Мой милый повеса

Валери Боумен, 2017

Семья Мэг Тиммонс обременена долгами, и ее выгодное замужество – единственный способ спасти положение. Бойкая сваха, от-лично знающая свое ремесло, берется за дело, – и вот уже скромная девушка, которую раньше никто не замечал, превращается в принцессу лондонского света, не знающую отбоя от поклонников. Однако Мэг не нужны толпы претендентов на ее руку – ведь сердце ее давно принадлежит виконту Харту Харгейту. Но именно этот блестящий покоритель женских сердец, как назло, упорно отказывается осознавать перемену, случившуюся с Мэг, и видит в ней лишь маленькую девочку, с которой когда-то играл. Что же делать? Как покорить виконта? Охота на Харта начинается!

Глава 2

— Как, дьявол побери, ты можешь пить в такую рань, Хайфилд?

В ответ Харт опрокинул в рот порцию бренди, проглотил и рассмеялся. Они сидели с зятем в «Бруксе» — клубе для джентльменов. Несомненно, до полудня было еще далеко, и единственной причиной, почему Харт уже поднялся, служило обещание встретиться с лордом Кристианом Беркли. Зять редко просил об одолжении, и Харт подозревал, что эта встреча — дело рук его сестры Сары, но был готов согласиться и с желанием виконта.

— Беркли, старина, — хлопнул он виконта по спине, — только так и можно избавиться от похмелья, ты не знал?

Тот поднес к губам чашку с чаем.

— Нет, не знал, но верю тебе на слово.

Это развеселило Харта еще больше, но чем громче он смеялся, тем сильнее болела голова. Харту очень нравился зять, однако тот становился занудой, когда дело доходило до развлечений. Беркли почти не пил, почти не курил и предпочитал проводить свободное время у себя в поместье на севере Англии или в охотничьих угодьях в Шотландии за чтением книг или резьбой по дереву. Развлечения, которые предлагал Лондон, его не привлекали. Беркли откровенно обожал сестру Харта, и даже сумел предотвратить свадьбу Сары с напыщенным маркизом, заявив на нее свои права. Таким образом, он не только доказал свое чувство к Саре, но еще и спас Харта от неизбежности породниться с маркизом Бренфордом. В общем события для Харта и Сары развивались исключительно удачно, зато все остальные, и родители в частности, были в бешенстве.

Беркли подергал галстук.

— Как поживают… хм… твои родители?

Харт сверкнул улыбкой.

— По-прежнему в ярости, конечно, даже несколько месяцев спустя. Вы с Сарой хорошо придумали — остаться на севере на целую зиму. Дали отцу и матери время остыть.

Гнев отца из-за скандала, который запятнал честь семьи, и из-за того, что дочь вышла всего лишь за виконта, а не за маркиза, правую руку принца-регента, едва ли схлынул за зиму, но говорить об этом Беркли было совсем ни к чему.

Откинувшись на спинку кресла, виконт положил лодыжку в шелковом носке на колено, прикрытое идеально отглаженной брючиной, и покачал головой.

— Родители так и не успокоились, да?

Харт остановил лакея и приказал принести еще один бренди.

— Не переживай. Они будут вести себя прилично. Ради Сары.

— Ну, хоть так. Ты это серьезно насчет еще одного бренди?

— А что тебя удивляет? — Харт поскреб заросшую щеку. Этим утром он жутко опаздывал, поэтому не стал ждать, когда проспится его вечно пьяный камердинер, чтобы побрить его. Господи, этот человек пьет даже больше, чем он! Такого с бритвой в руке близко нельзя подпускать к своему лицу. — Кроме того, сегодня у меня есть повод выпить.

— Неужели? — Беркли подтянул манжеты. С тех пор, как Сара научила его одеваться прилично, виконт был исключительно внимателен к своему костюму. — Что за повод?

— Я женюсь.

В качестве аккомпанемента своему непостижимому высказыванию Харт издал протяжный стон.

Брови у Беркли поползли на лоб, и, отставив чашку, он приложил ладонь к уху.

— Пардон? Должно быть, я ослышался? Мне показалось, что ты произнес слово «женюсь».

Вернулся лакей и Харт, выхватив у него бокал с бренди, одним глотком выпил сразу половину, а потом процедил сквозь стиснутые зубы:

— Все верно.

