Волшебная больница Святого Владимурра

Виктория Миш

Мне обещали помочь. Вылечить сына, спасти от преследователей. Но волшебная больница Междумирья скрывает больше секретов, чем кажется. Например, тайну лечащего врача. Или того, кто клялся мне в любви. У меня тоже есть семейные тайны. И меньше всего я хочу посвящать в них врачей. А придется, ведь на кону стоит жизнь моего сына.

Глава 7

Каталка въехала в палату в половине одиннадцатого. Они задержались, и, причем, сильно. Эллен снова приходила и успокаивала — операция прошла успешно, с сыном всё хорошо. Нужно только понаблюдать, не будет ли у него побочки. За ним наблюдают три врача и даже сам Олег Иванович. Ничего плохого под их наблюдением не случиться, не нужно переживать.

— Какой такой побочки? — спросила я напряженно.

— Вы разве не читали, когда подписывали первое согласие? — взмахнула длинными ресницами девушка, — Вялость, сонливость, сыпь, потеря памяти…

— Чего потеря?! — если при первых симптомах я еще вяло кивнула — что такое читала, то про потерю памяти ничего в согласии не говорилось.

Или я просто не дочитала этот пункт.

— Не волнуйтесь. Обычно этот эффект кратковременный.

— И всё-таки… А если он меня не узнает?

— Вот врачи и ждут, когда он проснется, чтобы проверить первичные реакции. Понимаете, он, как прибыл в наш мир вместе с Алёной Игоревной, так и не пробуждался больше. И неясно, пострадало что-нибудь при переходе, или нет.

— То есть он в коме?! — спросила я самое страшное.

— Нет, просто спит. Лечебный сон. Такое бывает, если резкий прилив магических сил. А он произошел — в операционной была такая вспышка, вы бы видели! Мы на пару секунд ослепли все. Теперь организм пытается справиться с новоприбывшей силой и выстроить потоки. Это чтобы правильно функционировать. Поймите, сон в таком случае — самая первая помощь. А наши организмы сами знают, как себе помочь. Поэтому и есть у врачей такой принцип: «Не навреди!». Во сне детки выздоравливают, во сне и магические вертикали выстраивать проще.

— Да, но всё равно… Что-то долго он спит. Как бы эти вертикали его не испортили… — пробормотала я, совершенно сбитая с толку.

И вот теперь, после нескольких часов тревожного ожидания, в палату въехала каталка с сыном.

— Темка! — я бросилась к любимому комочку. Тому, кто был самым важным существом на свете, — Как ты, котенок?

— Амммаааа… — протянул жалобно он и вдруг блеснул на меня зелеными глазами.

Ослепил прямо! Это было так неожиданно, что я подпрыгнула у каталки и вопросительно взглянула на медсестер. Девушки потупились, и ничего не сказали.

Ясно. Первая странность, к которой следует привыкнуть — у моего сыночка мерцают глаза. Ярко-зеленым неоновым светом.

А что, наверное, это не самое страшное в жизни. Подумаешь, вот были нормальные глаза, а потом вдруг замерцали. А теперь снова погасли и выглядят как обычно.

…В садике дети испугаются, наверное. А может, нам и не нужно идти в обычный садик? Поищем что-нибудь в Междумирье. Или в какой-нибудь магический мир попросимся, как Нора.

— Мама! — вдруг четко выговорил сынок и сел на каталке, подтянув одеяло к груди, — Я скучал по тебе, мама.

Словами не передать, что я ощутила! И радость, и недоверие — ведь раньше Темка говорил лишь междометиями, а меня называл ама или ма, и страх, что сейчас что-нибудь случится, и он снова разучится говорить. Целую гамму чувств, ярких и противоречивых.

Вместо ответа, крепко обняла сына. Прижала к груди и пообещала себе, что всё самое страшное позади. Теперь у нас начнется новая жизнь. А всё, что омрачало ее раньше, мы переживем.

— Как ты себя чувствуешь? — заглядывая в его зеленые, ставшие теперь уже обычными глаза, я искала в них магию.

Мой сын — оборотень. Так в чем же различие?

— Хорошо, — ответил сынишка совершенно чисто и без запинки.

Я снова чуть не расплакалась.

— Мамочка, помогите переложить сына на кроватку, — вернула меня к действительности Эллен и откинула одеяльце, — Давайте аккуратненько! Вы держите за ноги, мы переносим туловище…

— Я сам! — вдруг бодро ответил сынок и, блеснув глазами, перескочил с каталки на детскую постель.

Секунду все ошарашенно молчали. Я — потому что не знала, правильно ли поступил Темка, и стоит ли его отругать за самоуправство. Он у меня шкодливый ребенок, это ясно. Но разве не должен он лежать в полудреме? О чем-то таком мне говорили с самого начала.

