глава 7. пока не научишься управлять веслами, бесполезно менять лодку
Гореслав отпустил Макса, и тот направился в трапезную — перекусить перед следующим занятием. Он не мог прийти в себя после услышанного и, получив тарелку с супом, долго смотрел в нее, задумавшись. Максиму хотелось поделиться своими сомнениями, но рядом никого не оказалось. Он в очередной раз почувствовал, как ему не хватает Влада и Альки. А ведь еще вчера Макс мечтал от них избавиться! Сейчас он переживал приступ грусти и одиночества. Еще вчера его раздражали привычка зеленоглазой тащить его за руку по коридору и иронически-надменное обращение белобрысого. И хотя настроение товарища по комнате менялось непредсказуемо — он был то дружелюбен и внимателен, то демонстрировал неприкрытую враждебность, даже эти перепады Максим был готов терпеть, лишь бы не чувствовать себя абсолютно потерянным в этом чужом мире. Несмотря на то, что рядом были другие ребята, ему не хватало добродушной Алькиной усмешки и ироничных подколов Влада. Тоска и печаль навалились на него с новой силой, стирая улыбку с лица и опутывая сердце ощущением безысходности и разочарования.
Но вскоре в трапезную стали подтягиваться однокурсники. Максим оглядывался, пытаясь отыскать среди них хотя бы Драгомира или Киру, но их почему-то не было. Зато за его стол неожиданно подсел незнакомый худощавый черноволосый мальчишка. На вид ему было не больше пятнадцати, и раньше Макс не встречал его в академии — по крайней мере, в этом корпусе.
— На наших Барби любуешься? — спросил мальчишка, ухмыляясь.
— Каких еще Барби? — удивился Макс и уставился на незнакомца.
— Да вон тех, — и мальчишка кивнул на соседний столик, за которым, привычно хихикая, собрались девчонки.
Максим увидел Камиллу, Виолетту и Ладу — высоких, стройных, с похожими чертами лица и отличавшихся только цветом и длиной волос.
— Точно! Барби! — весело воскликнул Макс, радуясь, что может отвлечься от грустных мыслей. — А я-то думаю, кого они мне напоминают! Как же я сразу не заметил? И откуда их понабрали?
— Понабрали? Не удивительно, что ты не знаешь… Ты ведь не видел их раньше, пока они еще не умели перевоплощаться.
— Так на самом деле они не такие? — Максим стал внимательно разглядывать девушек, пытаясь найти хоть какой-то подвох, но ничто не указывало на подделку.
— В академии все не так просто, как кажется. Кстати, меня зовут Кирилл. В тебя, как я слышал, Максимус?
— Лучше Максим или Макс, — предложил юноша, пожимая протянутую руку, которая оказалась холодной и узкой. — Так ваши девчонки умеют менять свою внешность?
«А ведь где-то среди них скрывается удивительная лунная фея» — неожиданно подумал он.
— А чего ты хотел! Девчонки вечно недовольны своей внешностью и стараются ее улучшить. А тут и заморачиваться не надо: при помощи простых манипуляций руками можно переделать в себе все, что захочешь, — усмехнулся мальчишка и протянув соседу по столику круглое, похожее на лупу стекло в металлической оправе и на толстой цепочке. — Вот, смотри, только верни. Это зачарованное стекло — вещь редкая и очень дорогая, — вкрадчиво прошептал он. — Погляди на них через это — ты очень удивишься!
Максиму всегда нравились длинноногие красавицы, а о природе их красоты он как-то не задумывался. Поднося к глазам стекло, он стал незаметно рассматривать и других окружающих: юноши почти не изменились, а вот с некоторыми девушками произошли удивительные перемены… Нос красавицы Сабины удлинился, а глаза сузились. Камилла превратилась в маленькую толстушку с короткими ножками. Перестали виться каштановые волосы Виолетты. Лицо Лады засыпали веснушки, а грудь исчезла без следа. Макс отодвинул стекло и снова взглянул на девчонок: теперь они стали казаться ему неестественными куклами. Поморщившись от разочарования, он попытался глянуть через стекло и на Кирилла, но тот быстро выхватил магический предмет из рук слегка растерявшегося компаньона.
— Все эти перемены временные. Представляешь, каково с этими ведуньями: влюбишься в красавицу, а утром, когда магия пропадет, перед тобой страшное чудовище, — тихо посмеиваясь, сообщил мальчишка.
Макс подумал, что девчонки в стекле не были такими уж чудовищами, просто имели некоторые недостатки, к тому же, как говорила мама, «на вкус и цвет товарищей нет». В Яви он тоже встречал подобные метаморфозы, только там девушки прибегали к другой магии — использовали косметику, пили таблетки, а то и под нож хирурга ложились.
— А ты откуда про Барби узнал? — удивился он.
— По-твоему, мы тут совсем дикие, что ли? — усмехнулся мальчишка.
— А есть те, что не переделывает себя? — с надеждой спросил Максим, думая о лунной фее, которая совсем не попадала под критерии Барби.
Конечно, была еще Алька… Эта девчонка и там, в больнице, и здесь, в академии, совершенно не менялась: маленькая, с короткой стрижкой, в мешковатой рубашке и простых джинсах, она больше походила на мальчишку, чем на Барби. А ее глаза… Он вспомнил, что в больнице назвал их смесью зеленки и йода, и неожиданно рассмеялся.
— Это ты о нашей серой мышке, подружке громилы Влада? — презрительно хмыкнул Кирилл.
Максиму не понравились такие слова о его товарищах, и он нахмурился, но промолчал. Мальчишка не собирался останавливаться, продолжая обсуждать зеленоглазую.
— О, она, конечно, прекрасный целитель, но что-то с ней не так, и я пока не понял, что. Ей по какой-то причине совсем не хочется быть красавицей, даже наоборот. По-моему, Алька стремится выглядеть хуже, чем есть на самом деле, — скривился Кирилл. — Да, возможно, ей красота и не важна, она же дружит с этим качком. Что он понимает в красоте?
— Так они встречаются? — не поверил Максим, хотя этот мальчишка был не первым, кто на это намекал.
— Лучше сказать — не расстаются. Где он, там и она, и наоборот, — подтвердил Кирилл его догадку.
Конец ознакомительного фрагмента.
