Иветта Сакуро

Артем Викторович Гилтин, 2022

Наша жизнь состоит из коротких историй. Развернутых или сжатых, понятных или смазанных недоумением и сомнениями. Мы создатели сюжета, но пленники судьбы. Поймем ли мы это когда-нибудь и даст ли нам это хоть что-то, кроме чрезмерного интереса или отчаянного отрицания? Что скрывает смерть? И есть ли что-то после смерти? Вряд ли кто-то об этом скажет. Ни один сон не сможет нас убить. Но мы с легкостью можем убить свои сны, что являются скромным голосом нашего воображения. Можно ли остаться в живых, заткнув самого себя вопреки? Насколько легко сломать отзывчивого человека и что же может его разрушить? Вопросов так много, но ответов всегда мало. Жизнь – это Иветта Сакуро. Подаренное таинственным Господом скоротечное восхищение и кратковременное созерцание с последующим вдохновением тех, чья память усеяна лепестками сакуры. Восхищение, увядающее вслед за удивлением…

Иветта. Красивая девушка лет восемнадцати с длинными белыми как облака волосами, с голубыми ногтями, в зеленых глазах которой порой можно было наблюдать солнечный свет даже в самую темную ночь. Самый дорогой и самый верный человек в жизни Романа, опытного писателя, погруженного в прошлое, выпавшего из реальности и забывшего про будущее. Его жену, Алену, убили в городском парке, когда Иветте было пять лет. Роман поклялся отомстить и найти виновных, но все время откладывал, понимая, что данная клятва не больше, чем красное словцо для пафоса и искусственного создания важности собственных принципов.

Когда он окончательно терялся в себе, он подходил к Иветте и ему хватало выслушать ее или просто взглянуть, как все сразу становилось на свои места. Когда же ее не было рядом, он жил вопреки, существовал, чтобы рождаться заново при ее появлении дома.

Иветта знала это. И потому всегда спешила домой после института, не задерживалась. Потому и друзей у нее было слишком мало. Была только близкая подруга Роза, которая помогла ей найти отзывчивого и доброго парня, Сережу. Но мягкого и довольно слабого, загнанного в угол обстоятельствами и постоянным внушением себе вины во всем.

Так или иначе, Иветте удавалось спасать всех. Хоть по ночам ее и изводило странное ощущение ненужности, она побеждала его и входила в новые дни с особым энтузиазмом. И, казалось, ничего не изменится, и Иветта продолжит спасать близких и делать мир чуточку лучше. Но так лишь казалось.

Однажды Романа сразил… Сон. Необычный. Словно он оказался в небесах, на плотной туче. А на краю тучи сидел его брат, Алексей. Погибший двадцать лет назад…

Роман хотел что-то сказать, но не смог.

Но Алексей не упустил возможности.

— “Не умирай сегодня. Прошу тебя.

Ты нужна. Ты нужна мне. Ты подарила мне осознание, освободила, вытащила из лап бездны, пустоты. Не знаю, что страшнее, смерть или витание в бесконечных потьмах нестареющей вселенной…Не сдавайся. Воцарит ещё лучезарности огонь. Ты ещё взойдешь на престол совершенства. Своего совершенства в своей стране своего необъятного мира. Главное вставать, за разом раз, чтобы однажды увидеть закатное солнце, ощутив себя свободной. А, может, тогда и солнце взглянет на тебя иным теплом. А может… на нас обоих.

Верь в себя. Ты особенная, красота не в видимости, красота в сути и… Красота везде, но не там, где ее пытаются найти.

В общем… Я просто хочу сказать, что делай свое дело так, как считаешь нужным. Не вовлекая кривотню чужих вперемешку с величием своих.

Умей слать, умей жить так, как хочешь.

Посреди неопрятных мыслей можно неопрятно выглядеть, но быть разумнее и сильнее.

Твой вид никогда не расскажет о тебе того, кто ты есть.

Если кто-то не согласен — подари им зеркало, а сам исчезни напрочь и брось этого человека. И посмотрим, кто из них треснет быстрее…

Хотят опрятности снаружи? Их право. Ты не обязана была, не обязана, не обязана будешь.

Маловажное затмевает истинно необходимое в перерастающих и чрезмерных массах. Будь пушинкой, но избери свою траекторию падения. Никто из нас не взлетает. Так хоть упади по-своему.