Или я всё неправильно запомнила.

Медсестры стояли, разинув рты.

— Вот это да! — выговорила, наконец, Эллен, — Шесть часов с операции прошло, а он носится по кроватям. Так не бывает.

— Может, у него уже всё зажило? — робко поинтересовалась я, наблюдая за сыном — он лег на кровать, вытянул ноги, накрылся одеялком — всё чин-чинарем, и теперь водил рукой по светло-желтой стене и царапал ее ногтем.

— Ну да, как на кошке! — недоверчиво фыркнула медсестра с черным каре и поправила очки, — Не позволяйте ему прыгать. Шов разойдется. Так нельзя! Видимо, анестезия отошла, и у него прилив сил…

— Не было анестезии, — перебила Эллен и покачала головой: — Он должен валяться в кровати чуть живой. То есть без сил!

— Кирилл Иванович разберется! — медсестра повернулась бейджиком и я прочитала — Файра Коданс. Надо бы запомнить непривычно имя, раз медсестра в паре с Эллен тоже следит за нами. — Мамочка, вы меня слышите? Если шов разойдется, придется повторно зашивать. Вы этого хотите?

— Нет! — ответили мы с Темкой хором и озадаченно переглянулись.

— Тогда лежи смирно! — погрозила ему Файра пальцем, — Ужинать будете, мамочка? Вы не заходили в столовую. Нам сказали. Так дела не делаются. Кушать надо, чтобы силы были. Вы ведь человек. Принести вам в палату?

— Да, пожалуйста! А нужно ли кушать Тёме? — за всеми этими перипетиями я и вправду полностью забыла о еде.

— До завтра не нужно. Пусть организм восстанавливается.

— А когда к нам придет врач? Ну… посмотреть на Темку. Всё ли в порядке.

— Посмотрели уже, — отмахнулась Файра, но скептически оглядела сына. Видимо, его прыжок произвел на медсестру неизгладимое впечатление, — Если что-то случится, мамочка, или он будет странно себя вести — подойдите на сестринский пост в конце коридора. Вызовем дежурного врача. Сегодня Григорий Иванович. А завтра с утра ваш лечащий на обходе посмотрит.

— И во сколько обход?

— В восемь.

— Хорошо. Спасибо!

Медсестры ушли, выкатив каталку, и мы остались одни. Я повернулась к Темке и погладила его по взлохмаченной голове. Волосы были твердыми, колючими. Словно бы месяц их не мыла.

— Бедненький ты мой котик! — не удержалась я, и снова прижалась к сыну плечом, — Сколько же ты настрадался!

— Не плач, мам. — Темка отвлекся от стены и посмотрел мне в глаза. Очень по-умному улыбнулся, — Тетя Алена обещала, что я поправлюсь. И пойду в другой мир. Там краски, и всё такое красивое. Тебе понравится. Не плач, мама. Всё будет хорошо.

— Угу! — оторопело откликнулась я и вразрез своим словам разразилась слезами.

Ему всего лишь два года и два месяца. Еще только вчера он совсем не говорил. Мама, дай, пипи и ам-ам — не в счет.

А теперь сын изъясняется лучше нашего четырехлетнего соседа.

И это немного пугает. И немного нервирует…

Мамочки?! Нет, не так.

Ма-моч-ки!!!

В эту первую ночь мы спали на одной кровати. Темка заснул быстро, видимо, сил у него и вправду оказалось мало. Едва хватило на дерзкий прыжок с каталки на кровать. Когда медсестра принесла мне дымящуюся тарелку с пшенной кашей и котлетой, сын уже спал. Стараясь не разбудить его, я быстро покушала, переоделась в пижаму и прилегла рядом.

Он прижался ко мне и мирно засопел.

Ночь прошла спокойно. Сын спал и никаких сверхъестественных способностей не проявлял. Чему я была только рада. Нужно привыкнуть ко всей этой чертовщине. Разобраться.

Но не сейчас. Всё — завтра.

А мне нужно и самой отдохнуть. Собраться с силами перед новым днем и новыми делами. Как назло, в непривычной обстановке сон не шел, а в голову то и дело лезли воспоминания событий пережитого дня.

… А ведь утро начиналось обычно. Мы шли к очередному доктору в очередной медицинский центр. На этот раз по совету знакомой мамочки с детской площадки.

— Ты сходи к Изольде Тихоновне. Она вот такой специалист. Рома заговорил через месяц после занятий с ней. Она и логопед, и психолог, и специалист по особенным деткам… Находка, а не врач. Темка заговорит быстро. Ты только не жмоться, сходи.

