Везунчик

Василий Анатольевич Шарлаимов (2018)

Поначалу автор назвал эту книгу "Повесть о невезучем человеке". Херсонец Рома Варивода вляпался в весьма неприятную историю, и местные мафиози включили ему "счётчик". Едва не погибнув, он сбежал заграницу, чтоб переждать там тяжкие времена. Но и в тихой Европе Рома раз за разом попадал в анекдотические передряги и головоломные злоключения. Казалось, парень как магнит притягивал к себе неприятности. Семь раз он оказывался на краю погибели, однако не только выжил, но и остался целым и невредимым. С завидным постоянством, Рома всплывал на поверхность "Омута невезения" и, в конечном итоге, даже преуспел в своей жизни. Так кто же такой Рома Варивода — хронический неудачник или же везунчик и любимчик Фортуны? Это уже решать Вам, мой дорогой читатель.

4. Таракан и Кº.

— И что Вам угодно заказать, достопочтимые сеньоры? — наконец-то, с грехом пополам выдавил из себя официант и поправил свою съехавшую набок бабочку. Гигант, склонившись над парнем, зашептал ему что-то на ухо и тот, утвердительно кивнув, стремглав помчался на кухню.

Не прошло и пяти минут, как наш столик был полностью заставлен разнообразными блюдами как из мясных, так и из морепродуктов. Все эти яства были приготовлены для американских туристов, но их вежливо попросили ещё немножечко подождать. Впрочем, всё это изобилие изысканной пищи полностью предназначалось изголодавшемуся Роме Вариводе. За пол часа до нашей встречи с Кузеном мы со Степаном основательно подкрепились в небольшом китайском ресторанчике, который поразил нас своей изумительной кухней и довольно-таки умеренными ценами. Поэтому, учитывая сегодняшнюю жару, мы обошлись лишь прохладительными напитками — мой друг наслаждался холодненькой минералкой, а я попивал мой любимый «спрайт», закусывая его… Мне совестно признаться, но зная мой извращенческий вкус, Степан попросил приготовить для меня две порции шоколадного мороженного с дроблёными грецкими и лесными орехами, и заправленного карамельным соусом и малиновым сиропом. Может это и покажется Вам вычурным излишеством, но что ни говори, а у каждого человека есть свой бзик не только в голове, но и в желудке. Гриша же вообще отказался от всякой еды, видно убоявшись, что его заставят разделить расходы на совместный безалкогольный банкет. Он мужественно лакал свой сорокаградусный «Абсолют», который к этому времени уже нагрелся до сорока градусов по Цельсию.

— Мы с Ромой договорились здесь встретился ещё позавчера, так как оплачивать разговоры по мобильнику ему теперь уже нечем, — весьма своеобразно объяснил увалень отказ от совместной трапезы. — А в этом шкуродёрском заведении с клиентов сдирают сумасшедшие, баснословные деньги. Поэтому я заранее пообедал в одном приличном местечке, где цены не настолько астрономические и кусачие.

— Да я вижу, что у вас с Кузеном не только раздельное питие, но и раздельное питание, — не удержался я от подковырки. — А тебе не кажется, Гриша, что у тебя паталогически изуродованное представление о настоящей дружбе и товариществе?

— Ну знаешь, Василий, в народе ведь не зря говориться, что дружба дружбой, а денежки врозь! — сфокусировал на мне свои ледяные лазеры прожжённый циник. Его грубая кожа на глазах посерела, покрылась морщинами-трещинами, — и он снова превратился в окаменелого монстра. — Я тоже из-за Кузеновых проделок попал в крайне незавидное финансовое положение и теперь, в первую очередь, должен думать, как из него выпутаться! Рома по своей хронической дурости и невезучести вляпался в неблаговидную историю, а пострадали поголовно все рабочие нашей строительной фирмы. А между прочим, 99% из них — наши бывшие соотечественники: украинцы, русские, белорусы и молдаване.

Я уже по самое горло был сыт беспринципным философом и собрался было от всего сердца послать его в резиденцию чертовой бабушки. Но внезапно я почувствовал лёгкое прикосновение к моей ноге и, подняв глаза, прочёл по губам Степана беззвучную фразу: «Это мы всегда успеем». С трудом сдержав мой яростный, гневный порыв, я обернулся к Кузену, уплетающему за обе щеки шурашку.

