100 знаменитых людей Украины

Валентина Скляренко, 2006

Украина дала миру немало ярких и интересных личностей. И сто героев этой книги – лишь малая толика из их числа. Авторы старались представить в ней наиболее видные фигуры прошлого и современности, которые своими трудами и талантом прославили страну, повлияли на ход ее истории. Поэтому рядом с жизнеописаниями тех, кто издавна считался символом украинской нации (Б. Хмельницкого, Т. Шевченко, Л. Украинки, И. Франко, М. Грушевского и многих других), здесь соседствуют очерки о тех, кто долгое время оставался изгоем для своей страны (И. Мазепа, С. Петлюра, В. Винниченко, Н. Махно, С. Бандера). В книге помещены и биографии героев политического небосклона, участников «оранжевой» революции – В. Ющенко, Ю. Тимошенко, А. Литвина, П. Порошенко и других – тех, кто сегодня является визитной карточкой Украины в мире.

Бердяев Николай Александрович

(род. в 1874 г. — ум. в 1948 г.)

Религиозный философ, публицист, автор сочинений: «Смысл творчества», «Философия свободного духа», «О назначении человека», «Судьба России», «Истоки и смысл русского коммунизма», «Философия неравенства», «Самосознание» и др.

У себя на родине он был менее известен, чем на Западе. За границей его лучше прочитали и поняли просвещенные интеллектуалы, назвавшие Бердяева «русским Гегелем XX в.», «одним из универсальных людей нашей эпохи». Это был мыслитель, сумевший связать воедино дух культуры, историю двух систем — Востока и Запада — и сказавший о необходимости человеческой свободы больше, чем кто-либо из философов всего мира.

Бердяев происходил из древнего рода. Отец будущего философа, штаб-ротмистр в отставке, предводитель дворянства, председатель Киевского земельного банка Александр Михайлович Бердяев был женат на княжне Алине Сергеевне, урожденной Кудашевой, француженке по матери. Их первенец Сергей впоследствии стал известным поэтом-сатириком. А второй ребенок, Николай, родился на пятнадцать лет позже, 18 марта 1874 г.

Детство Николеньки было размеренным и счастливым. Безмятежная жизнь в богатой дворянской усадьбе при любящей няне, забота родителей, поездки с ними на заграничные курорты создавали особую атмосферу, характерную для большинства дворянских семей. Получив домашнее образование, 14-летний Николай был отдан в престижное закрытое учебное заведение — Киевский кадетский корпус, по окончании которого поступил в Киевский университет, на естественный и юридический факультеты одновременно.

Начало учебы в университете совпало с возникновением в России марксистских кружков. Членом одного из них — Центрального кружка саморазвития — Бердяев стал в 1895 г. Его наставником был сам Плеханов, а будущий большевистский нарком просвещения Луначарский — товарищем по борьбе. Вскоре последовал первый арест Николая за участие в студенческих демонстрациях. Вторично его арестовали весной 1898 г. — за принадлежность к киевскому «Союзу борьбы за освобождение рабочего класса». Исключенный из университета и выпущенный из тюрьмы под залог, Бердяев в ожидании приговора основное время посвящал публицистике. В этот период он написал первую серьезную статью о немецком социалисте Ф. Ланге и критической философии.

В основу своей оригинальной философской системы Бердяев положил свободу. Он считал, что «весь мировой процесс есть здание темы о свободе, есть трагедия, связанная с выполнением этой темы». Трагедия происходит от того, что бремя свободы не каждому по силам. Эти мысли прозвучали в его первой книге «Субъективизм и индивидуализм в общественной философии», которая, едва выйдя из печати, сразу же принесла доселе неизвестному литератору почти всероссийскую славу.

Правда, сам философ-революционер в этот момент уже находился под гласным надзором полиции в Вологодской губернии, куда был выслан на три года по приговору суда. Как отмечали филеры местного охранного отделения, летом 1901 г. они видели его катающимся на велосипеде, читающим книги в городском саду или в Публичной библиотеке, провожающим «барыньку лет 19, шикарно одетую, с которой Бердяев все время ходил под руку». По окончании ссылки Николай поселился в Петербурге и в 1904 г. женился на Лидии Трушевой, дочери известного петербургского адвоката, прожившей с ним долгие годы в любви и согласии. По его собственному признанию, «Лидия была человеком необыкновенной духовности, перед смертью она приблизилась к святости».

В целом 1900-е гг. были бурными в жизни Николая Александровича: редактирование журнала «Новое время», работа в «Союзе освобождения», участие в петербургских религиозно-философских собраниях, литературных «средах» у Вяч. Иванова, где Бердяев был бессменным председателем. На этих «средах» собирался весь цвет русской литературы и философии Серебряного века — Ф. Сологуб, А. Блок, В. Брюсов, А. Белый, Л. Шестов, С. Франк.

1909 г. ознаменовался выходом в свет сборника статей о русской интеллигенции «Вехи» — книги, так или иначе взбудоражившей всех мыслящих людей в России. Достаточно сказать, что в результате четырех переизданий тираж сборника достиг 16 тыс. экземпляров. Огромному по тем временам тиражу соответствовало беспрецедентное количество откликов в периодической печати (250 заметок за год). В опровержение основных мыслей сборника публиковались заметки, статьи и даже целые книги, в том числе и далеких от философии авторов, которые нещадно критиковали Бердяева, Булгакова и Франка.