— Ты? Женишься? — Беркли в таком недоумении захлопал глазами, словно услышал что-то непотребное.

— Да, я! Да, женюсь! — Решительно кивнув, Харт сделал очередной вселяющий мужество глоток бренди.

— Э… И кто она — эта… хм… счастливица? — Беркли поднес чашку к губам и сделал глоток, словно горячий чай мог уберечь его рассудок.

— Пока никаких идей на этот счет, — покачал головой Харт, всерьез раздумывая, не заказать ли еще одну порцию бренди: не будет ли это воспринято как проявление дурного тона? Вполне вероятно.

— Теперь я вообще ничего не понимаю, — совсем растерялся Беркли.

Харт, наслаждаясь моментом, сделал еще глоток.

— Я пока не имею в виду какую-то конкретную девицу, а всего лишь объявил отцу, что подумываю о женитьбе. Раньше при одной мысли об этом меня начинало мутить.

— Тогда что же заставило тебя так измениться?

Харт прошелся растопыренной пятерней по волосам. Истина заключалась в том, что, испытывая отвращение к браку в данный момент, не мог же он ходить в холостяках вечно. Придет время, и ему придется самому затянуть на шее эту петлю и дернуть за веревку. Женщины ненадежны, а брак — это не что иное, как взаимовыгодный обмен. Даже его папаша неоднократно высказывался по этому поводу и во всеуслышание, что их с матерью Харта связывает все, что угодно, только не любовь. Такая участь ожидает и его самого — сосуществование с целью произвести на свет следующего графа Хайфилда. Пусть так, но тогда зачем удивляться, что он оттягивал этот шаг, как мог?

— Замужество Сары произвело на меня странное впечатление, — признался Харт, хмуро разглядывая остатки бренди в бокале. — Но если ты кому-нибудь скажешь об этом, я вызову тебя на дуэль. — Он поднял глаза на Беркли и опять ухмыльнулся.

— Даю слово, нет, — пообещал Беркли. — Но позволь спросить, каким образом это подействовало на тебя.

Откинувшись на спинку огромного кожаного кресла, Харт вытянулся и скрестил ноги.

— Знаешь, я тоже стал задумываться обо всем этом: женитьба, дети, семья. Вот у вас с Сарой наверняка скоро будет ребенок, и — как на духу — это здорово, что наши дети станут расти вместе. Кузина Николь в детстве была очень близка и с Сарой, и со мной, но вот ее браку вряд ли кто-то захочет подражать. Она не видит своего мужа годами. Последнее, что я слышал о ней, будто живет где-то во Франции, детей нет. Господи, голова кругом! Может, а ну ее к черту, эту женитьбу?

Харт распустил галстук: стоило заговорить о женитьбе, и эта штука начала душить его.

— Возможно, тебе стоит сосредоточиться на более позитивных аспектах женитьбы? Уверяю тебя, их достаточно, — заметил Беркли, устраиваясь поудобнее.

— Поверь, я пытаюсь, — сказал Харт, в сотый раз напомнив себе, почему, в конце концов, пришел к такому решению, хотя, видит бог, это было нелегко. — Нравится мне это или нет, но пришло время и мне обзавестись семьей. Сара — моя младшая сестра, и пока не была замужем, мы жили весело, играючи, но теперь… У меня такое впечатление, что все вокруг только и стремятся поскорее связать себя этими пресловутыми узами: даже Оуэн Монро и Рейф Кавендиш женились; не избежал этой удавки и Кейд — они с Рейфом близнецы.

Вот только этим утром, когда уже бог знает в который раз за эти несколько дней проснулся с раскалывающейся от боли головой, Харт опять подумал, что пора уже остепениться. С каждым разом приходить в себя после ночных загулов становилось все труднее, не то что в студенческие годы. Замужество Сары навело его на мысль, что ему уже почти тридцать и пора бы уже исполнить свой долг — произвести следующего графа Хайфилда. Как бы то ни было, а долг и честь не были для него просто словами — чувство долга отец вбивал ему в голову с раннего детства вместе с предостережениями по поводу выбора правильной жены.

— Ты прав: многие из наших друзей в последнее время женились, — кивнул Беркли, лениво перелистывая «Таймс» и прихлебывая чай. — Однако мне казалось, что тебя это мало заботит.

