

— А что, пора?

Две подруги-медсестры переглянулись.

— Лиз, ты что, совсем заработалась? Уже полвторого!

Лиза Пояркова, молодая симпатичная медсестра, стройная до худобы, посмотрела на часы.

— И правда, — вымолвила она удивленно.

— Так ты идешь или нет?

— Да. — Лиза отложила учебник анатомии, который зубрила в перерывах между делами, и поднялась из-за стола. Но тут же села снова.

— Ты чего? — спросила ее одна из подруг.

Лиза виновато улыбнулась:

— Да совсем забыла. Мне еще нужно пациенту из одиннадцатой укол сделать.

— «Спящему ухажеру»?

Подруги переглянулись и прыснули от смеха.

— Не забудь поесть, Лизка, а то скоро на ветру качаться станешь!

Подруги засмеялись, а затем, болтая и хихикая, двинулись по больничному коридору. Лиза проводила их взглядом, потом снова посмотрела на часы. Да, ей пора. Она снова встала из-за стола, прошла по коридору, остановилась возле палаты номер одиннадцать и осторожно открыла дверь. Еще с порога она увидела его. Рыжая копна волос. Худое, бледное лицо. Довольно симпатичное и молодое, но осунувшееся и с большими темными кругами под глазами.

Впрочем, молодым его можно назвать с большой натяжкой. За восемнадцать лет беспробудного сна человек успел повзрослеть и превратиться из юноши в мужчину. Но сам он этого, конечно, не знал. И, скорей всего, никогда не узнает.

Коматозники редко приходят в себя после столь длительного сна. Обычно они умирают, не просыпаясь. Вот и этот пациент давно бы уже, наверное, умер, если бы не деньги, которые регулярно переводились на счет больницы его богатыми родственниками.

Деньги обеспечивали пациенту должный уход и тем самым продлевали ему жизнь. Разумно ли это? Для Лизы такой вопрос не стоял. Любой из нас может уснуть на недели, месяцы и даже годы, и каждый из уснувших заслуживает право на пробуждение.

Лиза вошла в палату, притворила за собой дверь и тихо подошла к кровати.

— Вот и я, — сказала она «спящему ухажеру».

— Пи-пи-пи-пи, — отозвался вместо него сердечный монитор, который вернее было бы назвать «бессердечным».

Лиза принялась за свою обычную работу. Раздела пациента, растерла физраствором его тело, перевернула, позаботилась о том, чтобы не было пролежней…

В палату заглянул Сева Канушкин, медбрат и друг Лизы, тайно (да что там тайно — вполне явно) в нее влюбленный. Что, впрочем, не мешало Севе обращаться к Лизе покровительственно-иронично, как старший насмешливый брат обращается к младшей недотепистой, но любимой сестре.

— Лиз, чего ты с ним возишься? — спросил, наверное, уже в сотый раз Сева. — Он все равно не оценит.

— Спорный вопрос, — возразила Лиза. — Однажды он проснется и скажет мне спасибо.

— Он никогда не проснется.

— Никогда не говори никогда, Сева.

Он криво ухмыльнулся.

— С каких пор ты стала такой остроумной?

— С тех пор, как стала общаться с тобой.

Сева ушел. Лиза снова посмотрела на лицо «спящего ухажера». Было в нем что-то… неземное.

В какой стране он сейчас блуждает? Какие видит сны? А может быть, это не сны, а совсем другая реальность? Вот бы посмотреть на то, что видит он, хотя бы одним глазком.

Лиза вздохнула и взяла со столика одноразовый шприц и ампулу с лекарством.

— Это снова золпидем, — прокомментировала Лиза пациенту свои действия. — Странно, конечно, что я колю вам снотворное, когда вы и так спите. Но два года назад этот препарат помог одному коматознику прийти в себя. Может, он и вам поможет?

Щелчок сломанной ампулы. Манипуляции со шток-поршнем. Укол. Привычные действия, отточенные до машинальности.

Сделав укол, Лиза бросила шприц и вату в урну и повернулась к окну. На улице было все так же пасмурно, как три последних дня, но сегодня солнце изредка пробивалось сквозь рыхлые тучи. Вот и сейчас луч осветил разводы на стекле, оставшиеся после недавнего дождя, и Лиза не удержалась от улыбки. И в эту самую секунду писк монитора вдруг участился, а за спиной у медсестры послышался легкий звук, похожий то ли на стон, то ли на вздох.