(Для несведущего читателя примечу, что churrasco — это традиционное португальское мясное блюдо)

— А поведай-ка нам, Рома, в какую такую ужасающую переделку ты умудрился впутался, что остался без денег, работы, пристанища…

–… и без каких-либо официальных документов? — уточнил мой вопрос серый ракушняковый идол.

— Что бы вы ясно уразумели, к какому мерзостному таракану я попал в услужение, то мне придётся начать мою повесть издалека, — не прекращая задорно чавкать, прохрюкал Кузен. — Мой патрон, Жайме Барата был пра-пра-пра-пра-правнуком того самого Нету, который вместе со своим дедом основал торговую фирму «Barata e Neto». А если перевести по-нашенски, то эта спекулятивная и перекупочная фактория именовалась «Таракан и Внук». Предки Жайме баснословно разбогатели на поставках в столицу сельскохозяйственной продукции и патрон утверждает, что они даже были официальными поставщиками продуктов на королевскую кух… кух… кух… кхе… кхе… кху… кху!

Глаза Ромы выпучились, налились слезами, — и он зашёлся неудержимым чахоточным кашлем, от которого, как мне показалось, сейчас оборвутся его лёгкие. Сидящие за соседними столиками посетители в ужасе соскочили со стульев и отпрянули подальше от эпицентра душераздирающего буханья. Однако, когда кожа на лице Кузена начала лиловеть, и он стал хвататься руками за горло, и до меня, наконец-то, дошло, что оголодавший бедолага поперхнулся не на шутку.

— Да что вы своими неуместными расспросами не даете человеку спокойно поесть, — укоризненно пожурил нас великан и наотмашь стукнул своего двоюродного братца по содрогающейся от кашля спине. Рома противно квакнул и что-то мощно изрыгнул из своих внутренностей. Вылетевший из его рта кусочек мяса перелетел через стол и плюхнулся прямо в стакан Гриши Дановича.

С невозмутимым спокойствием «Каменный гость» неспешно потянулся за салфеткой и вытер с лица капли водки, которые выплеснулись из стакана. Затем с бесстрастием робота он окунул указательный и средний палец в стакан, выловил комочек не дожёванного мяса и аккуратно положил его на краюшке Роминой тарелки. Потом с хладнокровием индейского вождя «отрешённый дервиш» маленькими глоточками допил теперь уже далеко не абсолютно чистый «Абсолют».

— Я не советовал бы Вам, милейший, брезговать закуской, милостиво предложенной Вам моим отзывчивым кузеном, — довольно сдержанно высказал свои рекомендации Степан, поглядывая на не дожёванный Ромой огрызок. — Потягивая при таком зное почти что горячую водку, Вы рискуете подхватить тепловой удар с последующим продолжительным помутнением разума.

— Вы, милостивый сударь, определённо недооцениваете моих дарований, стоящих за пределами человеческих возможностей, — перешёл и Гриша на старосветскую манеру собеседования. — Ведь я не только искатель и дервиш, но и опытнейший сталкер, повидавший много чего на своём веку. Мне приходилось бывать в таких экстремальных местах, где и пятьдесят градусов в тени считается вполне приемлемой и даже комфортной температурой! Тем не менее я с Вами согласен, что во избежание несчастного случая не стоит отвлекать моего коллегу расспросами во время обедней трапезы. Впрочем, хотя я и работаю в «Barata e Neto» только с декабря, но, благодаря Кузену, знаю всю подноготную и этой фирмы, и её жуликоватого патрона. Так что пока Рома подкрепляется, я в полной мере и в мельчайших подробностях смогу удовлетворить Ваше законное любопытство.

Белобрысый гигант вопросительно покосился на меня, и я снисходительным жестом выразил моё премилостивейшее согласие. Степан с ухмылкой повернулся к истукану, сбежавшему с остова Пасхи, и благосклонным кивком предложил ему продолжить прерванный Кузеном рассказ.

Данович достал из кармана портсигар, извлёк из него весьма подозрительную сигарету и прикурил её от старинной золочёной зажигалки ручной работы. Затем, глубоко затянувшись, он обдал нас волной сладковато терпкого дыма, по запаху напоминающий тлеющие на углях сорняки.