— Так и было… до поры до времени — вздохнул Харт. — А теперь вот все же решился пойти по этой дорожке.

Беркли отсалютовал, приподняв чашку.

— За будущую леди Хайфилд! Пусть она будет богатая, красивая и умная.

— Благодарствую!

Харт опять затянул свой питонообразный галстук, и Беркли вгляделся в друга попристальнее:

— А какая леди привлекла бы твое внимание?

Харт покачал головой, потом, подперев кулаком подбородок, задумчиво произнес:

— Даже не знаю, что сказать. Ну, наверное, богатая, со связями, благородная и не охотница за титулом.

— Да, список невелик, — фыркнул Беркли.

— Я же сказал, что не задумывался пока над этим.

Главное — чтобы не походила на его матушку или на вероломную Аннабел Кардифф.

Беркли бросил газету на стол.

— Зная, как решительно настроен твой отец на этот счет, я удивлен, что он не предоставил тебе список подходящих кандидаток.

Харт закатил глаза.

— Да, есть у него такой список, причем с подробнейшими характеристиками.

Беркли склонил голову набок.

— И в чем же тогда проблема?

Харт посмотрел на него как на умалишенного и заявил:

— Я никогда в жизни не позволю своему отцу выбрать мне невесту. Кроме того, глядя на вас с Сарой, у меня появилась надежда, что и я смогу найти себе достойную пару.

— О, Хайфилд, ты имеешь в виду… любовь? — Усмехнувшись, Беркли с преувеличенным удивлением наклонился вперед.

— Давай не будем заходить настолько далеко! — пошел на попятную Харт и глотнул бренди.

Именно это смущало его больше всего. Он знал, что браки по любви существуют, — брак Сары например, хотя выбор сестры настолько разгневал родителей, что отношения между ними и молодой парой до сих пор натянутые. Харт не собирался превращать процесс поиска невесты в драму. В свое время он едва не пошел по стопам родителей и чуть не женился на особе, которой ничего, кроме его титула и состояния, было не нужно. Все, что происходило на ярмарке невест, было сплошь мошенничеством, но Харт скорее воспользуется советами Сары и Беркли, чем своего отца. В конце концов, как говорится, чтобы узнать, каков пудинг, надо его отведать.

Беркли рассмеялся.

— Что, если ты влюбишься до потери памяти, женишься и превратишься в верного мужа? Даже в ревнивца? Вот это будет картина!

— В ревнивца? Исключено! — усмехнулся Харт. — Я никогда не ревновал: мне это не свойственно. Нет привязанности — нет переживаний. — Он удобнее уселся в кресле и поправил галстук, который сегодня был тесным, как никогда.

— Поживем — увидим. — Беркли поднес чашку к губам, но в глазах у него заплясали чертики.

— Я очень надеюсь на вашу с Сарой помощь: сестра знает почти всех претенденток, да и меня тоже как облупленного. Вы-то нашли друг друга.

Беркли поднял глаза к потолку.

— Должен ли я воспринимать твои слова как комплимент?

— Воспринимай как хочешь. — Харт сделал неопределенный жест в воздухе, избегая встретиться с другом глазами.

Беркли плотнее уселся в кресле.

— Тогда пусть это будет комплимент. У меня такое ощущение, что для Сары это станет настоящим приключением. В последнее время она частенько заговаривает то об одной подруге: мол, пора замуж, то о другой.

— Вы на весь сезон останетесь в Лондоне?

— Да, Саре очень хочется остаться, и я, конечно, буду с ней — во всяком случае, до тех пор, пока твой папаша меня не прикончит.

Харт с сожалением посмотрел на остатки жидкости в бокале.

— Я буду счастлив сыграть роль миротворца.

— Премного благодарен, — шутливо поклонился шурину Беркли.

— А кого именно упоминала Сара?

Отставив бокал, Харт взял со стола вторую половину «Таймс» и принялся лениво просматривать ее.

— Например Мэг Тиммонс.

Харт так вздрогнул, что зажатая в руках газета разъехалась посередине. Отбросив ее в сторону, он схватил бокал и опрокинул в горло остатки бренди.

Мэг Тиммонс! Как не знать ближайшую подругу Сары, дочь отцовского смертельного врага! Именно с ней у Харта прошлым летом произошло то, что он изо всех сил старался забыть.