Фаербол на палочке

Вадим Кленин (2024)

Мальчик Даня воспитывается в приюте для несостоявшихся волшебников. От него отвернулась семья и остался единственный друг, который совсем не верит в магию, а только в технологии реального мира. Однажды друзья обнаружат, что подарки, которые привозят в приют спонсоры, куда-то исчезают. И мальчиков обвинят в воровстве. Им предстоит защитить свое честное имя, вывести на чистую воду реальных воришек и понять, существует ли в мире магия и как с ней управиться.

Глава 4. Карачун и Туман

Василию Северскому не повезло с местом рождения. Мальчик появился на свет в крошечном городе Крысин, спрятавшемся в дремучем углу Ярославской области. Рядом с когда-то богатым, но уже давно исчерпанным месторождением меди. Комбинат, вокруг которого и вырос городок, закрылся, люди постепенно разъезжались. Да и с развалом Союза ему не повезло. Мощного секретаря горкома — гиганта и силача — в бурную эпоху первоначального накопления капитала сменили совсем уж откровенные бандиты. Потом, когда порядка в стране стало больше, сюда ссылали за нерадивость не справившихся даже с элементарными задачами городских менеджеров — тех, кого выкинуть из обоймы не давали влиятельные родственники. Тут они крутились год-другой. Кто брался за ум — возвращались в крупные города или министерские структуры, а совсем безнадежных — пристраивали в бесполезные синекуры под личного крылышко пап или мам.

В Крысине не было нормальной работы. А у городской администрации — стабильных доходов. Из достопримечательностей в городке стоял лишь бюст Ленина на центральной площади. Ни крупных водных артерий, ни старинных усадеб, где творил бы известный литератор или художник, тут отродясь не водилось. До федеральной трассы приходилось добираться по извилистому серпантину, проложенному между болотами. Это вам не уютный Мышкин, в котором, благодаря старой сказке про мышиного короля, есть хоть какая-то движуха для туристов. Да еще и стоит тот на живописнейшем берегу великой реки Волги.

Родители Василия были людьми простыми и, если говорить откровенно, тоже не особо удачливыми. Отец еле-еле сумел устроиться водителем мусоровозки, что имело не самые приятные последствия. Даже несмотря на свою чистоплотность, он всегда приходил домой, сопровождаемый шлейфом неприятных запахов. А мать — по образованию учительница младших классов — за неимением притока детей была вынуждена устроиться в собес, где ей приходилось ежедневно выслушивать стенания крысинских старушек. Тем, как и много где в те времена, недосчитывали пенсию или прокатывали с заслуженной путевкой в санаторий.

Жизнь в семье Василия была тяжелой. Деньги заканчивались раньше, чем приходило время получать зарплату. Родаки экономили буквально на всём, не исключая, к сожалению, и детские игрушки. Мальчик с завистью смотрел на живших в других городах сверстников, которым предки могли купить даже пушки, стрелявшие игрушечными снарядами. Ему же приходилось самому вырезать из досок неказистые автоматы и пистолеты или делать кораблики, которые, конечно, получались несравненно более грубыми, чем штамповка игрушечных фабрик.

Когда Василию исполнилось тринадцать лет, отец уехал работать в столицу — там спрос на водителей мусоровозов был огромным. Обещал прислать деньги и со временем перевезти семью. Но вскоре связь с ним оборвалась. Мать осталась одна с тремя детьми на руках — у Василия были еще младшие брат и сестра — и ей пришлось искать дополнительный заработок, чтобы обеспечить своих малюток. Однако в городе и так было полно свободных рук, а вот необходимость в дополнительном персонале отсутствовала. Началась голодная жизнь, и уже довольно скоро Василий впервые своровал яблоко на местном рынке.

Потом был хлеб из булочной, кусок мяса в гастрономе и даже целый блок мыла в хозяйственном магазине. Матери о происхождении этих богатств он не говорил — да у той и не оставалось сил, чтобы подробно интересоваться. Жизнь Василия потекла по наклонной. Дважды его ловили с поличным. Один раз даже привели в полицейский участок. Повезло — капитан вошел в положение и даже матери звонить не стал. Но пригрозил: еще раз, и точно в кутузку! И даже помог — позвонил знакомому, который искал молодых ребят для курьерской работы.