— За пять лет моего пребывания в Португалии, мне пришлось поработать у девяти разных патронов, — попыхивая пьянящим дымком, завёл свою скрипучую шарманку рассказчик. — Все они были сволочи, все они обманывали и обсчитывали нашего брата гастарбайтера. Но такую гниду как Жайме Таракан, мне встречать ещё ни разу не доводилось. Впрочем, до меня доходили слухи, из непроверенных источников, что в Португалии есть и честные работодатели, которые платят иммигрантам с Востока так же, как и своим рабочим. Поэтому, в надежде найти такого порядочного патрона, я ни на одной работе больше полугода не задерживаюсь.

— Как мне видится, сударь, Вы хотели сказать, что ни на одной работе Вас более шести месяцев не задерживали, — по-джентльменски поправил я сказателя.

— И так, продолжим наш экскурс в историю тараканьего рода, — не обратил внимания на мою колкость Данович. — Надеюсь, Вы в курсе, что Barata по-португальски означает Таракан. На гребне своего коммерческого успеха семейство Барата построило на левом берегу Тежу, в районе нынешнего муниципалитета Баррейру, целый квартал добротных жилых и подсобны строений. В центре комплекса зданий, фасадом на широкую улицу, возвели роскошный трёхэтажный родовой дом коммерсантов. Справа и слева от него соорудили два просторных доходных дома, благоустроенные квартиры которых сдавались состоятельным горожанам. На цокольном этаже одного из домов находилась большая и шумная таверна, которая со временем преобразилась в кафе-ресторан для знатных персон. По соседству с харчевней находился популярный продуктовый магазин, где всегда можно было купить изысканные деликатесы, яства и напитки. На нижнем этаже второго дома размещалось несколько торговых лавок, которые в 20-м веке превратились в одёжный, обувной и хозяйственный магазины. На одной из боковых улиц квартала построили ещё один доходный дом, а на второй — гостиницу для приезжавших со всего мира коммерсантов. В глубине же квартала, ближе к реке, отгрохали громадные продовольственные склады и огромные винохранилища, где десятилетиями выдерживали знаменитый сету́бальский мускатель. Там же, поблизости, разместили обширные конюшни, которые уже в наше время переоборудовали в гаражи. Всё это принадлежало главному наследнику рода Барата и давало ему несметный доход.

Но с каждым поколением приемники древнего Таракана всё меньше уделяли внимания бизнесу, и всё больше погрязали в роскоши, пьянстве и разврате. В Лиссабоне и Алентежу даже ходила поговорка: «Потомки Таракана Старшего разорились потому, что самолично выпили весь хранящийся в их погребах мускатель и обогатили всех проституток Пиренейского полуострова». Так что молодому Жайме Барата в наследство достался квартал обветшавших построек, большинство из которых, как говориться в народе, едва-едва дышали на ладан. Жайме пришлось в пятнадцать лет бросить школу и идти работать каменщиком на стройку. Но после того как Португалию приняли в НАТО и ЕС, в стране начался настоящий строительный бум. В преддверии Всемирной выставки ЭКСПО 98 и Чемпионата Европы по футболу 2004 года катастрофически не хватало строителей. Предпринимательская жилка предков ещё не угасла в груди Жайме, и он с товарищами организовал строительную фирму «Барата и Кº». Они подрядились на строительство комфортабельных коттеджей для богатых пенсионеров, которые желали жить в тихом спальном районе, но и не очень далеко от столицы. Прибыль превысила даже самые дерзкие ожидания молодых строителей.

Но вскоре Жайме начал постепенно перетягивать одеяло на себя, и его возмущённые товарищи стали разбегаться как потревоженные тараканы от дезинсектора. Кто открывал свой бизнес, а кто уезжал в страны Северной Европы, где заработки строителей были на целый порядок выше. Тогда Жайме переименовал фирму по древнему названию и начал набирать в неё гастарбайтеров с Востока, которые хлынули с просторов бывшего Советского Союза. Иммигранты быстро овладевали строительными профессиями и дела фирмы заметно пошли в гору. Но глава фирмы всё реже появлялся на стройках, переложив свои обязанности на Феликса Карапету, который не очень-то и разбирался в строительстве. У Жайме начались неприятные проблемы с клиентами, так как коттеджи не успевали сдавать в срок, а количество заказов непрестанно увеличивалось.

