Семь ночей с тобой

Валерия Сказочная, 2022

Решив поддержать подругу и сходить с ней на аукцион девушек, я и представить себе не могла, что сама окажусь товаром. Ведь хотела лишь побыть в зале и посмотреть, чтобы всё прошло гладко…Но у судьбы свои планы. Теперь я вынуждена провести семь долгих ночей с незнакомцем, чьё недовольство может стоить жизни мне и моим близким. Он слишком влиятелен и опасен. И мне ясно дают понять, что выбора нет.Никакой надежды. Никакой веры. Никакой любви…

Глава 5. Варя

Дрожащими пальцами расстёгиваю ему ширинку, не понимая, откуда столько страха. Ну что такого увидеть член… Хотя, наверное, просто взглядом на него мне не дадут ограничиться.

Мирон так близко и так явно обозначил свои намерения… Я ведь чувствую их даже сейчас. Его обжигающее дыхание, исходящее от него нетерпение и подавляющую силу. Не дышу, толком не концентрируюсь на своих действиях, с трудом шевелюсь вообще.

Скорее случайно ему в глаза смотрю и сразу об этом жалею — в его взгляде просто пожар бушует, грозящий заживо меня спалить. Инстинктивно испуганно отшатываюсь, и словно в замедленной съёмке вижу, как выражение его лица становится недовольным. Почти даже раздражённым.

Ну ещё бы, он явно привык к девушкам, которые сразу из трусов выпрыгивают, чтобы ему угодить. Либо из-за того, какой он, либо из-за приличной суммы на карте. Которая, как Мирон думает, и у меня тоже есть.

— Тебя отправить назад? — с усталой жёсткостью спрашивает он.

Сердце тут же пропускает удар. Мирон ведь и вправду может… А ещё те ублюдки тоже много чего могут.

Боже, ну почему я никак не могу собраться?! Что за идиотская паника, пусть она отступит…

— Нет, — поспешно возражаю, даже мотая головой, будто слова недостаточно. — Я просто не знаю, что делать, я…

Осекаюсь, потому что Мирон неожиданно давит пальцами мне на губы, заставляя замолчать. Хотя умолкаю я, наверное, не столько из-за жеста, сколько потому, что меня вмиг окутывает волнами сумасшедшего желания, исходящего от этого мужчины. Желания такого сильного, что я правда не понимаю, как он вообще держится.

А ещё не представляю, что мне с этим делать и справлюсь ли я…

— Для начала хотя бы расслабиться и перестать считать это испытанием, — Мирон приближается вплотную, касается костяшками пальцев моего лица и размеренно продолжает: — Будь добра, сделай это сама. Я не в настрое нянчиться, я хочу сразу получить желаемое, — последнее он уже чуть тише проговаривает мне в губы, оттягивая нижнюю зубами.

Он мог бы и не говорить, я всё это чувствую. И хотя действие Мирона не назвать поцелуем, но мне определённо стоит проявить чуть больше решимости. В конце концов, я ведь уже целовалась.

Приподнимаюсь на цыпочках, двигаю пальцами по воротнику его распахнутой рубашки, и неловко провожу языком по его губам.

— Хорошо, — не отстраняясь, шепчу.

Кажется, даже такого простого действия хватает Мирону, чтобы отпустить себя. Он буквально набрасывается на мои губы своими, терзая их с особенным напором. Меня захлёстывает его силой, и я понимаю, что ни черта не готова. Всё это слишком… Пытаюсь вытолкнуть чужой язык изо рта, но безуспешно. Не уверена, что Мирон вообще это заметил. И хорошо, если нет.

Я не должна сопротивляться. Не имею права. Я больше не принадлежу себе. Как минимум неделю.

Словно не своими руками обвиваю его за шею, невпопад шевелю губами, лишь бы хоть как-то действовать. Впрочем, Мирону хватает и этого, чтобы уже начать увлекать меня в постель. От него вообще такой пожар исходит, что я тоже уже горю, хоть и далеко не от возбуждения. Меня просто заживо испепеляет всей этой неотвратимостью.

Да, целующий меня мужчина красив и хочет меня — но оба этих факта не вызывают во мне ничего, кроме внутреннего надлома. Хорошо хоть Мирон достаточно возбуждён, чтобы имитации действий с меня ему было достаточно.

Цепляюсь ему то в плечи, то в волосы; а он на это меня сильнее к себе прижимает, чуть ли не вдавливает. Целует грубо, жадно, глубоко. И явно только расходится. У меня уже губы саднят и немеют, да и, кажется, опухают ощутимо. А каждое его прикосновение к моему почти голому телу бьёт словно разрядами тока до самого сердца. Вот-вот, и не выдержу.

