Былицы

Валерий Свешников

Автор рассказывает о приключениях на жизненном пути. Он учился в Вологде, работал на паровозе в Горьком. Армейская служба прошла на Урале. Потом была учеба в Ленинградском университете с интересными событиями, включенными в книгу. Он работал биологом на Дальнем Востоке, много плавал и путешествовал по Приморью и описал интересные моменты тех лет. Работает в Санкт-Петербурге и повествует о любопытных событиях и встречах с интересными людьми.

Свобода, овеянная ветром

Ве́лик — это мечта любого мальчишки в те далекие времена. Возможно потому, что езда на нем — на велосипеде — притягивала нас необычными ощущениями скорости и манящим чувством свободы!

Однако новый велосипед был довольно дорог, и считай, недоступен для многих семей. А там, где кормилец пал смертью храбрых, люди просто отчаянно нуждались. Пожалуй, самыми обездоленными оказывались семьи, где мужчина не погиб на фронте, а пропал без вести. Им государство не помогало, да еще и ставило на них клеймо отверженных.

Кроме того, после войны времена были еще и голодные, а многие товары отсутствовали и считались дефицитом, в том числе и велосипеды. Но особенно долго в дефиците оставались деньги.

Не знаю, где отец приобрел дамский трофейный велосипед (тогда уже говорили «достал»), но почти целый год ушел на то, чтобы приспособить советские шины и камеры к его колесам немного большего размера.

Другой проблемой стало седло. Его взрослая высота не позволяла мне «нормально» ездить на велосипеде — ноги не доставали до педалей. А покататься очень хотелось.

Кстати, на взрослом мужском велосипеде любой парнишка все-таки умудрялся покататься. Позднее, я тоже научился такому искусству. Для этого надо сильно изогнуться, чтобы просунуть одну ногу сквозь раму, и затем вставать на педали и их крутить. В таком скрюченном положении далеко не уедешь, но час-другой кататься можно.

Чтобы «русифицировать» трофейный велосипед, отец проявил народную смекалку: разрубив корд на советских шинах, подогнал их размер под немецкие колеса.

Кроме того, он заказал знакомому сварщику металлическую основу седла, прикрепляющегося непосредственно к раме нашего дамского велосипеда. Почти два года, пока не подрос, я ездил на этом седле. А потом и сестра Ира им пользовалась.

Однако мне предстояло сначала научиться ездить на велике, что было делом непростым. Мы это знали и ждали, когда закончится «модернизация», чтобы наконец освоить это искусство.

И вот, однажды летним вечером мы пошли учиться езде на нашей усовершенствованной машине. Направились мы на бульвар, идущий вдоль будущего стадиона пединститута. Народу там почти не бывает, и больших жертв не предвиделось.

Отец посадил меня на велосипед и, как полагается, проинструктировал, как следует на нем ехать — в какую сторону падаешь, туда и руль поворачивай и прочее.

Я кивал, но, возможно, от возбуждения мало что запоминал. Посадили меня на велик, и пустили в путь-дорогу. Отец придерживал машину, чтобы я не грохнулся сразу. А я взял, да и поехал, да так, что отец отстал — скорость-то у меня все-таки побольше, чем у бегуна. Хорошо, что он объяснил, как надо тормозить.

Остановился я в конце бульвара. Смотрю, а родитель бежит ко мне с большим изумлением на лице. Подбежал и спрашивает: «Что же ты не сказал, что умеешь ездить на велосипеде?»

А я: «Да не знал я, что умею».

Отец: «Так не бывает — сразу на велосипеде никто не может ехать — надо хоть немного, но поучиться. Это умение, как и обучение плаванию, дается после многих попыток и долгих упражнений».

Потом начали других мальчишек обучать, и между тем, установили, откуда взялось мое умение. Вспомнили, что года три или четыре назад мы ездили в Ленинград к тетушке Клаве. Тогда с большим трудом разыскали в продаже самокаты.

Помню, что в магазин, что на Кондратьевском проспекте, мы добирались на трамвае, а на обратном пути шли пешком, я в это время учился ездить на самокате. Мои родители с тетушкой Клавой шли не торопясь неподалеку, и о чем-то говорили, глядя на следы войны. Я тогда запомнил металлический забор какого-то завода, весь пробитый осколками.

В течение полутора-двух часов я осваивал самокат, и уже при подходе к дому тети Клавы, что на Гагаринской улице, неплохо на нем ехал. Видимо, тогда и научился этому умению. А потом за два года довел езду до совершенства.

Короче говоря, тогда, сам того не зная, научился держать равновесие, а потом перенес это умение с самоката на велосипед.