Лиза быстро обернулась. «Спящий ухажер», как и прежде, лежал на кровати, но веки и ресницы его едва уловимо подрагивали, словно он силился приоткрыть глаза.

* * *

Суматоху, которая последовала за воскрешением «спящего ухажера», трудно описать. Суетились все — взволнованные доктора, перепуганные медсестры, сбитые с толку санитары и даже ошалевшая от криков и грохота носилок уборщица.

— Срочно в реанимацию!

Но все рано или поздно заканчивается, и к вечеру жизнь клиники вошла в свое обычное русло. Лишь доктор Чурсин, заведующий больницей и лечащий врач «спящего ухажера», расхаживал по коридорам, не скрывая довольной улыбки и отдавая четкие распоряжения персоналу, то и дело потирал руки — как бы в предвкушении нового счастливого периода в своей жизни.

— Считай, диссертация теперь у него в кармане, — язвительно ухмыльнулся Сева после очередного появления доктора Чурсина.

— Не будь злопыхателем, — упрекнула его Лиза, сидя за столом и допивая вторую чашку подряд ванильного латэ.

Сева посмотрел на нее внимательно и хмуро.

— Как твой «спящий ухажер»? — тем же язвительным тоном поинтересовался он. — Уже сказал тебе спасибо?

— Он пока еще ничего не сказал, — ответила Лиза, не в силах погасить сияние глаз на усталом лице — так лампа светит сквозь запыленную ткань торшера. — Пытался, но не смог.

— Жаль. Вдруг он завтра снова уснет, не успев тебя поблагодарить и поцеловать в щечку.

Лиза насмешливо прищурилась:

— Ты, кажется, ревнуешь?

— Ревную? К нему? — Сева фыркнул. — Это все равно что ревновать к манекену.

— Он не манекен. Раньше ты мог так о нем говорить, но с сегодняшнего дня он живой человек — даже для тебя. И с каждым днем он будет оживать все больше. Доктор Чурсин сказал, что первый шок прошел и теперь с ним все будет хорошо.

— Ясно. — Сева отхлебнул цветочного чая и облизнул губы. — Слушай, может, сходим куда-нибудь поужинать? Тут неподалеку открылось новое кафе…

— Не получится, — ответила Лиза. — Я сегодня ночью остаюсь на дежурство.

— Как это? — не понял Сева. — У тебя же по плану…

— Я поменялась с Таней Самохиной.

— Зачем? — удивленно спросил Сева. Но тут же сам себе и ответил: — А, ясно. Чтобы быть поближе к своему ожившему манекену и наблюдать, как его дряблые члены наливаются жизненными соками?

Лиза наморщила нос:

— Фу, как это пошло.

— Говорю, как есть, — сухо отозвался Сева. — Слушай, Лиза, ты не можешь быть с ним рядом вечно. И без тебя есть кому за ним приглядеть. Ты же вторую ночь не спишь! Совсем себя загнать хочешь?

Лиза улыбнулась:

— Ничего, я двужильная.

— Ладно, как скажешь. — Сева вздохнул. — Хочешь, я сгоняю в магазин и куплю тебе чего-нибудь поесть?

Лиза покачала головой:

— Нет. Я уже купила булочки и «Доширак» в столовой.

Сева вздохнул:

— Н-да. Как сказал один мудрый человек, «здоровое питание — это обязательно профильтровать воду из-под крана перед тем, как заварить «Доширак». Слушай, Лизок, и почему ты только не толстеешь от такой еды?

— У меня повышенный метаболизм, — с улыбкой ответила Лиза.

Сева усмехнулся:

— Ладно. И все же будь поосторожнее с этим парнем. Он не твой сын. И не твой брат. Чем здоровее он будет, тем меньше станет нуждаться в тебе. Не забывай об этом. Иначе сердечной драмы тебе не избежать — поверь опытному человеку.

Когда Сева ушел, Лиза достала из стола булочку с изюмом и бутылку чая с персиковым нектаром. Поела, задумчиво глядя на стену с графиком дежурств. Но думала она не о графике, а о своем «спящем ухажере». Полтора года она ухаживала за ним, по нескольку раз в день меняла памперсы, растирала дряблые мышцы, ставила капельницы и уколы. Были у нее и другие пациенты, но о них Лиза заботилась машинально, «не подключая чувства», как сказал бы Сева.

