Громче всех!

Виктория Добрева (2023)

Нулевые в России запомнились появлением фаст-фуда, интернета, сотовых телефонов, игровых автоматов и… звёзд, которых штамповали на популярных реалити-шоу, как на конвейере. Анна Реброва попала в число счастливчиков, которых взяли в «Громче всех!» не за деньги или связи. Ей долгое время действительно везло: она не выбыла оттуда первой, второй или даже третьей, но вот достаточно ли её таланта для того, чтобы крутой продюсер в конце концов подписал с ней контракт? — Спорный вопрос. А на что она сама готова пойти, чтобы добиться славы певицы? — Предать любовь? А друзей? А саму себя?

Глава 10

Марина, Дима и Серёжа отправились прямо к Меганцеву, а я — на урок к Елене Ивановне. Я отдала Марине листок с текстом своей песни, чтобы она показала её продюсеру. Самой просить о встрече мне было страшно.

— Извините. Аня, Олег Викторович просит тебя подойти, — сказал Серёжа, заходя в кабинет. Его быстро отправили обратно на урок. — В гостиную.

Я взглянула на Елену Ивановну. Она кивнула, давая понять, что разрешает мне выйти. Я не стала даже собирать вещи, настолько мне было интересно, какой вердикт вынес Меганцев, прочитав мою песню. Он ведь не стал бы прямо говорить мне, что песня хуже некуда, даже если это было бы правдой. В крайнем случае он предложил бы немного её подкорректировать, а в итоге просто полностью переписал бы. По крайней мере, я на это надеялась.

Олег Викторович работал только с претендентами на выбывание и ребятами, которым поручили сольные выступления. То есть с теми, кому он должен был писать песни, и теми, кто сам их писал. Совместными номерами участников и больших артистов Елена Ивановна занималась в одиночку. Если сравнить «Громче всех!» с каким-нибудь предприятием, то получится, что Олег Викторович — владелец, а Елена Ивановна — директор, с которого всё спрашивается. Преподавательница по вокалу жила в одном доме с нами, но на другом этаже — там, где не было камер. Если на съёмочной площадке что-то происходило, она связывалась с Олегом Викторовичем, и он приезжал.

В гостиной обсуждали номер Димы Костина. Песни Димы были совершенно не в моём стиле, но рэпер уже нашёл свою аудиторию — менеджеры каждую неделю передавали ему пачки писем от фанатов.

— О, Аня, ты пришла! — заметил меня Олег Викторович. — Марина передала мне твою песню…

Он посмотрел в листок с текстом. Ноги немного онемели от страха, какой всегда бывал у меня, когда учителя в школе проверяли мою работу в моём же присутствии.

— Что ж, — Меганцев прочитал её ещё раз, но не отложил текст в сторону, — песня, конечно, совсем не твой образ. Рифма у тебя немного хромает, да? Но ничего, музыка всё может сгладить. Вообще, она красивая, у нас в этом сезоне мало таких лирических песен. Хвалю. Скажу по опыту: самые личные песни для артистов редко с первого раза запоминаются слушателям. Они не любят слишком сложное, печальное, это всё под настроение, — сказал он, и в его глазах мелькнула грусть. Он явно вспомнил что-то, о чём не любил говорить, но это выражение быстро сменилось обычной добротой и дружелюбием. — Я предлагаю, чтобы её исполнил другой артист.

Такого я совсем не ожидала.

— Катя Свечина, — предложил кандидатуру продюсер. — Это как раз в её стиле. Но тебя мы укажем как автора, я не стану присваивать себе чужой труд. Если у тебя есть пожелания насчёт исполнения и аранжировки, ты сможешь принять участие в процессе записи. Согласна?

— Согласна!

Отдать песню кому-нибудь другому было отличной идеей. Пусть она хотя бы так прозвучит в «Громче всех!», если мне не хватит смелости спеть её самой. К тому же мне было сложно отказать Олегу Викторовичу или настоять на чём-то перед ним. Тем более по его взгляду было видно, что он поступает так не мне назло, а потому что считает такое решение верным. Он продюсер — ему виднее.

