#Бункер1938

Антон Мамон, 2020

Остросюжетный триллер, что держит в напряжении с первых страниц! Он пробуждает детские страхи и раз за разом опровергает догадки, совершая непредсказуемые психологические твисты. История перенесет вас в загадочную и неоднозначную вселенную человеческой природы: благородство и подлость, убийство и спасение, истинная дружба…и заклятая вражда! Готовы прочувствовать гнетущую, сводящую с ума атмосферу замкнутого пространства? Готовы к игре на выживание? Тогда – добро пожаловать в #Бункер1938…

Глава 4. Прочь!

Беата Возняк стояла в дверном проеме не дыша, но сотрясаясь всем телом. Радио продолжало вещание, издавая нечленораздельные звуки, которые можно было принять за трансляцию бейсбольного матча с трибунами ревущих болельщиков, наблюдающих блистательный хоум-ран. На секунду женщина закрыла уши руками, словно от внезапного раската грома, и сильно зажмурила глаза. Писк, нарастающий в голове, заглушил прочие шумы, поместив Беату в непривычное, но вполне комфортное пространство, в котором она успела рассудить, что вся эта чушь по радио не более чем злая шутка в канун грядущего Хэллоуина. Сладкое забытье прервал грубый толчок, от которого тело Би, пролетев пару футов, столкнулось с посудным шкафом. Звон битого стекла и хруст дерева не предвещали ничего хорошего, и только чудом содержимое ветхого серванта не обрушилось на голову несчастной. Задыхаясь, она сидела на полу, жадно хватая воздух и не сводя глаз с любимого подноса, на котором успела появиться вмятина от чьей-то подошвы.

— Вставай сейчас же! Выполняй приказ! — взвыл Тед, грозно топнув ногой.

Немного собравшись с мыслями, Би попыталась встать, опираясь на стену. Пульс бешено отсчитывал удары, хотя конечности по-прежнему испытывали приятную слабость под воздействием алкоголя. С трудом вписавшись в поворот, она унеслась наверх, тяжело вздыхая и всхлипывая. Проводив жену взглядом, Тадеуш кинулся в подвал, и Том даже не сомневался, что конкретно ему там понадобилось…

Радио продолжало извергать все новые и новые потоки страшных новостей:

«…белый флаг, если эти создания поймут, что это значит… Если они вообще что-либо понимают! Погодите! Что-то происходит!» — запинающимся голосом тараторил журналист на фоне непрекращающихся криков и рыданий.

— Дружище! Не двигайся с этого места до тех пор, пока не вернется кто-то из родителей! Не вздумай уходить, я очень тебя прошу! — наказал Харви. — Мне нужно вернуться домой. Я должен защитить семью… По крайней мере то, что от нее осталось…

— У папы в подвале хранится ружье! И пистолет! Пожалуйста, останься с нами, он сможет нас защитить! — часто моргая лепетал Том, пытаясь ухватить одну из рук юноши.

— Малыш, ты слышал репортаж… Город в опасности и да, ты прав, отец сумеет вас защитить, но мне нужно бежать. Мои родители… я — все, что у них осталось, береги себя! — выпалил Грин и, спешно обняв Тома, побежал к выходу.

Мгновение спустя его силуэт утонул в сгущающемся за окном тумане и движение прекратилось. Какое-то время Возняк младший простоял на месте и даже успел подумать о том, что все случившееся ему привиделось… Очередная реалистичная иллюзия, что вот-вот отпустит и позволит вернуться к реальности. Мысль принесла скорое облегчение, и ледяная корка, покрывшая желудок, начала таять. Мальчик опустился на стул и посмотрел на свой ужин, к которому почти не притронулся. Нежданно-негаданно у него разыгрался страшный аппетит. Точно в бреду, он голыми руками хватал еду, кусочек за кусочком отправляя ее в рот и тут же спуская вниз по пищеводу, толком не прожевав.

Заторможенное сознание, словно в попытке отгородиться от происходящего, сосредоточилось на процессе поглощения пищи. Том чувствовал, как кончики пальцев утопают в рыхлых плодах варенного картофеля, а после — хватают куски холодной селедки. Он наблюдал, как ритмично двигаются его челюсти и как пережеванное, смешиваясь со слюной, превращается в однородную, вязкую кашицу, активно наполняющую ссохшееся от ужаса чрево. Даже когда за спиной вновь послышались крики и началась суета, мальчишка увлеченно продолжал свою трапезу, никуда не спеша и ни на кого не отвлекаясь. Радио тем временем, будто прибавив громкости, надрывалось еще сильнее:

«Нечто стремительно возвышается над ямой! Небольшая зеркальная поверхность, она светится… Что это?! Боже!!! Струя пламени только что снесла головы тем, кто рискнул приблизиться! Им снесло головы! Боже милостивый, их тела полыхают, как факелы!»