При устройстве Вася соврал, прибавив себе два года. Он был высоким и крепким с малолетства. А паспорт объявил утерянным, сказал, что его восстановление займет некоторое время. Василия приняли на испытательный срок, пообещав расплачиваться наличными, пока не появится документ. После этого деньги можно будет получать легально уже в бухгалтерии.

Работа была скучной и, в общем-то, малооплачиваемой — городок-то был совсем небольшим. Это в столице курьеры могли получать больше профессоров, а в Крысине профессоров отродясь не водилось. Но Вася и этим был счастлив. Первые же чаевые позволили ему купить целый килограмм сосисок и устроить дома маленький пир.

Сытную, хоть и суетливую жизнь перевернул срочный заказ, который он получил в понедельник утром. Уже через час Василий оказался у порога квартиры, сжимая в руках увесистую коробку. Несколько раз он нажимал кнопку звонка, но никто не открывал.

— Неужели не дождался? — зло и расстроенно прошептал юноша. — Ведь написал, что доставка нужна именно сегодня.

Клиент попросил доставить посылку именно сегодня, до полудня, и строго ему в руки. Однако ни от звонков, ни от стуков дверь не открывалась.

Василий вздохнул и собрался уже уходить. И лишь в последний момент услышал шорох. Через секунду раздались шаги, замок щелкнул, и дверь открылась.

Первым желанием было поскандалить. Начальник смены пригрозил штрафом, если Вася не успеет доставить десять посылок. И теперь по вине клиента он уже потерял двадцать минут. А с учетом подъема и спуска — ведь лифта в доме не было — все тридцать.

В проеме двери появился мужчина лет сорока — сорока пяти, с седыми прядями и холодными рыбьими глазами, белки́ которых были испещрены красными взбухшими сосудами, словно тот провел бессонную ночь. Его лицо было покрыто шрамами, впрочем, давно зажившими.

— Ты кто? — хрипло спросил мужчина. Планка гнева Василия вплотную приблизилась к отметке «кипение». Впрочем, парнем он был неглупым и быстро понял причину такого вопроса. Единой униформы у городской службы доставки не существовало. И сейчас Василий стоял в своей обычной одежде, которая выглядела довольно бедно и ветхо.

— Я курьер, — Василий кивнул на коробку в руках. — Мне сказали, что ее нужно передать лично вам. Причем в руки.

Замутненный взгляд мужчины сфокусировался сначала на коробке, потом на юноше. Он долго и скептически осматривал курьера, будто оценивал, можно ли тому доверять.

Василий же пытался найти взглядом ладони хозяина. Однако те были спрятаны под широкими рукавами халата из дорогого китайского шелка, украшенного искусными изображениями волшебных зверей и растений.

— Заходи, — произнес мужчина. Забирать посылку при этом не торопился. Сделал шаг в сторону и показал рукой вглубь квартиры.

Василий заколебался. Но любопытство взяло верх над осторожностью и правилами. Да и внутреннее убранство квартиры будто затягивало. Даже из прихожей было видно, что ее владелец не бедствовал. Дорогая мебель, украшенная резьбой, были заставлена разными недешевыми безделушками — фигурами мужчин и женщин, укрощавших различных животных: быков, львов, орлов и змей. На стенах висели портреты персон, живших минимум пару веков назад. Они были в старинных костюмах, а некоторые — в смешных париках. Такие он видел в школе, где висел портрет Ломоносова.

— Садись, — предложил мужчина, указывая на массивное кресло, покрытое темно-красной кожей, будто еще сохранившей едва уловимые капли жизни своего бывшего владельца. Тогда Василий не разобрался, какой зверь пожертвовал своей шкурой ради такой красоты: бык, овца или свинья. — Меня зовут… ну, скажем, Алексей Петрович. А тебя?

