Хабаровск. Завод. Патриоты, трудоголики, любовники, бездельники. Книга 2

Вадим Огородников

Повесть представляет собой торжество органически неразрывных связей активной человеческой жизни с развитием производства. Возрождение военной промышленности, внедрение, борьба за внедрение новых методов, развитие вычислительной техники, которую категорически не приемлют престарелые руководители главка отрасли. Стремление руководства завода к обеспечению всего рабочего коллектива жильем и социальными нуждами. И это им удается. И ее величество – ЛЮБОВЬ. Все на фоне Великой истории Великой Страны. Книга содержит нецензурную брань.

Контакты с коллегой. Московская комиссия

Глава 4

Завод — смежник находился на полпути от центра, если ехать на Красную речку. С самого начала между двумя директорами установились приятельские отношения. Они не могли быть конкурентами ни в одном вопросе и только являлись надежными партнерами, готовыми прийти в любой момент на помощь друг другу.

Руководил заводом опытный, хорошо знающий свое дело человек, сорока с небольшим лет, Махнин Андрей Павлович. Высокого роста, слегка косолапый, с обувью сорок шестого размера, пепельного цвета волос, густые брови. Никогда не спешил высказать свое мнение, но если его спрашивали, то всегда, по любому поводу он мог вбросить в разговор море юмора и сарказма, даже. Беззлобно, но всегда находил в любом действии людей смешное. Говорил басом, лицо бесстрастное. Слегка сутул, как все высокие люди. Начальство воспринимал, как необходимость терпеть и выслушивать, и делать по — своему. От него никогда и никто не мог дождаться слепого повиновения. Все его существо вызывало уважение, друзей не имел, и не стремился сближаться ни с полезными, и, тем более вредными людьми. И лестно было его внимание каждому, и рабочему, и подчиненным начальникам цехов, и управленцам вышестоящего штаба. Но внимания он не уделял своим начальникам и, желающим с ним общаться клеркам от управленцев. С уважением относился и прислушивался к бывшему, десять лет тому, директору своего завода Соловьеву Леониду Викторовичу, после ухода на пенсию тот не забывал любимого им предприятия.

С новым коллегой у него сложились взаимоотношения доверительные, и чувствовалась взаимная симпатия. В тот день он позвонил Александру, и, свойственным только ему говором и интонациями, произнес: «вот послушай, Александр, нам надо сегодня встретиться. Желательно сразу после обеда. Приезжай, буду ждать часов в четырнадцать. Пообедаем у меня.»

Было понятно, что встреча должна произойти сразу, после того, как закончится обеденный перерыв у работников заводов. И Александр Викторович, закруглив свои дела, предупредил секретаря, что он у Махнина, выехал в сторону Красной речки. Ожидалось нечто интригующее.

Андрей Павлович ждал гостя.

— Понимаешь, такое дело, мне сегодня исполняется сорок пять лет, и когда я стал думать, с кем начинать свой праздник, то оказалось, что кроме тебя никого и приглашать не стоит.

— Андрей Павлович, предупредить заранее было бы интереснее, хоть открытку поздравительную написал бы. Чувствую себя неловко.

— Ловко. Сейчас зайдет ко мне бухгалтер, посмотри, пожалуйста на нее, как на женщину, а потом мне скажешь свое мнение.

Позвонил секретарю, дал распоряжение вызвать бухгалтера — расчетчика по заработной плате. Через несколько минут вошла. Нечто среднее между ангелом, феей и весьма эмансипированной светской дамой. У них с директором был незначительный и, довольно быстрый разговор о нормах и их применении в текущем месяце. Все, обговорили, ушла.

— Ну, как ты ее видел, Александр. Это я, похвалиться, какая у меня любовница. За мужем, но это нам не мешает. Даже лучше, что человек пристроен, а своей жизнью надо жить. И мы, по возможности, живем. Говори, на трезвую голову, твое мнение. Видишь, я тебе сколько доверил.

— Я Вам завидую, Андрей Павлович. Очень приятная особа, хорошие внешние данные.

— Хочешь, пройдемся по производству.

— Конечно, это меня интересует всегда.

— Ну, нет, сначала пообедаем. Нас ждет заведующая столовой. Потом, если будем очень трезвые, побываем на производстве.

