Апатрид

Артем Головин, 2019

Пишу эти строчки описания жизни обычного человека, рожденного обычной матерью, должного прожить обычную жизнь. Но нет… Порой написанное кажется таким нереальным, фантастическим, – но это реальная жизнь человека, который волею судьбы, или как там по-настоящему называются неведомые силы, оказался на розе ветров фортуны и выживает, несмотря ни на что…

Глава 11 Встреча с отцом

Арсен ни разу не видел своего родного отца. Из разговоров Аиды о Роберте, его родном отце, он знал только, что тот с семьей живет в Ереване, куда переехал в семидесятых годах. Мать всегда ему говорила, что не стоит видеться с отцом, если тот за столько лет ни разу не поинтересовался сыном. Но желание его увидеть не покидала Арсена никогда. Он только ждал момента, чтобы показаться отцу на глаза успешным и самодостаточным человеком, выросшим без отца, но ничего от этого не потерявшего. Сыновья обида сидела в нем, сколько он себя помнил. От маминой двоюродной сестры он узнал, что тетя Роберта работает в Сумгаите в книжном магазине. В один из жарких летних дней он, собравшись духом, поехал в город, где он родился и в котором 22 года назад разворачивались события, предшествующие его появлению на свет.

Найдя книжный магазин, он с любопытством разглядывал не книжные полки, а продавщиц, которые то и дело пробегали мимо него от одного стеллажа к другому. Он никогда не видел родственников отца и не знал, чем может закончится эта встреча.

— Роберт!?, — вдруг одна из женщин остановилась и с какой-то растерянностью тронула его за плечо.

— Нет. Я-Арсен, сын Роберта, — гордо сказал молодой человек, а вы-наверное, тетя Генофья?

Женщина вдруг разрыдалась и обняла Арсена.

— Я никогда себе этого не прощу, никогда. Мы не верили твоей маме, говорили, что она забеременела не от Роберта, и соврали ему. Теперь я понимаю, как мы все ошибались, ты так сильно на него похож, копия молодого Роберта.

Через минут тридцать, Арсен, получив от новоиспеченной тети телефон отца в Ереване, уже возвращался в Баку. Он решил в скором времени найти Роберта, поехав в Армению. Ни матери, ни жене он ничего не сказал. У него к тому времени ухе была машина, «Жигули» шестой модели, но он всем говорил, что друг уехал за границу на некоторое время и оставил ему машину. Чтобы избежать лишних нравоучений от матери и Фархада, он вообще мало распространялся про свой род деятельности: Фарцовка и купля-продажа валюты были вне закона, и он не хотел, чтобы мать лишний раз нервничала, у нее и так забот хватало с двумя младшими детьми.

Собравшись в дорогу, взяв с собой денег и подарок отцу и его семье, и сказав родным, что дня на три едет по делам на границу с Ираном в Джульфу, — он поехал на машине в Ереван. Насмотревшись по дороге красот равнин родного края, монументальных гор Кавказа с горными селами и одетыми в снега вершинами, он въехал в Армению. От скорой возможности увидеть отца у него захватывало дух и он прибавлял скорость, стараясь быстрее сократить расстояние. Проехав мимо Севана, он вскоре увидел показавшиеся дома Еревана, амфитеатром разбросанные по горам. Ереван представлял собой выдолбленный из горного камня и мрамора город, своим древним величием расположенный в расщелинах и разрезах окружающих гор. Въехав в город, он стал спрашивать проезд до центра города и был неприятно удивлен. Его армянский с акцентом был воспринят очень негативно. Его не принимали за своего, а некоторые даже принялись недружелюбно склонять его рождение под турками и персами. Он стал спрашивать на русском. Ему тут же ответили и указали, как проехать. Припарковав машину на стоянке, Арсен наконец-то получил возможность спокойно оглядеться. Он был в центре Еревана, около музыкального фонтана и небольшого сквера. Ощущения того, что он находится в родной по национальности и языку стране, постепенно покидали его. Знание армянского языка, того, на котором общаются в Азербайджане, еще больше отдаляло его от местного населения. По их представлению, если ты родился в Азербайджане, и ты — армянин, означало только одно: ты такой же, как турки и персы, которые живут в этой стране, и никогда не станешь армянином чистой, арцахской крови, какими они сами себя считают. Особого желания понравиться Арсен не испытывал, и вскоре отогнал мысли о напрягающей его несправедливости к армянам из Азербайджана.

Он нашел телефон-автомат и набрал номер отца.

