Жара. Рассказы

Валерий Бронников

Герои рассказов из настоящего сборника обыкновенные сельские жители и не только сельские, но и коренные горожане, перебравшиеся жить в деревню, покинувшие по разным причинам город и ставшие обыкновенными сельскими жителями. Прототипы многих героев живут и ныне, не подозревая, что стали настоящими героями, о которых пишут книги.

Ваня

Я возвращался из командировки поздно ночью. Вообще-то я должен был вернуться на пол суток позднее, но так уж получилось, что все дела улажены в более сжатые сроки. Подойдя к дому, я посмотрел на свои окна, в которых, как и в остальных, темно. Маринка скорее всего спала, и мне не хотелось будить её среди ночи. Я стоял у подъезда, не решаясь войти внутрь и разбудить там ночную тишину.

Из подъезда вдруг вышел молодой человек. В его облике мерещилось что-то до боли знакомое, но узнать его я не смог. С памятью иногда такое бывает: точно знаешь, что видел когда-то этого человека, но не можешь вспомнить, где и когда.

— Простите, Вы не знаете, который час? — Обратился он ко мне.

— Около трёх. А Вы поднялись куда-то с утра пораньше?

— Точнее будет сказать, что ещё не ложился. Засиделся в гостях у знакомой. Получилось ни себе, ни людям. Что-то её сегодня тревожило, всю ночь боялась, что придёт муж, и в итоге попросила меня уйти. Никогда не поймёшь этих женщин: то сами приглашают, то выдворяют среди ночи.

— На то они и женщины, чтобы вертеть хвостом. Чего же среди ночи ходишь? Житейские дела можно решать и днём.

— Сам-то тоже, мужик, ночью ходишь!

— Меня ночь застала в пути. Вынужденная, так сказать, прогулка.

— Женщина, прямо скажу, изюминка. Одна беда, что замужем. Правда и я женат, но это не мешает нам встречаться. Муж её ни о чем не догадывается. Как только уезжает в командировку, я сразу к ней, так и живём несколько лет. Сегодня первый раз она была такая нервная, не дала даже одеться, выпроводила за дверь.

Только теперь до меня дошло, почему он показался мне знакомым. Он облачён в мою куртку и мою шляпу. В командировку я одеваюсь по-походному, а повседневная одежда обычно остаётся дома.

— Видно, Маринка тебя не очень любит, раз не дала даже как следует одеться.

Теперь он уставился на меня.

— А ты откуда знаешь, как её зовут?

— Да уж знаю. Ты же у неё не один.

— Ты разве тоже у неё бываешь?

— Иногда бываю, когда не очень занят работой, но меня она так не выпроваживает.

— Ну и стерва, а говорила, что любит только меня!

— А ты меньше доверяй женщинам.

— А как же не доверять, встречаемся столько лет, казалось, что знаем хорошо друг друга, доверие вроде бы полное.

— И что муж её совсем не догадывался?

— Она женщина осторожная. Мне сразу сказала, что семью рушить не хочет — это её условие, и мы его соблюдали. А вообще она говорит, что муж у неё полный лопух, никогда не ревновал и не обращал на её жизнь внимания.

— Так уж и лопух, может, он пытался не создавать лишних проблем и не затевать из-за пустяков ссор?

— Может и так. Это их дело, как им жить. Здесь только одно ясно, что мы с тобой остались не у дел, — незнакомец уходить не торопился, видать, ему надо выговориться.

— Пойдём и выясним всё у самой Марины.

— Что, прямо среди ночи? Меня она обратно вряд ли пустит.

— А меня пустит, не имеет права не пустить. Да и одеться тебе надо по-хорошему.

— Разве заметно, что я плохо одет?

— Мне кажется, что одел ты не всё своё. Ну, например, эта шляпа тебе совсем не идёт.

— Шляпу Маринка мне одела уже на ходу — это действительно не моя шляпа.

— Зачем же брать не свои вещи? У тебя есть прямой повод вернуться, а меня никто не выпроваживал, поэтому я могу идти без повода.

— Идти среди ночи?

— Я почему-то думаю, что меня она не выгонит. В конце концов, мы ничего не теряем, навестив Марину. У тебя есть повод приревновать её ко мне, — я невольно поёжился.

Ночная прохлада давала о себе знать. Мы стояли уже несколько минут практически без движения. Мне стало всё ясно и заходить домой теперь надо только для того, чтобы забрать свои вещи.

— Давай тогда уж знакомиться, раз мы стали вроде как родственниками. Меня зовут Иван.