Пошли в столовую. Уже давно обеденный перерыв закончился, обеденный зал закрыт и убран. Вошли через кухню, сели за накрытый стол. Появилась заведующая, средних лет дама, довольно интересная, с пышной прической, уверенная в себе, принесла водку, запотевшую бутылку, минеральную воду, пригласила приступать, а когда подавать горячее, чтобы ее кликнули, она будет неподалеку.

Александр предложил, на правах приглашенного, выпить за день рождения хозяина, и чтобы ему всегда везло в делах и в любви, и, чтобы… и так далее. Выпили с удовольствием. Сразу налили по второй, под хорошую заливную рыбу, была осетрина. В жиле. Приготовлена мастерски. Андрей Павлович был рад компаньону, и был рад, что может говорить о самом сокровенном. А сокровенного было много. Накопилось.

— Ты видишь, что и заведующая столовой — ничего. У меня было с ней некоторое время «чего», но уж очень быстро она начала строить планы на будущее, а в мои планы это не входило. Пришлось потихоньку убедить ее что я не очень состоятельный мужчина, что могу только изредка, и то с новой женщиной, и пусть она успокоится. Это было года три назад, слава богу, она вышла замуж за одного из моих мастеров. Теперь живет семейной жизнью, довольна, а время от времени встречаемся. Редко. Не чаще одного раза в два месяца. Уже без планов на будущее. Зоя! Так что у тебя на горячее, да сразу и второе несите, чтобы мы вас не задерживали.

Появилась Зоя, как по мановению волшебной палочки, такое впечатление, что она стояла с тарелками полными борща на подносе у самого входа в обеденный зал. И сразу ей передали из кухни блюдо с жарким, жаренное мясо, свинина, и жаренный во фритюре картофель. На отдельной тарелке нарезанные свежие огурцы, еще закуски, старые убрали, размах был на длительный обед с крепкой выпивкой. Но больше одной бутылки водки пить не стали, а блюда все были оценены едоками по достоинству.

— Вот послушай, что я тебе скажу. Понимаешь, ты, вроде на пять лет моложе меня, и хочу поделиться с тобой своими умозаключениями. Сейчас я пересматриваю все шаги своей предыдущей жизни, и прихожу к выводу, что все, что я делал до сих пор — правильно. Себе нельзя в жизни отказывать. Особенно в приятном. Ведь мы с тобой почти круглосуточно трудимся на благо своей Родины, а Родина, в лице некоторых, не очень благодарна нашим усилиям. Делай план, не делай план, а благодарность одна. Только и того, что если отстающий — то слегка поругают, и план снизят. Планирование при социализме, ведь, от достигнутого. Значит, уже завод достиг своей невозможности, а директор — своей некомпетентности. А любимых женщин нельзя оставлять неудовлетворенными, и себя нельзя оставлять неудовлетворенным, и план, производственный, надо выполнять, чтобы меньше на тебя обращали внимания. Начальство и партийные органы. Давай, что ли, еще по рюмке.

Выпили. С удовольствием. Вообще в этот день пилось с удовольствием.

Пойдем, тебе надо позвонить своей жене. Жду вас у себя дома часов в восемь. Предупреди супружницу. Поговорим в кабинете. Зоя, спасибо, ты добрая была и осталась.

Из кабинета директора Александр позвонил своей жене на работу, предупредил, что они приглашены в гости, и отказываться нельзя. Положил трубку.

