Развод. Построить счастье на краю света

Вероника Фокс (2024)

— Вот твои вещи, и вали на все четыре стороны! Муж вытолкнул меня за дверь вместе с вещами. — Костя, что ты несешь? — в недоумении воскликнула я, пытаясь вновь войти в квартиру. Из-за его спины выглянула грудастая брюнетка, ехидно улыбаясь. А, понятно. Вот в чем дело… — Я отправлю тебе документы на развод по почте, — сказал муж и, не прощаясь, захлопнул дверь прямо перед носом. Двадцать лет брака утекло в трубу. Из-за проблем со здоровьем я не смогла подарить мужу ребенка, поэтому он нашел мне замену, чтобы строить жизнь и дальше по своему плану. Мне ничего не остается, как отправиться на родину, в Мурманск, к белому морю, унося под сердцем тайну от этого предателя: долгожданного ребенка, о котором мы так мечтали. Однако я даже не догадывалась, что мне ждёт на краю света…

Глава 1.2

— Тонь, ну не реви.

Я закрыла глаза ладонями, не в силах сдержать нахлынувшие эмоции. Внутри все стягивалось в болезненный узел. Моя подруга, сидевшая напротив, нежно укачивала своего второго сына на руках, который, казалось, не замечал ничего вокруг, издавая радостные звуки.

— Он меня бросил, понимаешь? — произнесла я с такой горечью, что слезы вновь хлынули из глаз, а к горлу подступил ком тошноты. — Выбросил на улицу… как и двадцать лет нашей жизни! А я хотела сделать ему сюрприз… Не звонила специально, что выписали меня раньше. Что теперь я ношу его ребенка под сердцем… — взвыла я. — Зашла в квартиру как ни в чем не бывало, а он с ходу выталкивает меня. Говорит какие-то глупости, и в нашей квартире витает аромат чужих женских духов. А потом она… тварь эта, черноволосая. Глазками хлоп-хлоп на меня…

— Боже мой, какая проблема, — с досадой в голосе произнес муж подруги, который зашел на кухню, шаркая тапочками, чтобы выпить воды.

— Ты давай, Федь, не комментируй, — рявкнула подруга на мужа. — Ей и без твоих нравоучений тяжело.

— Молчу-молчу, — проронил он и взяв стакан с водой, поспешно вышел из кухни.

Ну а что, Машка права. Мне было чертовски тяжело сейчас.

— А… — заикаясь, мямлила я сквозь слезы, — а эта тварь… С вот такой грудью… — показала я на себе, а после вновь залилась истерикой. — Пялилась ехидно, как змеюка!

— Ну, Тонь, не плачь, — повторяла подруга, словно заевшая пластинка. — Жизнь продолжается, а твоя истерика может навредить малышу.

— У меня нет больше дома… — пропищала я. — Нет никого родного… — взывала я, как белуга.

Подруга нежно положила тёплую руку мне на плечо и слегка сжала его.

— Ну как же нет, Тонь. У тебя теперь под сердцем ребенок… Да и тетка у тебя в Мурманске осталась. Все-таки хоть какая-то родная кровушка…

— Ребенок от него, — добавила я, не в силах сдержать слёзы. Истерика не утихала, а лишь усиливалась. — Я ненавижу этого предателя! Ненавижу!

Маша — так звали мою подругу, с которой мы были знакомы и дружили всё время, пока я была замужем за Костей. Мы познакомились в университете, на филологическом факультете. Она была моей единственной подругой, которая всегда поддерживала меня, несмотря ни на что.

— Что мне делать? — спросила я, шмыгая носом. Машка нежно вытерла слезы с моих щек.

— Ну, во-первых, не реви, — сказала она, чуть сильнее качая ребенка на руках, который, кажется, хотел присоединиться ко мне в истерике. — Во-вторых, ты сможешь снять квартиру, сначала подешевле, потом уже нормальную. Да и с чего ты взяла, что я тебе не помогу?

Её кареглазый малыш, нахмурив брови, смотрел на меня, словно просил перестать плакать.

— У тебя самой вон сколько дел, — утирая слезы бумажным полотенцем, кивнула в сторону неподмытой посуды в раковине. — Да и скоро новый год на носу… Куда тебе там до меня…

— В такое непростое время гора немытой посуды может подождать, — произнесла Машка, сверкнув своими зелеными глазами. — Давай-ка лучше поешь, — предложила она, пододвигая тарелку с двумя бутербродами. — Тебе нужно беречь себя.

— Знаю — знаю, — выдохнула из себя, но все равно внутри было паршиво. Даже кусок хлеба в горло не лезло. Но все-таки, пришлось заставить себя съесть один бутерброд.

Телефон завибрировал в кармане джинс и я нехотя его подняла. На экране высветился незнакомый номер.

— Он звонит?

Я мотнула головой.

— Нет, не он. Какой-то незнакомый номер.

Я машинально сбросила звонок, вновь уткнувшись в тарелку.

— Может быть еще чаю? — предложила подруга, и я одобрительно кивнула головой. Но не успела сделать еще один надкус от бутерброда, как этот же самый номер вновь позвонила. Я снова сбросила. Потом все повторилось еще раз.

— Может быть ответишь? — спросила подруга, посадив ребенка за детский стульчик. Я проглотила кусок бутерброда и подняла трубку.

— Алло?

— Антонина Вострякова?

— Да, — ответила я. — А кто спрашивает?

— Вам звонят из городской больницы города Мурманска. Ваш номер был указан на экстренный случай.

Я окаменела, когда это услышала. Легкие будто бы перестали наполняться воздухом, а тело сковало неприятное ощущение ноющей боли.

— Что случилось? — спросила я, зная, что в Мурманске у меня осталась родная тетка, но мы с ней давно не общались.

— Мне очень жаль, но Нина Вострякова скончалась. Примите мои соболезнования.

Белый шум заполняет барабанные перепонки. По спине пробегает холодок от услышанного, и я чуть ли не роняю телефон из рук.

— Антонина Петровна, — обращается ко мне мужской голос из трубки. — Вам нужно приехать в Мурманск, чтобы похоронить вашего родственника. Семь дней тело будет находиться в городском морге при больнице, а дальше…

— Да-да, — выдыхаю из себя. Подруга заметила, что меня охватил шок от услышанного. — Я… Я выеду, как только смогу.

— Еще раз примите мои соболезнования, — говорит мужчина, и звонок разъединяется.

— Что случилось? — спрашивает подруга, а я, уставившись в одну точку, практически не дыша, говорю:

— Тетка умерла. И я совершенно теперь не понимаю, что мне делать…