Сам мужчина при этом продолжал стоять. Он был очень высок — почти под два метра, и не столько худощав, сколько жилист. Несмотря на бледный цвет лица и незаметные под халатом мышцы, в нём чувствовались сила и мощь. Глаза с красными прожилками были властными и глубоко проникали в душу.

— Василий, — представился молодой человек.

— Смешно, — странно отреагировал мужчина.

— Что смешного в моём имени?

— Ты хоть знаешь, что оно означает? В Древней Греции базилевс — от него произошло имя Василий — было должностью. И очень высокой. Фактически правая рука правителя, его зам.

— Интересно, — ответил Василий, чтобы сказать хоть что-то. Молчать или хмыкать в этот момент он посчитал неправильным.

Мужчина наконец взял коробку и поставил на стол. При этом его ладони высочили из рукавов халата, и Василий увидел, что они были в белых перчатках с уже подсохшими бурыми пятнами. Будто пару часов назад в них резали свежее мясо, еще сочившееся кровью.

Алексей Петрович достал из коробки довольно внушительный сверток, завернутый в черную ткань и обвитый толстой красной веревкой, концы которой были скреплены сургучной печатью. Василий в первый раз видел такой анахронизм, потому удивленно вскинул брови, что не осталось незамеченным. Мужчина ухмыльнулся, подмигнул, а потом резким движением ее взломал. Непонятно откуда в квартире возник сквозняк, который возмущенно посвистел пару секунд и заглох. Алексей Петрович поднял голову. Посмотрев в ту же сторону, Василий понял, как возник ветерок — казавшаяся ранее плотно прикрытой форточка отворилась. Видимо, ветер на улице выдавил ее внутрь, желая погреться в теплой квартире, как бездомный кот.

Положив сверток на стол, мужчина подошел к окну и осмотрел улицу. Потом сделал шаг назад и, задернув шторы, вернулся к содержимому посылки.

Он ловко развязал узел веревки и вынул квадратную коробочку, от которой прямо разило стариной и загадкой. Алексей Петрович что-то пробормотал себе под нос, взглянул на юношу, подмигнул и резко раскрыл этот картонный футлярчик, отвернувшись от него и даже задержав дыхание.

Василий тоже замер, предвкушая что-то необычное или, возможно, опасное, но ничего не произошло. Коробка открылась без всякой магии и уж тем более без спецэффектов, которые оставляли для могильных воришек египетские фараоны. Внутри лежал массивный перстень с красным камнем, который, попав на свет, тут же начал переливаться багровыми всполохами.

— Тебе это знакомо? — пристально глядя на Василия, спросил мужчина.

— Нет.

Василий поерзал и заметно напрягся. С чего вдруг незнакомый заказчик, которого он видит в первый раз, решил похвастаться явно дорогой вещью перед случайным курьером?

Алексей Петрович улыбнулся, но нельзя было понять, какие эмоции тот испытывает. Губы показывали одно, глаза — совершенно другое. Взгляд был холодным и оценивающим.

— А ты неплохо держишься, — наконец сказал он и положил раскрытую коробку на стол. — Слушай меня внимательно, Василий. Это никакой не перстень. Да-да, не удивляйся. Мастер, который его создал, лишь придал ему такую форму, и горе тому, кто захочет этот предмет украсть или хотя бы просто из озорства надеть на палец.

— Почему?

— Потому что это амулет. И его можно получить лишь по наследству. Не простому — от деда к внуку. А от старого мага — к молодому.

— Магу? — удивился Василий. Градус опасности резко вырос. Васе уже приходилось сталкиваться с неадекватами, которые, заказав посылку, начинали ругаться, будто он виноват в том, что она пришла в доставку мятая или некомплектная. Пару раз от увечий и смерти его спасали лишь быстрые ноги. И потому слова о магии, амулетах, проклятиях и прочей ереси его насторожили.

«Во всяком случае, — понял молодой человек, — на чаевые рассчитывать не приходится, и от начальника точно влетит за опоздание».