Но когда в фирме появился Кузен, то для патрона все резко изменилось в лучшую сторону. Рома почти мгновенно осваивал все строительные профессии. Он работал и бетонщиком, и опалубщиком, и вязальщиком, и каменщиком, и штукатуром, и кровельщиком, и электриком, и водопроводчиком, и водителем. Всё горело и спорилось в его руках. Но самое главное, что Кузен умудрялся организовать работы так, чтоб выполнить их с минимальными затратами сил и в самые кратчайшие сроки. Через два с половиной месяца Рома практически стал прорабом на стройках нашей фирмы, а Феликс теперь занимался только поставкой строительных материалов для возведения коттеджей.

В фирме «Барата и Нету» существовал негласный девиз: «Снаружи — шик и блеск, внутри — отбросы и мусор». Покупались самые дешёвые или отбракованные строительные материалы и прочие отходы производства. В бетон вместо гранитной щебёнки шёл битый кирпич и обломки хрупкого ракушняка, а цемента в том бетоне было в два раза меньше нормы. В каркасные опоры зданий ставили арматуру как минимум в полтора раза тоньше, чем требовалось по проекту, и всё это заливалось халтурным бетоном. Штукатурку наносили тончайшим слоем в один-два миллиметра, чтоб сэкономить на гипсе. Электричество часто проводили не цельными проводами, а скрученными плоскогубцами обрезками. В водопровод ставили или отбракованные, или же бывшие ранее в употреблении трубы. Использовалась и сотни других ухищрений и трюков, чтобы снизить расходы на строительство до минимума. А Кузену поручалось из всего этого многослойного дерьма сотворить красивую аппетитную конфетку из белого шоколада. Все огрехи строительства прикрывались тонкими мраморными плитами и ослепительным светлым кафелем. И когда заказчик въезжал в своё новое жилище, ему казалось, что это не просто коттедж, а сияющий королевский дворец. Если бы Португалию постигло такое же несчастье, как и в 1755-ом году, то всё, построенное Жайме, рассыпалось бы в прах только от первых предвестников землетрясения.

Доходы мошенника стали баснословные, а после того, как он провернул хитроумную аферу, так и вообще, — запредельными. Пройдоха тайно, при сильном ветре, устроил пожар в заповедной роще на берегу Тежу и выжег её буквально дотла. Затем с помощью взятки, он переоформил этот участок как бесхозный пустырь и приобрёл его за бесценок. На этой земельке, с живописным видом на речку, Жайме и начал строить закрытый элитный посёлок для самых богатеньких лиссабонских буратин. Перспективы для развития фирмы «Barata e Neto» стали не просто радужными, но, можно даже сказать, звёздными. Но от головокружения от успехов у нашего крохоборного патрона появилась мерзопакостная, свинская привычка — задерживать зарплату на два-три, а то и на четыре месяца. Он плакался рабочим, что ему приходится платить огромные налоги, а также давать взятки полицейским и налоговым инспекторам, чтоб они не трогали его нелегальных рабочих. К тому же ему приходится тратить солидные суммы на алименты бывшей супруге и на оплату обучения его четырёх деток от первого брака в частных колледжах. А несознательные клиенты постоянно задерживают выплату денег за уже произведённые фирмой работы.