— Вот смотри, сказал Андрей Павлович, смотри в окно. Видишь, идет через двор, какая фигуристая. Мастер Света. Была слесарем, на изготовлении тентов. В цехе одни женщины. На восьмое марта в позапрошлом году зашел их поздравить, а там огромный раскройный стол накрыт по — банкетному. Начальница цеха сразу распорядилась, чтобы Света за мной ухаживала, так ее посадили рядом со мной. Праздновали весело. До темна. Живут все рядом с заводом. Даже не знаю, как я пошел со Светой, вроде проводить до дому. Проводил, знаешь, как бывает, чайку попить. Попили почти до утра. А она давно без мужа. Изголодалась. И такая, что и не захочешь, а будешь, как мужчина на высоте. Несколько раз мелькала мысль, вроде того, что меня девки из цеха подставили, но, все было очень откровенно, и от всего сердца, и заподозрить в нехорошем никого нельзя было. Ушел под утро. Часов в пять. Хорошо, что с вечера предупредил жену, мол, срочный заказ, всю ночь буду в цехе, чтобы не волновалась. Обошел всю территорию, сходил в баню при котельной, освежился, зато видел, как несет службу охрана, дежурный, порядок в цехах с ночной сменой. Иногда полезно. Голова слегка кружится с усталости и вчерашнего похмелья, но, еще не старый и не больной, держался до обеда, старался долго на одном месте не задерживаться, чтобы не расслабиться и не задремать. В обеденный перерыв вижу, Света сидит в садике, в красивом платье, куртка наброшена поверх платья, еще у нас морозы, небольшие. Но ей не холодно, греет хорошо проведенная ночь. Подошел на минутку, обрадовалась. Сказал, чтобы шла в цех и не простуживалась. Спрашивает: «И все?». Пришлось сказать, что все. Не мог же я давать ей надежду на продолжение отношений. Постоянная любовница у меня была, и не хуже, и замужем, безопаснее. Потом, через полгода я ей предложил должность контрольного мастера. Она грамотная, техникум машиностроительный. Кадровики уже давно предлагали ее выдвигать. А тут такой случай. Она помнит. Всегда смотрит особенными глазами. И жилищные условия ей улучшил. У нее сынок уже большой. В общем, между нами невидимая нить симпатии. Грешен, и рассказываю тебе не зря. Думаю, и ты не промах, да и у тебя жизнь одна. Тебе надо знать, что без личной жизни ты не сможешь выдерживать то напряжение и эмоциональную нагрузку, которая ложится на современного директора в наших условиях. И враг №1 и Враг №2, и Рейгономика, все требует твоей продукции для готовности в противостоянии. Будет тебе тяжело — встречайся с любимой женщиной, а если не помогает, то посмотри полчаса на воду, у нас река большая, а лучше — обними дерево. Всегда легче станет.

— Андрей Павлович, я благодарен Вам за Ваши откровения, но не окажется, что я не тот человек, с которым можно откровенничать?

— Не окажется. Есть определенная общность людей, у которых нет секретов друг от друга. Вот эти люди, и я в том числе, уже лет пять изучали твое личное дело и твое поведение. Все мы выпускники одной академии, все делаем одно дело, и, даже если не дружим то все равно помогаем друг другу. За это время ты с десяток раз встречался с каждым, кроме меня, и все тебя воспринимают как своего, настоящего и человека и работника. Хотя, мы, в основном, ценим друг друга по делам. Твои прежние дела тоже знаем.

— Понятно. А у вас в гостях они будут, сегодня?

— Нет только ты с семьей. Хорошо, что ты недавно получил квартиру за два квартала от меня. А с сокурсниками мы встречаемся только по делу, и тому есть много причин. А иметь доверенного человека всегда хочется.

— Наверное, мне пора. Пока доеду, заглянуть на завод надо, да и собраться с женой.

— На посошок, что ли? Давай, по маленькой.

— Давай.

Выпили, зажевали стоявшими на столе крабами, попрощались до вечера.

Дома у Махнина жена с маленькой дочкой приготовили сюрпризы, подарки, праздничный стол был наполнен яствами, так, что пришлось ими заполнить еще и журнальный столик. На нем же стояли и напитки в большом количестве. Поздравляли именинника, ребенок в подарок отцу танцевал новомодный танец, увиденный по телевизору и поставленный мамой, как хореографом. После сладкого пели песни, мама повела ребенка укладывать спать, а Андрей Павлович все не отпускал гостей, пили уже более легкие, но не такие уж безобидные напитки. Ребенок, полный впечатлений и уставший от помощи маме, быстро уснул. Жена Андрея присоединилась к гостям. Попили кофе, разъехались по домам, памятуя, что завтра еще и рабочий день.

Как результат наблюдений оказалось, что в семье Андрею не легко и он слишком спокойно, скажем даже, безразлично относится к своей дочке. Эту мысль высказала Александру жена по пути домой. «Ты бы уже за время этого вечера не один десяток раз поцеловал ребенка, а здесь отношение холодновато».

Значительно позже Александр с Андреем обсуждали эту проблему. И оказалось, что эта проблема, действительно, существует, и здесь ничего не изменить, и хорошо, что и так взаимоотношения достаточно теплые. Причина полностью в тот раз не была вскрыта.