Каждый день Лиза ждала, что ее пациет откроет глаза, каждый день с надеждой вглядывалась в его лицо — худое и одутловатое одновременно. И вот этот день настал. Чудо случилось, но Лиза не могла разобраться в своих чувствах. Душа ее словно онемела — быть может, от шока, быть может, еще от чего-нибудь.

Вполне возможно, что однажды он встанет на ноги и… покинет клинику? От этой мысли сердце Лизы сжалось.

«Нет, это не может закончиться, — сказала она себе. — А если закончится, то не так. Совсем не так».

Лиза вздохнула и поднялась из-за стола. Пора было проведать спящего пациента, который уже почти десять часов назад перестал быть спящим.

3

Прогрессировал пациент быстро. На второй день после пробуждения доктор Чурсин заметил, что глаза Андрея Темченко следят за ним. Доктор прошелся перед кроватью влево-вправо и убедился, что не ошибся. Он склонился над ними и громко и отчетливо спросил:

— Андрей, вы слышите меня?

Пациент едва заметно кивнул. Потом закрыл глаза и на дальнейшие вопросы не реагировал.

На третий день Темченко ответил на тот же вопрос доктора не только кивком — он смог произнести слово «да». Четвертый, пятый и шестой дни стали для Темченко временем настоящего возрождения — он научился складывать слова в фразы. К началу второй недели он ожил настолько, что доктор попытался втянуть его в диалог.

— Вы помните, как вас зовут?

— Андрей, — прошелестел в ответ пациент.

Доктор кивнул:

— Верно. А фамилия? Вы помните свою фамилию?

— Темченко.

На лице Чурсина появилась радостная улыбка — больной назвал свою фамилию, ни на секунду не задумавшись. Это был хороший признак.

— Вы помните, что с вами случилось?

Несколько секунд сосредоточенного молчания, а затем ответ:

— Нет. А что?

— Вы были без сознания.

— Да. Мне сказали. Как долго?

— Очень долго.

Темченко посмотрел доктору в глаза и уточнил:

— Сколько?

— Несколько… лет, — ответил Чурсин, слегка запнувшись.

Темченко закрыл глаза. Доктор подозвал Лизу и усадил ее рядом с кроватью. Когда веки Андрея снова приоткрылись, Чурсин сказал:

— Это ваша медсестра — Лиза. Последние полтора года она за вами ухаживала.

Темченко посмотрел на смущенную девушку, кивнул и закрыл глаза.

Еще через два дня между проснувшимся пациентом и доктором состоялся полноценный диалог.

— Только помните: долго говорить вам нельзя, — предупредил Чурсин, осмотрев Темченко и проверив его показатели. — Это может вызвать отек гортани.

— Долго не буду, — пообещал тот окрепшим голосом. — Я хочу знать, как это случилось? Как я попал сюда?

— Вас сбила машина, — ответил доктор.

Андрей облизнул сухие губы и спросил:

— Где это произошло?

— На Минском шоссе. Около леса.

На лице Темченко появилось удивление. Он разомкнул губы и пробормотал:

— Что я там делал?

— Точно я не знаю, — ответил доктор Чурсин. — Думаю, у вас заглохла машина. Вы ловили попутку, час был поздний, вокруг — лес… Ну, и угодили под колеса.

Некоторое время Темченко молчал, напрягая память, потом сказал:

— Я ничего не помню.

— Вы полторы недели как вышли из комы. Вполне вероятно, что память к вам вернется, но это произойдет не сразу.

— Ладно… Где мои родственники? Они пришли?

Чурсин и Лиза переглянулись.

— Вы их помните? — спросил доктор.

Темченко качнул головой:

— Нет.

— Ваша мать умерла при родах. А отец скончался от пневмонии вскоре после того, как вы впали в кому. Насколько я знаю, вас воспитывала бабушка.

— Где она?

— Ее тоже нет в живых. Уже шесть лет.

— Шесть? — Пациент пристально посмотрел на врача и прищурился. — Вы же сказали…

Чурсин смутился, поняв, что проговорился. Он снял очки и стал протирать платком стекла.

— Сколько я уже здесь, доктор? — спросил Темченко. — Только говорите правду.

— Восемнадцать лет.