Но если быть откровенным, то не всё было так уж и плохо в жизни рабочих шарашкиной фирмы. Патрон предоставил нам бесплатное жильё в своей гостинице, которая превратилась в общежитие для гастарбайтеров с Востока. Правда, она пребывала в аварийном состоянии и нам же приходилось её постоянно ремонтировать. То крыша протечёт, то водопровод лопнет, то выгорит электропроводка, то двери и окна рассыплются от старости. Но в принципе, жить было можно. Кроме того, Жайме обеспечил нам трёхразовое бесплатное питание в своём кафе, которое и стало для нас фирменной столовой. Еда была обильная и сытная, но пресная, безвкусная и особым разнообразием не отличалось. Но там можно было взять в долг, в счет будущей зарплаты, что-нибудь сладенькое и вкусненькое, а также сигареты и любую выпивку. Конечно, цены были повыше, чем в крупных супермаркетах и магазинах, зато далеко ходить не было необходимости. Вдобавок, в счёт будущей зарплаты можно было отовариться и в одёжном, и в обувном магазинчиках, если вдруг прохудилась обувка или пришла в негодность рабочая одежда. Неудивительно, что далеко не один работяга прослезился, получая свою очередную изрядно урезанную зарплату. Заведовала столовой и магазинами Лидка Пустун, которая и вела «черную бухгалтерию». Ходили слухи, что она крутила шуры-муры с патроном, поэтому он и не обращал внимание на жалобы мужиков в обсчёте, обвесе и приписке лишних покупок. Уличить Лидку было практически невозможно, поскольку, когда народ начинал бухать, то уже никто не считал ни выпитого, ни выкуренного.

— Подруги Лидки как-то мне проболтались, что она раньше была заведующей продовольственного склада в Очакове, — не прерывая процесс пережёвывания, вмешался в повествование Кузен. — «Органы» уличили Пустун в чрезмерной усушке, утряске и бое продовольственных товаров, а её начальство под этот шумок приписало ей растрату в особо крупных размерах. Но воспользовавшись нерасторопностью ментов, она вовремя сбежала в Португалию по подложным документам. И никто здесь даже точно не знает её настоящие имя и фамилию.

— Рома! Не рискуй жизнью из-за какой-то там слабой на передок мошенницы! — погрозил Кузену пальцем Данович. — Лучше помолчи, пока не набьёшь свою утробу под самую завязку. Между прочим, проработав у Таракана четыре месяца и наладив процесс строительства, Рома так и не получил от патрона ни единого эскудо наличными. Тогда Кузен заявил, что уходит к другому, более порядочному работодателю, который пообещал ему платить в два раза больше. И хотя Рома отчаянно блефовал, но тараканье отродье приняло его демарш за чистую монету. Жайме отлично понимал, что без такого дельного производителя работ он не сможет загребать такие сумасшедшие деньги. Патрон тут же вдвое поднял Кузену оклад и, не откладывая дела в долгий ящик, сразу же выплатил прорабу четыре месячные зарплаты по новому тарифу. Жайме даже не высчитал с Ромы деньги за вынужденные покупки в своем кафе и магазинах. С того времени в нашей фирме процветала безмятежная идиллия и все поголовно были довольны своим положением. По жесткому настоянию нового прораба патрон почти три года больше не задерживал рабочим зарплаты. Однако полгода назад он опять взялся за старое дело, ссылаясь на какие-то мифические финансовые проблемы. К маю Жайме снова задолжал нам четыре зарплаты, и мы уже было собрались устроить всеобщую забастовку. Но две недели назад Кузен выкинул смертельный фортель, после которого фирма «Барата и Нету» и накрылась женским половым органом. Причём в самом прямом смысле этого вульгарного выражения. По правде говоря, меня при этом эпохальном события не было, и знаю я о начале лавинообразного стихийного бедствия лишь только со слов Ромы.

В этот момент из утробы Кузена раздался такой устрашающий, омерзительный звук, будто он сейчас изрыгнёт всё умятое им за последние полчаса вместе с аппендиксом. Нервно оглянувшись вокруг, я узрел целые созвездия вылупленных в страхе глаз, ожидавших неминуемого катастрофического извержения. Степан мгновенно оценил критическую ситуацию, плеснул минералку в свой стакан и сунул его в дрожащие руки страдальца. И Рома одним большим глотком загнал назад рвущихся на свободу тигровых креветок. Затем Кузен как-то невыразительно крякнул, осторожно втянул в себя знойный воздух — и одарил всех нас широкой добродушной улыбкой. Вздох всеобщего облегчения всколыхнул мои волосы, и посетители кафе «Никола» боязливо уселись на свои прежние места. Впрочем, наши ближайшие соседи, подхватив свои заказы, торопливо пересели за свободные дальние столики.

— По-моему, братишка, ты уже в достаточной мере набил свой курдюк и сможешь самолично рассказать о своём эротическом приключении, которое привело к трагическим последствиям, — подзадорил Рому Степан, явно заинтригованный последними словесами потёртого жизнью сталкера. — Интересно, а в Португалии есть кожно-венерологические диспансеры?