А Мирон уже на постель меня опускает, к кромке трусов рукой отпускается, явно хочет содрать их. Оставить меня голой… Чувствуя, как его пальцы быстро избавляют меня от белья, напрягаюсь всем телом; на что меня жёстче целует, словно затыкают мысленный протест. А потом его ладони жарко мнут в ладонях мою грудь, которая, оказывается, тоже уже не в лифчике. Мирон чуть ли не вжимает меня в постель, и от этого чувство беспомощности лишь усиливается.

Несколько секунд теряюсь в пространстве, ощущая себя чуть ли не мизерной перед напором возбуждённого мужчины. Но быстро прихожу в себя, стоит ему слегка отстраниться и в какие-то секунды расправиться уже со своей одеждой. Мы теперь оба абсолютно обнажены друг перед другом, и одна только мысль об этом вызывает дрожь.

А потом я дрожу уже не от мыслей, а действий. Мирон рывком тянет меня к себе, придавливает своим весом к постели, целует меня в шею и спускается вниз к ключицам. Поцелуи жаркие, ощутимые, но отрывистые. Ему явно не терпится перейти к основному. И мне, наверное, тоже. Пусть уже всё поскорее закончится…

Словно услышав эти мысли, Мирон слегка отрывается, нависает сверху, смотрит прямо в глаза и усмехается чему-то. Его лицо сейчас так близко, что я отчётливо вижу каждую черту. Хотя смотрю только в потемневшие и кажущиеся сейчас чуть ли не демоническими глаза.

А потом он чуть двигает носом по моей щеке, касается губами губ, водит по ним, но не целует, не врывается. Закрывая глаза, стараюсь окунуться в эти нежные касания, ведь ими меня явно пытаются расслабить. Что, на самом деле, далеко не каждый на его месте стал бы делать даже после новости о моей девственности.

Мне ведь объективно повезло. Ну, насколько вообще могло в таких обстоятельствах.

Резко открываю глаза и давлюсь всхлипом, когда Мирон неожиданно опускает ладонь мне между ног. Я уже ничего не вижу, не различаю, лишь кусаю свои губы, на которых уже нет его. Мирон сейчас занят тем, что смотрит, следит за движениями своих пальцев, разрабатывает и изучает меня там… А я ведь даже перед гинекологом не всегда комфортно себя чувствую.

Мирон делает несколько круговых движений мне по клитору, отчего я инстинктивно выгибаюсь дугой, но ничего не чувствую. Тело реагирует, но разум не позволяет это принять. Мыслями я не там, не на ощущениях, просто не могу… Чувство неправильности и моей полной обезличенности не оставляет. Подбираюсь вся, громко дышу, не понимая, а надо ли сейчас стонать, как в порно. Я ведь и его особо не смотрела.

От стыда усиленно избегаю взгляда Мирона, намеренно изгибаясь так, чтобы и возможности увидеть моё лицо у него не было.

— Чёрт… — слышу недовольное. — Ты сухая. Я чувствую себя насильником.

Меня мгновенно захлёстывает паникой от этого заявления. Хочется сквозь землю провалиться от одной только возможности подвести Свету, родителей… Мирон ведь уже спрашивал, отослать ли меня назад.

Стыдливость как рукой снимает.

Я моментально поднимаюсь, и, проведя пальцами по его груди, слегка надавливаю, заставляя мужчину лечь. Он поддаётся, с немного хмурым любопытством глядя на меня.

— Нет-нет, всё в порядке, — прерывисто заверяю, одновременно действуя. — Пожалуйста…

Его член всё ещё стоит, не надо даже смотреть, чтобы чувствовать наверняка. Размер там внушительный, и мне придётся засунуть его в себя. Но главное сейчас — то, что интерес Мирона ещё не потерян.

Взбираюсь на него, оседлав и мгновенно почувствовав наше соприкосновение так остро, что закипает кровь.

— Я сейчас, я сама… — тараторю, цепляясь за возможность всё исправить.

На каком-то адреналине трусь о его член, изображая наслаждение. Прикусываю губу, дышу намеренно громче, действую интенсивнее. И, кажется, Мирон верит, что мне всё это очень нравится. Он смотрит на меня, прямо в лицо, и я не отвожу взгляда. Правда, периодически прикрываю глаза, делая вид, что не выдерживаю остроты ощущений. А на самом деле мыслей слишком много, они перекрывают чувства, да и тех почти что нет.

Я должна быть мокрой? Но как этого добиться? Может, просто сразу вставить его член в себя — что уж терять? Вдруг не заметит…

Открыв глаза, замечаю, что во взгляде Мирона проскальзывает что-то такое… Нехороший такой блеск. От него не по себе. Ещё чуть-чуть — и мужчина наверняка возьмёт контроль в свои руки, а не будет позволять мне «играться» дальше. Думаю, он ждал только потому, что думает, будто это доставляет мне удовольствие.