— Я слушаю Вас, — женский голос на русском прозвучал из трубки.

— А Роберта Микосовича можно услышать? — с еле скрываемой дрожью в голосе спросил Арсен. Была суббота, и была вероятность того, что отец будет дома.

— А кто это? — удивленно, наверное, из-за чистого русского языка Арсена, спросили из трубки.

— Это его знакомый из Баку, — ответил он.

— Сейчас, — ответил голос, и Арсен облегченно вздохнул.

— Я слушаю, — мужской голос заставил вздрогнуть.

— Это Ваш сын, — Арсен.

В трубке повисло молчание. Чувствовалось напряжение от неожиданности услышанного.

— Ты где, в Ереване? — с акцентом на русском спросил Роберт.

— Да, я около гостиницы «Севан», в сквере, напротив. Хотел бы увидеть Вас, и кое-что спросить.

— Я через час буду, — произнес отец каким-то тихим¸ поникшим голосом.

Час для Арсена пролетел в одно мгновение. Желание увидеть отца было так велико, что он бы прождал еще бездну таких мгновений.

На тропинке по аллее сквера шел мужчина лет пятидесяти с проседью и зачесанными назад короткими волосами. Одет он был в летние светлые брюки и бязевую рубашку. Он шел прямо на Арсена.

— Добрый день, как доехал? — спросил Роберт, протягивая Арсену руку для рукопожатия.

— Здравствуйте. Спасибо, все нормально.

— Я слушаю тебя, что ты хотел услышать? — спросил отец,-прогуляемся?

— Я бы хотел только одно теперь узнать, как же произошло, что Вы с мамой развелись? — Арсен с интересом разглядывая отца и разочаровавшись его холодным приемом, уже пожалел, что не послушался мать, которая отговаривала его от встречи с отцом.

— Во всем виновата твоя бабушка Егануш, она не дала нам с Аидой вместе нормально жить, — как-то очень спокойно ответил он. — Я не думаю, что ты из-за этого приехал, тебе, наверное, деньги нужны? Их у меня нет, я недавно купил машину, и еще у меня двое детей, их надо поднимать, готовить в институт. Я скоро уезжаю в Японию, в командировку на пять лет, надо подготовиться, много затрат, — Роберт все говорил, словно боясь, что сын вставит какие-то слова.

У Арсена от гнева все поплыло перед глазами. Двадцать лет ждать встречи с отцом, надеяться на какое-то внимание, излияние отцовских чувств, — а в итоге нарваться на циничное объяснение приезда сына. В течении этих нескольких минут Арсен понял, как он поступит.

— Подождите пять минут, пожалуйста, я тут кое-что привез Вам и Вашей семье. Дойду до машины и обратно, — бросил он на ходу, быстрым шагом направляясь к припаркованной машине. Пока он шел, быстро считал в уме, сколько за свою жизнь отец присылал ему алиментов. Алименты он получал сам на почте, исправно принося их маме. Присев в машину, достав и отсчитав полученную в уме сумму, он положил их в коробку конфет и вместе с остальными подарками уложил в пакет. У него получилось около тридцати пяти тысяч, сумма немаленькая, но она у него была, он в день мог заработать тогда около тысячи, а иногда и больше рублей.

— Это Вашей семье подарок, — извините, Роберт Микосович, не могу Вас назвать отцом. Спасибо за урок, который Вы мне преподали. А насчет денег Вы ошиблись. Я не нуждаюсь в них и зарабатываю в день столько, сколько Вы не зарабатываете на своей должности в месяц. Мне очень жаль, что я приехал, лучше бы Вы остались в моих мечтах, окруженный ореолом настоящего отца, а не мещанина, извините за мой русский. А сына в Баку у Вас как не было, так и не будет больше. Прощайте., — и даже не слушав объяснений и оправданий Роберта, пошел по направлению к машине. Неподалеку толпа человек в пятьсот скандировала, держа в руках плакаты:

— Раиса, отдай нам Карабах, или верни наши бриллианты!!! — тогда эти возгласы и крики как-то резали слух и были непонятны Арсену, ясность пришла позднее, когда он заинтересовался услышанным.

Через полчаса он уже выезжал из Еревана, его здесь более ничего не держало. Уже позже, по приезду в Баку, Аида сказала сыну, что звонил Роберт, извинялся за прием сына, обещал выслать деньги обратно.

— Я же тебе говорила, Арсенчик, что не надо с ним встречаться, теперь ты успокоился?

Сын молча обнял мать, Роберт для него был больше неинтересен, надо было жить дальше.