Когда их взгляды снова скрестились, мужчина кивнул, как будто понял мысли молодого визави.

— В наши времена это выглядит дико, а? — и он даже улыбнулся. На этот раз, как показалось Василию, вполне искренне.

— Нет, отчего же, — теплым тоном постарался ответить юноша. — У людей увлечения разные. Я уже доставлял гороскопы, карты Таро и всё такое прочее.

— Не хочешь верить в магию — дело твое, я не настаиваю, — понимающе и вполне дружелюбно сказал мужчина. — Но предупредить обязан. Раньше амулетом владел очень могущественный… скажем так, исследователь. Теперь таким… исследователем стал я. Смекаешь?

Василий неуверенно кивнул. Не столько понимая сказанное, сколько опасаясь разозлить собеседника.

— Молодец.

— В смысле?

— Молодец, что не спрашиваешь, что случилось с предыдущим владельцем. Лишняя информация тебе ни к чему.

Алексей Петрович пару десятков секунд помолчал, а потом продолжил:

— А вообще, ты мне нравишься. Этот амулет обладает одной удивительной способностью. Я бы даже сказал — работает на грани настоящей магии и науки. Он скрытно изучает ДНК человека. Но не взрослого, заметь, для взрослого амулет смертельно опасен, как я уже говорил. А ребенка. Не старше одиннадцати лет.

— Чудеса, — неуверенно сказал Виталий.

— Почему это? Ты ведь современный мальчик, читал, что часы уже могут измерять пульс, давление и уровень сахара в крови. Это стало возможным уже несколько лет назад. И прогресс не стоит на месте.

— И что это дает? Зачем вам ДНК детей?

— Около ста лет назад одни нехорошие люди, — почему-то слово «нехорошие» Алексей Петрович произнес с улыбкой, — создали вирус, который изменил ДНК очень многих. Наш… институт — я позже скажу тебе его название — изобрел вакцину. Ею уже давно прививаются, вкалывают вместе с БЦЖ — прививкой от туберкулеза. Однако мы стали замечать, что некоторый тип людей остается к ней невосприимчив. И почему-то это случается с потенциальными гениями, которые потенциально могли бы двинуть прогресс далеко вперед.

Мужчина положил коробочку на стол и начал ходить вперед и назад, продолжая рассказывать:

— Вирус препятствует раскрытию самых талантливых людей, сдерживая развитие конкретной пары нуклеотидов внутри ДНК.

Он внезапно остановился и пристально посмотрел на Василия.

— Не удивляйся. Причина, по которой я тобой заговорил, очень проста. Ты меня не знаешь, но я за тобой наблюдаю уже несколько месяцев. Ты прилежный мальчик, хотя и не без греха. И ты мне нужен для того, чтобы реализовать мой план.

Он взял со стола лежавшие там старинные часы на довольно длинной цепочке. Качнул их, и те стали раскачиваться, словно маятник.

— Посмотри внимательно на циферблат, — попросил он. — Тебе нужно понять, одну важную вещь…

Брови Василия полезли наверх. Мужчина подошел и коснулся его плеча. Комната вдруг погасла, а в глазах у юноши возникли яркие вспышки света, которые затем сменили образы незнакомых мест и лиц. Он услышал голоса, которые говорили на неизвестных языках. Почувствовал запахи пряностей, о названии которых не имел даже понятия.

Когда странный эффект пропал, а туман перед глазами рассеялся, мальчик снова оказался в знакомой комнате. Ее хозяин стоял, прислонившись к дальнему книжному шкафу, и протирал очки полой халата.

— Если ты хочешь выбраться из своей рутины, — он кивнул на разодранную упаковку, — я могу дать тебе шанс.

Василий смотрел на Алексея Петровича, пытаясь понять, что происходит. Всё казалось нереалистичным, а увиденные только что картинки — какими-то глюками.

— А зачем мне это нужно? — прагматика всё-таки взяла верх.