— Тогда так и поступим. Ладно, вы двое, идите на занятия, встретимся после уроков. Так, Марина, теперь твоя песня…

В длинном коридоре, куда вышли мы с Димой, камер не было, потому что мы редко тут ходили, и режиссёры считали, что ничего интересного в этой части дома произойти не может. С другой стороны, нам и не разрешали часто сюда приходить не по делу, потому что в реалити-шоу всё должно быть на виду у зрителей.

— Нам с Мариной повезло больше Серёжи, — сказал Дима.

— Почему?

— Ему вообще не дали сольного номера.

— Его сливают, — объяснила я, хотя Дима тоже это понимал.

— Да. Потом сольют тебя, потом меня. Ну, вернее, сначала меня, потом тебя.

— Почему?

— Почему меня раньше? Потому что меня вообще не хотели брать в шоу. Меня позвали, потому что два или три человека заболели. Те, которые должны были быть на моём месте — рэперами. Я был даже не второй, понимаешь? А тут на носу уже девятый концерт, потом будет десятый, одиннадцатый. В финал нас с тобой не возьмут.

— Нет! — уверенно сказала я. — Меня давно уже не пытаются выгнать!

— Тебя брали, чтобы сделать это в первом же выпуске. Просто не получилось. А потом тебе придумали образ, увидели, что ты в него неплохо вписалась, и решили ещё немного придержать. Но скоро уже финал. Ты молодец, что пытаешься зарекомендовать себя ещё и как композитора, чтобы раскрыться. Может, они подержат тебя в шоу подольше.

Мне было нечего ему ответить. Создалось впечатление, что Дима Костин понимал систему работы «Громче всех!» лучше меня.

— Откуда ты знаешь?

— Серёжа в таких делах разбирается, да и с организаторами дружит. Он мне рассказал, как в этом шоу всё устроено. То, что продюсер подобрал нас с улицы, не значит, что он не выгонит нас обратно.

— Серёжа считает, что меня выгонят? — Я вспомнила, как он уверял меня в обратном.

— Нет. Он не называл имён, просто рассказал, у кого какие роли. Выводы я сделал сам, исходя из того, что кто-то из организаторов в первом же выпуске назвал тебя, меня и некоторых, кто уже ушёл, «пушечным мясом». По тебе видно, что ты сюда не за деньги или связи попала, а за талант, но тут всё не совсем так работает. Ты не подумай, что я тебя как-то недооцениваю или недолюбливаю. Ты классная, вообще вся команда от тебя в восторге. Марина, — начал перечислять он, — Серёжа, — на этом имени Дима сделал особый акцент, будто бы что-то подозревал и решил проверить или намекал.

— Лучше не говори. — Мы вышли в другой коридор, уже с камерами, и я попыталась свернуть разговор.

Это был понедельник — день нашего с Мариной дежурства по кухне.

— Жаль, что тебе не дали спеть твою песню. Ты не расстроилась? — спросила Марина, когда мы пришли готовить обед.

— Нет. — Это вывело меня из мыслей о словах Димы. — Но я этого не ожидала.

— Я прямо с первых секунд, как пришла в гостиную, сказала о твоей песне. Он прочитал и попросил Серёжу позвать тебя.

— Ну, Свечина не самый плохой выбор, — ответила я. Повисло молчание, которое вскоре прервал резкий крик: «Мотор!»

— Я свою первую песню написала в четырнадцать лет, но она до сих пор лежит у меня в черновиках.

— Почему?

— Не было шанса её исполнить. В «Громче всех!» она никак не вписывается, эта песня совсем не конкурсная. И вообще, она слишком личная, не думаю, что я когда-нибудь спою её.

— А о чём она?

— О любви, — сказала Марина, и на её лице промелькнула улыбка. — Это интересная история, но я расскажу её тебе как-нибудь в другой раз. — Подруга задумалась, и остальное время у плиты мы провели молча.