— Меня Ваня. Прости, но меня действительно так звать. Мы оказывается ещё и тёзки.

— Так удобно для женщины, не перепутает имя даже во сне.

— Подведём итог: мы оба Вани и оба любим Марину, — подытожил Ваня.

— Я теперь уже не уверен, что люблю именно Марину.

Мой тёзка, кажется, до сих пор не догадывался, что разговаривает с мужем его любовницы Марины.

— А мне она нравится, но только, как любовница. Я женат, и разводиться пока не собираюсь.

— Мне, в отличие от тебя, светит развод.

— Что, так плохо?

— Хуже уже некуда. Я, правда, сам узнал об этом совсем недавно.

— Сочувствую. Честно говоря, я женщинам никогда не верил. Они всё время в поиске, и чем лучше живут, тем больше ищут. Безделье и достаток способствуют поискам приключений.

— Эти поиски зачастую плачевно заканчиваются. Я согласен, что женщина ищет, где лучше, где комфортнее, где есть защита и опора, но при нормальной семейной жизни искать приключения просто кощунственно. Чего, скажем, недостаёт тебе или твоей Марине?

— Мне недостаёт как раз того, что я здесь и нахожу, а что недостаёт Марине, надо спросить у неё самой. Я не знаю её мужа, может, он какой-нибудь деспот или тиран. Мне она никогда не рассказывала о своей жизни. Ты-то сам тоже ходишь к Марине, значит, тебе также чего-то недостаёт. Зачем-то же ты ходил к ней?

— Я и сам сейчас задумался, зачем я к ней ходил? Наверно, она не та женщина, которая мне нужна. Век живи, век учись! Даю слово, что я ходить больше к ней не буду. А лучше всё же спросить у неё самой, кто ей больше нужен?

Мы поднимались по лестнице. Остановившись у нужной двери, Ваня нажал на звонок. Дверь открылась сразу, как будто нас ждали.

— Марина, прости, это не моя шляпа.

— Шляпу и пиджак можешь оставить. Твой пиджак висит на вешалке. Я в окно всё видела, как вы встретились и как разговаривали. Правда, я не знаю о чём, но догадываюсь. Я предполагала, что когда-то всё должно закончиться.

— Да, ложь и обман когда-то должны вылезти наружу, — я успел вставить в диалог своё слово.

— Прости, так получилось. Я не хотела рушить семью. Это всё случилось давно. Я чувствовала, что ты сегодня вернёшься, а потом увидела тебя в окно. Ваня ушёл быстро, но видно суждено было вам встретиться.

— Так ты и есть муж Марины? — тёзка только и смог это вымолвить.

— Да, я был её мужем. А теперь оставляю её тебе, свои проблемы будете решать без меня, — я сказал это с равнодушным видом, достав из холодильника бутылку коньяка, — И предлагаю это отметить. Я вообще-то с дороги, устал и мне нужна разрядка, чтобы осмыслить всё происходящее. Тебя, тёзка, приглашаю за стол на правах бывшего хозяина, твоя вина во всей этой истории минимальная.

— А меня кто-нибудь спросит? — Марина, выслушав мою речь, решила задать вопрос.

— В эту минуту пока я хозяин этого дома, а тебя обязательно спросим, как и с кем ты собираешься жить дальше, но это скорее будет уже без моего участия. Ты удовольствие получила сполна, теперь позволь расслабиться мне, а утром я уйду. Как считаешь, Ваня, имеем мы право, позволить себе расслабиться?

— Я здесь не хозяин, компанию поддержу, раз так уж случилось. Извини, Марина, стечение обстоятельств.

— Теперь обстоятельства виноваты. Кто тебя козла просил на улице подходить к моему мужу. Слизняк, даже нормально уйти не можешь.

— Марина, успокойся. Два Ивана рано или поздно всё равно бы встретились.

— Тебе хорошо говорить, успокойся. Меня-то ты в какое положение поставил?

Тем временем я налил две рюмки и, не чокаясь, свою стопку выпил. Сон прошёл. Спать в постели, на которой совсем недавно спали другие влюблённые, мне не хотелось.

— Давай, Ваня, по второй! Помянем мою бывшую жену добрым словом. Теперь она в полном твоём распоряжении. Хочешь — забирай к себе, хочешь — оставайся сам. Я сегодня направляюсь в бессрочную командировку, поживу пока на даче, а дальше видно будет.

— Я выпью. Действительно мы все оказались в нехорошем положении. Хочешь, пойдём ко мне, будешь жить пока у меня. Моя жена женщина нормальная, против не будет.

