Обрывки газет

Арина Юрьевна Крючкова, 2021

«Обрывки газет» настольная книга: пронзительная и исключительно честная. Не книга душа. В ней собраны дневниковые записи, письма, стихи и публицистические статьи. Это история о Дороге и Доме, отчаянной дружбе и взрослении. Автор «Обрывков газет», Арина Крючкова, известна в первую очередь как писатель-сказочник. «Обрывки» в какой-то мере тоже сказка: о волшебной целительной силе любви; об объятии Вселенной. Не удивляйтесь, если где-то посередине придётся оторваться, чтобы на скорую руку собрать чемодан! И уехать из своего сердца в сердце какого-нибудь города, о котором вы так давно мечтали. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Скучная жизнь

Мне нравится находиться в дороге. Я скучаю по этому состоянию спокойного, многочасового СОЗЕРЦАНИЯ. Я хочу доверять себя дороге больше, чем даже людям. Пусть я сижу дома, моё состояние — это постоянный поиск чего-то и себя.

(с) дневник, 2016

Иногда собственная жизнь кажется мне жутко скучной. Не в сравнении с чьей-то, да и вообще не в сравнении — просто я порой могла бы жить в десятки раз быстрее, и, оглядываясь с высоты этой воображаемой скорости на реальную, я чувствую, что ползу.

Я, честно, не люблю сравнения, но удивительность собственной жизни познаю только тогда, когда мне на неё указывают другие. Байрон, Шелли и Кольридж были прекрасными поэтами, исторически относимыми к одному периоду и одной школе. О них читают общие лекции. Они были знакомы. Все трое черпали вдохновение в путешествиях, но тогда как Байрон был лордом, а Шелли — хоть и бедным, но баронетом, Кольридж — десятый сын девонского пастора. И пока первые отправлялись в путь на кораблях, дороги Кольриджа были проложены между книжных строк. Будь я завистливой, я бы жутко завидовала Кольриджу: как я ни люблю читать, книжных строк мне недостаточно.

В конце 2016 я влюбилась в музыканта. Всеми правдами и неправдами мне хотелось быть с ним рядом, и я придумывала самые разные способы делать это: брала у него интервью, мирила с группой, в которой он играл задолго до того, и даже сочинила тур. Сначала я свела его со знакомыми музыкантами в Рязани и Тамбове, и мы съездили в эти города. Потому у меня появилась идея фикс — добраться до Перми, и мы набили точек на пути к этой цели. Тур состоялся в мои школьные каникулы, был не особо удачным (хотя в Перми я стояла на входе, ставила печати «оплачено», и туда действительно пришло много народу, а в Кирове, где вход был бесплатным, собрался целый зал).

Самое главное — в Перми моя подруга Катя Дроздова, к которой я так стремилась попасть, познакомила меня со своим другом Владом, а он — со своей подругой Катей. Той самой Катей, что через месяц стояла у меня на кухне (это было её первое путешествие) и убеждала издать книжку, на мои протесты в духе «а кто её верстать будет…» отвечая: «Я! Я научусь!» Той самой Катей, которая вдохновляет меня изо дня в день, умеет и нежно утешить, и решительно пнуть работать. Той самой Катей, которой покупают билеты в Москву, желая сделать мне сюрприз: завязав глаза, вложить в мою ладонь её ладонь, а потом вызвать нам общее такси до дома.

За ту неделю я успела побывать на концертах в четырёх городах. Всю дорогу было очень холодно, чем дальше — тем хуже; тем временем я ходила в катастрофически драных джинсах на капроновые колготки и рубашке на футболку. Для сравнения, сейчас я не то что в — 30° в таком виде не выйду, даже в — 5°. Во Владимире мы жались по магазинчикам и ночевали в самой дешёвой стрёмной съёмной квартире. У меня бзик на чистоте, мне страшно было принимать ванну, которую неизвестно-кто-неизвестно-когда, и Тоби положил на дно свою футболку и надел на меня свои носки. Хорошо, что ни один из нас тогда не знал, что ткань не спасает от грибка ногтей, или чего я там боялась.