— Том, вставай, нам нужно уходить! — уверенно раздался над ухом голос сестры. В этот раз он не был раздраженным или недовольным. Напротив, звучал мягко, почти ласково.

Подобно сомнамбуле, ребенок послушно встал и обернулся. Пробегавшая мимо Беата выглядела умалишенной. Взмокшая и бледная, она металась из угла в угол, скидывая в мешок различные предметы: еда, столовая утварь, одежда, обувь… Руки женщины без устали работали, наполняя сумку до краев.

— Не бери все подряд! Мы не уйдем далеко с такой тяжестью! — холодно произнес Тадеуш, складывая ружье в специальный футляр. — Всем на выход!

Словно в ответ на реплику Возняка-старшего, радио прервало недолгое молчание и с новой силой продолжило послания:

«Дамы и господа, только что нам передали сообщение из Гроверс-Милл по телефону. Секундочку… По меньшей мере сорок человек, включая шестерых военных, убиты. Их тела сожжены и обезображены до неузнаваемости… Теперь со своим обращением к нации готов выступить господин прези… Бах-бах-бах!»

Три внезапных хлопка раздались так громко, что Том в момент потерял слух и едва не упал в обморок, закатив глаза. Повиснув на руке у старшей сестры, он постепенно приходил в себя. Когда же удалось снова сфокусировать зрение, он увидел отца и вздрогнул. Похожий на загнанного зверя, тот не спускал лютого оскала с покосившегося лица. Часто дыша и рыча от возбуждения, Тед ровно держал револьвер, из дула которого по-прежнему сочился тонкий, игривый дымок. Радиоприемник, разлетевшийся в щепки от трех прицельных выстрелов, вновь замолчал. В этот раз навсегда.

— Милый, прошу, нам надо идти! — умоляла Беата, боясь дотронуться до супруга. — Пойдем, пожалуйста, пойдем…

Едва оклемавшись, Тадеуш схватил мешок с пожитками и быстрыми рывками выскочил во двор. Перепуганные жена и дети засеменили вслед, словно крошечные утята. Кладь, что под тяжестью набитых в нее вещей стала практически неподъемной, трещала по швам и не отрывалась от земли. Тридцать ярдов спустя пришлось остановиться… Движение с таким грузом оказалось невозможно, но и бежать налегке означало верную смерть. Решение в безвыходной ситуации нашлось внезапно: боковое зрение уловило чьи-то суетливые движения.

Бенджамин Роджерс…зажиточный сосед и бездетная брюзга. Он был таким древним, что вряд ли сам помнил свой возраст. Хотя в его случае, как говорится, «волосом сед, а совести нет». Никто в округе не испытывал к старику симпатии. Да и как иначе?! Наглец даже не пытался скрывать своего богатства. За последние десять лет он трижды сменил автомобиль, в то время как один за другим местные сводили счеты с жизнью на фоне беспросветной нищеты, вынуждавшей некогда успешных и состоятельных мужчин выходить на улицу с огромными картонными плакатами, на которых было написано примерно одно и то же: «очень нужна работа», «готов к любому труду» или «буду работать за еду».

Заприметив старого хрыча, быстро ковыляющего прочь из дома, Тед уверенно покачал головой — он не единственный, кто слышал репортаж… Незапертая входная дверь, из которой наружу вырывался теплый, яично-желтый свет и неразборчивый бубнеж радиоприемника, продолжавшего вещание из гостиной Роджерса, лишь подтвердили догадку. Чертов тезка Франклина удирал из своего огромного дома, как крыса с тонущего корабля. Все в этом казалось отвратительным: от легкого прихрамывания, ставшего следствием увечья, полученного во времена Первой мировой (местные работяги считали это байками старого мошенника, который, по их мнению, ничего тяжелее серебряной ложки в руках не держал), до попыток тщедушно озираться по сторонам, в ожидании нападения. Гнев, долгие годы копившийся на задворках разума, спонтанно взял верх. Бросив мешок, Возняк-старший незамедлительно двинулся вслед за улепетывающим соседом.

— Эй, старина Бен, куда ты так спешишь? Остановись, потолкуем!

— Не твое дело, прохиндей безработный, оставь меня в покое! — не оборачиваясь прошипел Роджерс, перекинув увесистую сумку из одной руки в другую.

