Моя по праву

Виктория Волкова, 2022

– У нее ребенок? – листая досье, роняю отрывисто. – Да, сын, – кивает помощник и добавляет чуть тише. – Почти год ему. Год? А значит может быть моим… Почему я только сейчас решил проследить за Владой? Я старался не думать о ней, вырвать из сердца все воспоминания. Она предала меня. Дважды. Сначала слила врагу важную информацию, а затем поссорила с братом. Бегло просматриваю фотки. Славный мальчишка. На меня похож… – Подгони машину, – приказываю помощнику. – Поедете к ней? – За своим сыном, – отрезаю холодно. – Если у Влады есть хоть капля ума, она согласится на мои условия.

8. Он не вернется

— Да не волнуйся ты так, — нетерпеливо отмахивается Марк Васильевич.

Добродушно принимает из Галиных рук чашку с чаем. Натыкает маленькой серебряной вилочкой тонкий ломтик лимона и, положив его в чай, смотрит на меня с нежностью, граничащей с жалостью.

— Не бойся, Влада. Это не комильфо. Нужно себя уважать в первую очередь, — заявляет Черкасов. — Он улетел к себе. Мне доложили.

Нет нужды объяснять, кто это он. И так ясно. Градов!

— А вдруг вернется? — переспрашиваю напряженно. — Может, мне пока к себе на квартиру съехать? Сюда он точно заявится. А мой домашний адрес наверняка не знает…

— Влада, Влада, какая наивность, — усмехается Черкасов. — Мой брат — въедливый тип. Да и адрес пробить — пара пустяков.

Понуро опускаю голову. Сосредоточенно рассматриваю белоснежную скатерть. Руки дрожат от волнения. Ставлю чашку на блюдце. Боюсь расплескать кипяток. Да и кусок сейчас в горло не лезет. Аж тошнит от волнения.

— Здесь ты в полной безопасности. Тут персонал. Володя. А на Лесной? Кто тебе там поможет? Соседи-наркоманы? Нет! Я категорически против…

— Да, конечно, — соглашаюсь неохотно. Черкасов прав. Он лучше всех знает Ростислава. Да и я не хочу никуда съезжать!

Подумать страшно, чтобы я делала одна, без Черкасовых. После моего возвращения из Питера Марк и Галя быстренько решили все вопросы. Никто не отпустил меня искать квартиру.

— Живи здесь, — то ли велел, то ли пригласил Марк. — Нам с Галочкой веселее. И тебе легче.

С работой тоже все сразу устроилось.

— Ты врача вызывала? Что сказал? — переводит разговор на своего любимчика Галина.

— Марина была, — киваю я. — Осмотрела. Говорит, зубы…

— Испортил тебе вечер маленький диктатор, — улыбается Галя.

— Все нормально, — вздыхаю устало. — Я приехала, его покормила. Он сразу успокоился.

— Конечно, когда мамочка рядом, все успокаиваются, — смеется Черкасов. — А что касается праздника… Мы все знаем, кто его испортил… Принесла ж нелегкая…

Вздрагиваю, вспомнив как несколько часов назад Ростислав настойчиво звонил в дверь. И резкую отповедь Сашиной няни тоже.

Она давно уехала!

«Два года назад», — добавляю мысленно. Поезд ушел, Ростислав Владимирович. Нет смысла догонять.

— Жаль, тебя не было на банкете, — вздыхает Галина. — Жан о тебе спрашивал.

— Да ну его, — отмахиваюсь весело.

— Ну дай мужику шанс, — разводит руками Марк Васильевич. — Жан хоть и ремесленник в профессии, но надежный и очень порядочный. Будет тебе хорошей опорой.

Улыбаюсь молча. Спохватившись, хватаю свою чашку. Делаю глоток. И чувствую, как остывший чай противной жижей спускается по пищеводу.

Ну что сказать? Как признаться?

Я до сих пор люблю Градова! Скучаю по нему. И сама себе противна до отвращения. Знаю, что нельзя тосковать по мужику, который вытер об тебя ноги. Но и поделать с собой ничего не могу.

— Все, по матрешкам! — весело командует Галина. — Скоро рассветет, а мы еще не ложились.

Поднимаюсь к себе в комнату. Подхожу к кроватке, где раскинув ручки и ножки спит мой сын.

Мой! Только мой!

Наклонившись, губами касаюсь лба. Температуры нет.

«Ложись спать», — настоятельно советует мне здравый смысл. Но кинув взгляд на коктейльное платье, купленное специально для отчетного концерта Черкасова, обнимаю себя обеими руками. Тоскливо смотрю на расшитый мелким бисером лиф.

Нет! Не так я рассчитывала провести этот вечер! Хотелось побыть среди бывших коллег. Глотнуть хоть капельку послеконцертной эйфории и куража.

Не повезло. Госпожа Фортуна опять повернулась ко мне спиной.

Безотчетно подхожу к окну. Чуть отодвигаю штору. Смотрю на пустую улицу. Горят фонари, рассеивая серебристый свет по дорожке.

Несколько часов назад тут стоял Ростислав Градов. Бродил по дорожке. С кем-то резко разговаривал по телефону. А затем резко подняв голову, наталкивается на меня взглядом.

Увидел? Не должен, вроде. Я быстро отступила назад. Прижала к груди сына.

«Уходи!» — попросила мысленно.

От застарелой обиды привычно ноет сердце.

— Я справлюсь, — шепчу сквозь слезы. — Неизвестно, что предпримет Ростислав, узнай он о сыне. Предсказать последствия невозможно. Лучше так. Правда, лучше!

Нужно поспать. В шесть утра проснется Сашенька. Потом Черкасовы начнут собираться на гастроли. Надо помочь. Закрываю глаза.

Снова вижу Градова в фойе театра. Стоит почти вплотную. Красивый, беспечный, нагловатый. Смотрит на меня голубыми отмороженными глазами. Зачесывает назад длинную черную челку и улыбается.

Нет!

Решительно поднимаюсь с постели. Сегодня мне точно не уснуть. Усевшись за стол, включаю ноутбук. И открыв программу для создания музыки, напрочь отсекаю воспоминания о сегодняшнем дне. Пальцы скользят по клавишам, а наушники постепенно заполняются нежной мелодией. Сначала только несколько аккордов. А затем ноты сами выстраиваются в нужном порядке.

За окном занимается утро, а в кроватке, просыпаясь, кряхтит малыш. Прослушиваю еще раз получившийся саундтрек.

Хорошо вышло! Мне нравится. Говорят, только во время душевных мук рождается настоящая музыка.

Спасибо тебе, Градов! И прощай.

Навсегда. Навсегда!