В Нижнем Новгороде мы ночевали два часа в закрытом Макдональдсе на вокзале (вокруг кипела уборка, но нам разрешили остаться) и шесть — в сидячке очень красивого нового поезда. Настолько красивого и нового, что даже в туалетах там не пахло и было чисто, как в хорошем отеле. Концерт давали в единственном в России храме макаронного монстра — бога пастафарианцев. Меня забавлял местный жаргон и географические названия: «Я на свободе, еду на стрелку». А ещё было очень здорово кататься на фуникулёре из Нижнего в Бар, и я никак не могла поверить, что эти подвесные фургончики для кого-то — часть ежедневного пути на работу. (Три года спустя я увидела самолёт-маршрутку на Алтае).

В Кирове у Тоби был друг, который занимался покупкой квартир в строящихся домах, их отделкой и перепродажей. У него как раз была готовая квартира: нам притащили надувной матрас, бельё и два стула. Чтобы сварить себе пюрешку доширак, пришлось купить в ближайшем супермаркете кипятильник (и пакет батончиков рот-фронт — последнее, на что у нас оставались деньги). А ванна была вся в строительной грязи, но я это обнаружила, когда уже туда залезла, а Тоби и его рюкзак со всеми футболками были в магазине.

На самом деле Киров был хорош. Например, мы почему-то без денег до вечера гуляли, ели и даже катались на колесе обозрения — за красивые глаза в ворохе заснеженных ресниц, наверное. А вечером Тоби не только заплатили гонорар в пять тысяч, но и сообщили, что нас будут кормить. В итоге мы сидели с шеф-поваром ресторана и обсуждали нюансы приготовления салата «Цезарь» в монастырях Черногории^[8]. Есть было неловко, потому что на самом деле концерт вышел убыточным: собравшаяся аудитория школьников не отбила бар, потому что заказывала в лучшем случае чай, а потом засидевшиеся гости прожгли кальяном диван.

Следующая ночь прошла в поезде до Перми. Утром я набрала в термос какого-то дикого на вкус кипятка: казалось, что он настаивался на мышиных трупах. Я сидела с соответствующим вкусу лицом в поезде и пыталась пить это, когда нам объявили, что мы доехали. И на вокзале оказалась Катя — моя Катя, с которой я переписывалась ежедневно уже несколько лет. В Перми мы ходили на конфетную фабрику, пили восхитительный ореховый какао, ночевали с Владовой кошкой-инопланетянкой и ели борщ его мамы. Я впервые увидела знаменитую планировку, когда между кухней и ванной окно, и пробовала легендарную местную шаурму ростом почти с меня.

На обратной дороге я сутки решала пробники ЕГЭ по математике и ни разу не ела, а потом мы не могли выйти из поезда и попасть на вокзал, потому что утром в Питере взорвали метро, и мы — мальчик с гитарой и девочка с рюкзаком — выглядели, по мнению охраны, как заправские террористы.

Это всего лишь неделя весенних каникул в десятом классе, пока одни мои одноклассники нежились на пляжах, а другие сидели дома. Никто из них не мог поверить в это приключение — только Макар, просто потому, что он был моим главным боевым товарищем по болтовне на уроках и чёрному юмору и знал, что я не вру. Но даже тогда мне казалось, что я жуть как скучно живу.

А если бы я хотела вывести из этой истории мораль, она была бы такова: скучать можно и перед телевизором дома, и перед окном скорого поезда, за которым стоит на речной воде Церковь Покрова на Нерли, столь любимая составителями тестов по истории. Но между этими двумя местами для скуки есть огромная разница, и вряд ли я когда-нибудь выберу дом.

4 апреля 2017

Около года и семи месяцев назад я в очередной раз познакомилась с Человеком, живущим за тридевять земель — в Перми. Встреча казалась мне невозможной, ведь я ни разу не выезжала по России дальше, чем до Петербурга.

