Гнездо летучей крысы

Виктор Иваницкий

Когда никто не подаёт пример и не наставляет на какой-либо путь, ты вынужден самостоятельно решать, кем ты станешь. И если молодость всё прощает, то те, кто постарше, могут воспользоваться твоими ошибками. Книга содержит нецензурную брань.

4

— Ещё два нефильтрованного, пожалуйста, — говорит Марлон официанту, после чего разворачивается ко мне.

Марлон, тот, что Марлон Оутис — мой лучший, горячо любимый друг и водитель по совместительству. Нет, я не плачу ему деньги за потраченное время и бензин — мы нередко катаемся вместе, вот в чём дело.

Только катаемся.

Не опошляйте.

— Какие планы на завтра? — спрашиваю я.

— У Эрмы день рождения…

— Всё ясно.

— Да ты послушай, — наклоняется Марлон, — я поздравление придумал.

— Ну давай, жги.

— Погоди, — друг прячет руку в карман брюк и извлекает оттуда свёрнутый клетчатый листок, — вот.

Он прищуренно вчитывается в написанное, после чего прячет текст обратно и, поглаживая густо заросший подбородок, говорит:

— Когда-то мы с ребятами называли тебя не иначе, как стальная челюсть, а теперь… Я, чёрт подери, люблю тебя!

Я всё так же смотрю на Марлона в ожидании продолжения.

— Ну как?

— Это всё?

— А что ещё надо?

— Подарок. Как минимум.

— Подарок будет, — кивает Марлон, — фраза-то как? Сойдёт?

— Я бы сказал, что она восхитительна, но…

— Но?

Мой собеседник заинтригован, а значит, сейчас самое подходящее время избавить его от ярко-розовых очков:

— Это — полное дерьмо, Марлон.

Марлон испепеляет меня ненавистным взглядом и уже готов всадить мне зубочистку в кадык, но он этого не сделает. Хотя бы потому, что пить в одиночестве — прерогатива неудачников, к слову обо мне.

А вот и напитки. Я киваю официанту:

— Спасибо.

Марлон по-прежнему сверлит меня карими глазами.

— Да что с тобой?

— Ну ты и урод.

— Расслабься, друг, — я бью своим бокалом по сосуду, стоящему напротив и не без удовольствия заправляюсь содержимым.

Мой друг так же делает глоток, после чего ставит бокал уже с более приятной физиономией.

— Ты прав. Кактуса будет достаточно.

— Кактуса?!

— Ну да.

— Ты собираешься подарить ей кактус?!

— А что такого?

Действительно, что такого?

— Смотри сам.

— Это всё-таки альтернатива тем же… розам. Они тоже колючие.

И не поспоришь ведь.

Марлон уже осушил бокал, когда у меня оставалась ещё половина.

— Поехали отсюда.

— Может, позволишь мне допить?

— Что ж, допивай, — пожал он плечами.

Кажется, Марлон уже пьян.

Поездка явно не будет скучной.

***

Город, в котором я живу, не отличается большими размерами, и именно по этой причине мы едем чуть быстрее, чем медленно. Марлон, мой пьяный водитель, наслаждается музыкой и ощущением руля в руках. Диск, что сейчас звучит, мне тоже по душе, поэтому я стараюсь сохранять молчание.

— Как дела у Валери? — пропел Марлон, качая головой в такт.

— Чёрт её знает. Но я полагаю, что неплохо.

— Что это значит, — резко поворачивает голову в мою сторону Марлон, — вы снова поругались?

— Нет, всё закончилось довольно спокойно. Я узнал, что у её влагалища есть ещё один постоянный гость.

Марлон нахмурился:

— Что за бред? Тампон, что ли?

— Нет, мужик, — усмехнулся я, — это не тампон, и не овощ, и не резиновый член. Валери сама призналась мне в том, что её трахает кто-то другой.

— Вот шлюха! — прокричал мой друг. — Чёрт, Макс, целых два года ты делил её с каким-то уродом!

— Полтора. Смотри на дорогу!

— Да, прости. Вот шлюха-то какая!

— И не говори.

— Почему ты сразу мне об этом не сказал? — снова посмотрел на меня Марлон.

— Честно говоря, я и не думал об этом.

— Тебе всё равно?

— Надеюсь, что да.

— Кажется, я снова узнаю настоящего Макса! — ударил по рулю Марлон. — Снова пустишься в омут из мокрощёлок?

Как бы это отвратительно не звучало, я рассмеялся. Говорить мерзкие вещи и тем самым вызывать хохот и одобрение — это одна из главных черт моего друга. В этом весь Марлон.

— Хотя, ты из него и не выходил, из омута этого, — добавил он. — Сколько девок ты перетрахал, пока имел связь с этой потаскухой Валери? Четыре? Семь? Двадцать три?

— Ну, не двадцать три.

— Но и не семь! На самом деле я помню каждую из твоих девок, я просто пытаюсь тебя взбодрить, — снова вскинул брови Марлон.

Брови. Брови — это самая активная часть лица моего друга. Они двигаются постоянно, вне зависимости от того, что чувствует Марлон. Этакие пушистые волны над карими сонными глазами. Марлон — это всегда артист, пускай даже с пристёгнутым ремнём.

— Каждый раз, когда ты избавляешься от сучек, ты становишься лучше. Вспомни, что было после Кристины, ты стал совсем другим, и всё назло ей!

— Ну, не то, чтобы назло.

— Заедем за хот-догами, — облизал губы мой водитель. Я киваю ему в ответ и засовываю руку в карман джинсов в поисках хоть каких-то денег. Тем временем, мы подъезжаем к круглосуточному кафе у заправки.

— Прибавь громкость, чтобы все знали, что мы слушаем! — завизжал Марлон.