— Потому что мир меняется, Василий. Старые порядки разрушаются, и новые силы поднимаются. Я ищу тех, кто может помочь мне в этой борьбе. Кто готов принять свою судьбу и использовать силу ради великой цели.

— Какой цели? — настороженно спросил Василий.

Мужчина остановился и посмотрел ему прямо в глаза.

— Цель проста: мы должны защитить себя и наших близких. От старых ошибок и от новых угроз. Если мы будем медлить, они появятся уже очень скоро.

Алексей Петрович немного помолчал.

— И к тому же на нас работает твой отец, с которым ты сможешь увидеться, — сказал он и тут же предупреждающе выставил ладонь в ответ на порыв Василия.

— Да-да, он работает. Я не хотел тебе говорить, но вижу, что тебе можно доверить тайны. Твой папа выполняет довольно ответственное задание. Встретиться с ним прямо сейчас невозможно. Но ты сможешь это сделать… через некоторое время, когда станет немного спокойнее.

Василий согласился. Собственно, поначалу от него требовалось не так уж и много. Даже увольняться не пришлось. Только теперь некоторые посылки с вещами, похожими на артефакты и антиквариат, которые он должен был доставлять заказчикам, сначала проходили проверку у Алексея — тот в конце концов позволил называть себя по имени, сославшись на то, что ненавидит формальности.

Через три года Алексей сообщил, что пора собираться. Они переезжают в Москву. Там Василию предстоит также устроиться курьером, и задания будут похожими на прежние. Юноша собрался довольно быстро, предупредил мать, что уезжает на заработки в столицу. Та всплакнула, но отпустила.

Привычный ритм жизни столичного курьера Василия Северского внезапно изменился в конце зимы. Алексей неожиданно срочно вызвал его к себе.

Они встретились в полумраке просторного кабинета босса. Тот успел отрастить бороду и на вид довольно сильно постарел, хотя с начала их знакомства прошло не так уж и много лет.

За окном, несмотря на ранний вечер, уже горели огни никогда не спящего богатого мегаполиса. Постоянно перегруженный трафик создавал иллюзию бесконечного движения, бодрости и энергии.

— Ты знаешь, зачем я тебя позвал? — спросил Алексей, откинувшись в кресле и внимательно изучая сильно вытянувшего и расширившегося в плечах Василия.

— Наверное, появилась возможность встретиться с отцом?

Алексей едва заметно нахмурился, но тут же улыбнулся и сообщил:

— У твоего отца всё хорошо. Я буквально вчера с ним виделся. Счел возможным слегка приукрасить твои достижения. Он попросил передать, что очень тобой гордится и постарается встретиться, как только решит одну важную для нашего государства задачу.

Василий слегка покраснел и улыбнулся.

— Я очень рад быть вам полезным.

— Дело, которое я хочу тебе поручить, непростое, но крайне важное. Мы с твоим отцом уверены, что ты справишься.

Василий сделал вид, что внимательно слушает.

— Нам нужен участок земли за пределами Москвы и Московской области. Я бы даже сказал, что подальше от них. Мы хотим построить новую лабораторию, но поскольку исследования вакцин — вещь довольно опасная, это должен быть участок в глуши, подальше от людей. В идеале — вообще остров, окруженный водой.

Василий кивнул.

— Такой остров мы нашли. Но есть одна проблема. Он во владении наших конкурентов, они разместили там свою лабораторию. И представляешь — под прикрытием детского дома.

Брови Василия взлетели вверх.

— Да-да, не все чтут законы так, как мы, — сурово добавил Алексей.

Он пару мгновений помолчал, собираясь с мыслями, а потом продолжил:

— Я хочу, чтобы ты поехал туда и устроился в это заведение. Для начала, подсобным рабочим. А потом завхозом. Не беспокойся, если закрепишься, твое продвижение мы поддержим доступными нам методами. Прежний завхоз уже довольно дряхлый старик, и директор детского дома, насколько мы знаем, уже присматривает ему неизбежную замену.