Пациент закрыл глаза. Сердцебиение его участилось. Доктор дал знак Лизе, та кивнула и протянула руку к капельнице. Через пару минут, когда ритм сердца вернулся в норму, Чурсин осторожно спросил:

— Как вы себя чувствуете?

— Значит, мне сейчас сорок лет? — спросил пациент вместо ответа.

— Да.

— Боже…

Лиза тревожно посмотрела на врача. Тот сдвинул брови и поправил очки.

— Ко мне вообще кто-нибудь приходит? — спросил Темченко после паузы.

— Нет, но…

Чурсин запнулся, не зная, что сказать.

— Вам нужно отдыхать, — произнес он. — А мы пока постараемся найти кого-нибудь из ваших знакомых и друзей.

Доктор поднялся со стула.

— Постойте, — окликнул его пациент. — Принесите мне… газеты и журналы.

— Не думаю, что это хорошая идея.

Темченко усмехнулся.

— Не хотите, чтобы я волновался? Но я буду волноваться, если вы не принесете мне прессу.

— Хорошо, — нехотя сказал Чурсин. — Лиза об этом позаботится.

4

И она позаботилась. Подобрала все, что нужно — «Итоги», «Эксперт», «Аргументы и факты», «Московский комсомолец», «Мир новостей» и еще целую кипу разных изданий.

— Это газеты и журналы, которые вы просили, — сказала она, кладя внушительную стопку на тумбочку возле кровати. — Сейчас охранник принесет вам телевизор. Вам еще что-нибудь нужно?

Темченко не ответил. Глаза его были закрыты. Судя по всему, он уснул.

Лиза на цыпочках вышла из палаты. В коридоре она встретила доктора Чурсина.

— Лиза, идите домой и хорошенько выспитесь, — строго сказал он.

— Но…

— И никаких «но». Вам необходимо отдохнуть.

Лиза смущенно пожала плечами.

— Я могу поспать здесь.

— Не можете. Я вам это запрещаю. — Чурсин улыбнулся и добавил отеческим тоном: — Милая, пробуждение Андрея Темченко взволновало не только вас. Я понимаю, что вы привязались к этому пациенту за эти полтора года, но привязанность эта — односторонняя. Ему абсолютно все равно, кто за ним будет ухаживать — вы или другая медсестра.

— Я понимаю, — сказала Лиза. — Но это нужно мне.

Несколько секунд доктор смотрел на худое лицо девушки сквозь мерцающие стекла очков. Потом вздохнул и сказал:

— Жаль, что таких самоотверженных медсестер, как вы, мало на свете. Впрочем, через пару-тройку лет вы подрастеряете свой боевой задор и станете такой же равнодушной, как все остальные.

— Но ведь пока я такой не стала, — с робкой улыбкой проговорила Лиза.

— Да, — согласился Чурсин. — Пока не стали. Оставайтесь на ночь, раз вам так хочется. Я распоряжусь, чтобы вам оплатили это дежурство.

Вскоре Лиза вернулась в палату и села на стул рядом с кроватью. Андрей Темченко дышал спокойно и ровно, хотя на лице его застыло странное выражение, в нем можно было прочесть и страдание, и испуг.

А потом он начал что-то бормотать во сне. Лиза прислушалась.

— Я приду за тобой… — прошептали его губы. — Я приду за тобой…

Темченко открыл глаза и уставился в темный потолок. Облизнул кончиком языка сухие губы. Скосил глаза на Лизу и сипло проговорил:

— Мне снился кошмар.

— Да, я поняла. — Она утешающе улыбнулась. — Вы стонали во сне.

Андрей снова перевел взгляд на потолок. Он долго рассматривал бесчисленные отверстия в звукопоглощающем покрытии вверху. Потом сказал с легкой усмешкой:

— Наверное, через эти дыры они и улетают.

— Кто? — не поняла Лиза.

— Души. — Он посмотрел на нее блестящими глазами. — Души умерших!

Темченко засмеялся, но тут же закашлялся. Лиза промокнула ему салфеткой губы.

— Вы побудете здесь? — спросил он, справившись наконец с кашлем.

— Да. А вам лучше еще поспать. Время ночное, и вы…

Договорить она не успела. Что-то мягко постучало в оконное стекло.

Лиза и Андрей вздрогнули и повернули головы в сторону окна. Стук повторился.