Ближайшие совещания директоров показали неоднозначные взаимоотношения между предприятиями, хотя, делить, по большому счету было им нечего. У некоторых ревность, у некоторых — зависть к более удачливым, и надо было благодарить Бога, что между Александром и Андреем установились отношения, близкие к дружественным.

На следующий день им пришлось встретиться снова, и по тому же поводу.

Звонок. Секретарь просит взять трубку, звонит Махнин.

— Александр! Брось все дела на главного инженера, давай ко мне. Здесь прилетели ребята с нашего главка, внезапная проверка. Нас с тобой проверять. Приезжай по адресу: улица, дом, квартира. Здесь мы.

Это была квартира в заводском доме, которую Андрей Павлович держал в резерве, использовал в качестве гостиницы для приезжающих офицеров из войск на завод, и иногда мог использовать для своих личных нужд. Без этого в те поры было нельзя, и пришлось неоднократно сожалеть, что Александру бывший директор ничего подобного не оставил. Все это пришлось создавать заново, и было тем ценнее.

Приезжих оказалось трое, все знакомые лица, во главе с генералом вооруженцем, который этот день использовал для решения личных дел и отпустил свою команду до завтрашнего дня. Полковники знали что делать. У них с давних времен были налажены связи с доверенными начальниками, а здесь еще и повод — день рождения Махнина. Возможности Андрея, как именинника, и как хозяйственника, и, просто гостеприимного человека, были использованы на сто процентов. Анатолий имел с собой дюжину коньяка с шампанским в машине, но его участие пока не понадобилось Все были уже хорошо веселы и все было на высоте. Через часа три возлияний захотелось проветриться, побывать на берегу речки, подышать свежим воздухом, постоять над обрывом, помечтать, повспоминать…

Властью, данной директору завода, было объявлено, что едем на двух машинах на протоку Казакевичево, поселок Бычиха, там зона отдыха и пионерских лагерей, которые в настоящее время не работают, и лес над Уссури свободен от детей и от посторонних. А еще там недалеко санаторий «Уссури», и если будут желающие, то можно будет посетить и отдыхающих дам. Но желающих не объявилось, хотя решение Андрея было принято»на ура». Поехали. Это была недлинная асфальтовая дорога, только до поселка Казакевичево, дальше погранзастава, и грунтовая дорога вдоль реки, по которой ездили только пограничные подвижные патрули и развозили по берегу посты. Через пять километров после санатория дорога была закрытой для свободного проезда. Рядом с санаторием был небольшой ресторан деревенского типа, здесь всегда кормили Амурской свежей рыбой, и можно было выпить слегка, отдыхающим в санатории.

Проехали прямо по территории санатория, к берегу, санаторием руководил хороший знакомый Махнина, пожилой главврач, хороший хозяйственник и абсолютно некоммуникабельный человек. Поселок состоял из его сотрудников, других предприятий в этом населенном пункте не было.

На берегу пустынно. Шофера развели костер. Воздух был прохладным, свежим, именно то, чего желали наши гости. Разбрелись по пустынному берегу. Каждому его состояние единения с природой было приятно.

К берегу, рядом с костром, подошла рыбацкая лодка. В лодке находились три нанайца. Интересный, своеобразный народ. О нем позже, в средине повествования, когда мы посетим нанайскую деревню. Спрашивают у шоферов:

— Кета с икрой нада?

— А вам что надо? — Спросил водитель Александра, уже пожилой и опытный.

— Сямпаньськава нада.

— А хуй вам не надо?

— Нет, хуй не нада, сямпаньськава нада.

В разговор вмешался, бывший неподалеку Александр. Шоферу:

— Леонид Федорович, дай им бутылку шампанского, мы же взяли вместе с коньяком, а наши гости коньяк пьют.

— Они уже обнаглели, Александр Викторович, со своей икрой. Я сам шампанское пил лет десять тому назад, а им, подавай.

Все же Леонид Федорович сторговался, и отдал за пять самок с икрой бутылку шампанского. К удивлению начальника, его шофер был во всеоружии, достал из багажника небольшой грохоток (специальное сито, с натянутой крупной леской и ячеей в пять миллиметров). Через это приспособление легко отделить икру от ястыковой пленки, и, распорядившись водителю второго начальника, солдату, греть до закипания на костре воду, приступил к работе. Не успела вода закипеть, а икра к посолу была готова. В этой работе активное участие принимал и сам Александр Викторович, старый островитянин и большой мастер в приготовлении икры и других рыбопродуктов, чем немало удивил своего шофера.