Не подаю виду, что что-то замечаю или, тем более, тревожусь. Плавно нагибаюсь и начинаю покрывать короткими поцелуями крепкую грудь. Даже не знаю, откуда во мне это желание оттянуть то, что ещё недавно сама думала ускорить. Какие шансы, если я буду продолжать эту прелюдию, то Мирон распалится настолько; что не заметит, если я буду сухой?

Медленно поднимаюсь поцелуями к его шее, параллельно постанывая, как заправская шлюха. Уж не знаю, насколько убедительно, но Мирон резко переворачивается, вдавливает меня в постель и разводит мне ноги.

— Расслабься, — говорит мне куда-то в шею и одним плавным толчком входит до упора.

Даже странно, как легко ему это даётся, потому что я не особо и расслабилась. И потому что боль пронизывает адская, будто меня разрывает на части раскалённой дубиной.

Но мне нельзя показывать, что это хоть немного так. А потому тянусь с безумной улыбкой, обвиваю руками шею мужчины и, притянув его к себе, впиваюсь губами в губы. Правда, не столько целую, сколько якобы страстно кусаю. Почти до крови, мстя за свои мучения. За своё положение, позор и бесправность.

Вот только ему на это вообще ровно. Вряд ли вообще чувствуется. Мирон лишь слегка приподнимается на локтях, покрывая хаотичными поцелуями моё лицо. Дышит хрипловато. А я впиваюсь ему ногтями в спину. Внутри до сих пор режет и горит, но пусть не медлит, пусть это поскорее закончится. Лучше всё равно не будет.

Делаю неуверенное и неровное движение навстречу его члену, который уже буквально ненавижу. Дыхание Мирона мурашит мне ухо, пока он прикусывает мочку и резко толкается мне внутрь. Снова ловлю его губы своими, лишь бы хоть как-то отвлечься от боли. Мирон с готовностью целует, глубоко и жадно, буквально трахая языком мой рот.

И не только рот и не только языком… Ведь одновременно с поцелуем мужчина во мне ещё и двигаться начинает.

Наверное, в его понятии это неспешный темп, но для меня каждый толчок — это невыносимая боль, разрывающая в ошмётки, это раскрошенное сердце, которого уже, наверное, нет…. Это разбитые надежды, которые, оказывается, ещё не сдохли днём, и теперь оставляют меня одну с тянувшем ноющим чувством внутри.

Поражаюсь сама себе. Ведь продолжаю блядски стонать и даже движения навстречу делать, будто меня сейчас не пытают буквально. Каждый новый вдох даётся с трудом, ни за что не могу зацепиться взглядом, комната ходуном. Потолок кружит голову. Размашистые толчки всё сильнее выбивают. Всё сложнее держаться. Но я должна… Не в обморок же скатиться. Так меня точно заменят, что для Мирона будет значить лишь досадное обстоятельство, а для меня и близких — смерть.

Ощущение, что я уже умираю, разбиваюсь раз за разом, а потом снова. Это бесконечная пытка, где сегодняшняя ночь — лишь начало. Таких замкнутых кругов будет ещё немало.

Это только в первый раз настолько хреново? Иначе почему все так носятся вокруг секса…

Лишаюсь мыслей, когда Мирон властно за талию меня к себе ближе сгребает и яростнее натягивает на член. Вскрикиваю, на что он трахает ещё более рьяно и глубоко.

Мутнеющим рассудком улавливаю, что это, наверное, перед оргазмом он так. Зубами цепляюсь Мирону в плечо, силясь хоть как-то перетерпеть. Он не реагирует, продолжает вдалбывать меня в кровать и лишать остатков сознания. А потом, наконец, кончает. Причём внутрь.

И ведь не сразу в покое оставляет, выходит лишь ненадолго и снова внутрь толкается, не делает передышку. Всхлипываю от одной только мысли, что Мирон хочет сразу на второй заход, но, к счастью, нет. Ещё немного подвигаясь, он оставляет меня в покое. Удовольствие себе, значит, так продлевал. А мне — пытку.

Лежу на спине, открыв глаза и пялясь на красиво отделанный белый потолок особняка. Под собой чувствую что-то мокрое. Наверняка собственную кровь. Но вставать нет ни сил, ни желания. Остаётся только хвалить себя за предусмотрительность. Догадывалась, что человек, отваливший за меня приличную сумму, не захочет взвалить на себя вопросы предохранения и в чём-то себя ограничивать. Взяла в аптеке таблетки. Спросила про самую надёжную оральную контрацепцию, мне и выдали ту, которую типа можно без рецепта.

Хотя мне сейчас, наверное, даже наплевать на последствия по здоровья. Аборт делать не хочу — это да, но от этого я себе избавила. Средство вроде надёжное.

Скорее чувствую, чем вижу, что Мирон поднимается и молча идёт в ванную. На меня даже не смотрит. Ему хватило одного раза?

Ну даже если на сегодня и да, то впереди ещё шесть ночей.