В закрытом гарнизоне-2

Валерий Николаевич Ковалев

Сборник рассказов, баек, стихов и мыслей из жизни военных моряков-подводников. Исполнен в легком познавательном жанре. Для повышения жизненного тонуса и настроения.

Не было бы счастья…

Подать носовой! — металлически гавкает с рубки мегафон, я делаю шаг вперед, и, что есть силы, мечу на причал, собранный в бухту мокрый бросательный конец. Метрах в десяти, отброшенный шквальным порывом ветра, он зависает в воздухе, путается и булькает в пляшущие внизу волны.

Под соленый, доносящийся с мостика, мат и ругань бегающего по надстройке «бычка», мы со старшиной команды Олегом Ксенженко, спешно, выбираем проклятый бросательный и снова набираем шлаги.

Когда пыхтящие с внешней стороны буксиры в очередной раз наваливаются тупыми форштевнями на покрытый пеной борт крейсера, и тот опять приближается лагом к стенке, мегафон взрывается новой командой, и бросательный наконец-то достигает цели.

Вслед за этим, в кипящую воду рушится прикрепленный к нему стальной швартов, которые трое матросов на стенке, пытаются подтянуть к кнехту.

— Бах! — взлетает вверх очередная волна, бросательный лопается, матросы валятся на причал, и швартов тонет.

–…ашу..ать!! — неистовствует вверху мегафон и мы, треща спинами и отплевываясь от соленой воды, снова втаскиваем его на надстройку.

— Крепить запасной! — по петушиному орет «бычок» и Олег захлестывает на огоне второй бросательный.

В этот раз все, наконец, получается, легость достигает причала, моряки быстро выдергивают швартов и набрасывают на кнехт.

Потом натужно воет шпиль, с него летят снопы искр, и тысячетонная махина ракетоносца нехотя подтягивается к стенке.

Чуть позже, выстроенные на надстройке, мы понуро стоим и слушаем нелицеприятные сентенции старпома.

— Вы не швартовная команда, а пингвины обос….! — чертом носится он перед строем. — А вот этого ковбоя, — тычет в меня пальцем, — тренировать до посинения!

— Есть! — с готовностью рявкает «бычок» и делает зверскую рожу.

Потом старпом убегает в рубку, Сергей Ильич распускает строй, и мы, хлюпая в сапогах водой, приводим свое хозяйство в исходное.

— А зря он нас, — обращаясь к «бычку», недовольно гудит Олег. — При таком ветре нужен линемет, как, например, у американцев. А мы все по старинке, на пуп.

— Я вам завтра дам линемет, — недовольно брюзжит Сергей Ильич. — Все вниз!

Прихлюпав в отсек, мы с Олегом устало стаскиваем разбухшие сапоги, потом освобождаемся от спасательных жилетов, мокрых ватников и штанов, после чего стоящий на вахте Саня, развешивает все сушиться.

Если быть объективным, то швартовные команды на корабле отработаны неплохо. Ребята подобраны не хилые, каждый знает, что и как делать, но в такой шторм мы «привязывались» впервые.

А поскольку швартовка для каждого корабля является своего рода визитной карточкой, недовольство командования понятно. На нее всегда глазеют с берега и дают свою оценку.

На следующее утро, после проворота оружия и механизмов, мы с Олегом выбираемся на надстройку и приступаем к тренировке. Погода стоит ясная, в небе нежарко светит солнце, и все располагает к приятному времяпрепровождению.

На палубе стоящего впереди крейсера дебаркадере, рассевшись по лавкам, лениво дымят сигаретами десяток заводчан в касках и с интересом взирают в нашу сторону.

— Здорово сынки вас вчера вздрючили! — кричит кто-то оттуда, и все смеются.

— Так, — недовольно косится на весельчаков Олег. Давай, крепи и первый бросок на стенку.

Я снимаю с плеча пеньковую бухту троса с увесистой грушей легости, внутри которой грамм двести свинцовой дроби, захлестываю ее конец за ближайшую утку и, оставив на палубе большую часть шлагов, беру оставшиеся в левую руку.

Потом, по команде Олега, раскручиваю увесистую легость и запускаю все в воздух. Распускаясь спиралью, снасть со свистом рассекает воздух и приземляется в дальнем конце причала.

— Во-во! — орут с дебаркадера. Сегодня уже лучше!

Обижаться не приходится. Каждый из сидящих там, в свое время не один год оттрубил на флоте, и мы относимся к заводским с уважением.

— Давай по нам! — советуют после очередного броска зрители. — Легостью в промежность! — и дружно гогочут.

— Давай, — согласно кивает Олег, и я прикидываю расстояние до дебаркадера.

Туда метров сорок и попутный ветерок. Докину.

— Лови, дядя! — кричу я, после чего легость уносится к цели. Через секунду на посудине что-то звякает, и за борт летит каска.

— Го-го-го! — надрываются работяги, кто-то пронзительно свистит, а я подтягиваю сброшенный с дебаркадера бросательный

Потом гогот замолкает, и зрители делают нам какие-то знаки.

Оборачиваемся.

На причале, у трапа, стоят командир со старпомом.

— Ко мне! — слышится оттуда.

Переглянувшись, рысим с Олегом на причал.

— Товарищ капитан 1 ранга! — бросает он к виску руку. — Проводится тренировка по подаче бросательного. Старшина команды мичман Ксенженко!

— Добро, — кивает тот дубовыми листьями на козырьке фуражки. Сколько метров до дебаркадера?

— Метров сорок, — косится в ту сторону Олег.

— Да нет, пожалуй все полста будет, — авторитетно заявляет старпом.

— Вот так и надо кидать, — по доброму щурится на меня командир. — Далеко и точно. Объявляю тебе внеочередное увольнение.