Малая для мажора

Ая Кравец, 2022

– Чем тебя угостить, малая? – между нами, откуда не возьмись, вырос тот самый наглец, которого я уже встречала утром. – Эй, чувак, я тебе тут не мешаю? – послышался из-за спины мажора голос моего парня. – Свали, – бросил ему через плечо мой навязчивый ухажёр. – Так что, что пьёшь? Или этот жмот тебе кроме сока ничего не взял? – это уже мне. Краснею от корней волос, кажется, до самых пяток. Очень неудобно перед Максом. Мы же вроде как встречаемся ещё… – Э! – Макс кладёт руку на плечо мажору, а тот закатывает глаза и поднимает указательный палец вверх, мол, минуточку. А затем разворачивается и бьёт моего парня прямо в лицо. – Так чем угостить? – снова поворачивается ко мне и голос его становится настойчивее.

Глава 2

От парня пахнет дорогим одеколоном — слишком пронзительный запах, как по мне. Но ему идёт. Пахнет так же дерзко, как и выглядит…

А я ловлю себя на мысли, что постоянно скашиваю взгляд в сторону, на его руки с длинными пальцами. На одном запястье сверкают массивные, тяжёлые часы. На втором — браслет с какой-то гравировкой на латыни. Мне хотелось бы рассмотреть его профиль, но повернуться боюсь.

— Зай, привет, — мурлычет мне в ухо Катрин, и я не сразу понимаю, что это она ему. Ну да, не мне же.

Однако парень молчит. Илья вроде? Да, точно. Илья Александрович — так его назвал препод.

— Зааай, ты слышишь? — на сей раз Катрин уже шепчет громче.

Илья оборачивается к ней, мимоходом мазнув взглядом по мне, и в этот самый момент я успеваю рассмотреть его лицо поближе. Такое красивое, но ужасно мрачное. Даже угрожающее. Парень явно не в духе. Кстати, что там говорила Алина? Он был в центре, где лечат нервы?

— Чего? — спрашивает её так, словно они чужие. Будто и не помнит свою Катрин. А может, у него того?.. И правда, с головой не в порядке?

— Я говорю, привет, — голос Катрин меняется до неузнаваемости. Обычно он грубый и немного истеричный, сейчас же нежный и ласковый. Я даже оборачиваюсь назад, чтобы убедиться, что это она. — А ты чего пялишься, овца? — шипит тут же на меня и снова надевает добродушную улыбку. — Ты пропал, трубку не берёшь, я волновалась, — это уже, разумеется, Илье.

Он хмыкает. То ли самодовольно, то ли равнодушно. А потом перетекает взглядом на меня. Пару секунд изучает, причём так беззастенчиво, нагло. Рассматривает мою одежду, ненадолго останавливается на груди и снова возвращается к лицу.

Я пропадаю. Падаю в бездонную пропасть, скатываюсь туда со скоростью света. И, кажется, на какое-то время выпадаю из реальности. Смотрим друг другу в глаза где-то с минуту, а после он усмехается, явно доволен произведённым на меня эффектом. Я краснею. Дурацкая привычка. И нет, это ни разу не романтично. В такие моменты я похожа если не на помидор, то на больную ОРВИ точно.

— Как зовут, малая? — спрашивает он… У меня?

А я действительно малая. Просто мелочь рядом с ним.

— Варя, — отвечаю на автомате, наконец, додумываюсь отвернуться. А затылок уже плавится. Мало мне было подколок Катрин и её свиты. Теперь вообще заклюют.

— Илья, — бросает небрежно, на что я робко улыбаюсь.

— Очень приятно, — не могу сказать, что это, и правда, так. Но вежливость ещё никто не отменял.

— Кофе любишь, малая?

Варя. Я Варя — сказать бы ему, но не решаюсь.

— Вообще-то не очень, — хочется убежать. Да-да, просто встать и выбежать из аудитории. Препода я всё равно не слышу из-за шума в ушах и тахикардии.

— Тогда выпьем чего-нибудь покрепче, — это не похоже на вопрос. Вообще нет.

— Я не пью, — отвечаю заторможенно, всё так же глядя вперёд. А подсознание уже рисует, как сзади кое-кто завязывает на верёвке петлю, чтобы вздёрнуть меня прямо посреди аудитории.

— Я научу, — со смешком, издевательски.

— Нет, спасибо, — отвечаю уже твёрже. Нечего тут меня спаивать.

— А не боишься мне отказывать? — звучит всё так же насмешливо, но тоже уже более уверенно. С каким-то давлением, что ли.

— А должна? — смело (откуда она только взялась, смелость эта!), смотрю ему в глаза. Они у него насыщенно голубые. Почти синие. Очень редкий цвет. Завораживающий. Но в них нет мягкости и лирики. Никакой сентиментальности. Только пронзительность, нескрываемая насмешливость и жёсткость.

— Если будешь себя правильно вести — не должна, — он не улыбается, но и взгляд не отводит. Смотрит и чего-то ждёт.

— Я хочу послушать Николая Степановича. Поговорим позже, ладно? — отвечаю вполне вежливо, но он отчего-то моим ответом недоволен. Откидывается на спинку скамьи, утыкается в свой айфон последней модели. Только сейчас замечаю, что у него нет ни тетрадей для конспектов, ни учебников. Даже сумки с собой нет. — Тебе нужна тетрадь?

Он смотрит своими невероятными глазами, потом опускает взгляд на мой конспект.

— Ну дай, — снова эта насмешка на губах. Дурацкая! Как и моё предложение. Видно же, что не учиться он сюда пришёл.

Молча двигаю ему чистую тетрадь и, застеснявшись, думаю, что она дешёвая… Знала бы, что придётся мажоров угощать, прикупила бы парочку подороже. На тетрадь кладу ручку, тоже простую. Но Илья больше не смеётся, молча двигает к себе тетрадь и снова утыкается в телефон.