Ветер подхватывает всех, нет избранных. Но судьбу и путь мы можем выбрать, если забьем на рамки и ненужные пшики вокруг.

Если тебя назовут дурой — посмейся, есть над чем. И есть над кем. Искренне, чисто и неподдельно смеётся всегда самый уверенный и самый успешный.

Корчат рожи недовольства слишком недалёкие. Иногда и очень близкие.

Кто его знает, что за рамками жизни? Никто. А если и узнает, рассказать всем не сможет. Так что стремись к воротам рая со своим багажом.

На свете нет ни мудрецов, ни учёных. Все они давным-давно извелись. Вскоре и слово их забудется или вычеркнется. Стоит ли этот мир твоих стараний? Твори для себя, раз уж на то пошло. Не выслуживайся, будь собой. Где ещё, если не здесь?

Никто и никогда не сможет тебе помочь лучше тебя самой, тебе указывают каждодневно, но на большее не способны.

Вокруг тебя лжецы и наивные идиоты. Они сами выбрали эти роли в безумном театре, где смерть повод для пира или плясок. Будь сумасшедшим. Ни одно слово тебя не остановит, ни один неровный взгляд не потушит огонь в твоём взоре, ни один приказ не нарушит своевольности.

Стороной всех! Неважно всем! Недоумение в массы!

Мы с тобой перевернем мир. Я тебе это гарантирую. И заметь, я не говорю, чей…

Иди, дорогая. Мне все равно, кто что может сказать про мою культурность, следуя общественному обозначению этого слова и самолично не сведуя исконного смысла сего. Моя культура — мое дело. Следовать за теми, кто опрокидывает традиции, заменяя привычками и обыденностями, забивая на такое же с иной стороны, я не стану, я не конченный.

И тебе не советую. Составляй свою культуру. Одиночество не грех, если общество лицемерно. Одиночество не грех, если тебе оно нравится. Нет грехов, которым никто бы не последовал никогда бы в жизни, нет святых на свете. А таких стоит слушать? За такими нужно следовать? Не мы им судьи, но и не мы им рабы. Пусть живут, как хотят, но не смей ими восторгаться или с ними соглашаться.

Пускай кричат, что и о чем хотят, но ты иная. Хотят они этого или нет.

Мой Хармангел, мой Прелюбодемон. Ты существуешь. Ты ваятельница нежности, ты восторг страданий, ты воительница доблести запредельной невмоготы, ты та, кого следует помнить, кого следует знать. Не всем, так тебе самой. Не трогай никого, но и себя ограничь касаниями. Ты исполняешь долг подобранного призвания. Ты Палач безвестия. Раскрой свои глаза, если они видели слишком мало во многом и слишком многое в малом. Ты мой луч света. Ты моя черть, я твой ад. Черти вопреки беснованиям чертящей веками судьбы.

Одиночество не грех, когда ты телом безгрешно одинока.

Одиночество не грех, если ты не одинока душой.

Одиночество не грех, ведь я с тобой. И вместе, усмехаясь над кислотой и токсичностью в рожах вокруг, мы шагнем в всемыслие, погибая и возрождаясь, протаптывая тропинку за тропинкой, слушая, как за спиной журчат колеса по разбитому асфальту. Раз за разом, туда-обратно, отравляя каждого рядом выхлопными газами ленивых сердец.

Однажды мы ляжем на мягкую траву, вдохнем, закроем глаза и в самый последний раз выдохнем, наконец достигнув истины. Одиночество не грех. И никому об этом не расскажем. Никогда. Нигде. Ни за что.”

Я каждый день вспоминаю это твое письмо ей. Я в тебя не верил тогда, честно скажу. Я был приятно опрокинут. Сколько тебе тогда лет было? А, не важно.

Ты спас тогда Алену. Разобрался в ней, рассказал, что с ней и тем самым собрал ее обратно. Я до сих пор слышу, как вы пели по ночам и как каждое утро она тебе цитировала случайно подобранную строчку из того самого письма. Ты был счастлив. Рождение Иветты было для тебя финальным аккордом сонаты о седьмом небе. Но каждой композиции суждено затихнуть.

Конец ознакомительного фрагмента.