Закипевшую воду довели солью до состояния насыщенного раствора, чем значительно охладили получившийся тузлук, для большего охлаждения поставили бачек в проточную воду, у самого берега. Через пять минут тузлук был охлажден до состояния парного молока и готов к применению К этому времени уже все, и гости, и Андрей Павлович сосредоточились вокруг действующих, один шофер поддерживал огонь в костре, второй водитель со своим директором занимались засолкой икры. Икра была готова не более, чем через десять минут, вместе с действием, по ее процеживанию через марлю, изъятую из шоферской аптечки. Вывалили из солдатского бачка в марлю, завязали узелком и подвесили стекать на клык бампера «Волги».

На капоте машины оборудовался импровизированный стол. От запекания кеты в костре и приготовления шашлыков, к которым все было с собой, все дружно отказались. Рыбы было килограмм двадцать, и один из москвичей высказал мысль, что эту бы рыбу, да в Москву, можно и семьи накормить, и соседей угостить. Им пообещали, что без рыбы они не уедут, только надо знать, когда и каким самолетом, чтобы хорошо заморозить, хорошо упаковать, и она хорошо доберется до столицы нашей родины, а, пока, к столу, то есть к капоту. Готовой икры получилось не менее двух килограмм, да с собой были и другие холодные закуски. Москвичам дали каждому по столовой солдатской ложке, налили по полстакана коньяка, закусывали слабосоленой икрой от пуза. Все располагало. Когда налили по второй, к ним подошел пожилой человек, небольшого роста, в рабочей куртке, но виднелась белая рубашка с галстуком, что говорило о присущем ему интеллектуальном труде. Спросил, все ли у его гостей в порядке. Андрей Павлович представил прибывшего, как главврача санатория. Познакомились. Григорий Семенович Звягин. От коньяка уклонился, хотя налитым чокнулся, вежливо попробовал качество икры. Сказал, что отдельные номера для каждого из приехавших готовы, так, что можно продолжать ужин, а как стемнеет, их дежурный врач устроит. Если понравится, они могут здесь жить весь период своей командировки. Расстояние до Хабаровска небольшое, по автомобильным меркам, их можно привозить и увозить в любое время. На том новый знакомый удалился, пожелав приятно провести время.

Один из контролеров сказал, что он уже беспокоился, а будут ли свободные места в гостинице, а здесь такая удача. Решили первую ночь переночевать здесь, тем более, что их вещи находились в багажнике машины Андрея Павловича. А понравится, так отсюда и не съезжать. Хозяин гостеприимный. И здесь все обратили внимание на окружающий мир. Заходило солнце. Оно своими лучами падало на осенние деревья, которых еще не коснулись первые морозы. Но биологическое время и температура воздуха окрасили их во все цвета осеннего багрянца. От светло-желтого до вишнево — красного. Преобладали бордовые тона. Ветер, который досаждал весь день, будто зная, что он неприятен отдыхающим на берегу великой реки людям, стих, почти исчез. Любовались на осенний лес в лучах заходящего солнца недолго, солнце скрылось там, куда оно прячется ежедневно, за рекой, на западе, и стало темнеть быстро. Начали собираться. Это получилось быстро. Через несколько минут уже были у центрального входа. Их приветливо встретили, всех разместили в отдельных номерах на первом этаже, офицеров пригласили на танцевальный вечер, который состоится в девять часов вечера в клубе, но ребята были и без того впечатлены и уставшие, да еще смена временного пояса. Да все были в военной форме. Неудобно. Решили сразу ложиться отдыхать. Неизвестно, получилось — ли, хотя каждому для того, чтобы они себя чувствовали увереннее, оставили бутылку коньяка и конфеты. На следующий день коньяка не оставалось, все члены комиссии жаловались, что не могли на новом месте спать, пришлось мучиться бессонницей. Завтрак им был подан в номера, чтобы они своей формой не смущали отдыхающих. Но среди женской половины отдыхающих все равно пошла молва, что приехали москвичи, серьезные офицеры, и угощают коньяком. Откуда узнали, непонятно. Но наша комиссия очень пожелала и впредь, до конца командировки проживать в этом санатории. Их пожелания, несмотря на сложности с ежедневной их доставкой к месту отдыха и в семь часов утра их забирать, как говорил Леонид Федорович «оттеда», было несколько сложновато. В тот день для стимуляции их работоспособности пришлось дать по рюмке настойки жень — шеня в смеси с пантокрином. Помогло. Да и возглавлявший комиссию генерал не мог никак определиться, в какой гостинице они проживают. Ему это было и не очень нужно, его хорошо занимали коллеги со штаба ДВО.