Я всегда поддерживал подобного рода идеи, будучи выпившим, поэтому увеличил звук до максимума. Мы выходим из автомобиля, а «Фольксваген» кричит нам в след голосом Тома Уэйста.

Красота, не правда ли?

— Полный бак, сеньор! — бьёт по холодильнику Марлон. Я отвешиваю ему лёгкий подзатыльник:

— Мы не собираемся заправляться, идиот!

— Два хот-дога, Сеньор, — уже тише сказал Марлон.

— И кофе, — добавил я.

Забегаловка напоминала всем своим видом спальню шаблонного девственника — везде были салфетки и журналы эротического содержания, что весьма странно для общепита. Да и юноша-кассир всем своим жалким видом как бы намекал: «Ребята, снимите мне, пожалуйста, девочку, а?» Но, заметив, что мы пьяны, парень решил включить крепыша, заговорив с интонацией старого морского волка:

— Соусы добавлять?

— Добавлять, — прищурился Марлон. Нет, это не значит, что он что-то подозревает. Если Марлон щурится, значит у него хорошее настроение.

— Лук добавлять?

— И соусы, и лук, и сосиску, — устало протянул я, на что кассир вытянул шею, подобно ужаленному гусю:

— На тон пониже, пожалуйста.

— А что Вас, собственно, не устраивает, сеньор? — возмутился я, облокотившись на стойку.

— Я ещё раз повторяю, на тон пониже, пожалуйста.

Голос кассира уже дрожал, а глаза покраснели.

— Нет, — задумчиво начал рассуждать Марлон, — Вы не можете повторять ещё раз, потому что Вы это сказали всего один раз. Следовательно, правильно было бы: «Я повторяю, на тон пониже, пожалуйста», без всяких там «ещё раз».

О, да, я, хорошо понимаю, о чём говорит мой друг. А он всё продолжал:

— Я хочу Вам дать один совет, сеньор. Но не знаю, какой.

Эти слова очень сильно рассмешили меня, и я снова хлопнул компаньона, на этот раз по плечу, после чего снова обратился к кассиру:

— Давайте побыстрее, пожалуйста.

Юноша молча продолжил осуществлять заказ, изредка поглядывая в нашу сторону. Нервно стискивая пластмассовую бутылку с кетчупом, он тщетно пытается выдавить содержимое на сосиску, пока уложивший свою голову на стойку Марлон изображает громкий храп, еле-еле приоткрыв глаза, чтобы видеть мою реакцию. Я снова смеюсь.

— Хватит! — завизжал кассир. Если бы я услышал этот звук за стеной, то точно бы предположил, что кого-то насилуют.

— Чего орёшь? — приподнял глаза Марлон.

— Действительно, что-то ты рановато, — раздался голос позади. Обернувшись, в самом тёмном углу помещения я разглядел фигуру с бумажным пакетом на голове, в котором было три дырки: две для глаз и одна для рта, соответственно. Третье отверстие было очень кстати — человек в тёмном углу пускал густые облака табачного дыма. — Забирайте заказ и идите домой, ребята.

— А в чём, собственно, дело? — поинтересовался Марлон.

— Ну, скажем так: это ограбление, — объяснил человек с пакетом на голове, после чего положил на свой столик увесистый чёрный пистолет.

— Потрясающе, Макс! Мы стали жертвами ограбления! — захохотал Марлон.

— Нет, не вы, — воскликнул человек в тёмном углу.

— Забирайте всё, что Вам нужно! — снова завизжал кассир. Человек с пакетом продолжал:

— Да уйдите же вы, наконец!

— Пойдём, приятель, — я указал глазами в сторону двери, затем повернулся к человеку с пистолетом. — За заказ, как я понимаю, платить не обязательно?

— М? Не обязательно ведь, юноша в красной кепке?

— Нет, совсем нет, — уже плакал кассир.

— Молодой человек говорит, что не обязательно, значит, дело за вами, господа.

Марлон тут же схватил картонные коробки с хот-догами и направился в сторону выхода.

— Всем спасибо, — бросил я напоследок.

— Да не за что, — пожал плечами человек в тёмном углу.

***

— Поверить не могу, мы стали жертвами ограбления!

Я молча киваю в ответ, пока Марлон озабоченно рассуждает о случившемся.

— Макс, что с тобой?

— Я хреново себя чувствую, приятель. Отвези меня домой.

— Но ты даже не доел хот-дог.

— Отвези, — успел сказать я перед тем, как высунуться в окно и выпустить из себя всё съеденное за день.

— Твою мать! Ты попал на машину?

— Не знаю.

— Нам надо срочно помыть машину! Меня отец убьёт!

— Я не попал, успокойся.

— Точно?

— Проверь!

После короткой паузы, Марлон ответил.

— Я тебе верю.

— Серьёзно?

Марлон снова обратил свои брови в домики:

— Ну да.

— Тогда будь добр, отвези меня домой.

— Ла-а-а дно, — протянул мой друг.

Минуты молчания тянулись ровно столько, сколько я и предполагал. Теперь автомобиль Марлона «кричит» уже под моими окнами.

— Неужели твоих родителей так сильно волнует внешний вид твоей машины? — спросил я, сделав акцент на предпоследнем слове.

— Ну да. Она общая.

— Общая?!

— Да. Всё, выходи.

— Целых три месяца ты уверял меня, что это твоя машина. Машина, купленная на твои же деньги.

— Ну да. Я скинулся.

— Всё ясно. Спасибо за вечер.

— Пока, — протянул мне руку Марлон, — ещё раз с днём рождения.

Я ничуть не удивлён, что машина принадлежит не ему. Более того, мне абсолютно наплевать. Привычка обманывать друзей ничуть не портит моего друга. В этом весь Марлон.