— А я что, выходит ненормальная? — спросила Марина.

— Иди, Марина, спать.

— Нет уж, наливай и мне. Какой теперь сон?

Мы сидели и мирно беседовали. Со стороны казалось, что собрались все за семейным столом. Когда опустела первая бутылка, Маринка принесла вторую. Сон всё же сморил. Это был какой-то тяжёлый и тягучий мучительный сон, в который я провалился, как в яму. Проснулся я на том же месте, на котором сидел. Голова оказалась тяжёлая и одеревеневшая, мысли путались, перескакивали, казалось, всё, что произошло накануне, мне приснилось. Маринка спала, свернувшись калачиком на диване в домашнем халате. Вани нигде я не увидел. Я поискал что-нибудь утолить жажду, но ничего не нашёл, на душе противно и муторно. Если всё, что произошло, правда, значит, дела мои совсем дрянь. Простить Маринку я не мог, так уж устроен, что не мог терпеть обмана. Если в семье ложь и обман, дальше ждать нечего и хорошего впереди ничего не будет. Хорошо, что мы как-то не успели обзавестись детьми — это несколько радовало. Делить, в общем, нам нечего.

Я ушёл в ванную комнату и залез под прохладный душ. Помыться надо бы ещё ночью, после дороги, а теперь я не только мылся, но и пытался прогнать хмель. Когда я вышел из-под душа, Ваня, как ни в чём небывало, сидел на кухне.

— Я принёс подлечиться.

— Спасибо, но я больше не буду. Вчера и так перебрал.

— Тёзка, у тебя плохой вид, выпей тогда хотя бы кофе, пива или напитков. Я всё принёс.

Я выпил пива. Неожиданно для себя я сделался снова пьяным, но стало немного легче. Жизнь уже не казалась законченной, а Ваня наливал снова в стопки водку. Маринка проснулась, когда разговор у нас оказался в самом разгаре. Мы не заметили, как она собралась и, сказав на ходу: «Я поживу немного у мамы», выпорхнула из квартиры. Мне это даже стало на руку. В своей квартире надо немного отдохнуть и отойти от стресса. Впереди выходные, на работу мне не надо, значит, я мог спокойно всё решить и обдумать. Правда, меня досаждал Ваня. Он ни на минуту не умолкал, обвинял во всех грехах женский пол, учил, как надо жить и с ними обращаться, даже объяснял, как надо пить водку, чтобы не опьянеть. Его не интересовало, слушал я или нет, он разговаривал сам с собой, ничуть не интересуясь реакцией «аудитории». В Ване я видел источник вдохновения, он не давал уйти в собственные размышления и отвлекал, как мог, от грустных мыслей.

— Ваня, а тебя дома не ждут?

— Из двух зол выбирают меньшее, сейчас плохо тебе, значит, я пока буду с тобой. В конце концов, в том, что произошло, есть и моя вина. Если б я знал, что Маринка твоя жена, я никогда бы с ней не стал встречаться. Кажется, что мы давно уже знаем друг друга, и я переживаю не меньше твоего. Клин вышибают клином. Сейчас я позвоню и попрошу придти знакомых женщин. Тебе надо отвлечься.

Я возразить не успел, он уже с кем-то разговаривал по телефону и договаривался. Дальше всё шло, как в тумане. Я проснулся, потеряв счёт дням и часам, не зная утро на улице или вечер. На моей руке мирно покоилась женская голова. Кто эта женщина и откуда, я вспомнить не мог. Высвободив руку, я поднялся и, шатаясь, отправился на кухню утолить жажду. К моему удивлению, на кухне хлопотал Ваня. На газовой плите скворчала яичница. За столом сидела белокурая женщина, которую, мне казалось, я видел впервые. На кухне чисто и прибрано, даже посуда вся перемыта. Я, устыдившись своего внешнего вида, хотел уйти, но Ваня не дал:

— Садись, тут все свои. Как твоя Галина, проснулась?

— К-какая моя Галина?

— Ну, не прикидывайся. Ты весь вечер называл её «моя лапочка».

Тут до меня дошло, что женщина, которую я обнаружил на своей руке, и есть Галина.

— Ты даже моей Зое целовал руки и приставал, но я не в обиде, Зоя тоже, присаживайся, будем завтракать.