— Вы это слышали? — хриплым испуганным шепотом спросил Андрей. — Стук в окно!

— Да.

Лиза поднялась со стула и подошла к подоконнику. Вгляделась в ночную улицу, тускло освещенную одиноким фонарем. Сначала она ничего не увидела. Хотела отвернуться, но тут по стеклу снова застучали — тук-тук-тук.

Лиза вздрогнула, сердце ее учащенно забилось.

— Кто там? — спросила она.

Фонарь замерцал, и в его неверном свете Лиза увидела несколько больших белых бабочек, бьющихся о стекло.

— Боже, — облегченно выдохнула она. — Всего лишь мотыльки.

— Что там? — испуганно спросил Темченко.

Она повернулась к нему и с улыбкой ответила:

— Ночные мотыльки. Наверное, чувствуют приближение грозы.

Она услышала, как он вздохнул.

— Восемнадцать лет назад… Господи, неужели прошло восемнадцать лет?

Лиза вернулась к кровати и села на стул. Андрей посмотрел на нее и проговорил:

— Я был не один. Там, в лесу. Кто-то был со мной! И это… Это очень важно.

Лиза улыбнулась и хотела сказать что-нибудь утешающее, но в эту секунду ей показалось, будто кто-то заглянул в окно палаты. Она быстро обернулась. В окне никого не было. Да и не могло быть — в такой-то поздний час.

— Что случилось? — встревоженно спросил Андрей и даже приподнял голову с подушки. — Вы что-то увидели?

— Нет, — ответила она. И повторила чуть увереннее: — Нет. Наверное, опять мотыльки. — Лиза через силу улыбнулась и постаралась сменить тему разговора. — Скоро вы станете настоящей звездой, — сказала она.

— Звездой? — не понял Темченко.

— Журналисты любят истории, подобные вашей. Ведь это такая редкость! И радость!

— Радость… — глухо повторил он. И усмехнулся. — Я не уверен, что рад. У меня много вопросов и ни одного ответа. Я не помню, как оказался в том лесу. На той дороге. Но я знаю, что это было очень важно.

— Вы вспомните, — ободряюще сказала Лиза. — Вы обязательно все вспомните. Доктор в этом не сомневается, а значит, и вам не стоит.

Андрей Темченко вздохнул и оглядел палату.

— Судя по всему, это дорогая клиника. Кто оплачивает мое лечение? — спросил он.

— Не знаю, но…

— Но?

— У вашей бабушки был какой-то большой бизнес. Думаю, что после ее смерти все деньги стали вашими. Сегодня утром к вам просился один мужчина… не то адвокат, не то управляющий. Но доктор Чурсин его не пустил. Сказал, что вам рано заниматься делами.

Уголки губ Андрея дернулись.

— Значит, я богат? — спросил он с иронией.

— Наверное.

Взгляд Темченко упал на стопку журналов и газет.

— Совсем забыл… Лиза, я хотел вас кое о чем попросить.

— О чем?

— Сверху лежит журнал. Уголок одной страницы загнут. Откройте его, пожалуйста.

Лиза взяла журнал и раскрыла.

— Видите статью про убийц-маньяков?

— Да.

— Посмотрите на имя журналиста. Оно внизу, сразу после статьи. Видите?

Она нашла подпись и прочитала вслух:

— Глеб Корсак.

— Да. — Андрей сглотнул слюну. — Мне знакомо это имя. Не помню откуда, но я его знаю.

— Вы начинаете вспоминать прошлое? — обрадовалась Лиза. — Отличная новость! Я скажу об этом Евгению Борисовичу.

Темченко приподнял руку и сделал останавливающий жест. Лиза замолчала.

— Вы… можете позвонить в редакцию и узнать?

— Что именно? — не поняла она.

— Как связаться с этим… Глебом Корсаком. Быть может, он что-то знает обо мне?

— Не уверена, что в редакции захотят со мной говорить, — с сомнением произнесла она. И поспешно добавила: — Но я попробую.

— Хорошо, — выдохнул Андрей. — Спасибо.

Разговор вымотал его, и он снова утомленно закрыл глаза. Лиза немного посидела рядом, а когда поняла, что дышит он ровно и спокойно, потихоньку поднялась со стула и бесшумно вышла из палаты.

— Глеб Корсак… — прошептал во сне Темченко. — Колдовство существует, Глеб… Колдовство существует.