Год спустя карта моих передвижений всё ещё не выходила за пределы центральной России, да и тут была ничтожно маленькой. Зыбкая надежда на встречу, ради которой нужно ехать на поезде сутки, таяла на глазах.

Но ещё через некоторое время в моей жизни откуда ни возьмись появился Антон (ТОБИ). Он оказался настолько приятным и внутренне близким мне человеком, что ни разу ни у меня, ни даже у моих родителей не возникло сомнений в том, что я могу на него положиться. И, начав с маленького — соседней Рязани — мы с ним потихоньку стали планировать тур. Я могла предположить Тамбов, могла даже представить, что мы доедем до Саратова, но это было пределом.

А потом, пока ещё даже не верилось, что это не просто мечта, Антон прислал мне билеты Владимир-Нижний-Киров-Пермь. До последнего я не могла начать собираться, планировать, и в итоге рюкзак заполнился необходимым только утром перед выездом, а еда в дорогу была куплена и вовсе по пути на вокзал.

Колючий, но прекрасный Владимир, ветреный, но очень весёлый Нижний Новгород, холодный, но невероятно приветливый Киров — и я уже смотрю в узкое окно верхней боковушки до Перми. Просыпаюсь в ужасе, что мы могли проехать свою станцию. Падаю с верхней полки на спящего Антона, чем его и бужу. Выглядываю в окно поезда Своего Человека. Душу в объятиях.

Даже сейчас, на следующий день после возвращения, всё это не кажется мне полностью реальным. Смешной Ё-бар, где музыкантов заставляют выступать в сменке, как школьников, трёхэтажный иконостас и ангелы с поросячьими рожицами, пермские конфеты со сгущёнкой, ореховый какао, уши и медведь, постоянная фотокорреспонденция друзьям Антона, вкуснющий ночной плов — всё это стало возможным благодаря моей чудесной Кате и её не менее чудесным друзьям. Спасибо ей и этой поездке за то, что я познакомилась с Владом и — удивительно, но так, кажется, зовут всех моих знакомых девушек в Перми — Катей^[9].

Эти люди и события сделали мои выходные одними из лучших в жизни. Тяжёлый рабочий вдох перед следующими выходными, которые, увы, последние в этом туре. Но я очень надеюсь, что в скором времени мы с Антоном снова начнём заполнять собой пустоты на пути следования бесконечных электричек и поездов.

И никогда не нажимать на стопкран.

На грани сознания

Я шепчу строчки,

Которые когда-нибудь станут стихами,

Но не моими.

Я не умею.

Тишина разрушается,

Разбивается,

Дребезжит,

Моё время дрожит, трепещет, просит

Признаться тебе в любви.

Я не умею —

Стоит начать с этого.

Я уже несколько лет отчаянно боюсь

Омерзительного:

«Ты слишком маленькая».

Я чувствую себя чьим-то флешбеком.

Здравствуй, с добрым утром.

Проходи.

Ты долго меня искал?

Отвечай шёпотом.

Облака обрушились.

Свинцовые.

Тяжёлые.

Как то, что я к тебе чувствую,

Что гремит у меня внутри.

Я

Тебя

Ненавижу.

С добрым утром.

Один шаг.

16 марта 2017

Примечания

8

Замените салат «Айсберг» на квашенную капусту, черри — на вяленые томаты, вместо пармезана потрите самый дешёвый сыр, который обычно плавят на тостах, в качестве жареной курочки используйте вот ту странную из столовских бутербродов, которая на вкус как плохая ветчина, заправьте всё это майонезом вместо уксуса и украсьте хлебушком крупными кусками — сушить до сухарей вовсе не стоит. Возможно, вам нравится «Цезарь» с перепелиным яйцом? Положите куриное. Целиком, резать не надо. То, что у вас получится, будет немного вкуснее, чем «Цезарь» из столовой монастыря в Черногории.

9

Осенью 2018 выяснилось, что у меня также могут быть пермские подруги по имени Лена.