Мужчина встал с кресла, заложил руки за спину и прогулялся несколько раз из угла в угол. Потом остановился рядом с Василием, заглянул ему в глаза и доверительным тоном сообщил:

— Директор детского дома, к сожалению, далеко не дура и не наивная девочка-волонтер с розовыми пони в голове. Тебе придется вести двойную жизнь, работая на них днем и выполняя мои поручения ночью. Я хочу нанести ущерб ее репутации и под шумок выставить детей с такого вкусного объекта.

— И что мне предстоит сделать?

— К каждому празднику волонтеры привозят им подарки. Самая крупная поставка — к Новому году. Стараются все, и на складе скапливается много игрушек, одежды и прочих полезностей. Тебе их нужно украсть!

— А как же дети? — скептически спросил Василий. Хозяину он доверял, но в этот раз ему предстояло довольно сильно снизить планку собственных моральных принципов.

— Поверь, они будут только рады — на острове совсем туго с развлечениями. И перебравшись в другое место, дети получат гораздо больше возможностей для общения и игр.

Алексей вернулся в кресло, сложил пальцы домиком и продолжил:

— Самое главное, мы должны разработать свой язык общения. Никаких прямых упоминаний, что мы знакомы. Всё должно выглядеть как разговоры о бытовых вещах.

Алексей задумался на мгновение, а затем сказал:

— Придется использовать кодовые имена и термины. Например, меня назовем… Карачун, — он усмехнулся. — Ты же читал сказки, наверняка знаешь, кто это?

Василий помотал головой.

— Если совсем просто, то злой волшебник, конкурент Деда Мороза. Залезь на досуге в интернет, ознакомься с легендами. Может пригодиться. Так, а тебя мы назовем… Туман.

— Тогда детские игрушки и одежду можно будет называть всякими фэнтезийными предметами. Ну там «зеркало грёз», «амулеты ярости».

— Неплохая идея, молодец, — кивнул Алексей. — Надо будет составить список и запомнить, чтобы не перепутать.

Он открыл блокнот.

— Так… Скажем, компьютеры и прочая оргтехника будут… «магическими кристаллами». Документы и важные бумаги… «заклинаниями». Деньги — «яйцами дракона». Какие еще идеи?

Василий на миг задумался.

— «Зеркало грёз» — это одежда. «Слёзы феи» — гаджеты

— Неплохо.

— А что обычно привозят детям под Новый год?

— Ты не знаешь? — удивился Алексей.

— Мы жили бедно. Игрушки я себе делал сам.

— А, ну да, точно. Еще всякие сладости, фейерверки.

— Ну, с фейерверками легко. «Пламя дракона», «фаерболы» — как угодно можно обозвать. А сладости — «эликсиры». «Эликсиры удачи», скажем, шоколад, а «эликсиры ловкости» — мармелад. Ну а «эликсир ярости» — зефир.

— Оригинально. Но сгодится, — улыбнулся Алексей. — Надо будет эту всю мистификацию распечатать и заучить.

Василий Северский улыбнулся, когда вспомнил этот разговор со своим боссом. Он случился пять лет назад. Потребовалось прилично времени и усилий, чтобы стать своим в этой странной школе-интернате и дорасти от подсобного рабочего до завхоза. Лишь месяц назад он с оказией получил от шефа кодовое сообщение: «Пора вспомнить магию!»

Василий стоял в тени анфилады, спрятавшись рядом с одной из диковинных лиан, которые выращивала в тени каменных стен Болотникова. Даже растущий на ярком солнце виноград не отличался стройностью и красотой. Сейчас же эти растения и вовсе походили на высохшие скрученные жгуты, опутавшие серые стены бывшей крепости, словно паучьи сети. Ягоды давно сорвали и выкинули: даже к поздней осени они не вызревали, оставались кислыми и терпкими.

Молодой мужчина прислушивался к возгласам мальчишек, которые раздавались со склада, и улыбался. Всё, что просил «Карачун», было исполнено. И теперь, похоже, даже драпать не придется. Недостачу можно будет свалить на этих глупых мальцов, всё еще верящих в сказки.