Кстати, Бердяев был знаком с С. Булгаковым еще по Киевскому университету. Именно Сергей Николаевич ввел его в кружок М.А. Новоселова, где проходили жаркие дебаты на религиозные темы. Вместе с новыми друзьями Николай побывал в Зосимовой Пустыни, у почитаемых старцев Германа и Алексея. Эта поездка оказалась в какой-то мере решающей для философа. Он вспоминал позже: «Во всяком случае, мне было ясно, что я не принадлежу к людям, которые отдают свою волю духовному руководству старцев. Мой путь был иной и, может быть, более трудный… я не мог смирить своего свободолюбия».

В эти годы Бердяев был тесно связан с Религиозно-философским обществом в Москве, где делал доклады и выступал оппонентом других философов. В начале 1910-х гг. он на некоторое время отошел от дел, связанных с религиозной и издательской деятельностью, всецело посвятив себя книге, которая по праву считается одной из вершин философской мысли России. Вышедший в 1916 г. труд назывался «Смысл творчества. Опыт оправдания человека». В нем автор утверждал, что человек является творением, созданным по образу и подобию Творца. И оправданием человеческой жизни, основным содержанием ее и путем к спасению является творчество: «Творчество… есть обнаружение избыточной любви человека к Богу, ответ человека на Божий зов, на Божье ожидание».

Занимаясь философскими размышлениями, Николай Александрович не оставался в стороне и от событий современности. За газетную статью в защиту монахов Афонского Свято-Пантелеймонова монастыря, обвиненных в ереси, его отдали под суд, и угроза вечного поселения в Сибири оставалась реальной вплоть до отменившей все политические процессы революции.

Февраль и Октябрь 1917 г. Бердяев встретил в Москве: «Я пережил русскую революцию как момент моей собственной судьбы, а не как что-то извне мне навязанное. Эта революция произошла со мной, хотя бы я относился к ней очень критически и негодовал против ее злых проявлений». В первые послереволюционные годы философ вернулся к общественной деятельности. Осенью 1918 г. он организовал в Москве Вольную академию духовной культуры, где читали свои курсы А. Белый, Вяч. Иванов, С. Франк, устраивались семинары, публичные собрания с прениями. Сам Бердяев вел семинар по Достоевскому, читал курсы «Философской религии» и «Философии истории». На основе последнего курса он издал книгу «Смысл истории. Опыт философии человеческой судьбы», которую наряду со «Смыслом творчества» ценил больше всего из написанного им в доэмигрантский период.

Деятельность Бердяева, ставшего заметной фигурой в большевистской столице, начала привлекать внимание новой власти. В 1920 г. он был арестован в связи с делом «Тактического центра», допрошен лично Ф. Дзержинским и освобожден без каких-либо последствий. В 1922 г. последовал второй арест, а в сентябре — высылка за пределы РСФСР по идеологическим причинам в составе 160 представителей интеллигенции, оппозиционно настроенных к новому строю.

Первым местом жительства семьи Бердяевых стал Берлин, а с лета 1924 г. они обосновались в рабочем предместье французской столицы — Кламаре, где сначала снимали квартиру, а потом переехали в собственный дом, полученный в наследство от друга семьи англичанки Флоренс Вест. Жили они скромно, по выражению Николая Александровича, «как в монастыре, никаких развлечений, визитов, поездок (кроме необходимого лечения)». В Париже Бердяев возобновил деятельность основанной им еще в Берлине религиозно-философской академии. С 1925 г. он издавал «орган русской религиозной мысли» — журнал «Путь». Постоянно участвовал в международных конгрессах и симпозиумах, организовывал встречи представителей католической, протестантской и православной религиозно-философской мысли.

1940-е гг. оказались для семьи Бердяевых чрезвычайно тяжелыми: война, немецкая оккупация, нехватка топлива и продуктов, болезни, серьезная операция, перенесенная Николаем Александровичем в 1942 г. Во время Второй мировой войны обострилось и его патриотическое чувство, заставившее однажды признать: «Я не националист, но русский патриот». Такая позиция грозила арестом, но, как выяснилось после войны, кто-то из высшего германского командования считал себя знатоком и покровителем философии, и это спасло Бердяева от преследований гестапо.

Спустя несколько месяцев после окончания войны Бердяев пережил большое горе — в сентябре 1945 г. похоронил жену, которая на протяжении почти сорока лет была для него единственной любимой женщиной. Ее памяти посвящена одна из последних книг философа — «Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого». В конце жизни он получил ученую степень доктора Кембриджского университета, был даже представлен к Нобелевской премии, но получить ее не успел. 23 марта 1948 г. Николай Александрович скончался.

Философское и литературное творчество Бердяева обширно. Его перу принадлежит более 450 работ. Но о чем бы ни писал философ, он всегда был верен главному направлению, которое определил для себя еще в юности: «Меня называют философом свободы… Свобода для меня первичное бытие. Своеобразие моего философского типа прежде всего в том, что я положил в основание философии не бытие, а свободу. В такой радикальной форме этого, кажется, не делал ни один философ. В сущности, я всю жизнь пишу философию свободы, стараясь ее усовершенствовать и дополнить».