Злоба, разворошившая осиный улей в груди Тадеуша, ненадолго его ослепила. Мужчина даже не заметил, как вновь достал револьвер и решительно взвел курок. Старику явно был знаком этот тихий щелчок, ведь он тут же застыл на месте, уронив на землю саквояж, и медленно поднял руки.

— Кажется, у тебя все же нашлась минутка для беседы с любимым соседом? — срывающимся от раздражения голосом взвизгнул Тед. — Повернись ко мне лицом, когда я с тобой разговариваю, ты, дряхлый сукин сын!

Роджерс послушно и, на первый взгляд, равнодушно последовал приказу. Боязливо не опуская рук, он громко сглотнул слюну, чтобы хрипло спросить:

— Чего ты хочешь, Возняк? Ты ведь тоже слышал новости… Просто дай мне уйти. Хочешь денег? Забирай! — обычно несговорчивый дед пнул сумку, но та, едва ли, сдвинулась с места. — Отпусти меня с миром и не теряй драгоценного времени. Кто знает, сколько у нас его осталось…

— Деньги? Они мне не нужны… — слукавил Тадеуш. — В свете последних событий это бесполезный груз, на который не стоит тратить силы. А вот твоя тачка, — липкая похоть скользнула в улыбке мужчины, — она мне точно не помешает…

— Ты не посмеешь! — рявкнул Бен в ответ, сжав кулаки.

— Может, проверим?

— Хорошо, черт с тобой! Если потеснимся, влезем все! Я — на водительском сидении, ты — на пассажирском, твоя жена и дети — позади. Только давай поторопимся! — буркнул Роджерс и, опустив руки, вновь зашагал к машине.

— Нет-нет-нет… так не пойдет. Я бы согласился на твое предложение, но есть одно «но», — поляк выдержал недолгую паузу. — Я не езжу на пассажирском сиденье…

Новый оглушительный выстрел прогремел на всю улицу, несколько раз отозвавшись гулким эхом. Роджерс упал в мокрую траву лицом вниз с глухим хлопком, какой можно услышать в тот миг, когда бэттер удачно бьет по мячу, отправляя его в сверхзвуковой полет над стадионом. Тед никогда не играл в бейсбол, но сегодня он чувствовал себя звездой Высшей лиги. Точный удар, прямо в цель! Пройдя пару шагов со страшной улыбкой на лице, он остановился у тела, бьющегося в посмертных конвульсиях. Присев на корточки, он цинично ухмыльнулся, похлопав уже бездыханное тело по окровавленной спине.

— Бесславный конец для бесславного ублюдка! — произнес мужчина голосом, которым обычно просят пару батонов хлеба и маковый завиток.

Внутреннее ликование едва не превратилось в слезы радости. Тадеуш мечтал об этом с момента первого знакомства со старым пердуном (тогда еще не таким старым) и теперь в полной мере наслаждался содеянным… Но время было не менее беспощадным в своем непрерывающемся беге. Каждая секунда на вес золота! К счастью, мертвецы довольно плохо сопротивляются и завладеть ключами больше не проблема. Первые охлопывания штанин ничего не дали. Пусто в обоих карманах! С трудом перевернув остывающий труп, убийца заскользил руками по куртке. Снова ничего! Связка бесследно исчезла, будто старая крыса умудрилась ее проглотить, перед тем, как испустить дух.

— Ах ты чертова образина! — взревел Тед и ударил покойника в живот.

Механический выдох прорвал оборону синеющих губ, и со стороны это можно было принять за насмешку. Словно долбанный старикашка даже после смерти продолжает издеваться над Возняком, приговаривая: «Ну, и кто смеется последним?!» Новый приступ ярости рванул хлеще пороховой бочки. Бросив пистолет в сторону, безумец обрушил град ударов на обмякшее тело, издавая при этом животное рычание. Даже минуту спустя он продолжал избивать жмура, а тот, в свою очередь, продолжал «насмехаться». Вконец выбившись из сил, Тед упал рядом, стараясь отдышаться. В локоть больно уперся острый предмет. Резко перевернувшись, он увидел то, что искал. Брелок, вероятно, вылетевший из кармана по время падения, целиком утонул в траве.

— Хах… старый говноед… — сипло протянул поляк, ухватившись за серебристое колечко.

Слегка пошатываясь, он поднялся на ноги и обернулся. В двадцати ярдах от него стояла Беата. Ее лицо не выражало ужаса. Казалось, она всегда знала: наступит день, когда у мужа окончательно снесет крышу. И теперь, узрев воочию, на что способен благоверный, она не думала бежать, лишь молча стояла позади, дожидаясь развязки.