Я всё же пошёл в ванную комнату привести себя немного в порядок. В зеркале отражалось помятое оплывшее лицо, заросшее щетиной. Привести это лицо в нормальный вид требовалось время. Умывшись, я не стал бриться и пошёл на кухню таким, какой был. Яичница оказалась очень кстати, но не успел я сесть за трапезу, как из спальни появилась Галина и, как ни в чём не бывало, уселась мне на колени.

— Ты меня покормишь? Я что-то за ночь проголодалась. Мне давно не было так хорошо, как в эту ночь с тобой. Ты обещал даже на мне жениться, а я, между прочим, не против.

— Я, кажется, вчера перебрал и ничего не помню.

— Чего сразу испугался? На женитьбе я не настаиваю, но предложение можешь обдумать. Ваня сказал, что с женой ты разводишься и тебе нужна женщина.

— Да, но…

Договорить я не успел. В мой рот переместилась со сковороды значительная часть яичницы — это Галина начала за мной ухаживать, сидя у меня на коленях.

— Молодец! Пить я тебе больше не разрешу. Какой-то ты стал весь помятый и небритый, будем приводить твой фас в порядок.

— А я что же, один должен пить? — Ваня сделал обиженное лицо, — За мной почему-то никто так не ухаживает. А я, между прочим, всех собрал, я же, если смотреть правде в глаза, и организовал это застолье в этом составе. Если бы не я, мы никогда бы вместе не собрались.

— Ты наверно забыл, как оказался в этой квартире, — Зоя напомнила Ване его ночное приключение, — Скажи спасибо, что хозяин не выбросил тебя в форточку.

— Я же хотел как лучше. Откуда я мог знать, что Марина жена Ивана. Что я, ловелас что ли какой-то, чтобы бросаться на жён своих друзей? Да знал бы я, что это жена Ивана, в жизни бы к ней не подошёл.

У меня в голове намешан какой-то сумбур. Последние события все перемешались, пропало ощущение времени, какая-то бесконечная затянувшаяся вечеринка со случайными действующими лицами, но которых, казалось, я знал уже вечность. Мне навязывали какую-то игру, правил которой я не знал, но был вынужден играть из-за стечения обстоятельств. Галина жила у меня на коленях, расположившись, как дома. Что у меня с этой женщиной, я не знал, как не знал также, кто она такая, где работает, где живёт.

Заправлял всем Ваня. Он оказался удивительно компанейским, без багажа комплексов, прост в общении и не давал никому скучать, успевал не только ухаживать за Зоей, но и следил за остальными, чтобы общий разговор был оживлённым и непринуждённым.

Через некоторое время, поручив нам с Галиной убирать посуду, он с Зоей исчез в глубине квартиры.

Я попытался выяснить у Галины некоторые подробности прошлой ночи и отдельные детали её биографии, но она отшучивалась, и наш разговор происходил, как будто на разных языках.

— Нас позвал Ваня, вот у него всё и выясняй, — подвела она итог нашему диалогу.

Уборка на кухне подходила к концу, когда в прихожей хлопнула дверь. Шаги приблизились к порогу кухни, и в проёме двери показалась Марина. Её появления никто не ждал. Она тоже не ожидала увидеть посторонних, да ещё женщину в моём обществе. Ваня с Зоей, очевидно, тоже слышали входную дверь и появились за спиной Марины. Моя жена от растерянности молчала, не решаясь заговорить или не находя подходящих слов.

— Ну, нам, пожалуй, пора, — это проговорил Ваня, пришедший первым в себя от замешательства, — Девчонки, собирайтесь, мы уходим.

— Ну, ты и наглец! Это кого ты сюда привёл, — Марина, наконец, опомнилась и вымолвила первую фразу.

— Всё, всё, Мариночка, мы уходим. Просто навестили Ивана, надо же проверить, как он тут один справляется с хозяйством.

— Я вижу, вы неплохо справлялись. Уходите, не хочу никого видеть, а ты оставайся. Если хочешь уйти, уйдёшь завтра, не с такой помятой рожей. Иди, отсыпайся, видеть тебя я тоже не хочу.

Через пару минут гости из квартиры исчезли. Я ушёл на диван, мне и в самом деле надо приходить в себя. Выходные закончились. Завтра начинается новый рабочий день, и появятся новые проблемы.

Вани я больше не видел. Сам встреч с ним не искал, а он, вероятно, забыл дорогу к этому дому. С Маринкой мы помирились. Коней на переправе не меняют — это я знал твёрдо. Создавать сам себе новых проблем не стал. В новой жизни появятся новые «Вани» и новые «Галины», говорят, с незапамятных времён в природе повторяются определённые циклы, так, вероятно, происходит и у людей.

06.2009.