— Да не было там никакого секса с моей стороны и даже какого-либо намёка на артистичную эротику! — с вымученной улыбкой отверг Кузен обвинения в сексуальной распущенности. — Всё произошло из-за какого-то анекдотического, нелепого и пагубного стечения совершенно непредсказуемых и уму непостижимых обстоятельств. После того как патрон назначил меня своим помощником, он хотел, чтоб я всегда был у него под рукой, и пересилил меня в одноэтажный флигель, который стоял сразу за его родовым домом. И хотя там были все удобства, но мне было скучно жить одному в четырёхкомнатных апартаментах. Поэтому Жайме разрешил мне взять себе напарника из рабочих нашей фирмы. Кстати, в последние полгода я делил жильё с Гришей Дановичем.

Это несчастье случилось в воскресенье в наш единственный выходной день. Вечером в субботу мы с мужиками здорово набрались, так как отмечали то ли День радио, то ли День Победы.

— Мы отмечали сразу оба эти праздника, поскольку они попали на рабочие дни, — внёс поправку Ромин напарник и закурил ещё один «душистый» косячок.

— Теперь понимаю, почему мне было так дурно, ведь мы взяли на грудь удвоенную норму алкоголя, — с запозданием выяснил Кузен причину своего недомогания. — Встал я часов в десять, попытался разбудить Гришу, но он всё ещё дрыхнул непробудным сном.

— И вовсе я не дрыхнул, а находился в состоянии глубочайшей медитации, — обиделся непонятый невежественным простолюдином «дервиш». — Я пребывал в изменённом состоянии сознания, которое мэтр Стив Лаберж называет осознанным сновидением. Отлично помню, что в то утро я странствовал по райским мирам.

— Но судя по твоему дикому, истошному храпу, ты обретался в далеко не ангельских объятьях, — съязвил Рома. — Временами мне казалось, что тебе раз за разом кто-то вилы в задницу втыкал. Но сейчас разговор не об этом. В прескверном настроении я выбрался наружу и увидел под окнами спальни патрона кабриолет Грасы с поднятой крышей. А это означало, что она вернулась домой уже под самое утро, когда на улице было ещё ветрено и свежо. На Рождество патрон подарил своей молодой жёнушке новенький мерседес-кабриолет, а себе приобрёл «порш» последней модели. А нам всем жалостливо плакался, что у него денег на жизнь не хватает! Граса, вторая жена Жайме, годилась ему в дочери, ибо была сверстницей его старшего сына. Она быстренько родила своему потрёпанному супругу дочь, но воспитывалась малышка родителями Грасы. Супруги жили почти что свободным браком, так как Граса совершенно не ревновала мужа, хотя и догадывалась о его «левых» поползновениях. Скорее всего, патрон ночевал у Лидки Пустун, потому как вечером я видел его «порш» у дома, который она снимала. Вы, наверное, уже догадались, кто оплачивал аренду этого «маленького» двухэтажного особнячка. Вообще-то, обычно заботливый глава фирмы проверял условия проживания своей сотрудницы в ночь с пятницы на субботу. И это была лишь только одна из причин роковых последствий того безумного, суматошного утра. Страдая прогрессирующим склерозом, Жайме перепутал день своего посещения и застал в постели своей пассии своего снабженца Феликса Карапету. Хорошо хоть патрон не нагрянул к Лидке в четверг, а то все шишки достались бы Грише Дановичу.

— По-видимому, ваша фирменная нимфоманка по четвергам предпочитает окаменелое мужское достоинство, поскольку оно постоянно готово к употреблению, — насмешливо отметил я, но почему-то моя ирония никого не впечатлила.

— Хоть наш патрон далеко не Геракл, но если психанёт, то управиться с ним не так-то и просто, — продолжал тарахтеть вошедший в азарт Рома. — Как выяснилось, всю ночь он посвятил разборкам с подчинёнными, которые переходили в кулачные бои с примирительными перерывами между раундами. Так что к утру у него, как и у меня, было мерзопакостное настроение, но, в придачу, ещё и парочка фингалов на помятом «автопортрете».