— Он… он меня провоцировал… Хотя старый пес давно заслуживал расправы. Не смотри так, поняла?! Где дети? — произнес на одном дыхании супруг женщины.

— Я сказала им вернуться в дом, когда раздался выстрел… — предельно спокойно ответила Би параллельно тому, как ее глаза ненадолго закрылись.

— Приведи их обратно. Мы уходим… точнее, уезжаем! — мужчина звякнул связкой ключей и быстро зашагал в сторону гаража, принадлежавшего мистеру Роджерсу.

Несколько минут спустя семья Возняк в полном составе мчалась на приличной скорости в новехоньком Форде. Свернув губы трубочкой, Тадеуш глубоко вдыхал и выдыхал, словно только что ему довелось пробежать марафон. Расширенные зрачки неотрывно следили за дорогой, в то время как по сторонам мелькали владения соседей. Большие и совсем крошечные, двух — и трехэтажные, с элегантным садиком или английским газоном, все (почти все) они были охвачены пожаром человеческой паники. Томми тревожно наблюдал за происходящим: одни, прямо на его глазах, выбегали за пределы своих жилищ, другие, напротив, плотно запирали двери и баррикадировались, кто-то громко рыдал, сидя на крыльце… Так или иначе, люди готовились к чему-то страшному. К битве, в которой выживут единицы.

— Куда мы едем? Я хочу домой… — недовольно простонала Аделаида, коснувшись дрожащими пальцами отцовского плеча.

— Крошка, помолчи… Не отвлекай, пожалуйста, папу… — первой отозвалась Беата, избавив мужа от необходимости реагировать.

Тед прибавил газу, и машина зарычала свирепым зверем. За окном мелькали дома и деревья… В полуночной тьме они сливались в единый мутный поток. Томас, веки которого устало слипались, решил немного поспать, как вдруг нечто странное заставило его встрепенуться! До боли знакомый силуэт чиркнул сбоку и тенью остался далеко позади. Набрав полные легкие воздуха, мальчишка закричал, что было сил:

— Папа! Останови!!! Там Харви!

Истерично заскулив, машина резко притормозила, прочертив длинный след на темно-сером асфальте и выпустив легкую сизую дымку, расплывшуюся в холодном ночном воздухе. Возняк-младший резким движением открыл дверь и выпрыгнул наружу. Беата и словом не успела обмолвиться, как в боковом зеркале увидела крошечную фигурку сына, стремительно бегущую навстречу фигуре побольше.

— Харви! Это ты!!! — кричал на всю улицу юнец, размахивая руками.

Удивленно задрав голову, Грин схватился обеими руками за затылок, радостно заголосив в ответ:

— Том, дружище! Вы целы?!

— Да! Все хорошо, где твои родители?!

— Я не знаю, малыш. Ни дома, ни в церкви я их не нашел… Будто испарились…

— Прошу, поедем с нами! — заскулил паренек, схватив знакомого за рукав легкой куртки.

— Ты готов уступить ему свое место, сынок? — раздался колючий бас Возняка-старшего, выросшего страшной тенью за спиной ребенка. — В нашей машине он не поместится…

— Вообще-то, поместится, милый… — вмешалась в разговор Би, также покинувшая пределы автомобиля. — Если мы выбросим лишнее, сможем взять с собой мистера Грина… — голос женщины то и дело срывался, но она продолжала говорить.

— Вернись в машину! — сурово отрезал Тед. — Это не важно… Там, куда мы направляемся, совсем немного места, да и припасов почти нет. Лишний рот нам не нужен, особенно если мы избавимся от сумки с вещами и провиантом.

— Простите мою дерзость, мистер Возняк, но куда бы вы ни ехали, вам пригодится пара крепких мужских рук и выносливая спина. Оглянитесь! Мир погружается в хаос! Половина наших соседей уже скрылась из города, другая, пользуясь случаем, занялась мародерством и никого не щадит… Я могу принести пользу… — заверил Харви, не отрывая глаз от собеседника.

На секунду замявшись, мужчина скривился, а после выдал:

— Ладно… Черт с тобой… Может быть, ты и прав. Может быть, пригодишься. Но учти, как только я пойму, что еды не хватает на всех, ты отправишься восвояси.

— Так точно, сэр… — покорно кивнув, отозвался Грин.

Выбросив из машины все, без чего можно было выжить, полуночные беглецы умчались прочь из города, в сторону национального парка «Танксис». Вся их прошлая жизнь осталась в кучке разношерстного хлама на обочине дороги. Вся их будущая жизнь отныне висела на волоске.