Проверяющие уже два дня работали на заводе у Андрея Павловича, один раз к ним приезжал их старший начальник, Нарушений финансовой дисциплины и незаконных трат выявлено не было, на третий день они должны были приехать к Александру Викторовичу. Продумано было все заранее, за ними отправлено две легковых машины, но их приезд был сильно запоздалым, в начале дня полковники захотели побывать на «Стрелке», в месте встречи Амура с Уссури. Это красивое место, и по центру горда, прямо к набережной можно проехать по Амурскому или Уссурийскому бульварам, которые идут параллельно и кончаются у самого берега. Довольно окультуренное место. И начали они свой рабочий день с приятной прогулки.

Появились на заводе к одиннадцати часам утра. Затребовали для проверки документы из бухгалтерии и планового отдела, рассажены были для удобства общения в одном кабинете. Просили до обеда не беспокоить. Да обед был уже не за горами. Через два часа. Пошли обедать. Конечно, новый директор постарался, чтобы меню удовлетворяло всем, самым взыскательным вкусам.

Наиболее громким из членов комиссии был полковник, по фамилии Тихий. На вид здоровый мужик, килограмм под сто двадцать, широкий в плечах. За обедом выпивал два бокала водки, но это не влияло ни на его лояльность, ни на работоспособность. Работал с документами до того самого времени, когда надо было идти на ужин, и уже выпивать без ограничений. Другие два его коллеги были значительно воздержаннее, хотя работали не меньше, и даже тщательней, чем он. Потом шутили, что он, Тихий, в санатории пил свой коньяк в одиночку, чтобы не истратиться на прихожанок. А желающие и прихожанки были, несмотря на его огромную лысину, которая багровела вместе с лицом после пропущенной хорошей порции алкоголя. Но интересы полковника Тихого были значительно уже.

Когда кончался первый день работы комиссии, уже Тихому было ясно, что он напал на след предприятия, которое в центр не перечислило ни копейки из своих фондов. Это его возбудило, но и на второй, и на третий день работы он не смог доказать незаконности затрат. Спорил со своими коллегами, и ему просто сказали, что будь и другие предприятия министерства столь же оборотистыми, хозяйственное положение их значительно улучшилось бы. Криминала нет. Факт отсутствия свободных средств на счетах был отмечен, но без каких бы то ни было выводов.

Комиссия завершила свою работу, составила на то документы, получила желаемое и благополучно убыла. А Александр Викторович имел возможность познакомиться с новыми своими руководителями из центра и получил практику в полезном общении.

Заканчивался производственный и календарный 1971 год. По существовавшим в те поры законам и правилам, предписанным директивами, офицер должен был отгулять свой отпуск только в текущем календарном году. Это должен был сделать и новый директор. А положение дел на предприятии было не такое, чтобы можно было его оставить на длительный срок. Месячные и годовые планы выполнялись только усилиями командования. Уедешь — усилий не будет. Главный инженер — крайне не надежный, вечно выпивши или с похмелья. В производство и его ход вмешиваться не приучен и не желает. И пришла мысль устроиться для отдыха в санаторий Уссури, и каждый день иметь возможность бывать на производстве. И пусть начальство и семья думают, что Александр отдыхает. Это даст возможность благополучно завершить производственный год, обеспечить ритм и такт производства на следующий.

Григорий Семенович с удовольствием выделил для завода льготную путевку по профсоюзной линии, и уже двадцать восьмого декабря санаторий принял нового отдыхающего, готового к лечению от придуманной неврастении. Перед новым годом корпуса санатория были полупустыми, отдыхающие будут заезжать через несколько дней после нового года. С лечащим врачом, Надеждой Михайловной было обговорено в присутствии директора санатория, что этот отдыхающий имеет свободную систему проживания и лечения, и не обязательны ему лечебные процедуры и другие мероприятия, которые обязательны другим отдыхающим.