Запись у этой чудо-женщины была на месяц вперед. И с ценой вдвое выше обычного.

Я записалась. Действительно, чего экономить, если идем к такому крутому специалисту?

В назначенный день мы взяли такси, проехали через вес город и в девять тридцать уже входили в помещение.

— Какой малыш! — Изольда Тихоновна оказалась приятной женщиной с круглым лицом и пышно взбитой прической, — Проходите, дорогие. Садитесь… Чай будете? Вижу, издалека ехали… Могу предложить мальчику молоко или фруктовый сок. С чем пожаловали?

— Спасибо, у нас с собой вода, — я достала из сумочки и протянула ее сыну.

Темка взял, открутил крышку и сделал пару глотков под немигающим взглядом врача. Сел на стул рядом со мной и, в свою очередь, с любопытством уставился на женщину.

— Мы из-за того приехали, что сын не говорит. Совсем. Даже мама полностью не произносит. Нам два года и два месяца, и все детки на площадке нашего возраста уже что-нибудь да говорят. А Темка всё никак. Понимаю, что все — разные, и у каждого свои особенности… Но всё же. Может быть, ему нужны занятия какие-то особенные, упражнения или еще что-то, что поможет ему?

Женщина странно глянула на меня, а потом снова повернулась к сыну. Пристально вгляделась в него, даже очки нацепила на крючковатый нос.

— Да, вижу проблему! — легонько нахмурилась она, — Несложная, но есть. Вы подождите, посидите тут, я схожу за дидактическими материалами.

Пока врач отсутствовала, мы чуть было не перевернули тормашками весь кабинет. Это при чужой тете сын вел себя насторожено и сидел чинно, то на коленях, то на специальном стульчике. А стоило ей уйти, тут же переключился на окружающие вещи.

Я чуть не взвыла, отбирая попеременно карандашницу, подставку под ручки, сами ручки и блокнот врача. Причем, блокнот было особенно жалко мять или рвать — вещица выглядела необычно. В красивой кожаной обложке коричневого цвета, блокнот был не слишком большим, но помещался в руке удобно. И стоил явно дорого. Но больше всего меня удивило то, что украшен он был кругом из железных заклепок, а в сложном замысловатом узоре среди ветвей птиц и листьев мне показался профиль волка.

Отмахнув наваждение, иначе и не назовешь, я положила блокнот врачу на стол и взяла сына на руки. Походила с ним по кабинету, поизучала таблички, щедро развешанные по стенам. По всему выходило, что Изольда Тихоновна — профессор мирового масштаба, если не вселенского. Зная тяготу врачей к посещению семинаров и конференций, я всё равно не ожидала увидеть такого количества. Вглядевшись в надписи, я к стыду своему поняла, что половина грамот и сертификатов написана на иностранных языках.

Наверное, Изольда Тихоновна и вправду одаренный врач. Кроме, Мюнхинского университета, в котором она с отличием закончила магистратуру, я успела заметить и диплом Лондонского университета.

И когда она только успевает учиться, еще и обширную практику с этим совмещать?!

Темка всё это время жалобно поскуливал на ручках, но я была глуха к его просьбам. Держала крепко, к вожделенному столу не допускала.

— Мамочка, пройдемте! — врач заглянула в кабинет и почему-то довольно улыбнулась, — Проведем сеанс в специально оборудованном кабинете.

Мне тогда еще показалось странным, что нам надо куда-то идти. Чем плох этот кабинет? Обилием табличек?!

Еще страннее было выйти на черную лестницу и спускаться с пятого этажа в самый подвал.

Темка взвыл сильнее, уже не стесняясь врача. Все это время он тихонько поскуливал. Та косо взглянула на него, но не сбавила шага.

— Нам точно нужно туда идти? — перед глухой черной дверью меня накрыла бесконтрольная паника.

Возможно, это скулеж Темки подействовал на нервы. Или я что-то почувствовала — не знаю. Но переступать порог этой темной дыры наотрез отказалась. Хоть Изольда Тихоновна и уговаривала меня пусть и настойчиво, но очень вежливо и ласково.

— Тяжелое оборудование. Неподъемное, — объясняла она, — Рентген сделаем, кости посмотрим.

— Послушайте, какие кости?! — возмутилась я и сделала шаг назад, — Я не хочу. Давайте вернемся в ваш кабинет. Ни о каком рентгене мы с вами не договаривались.

— Вам ничего не нужно доплачивать. Это входит в стоимость сегодняшнего приема, — зашла она с другой стороны, — Вы что, не желаете блага своему сыну? Мы проведем всестороннее обследование, и выясним, почему его мозг плохо работает.

— Нормально он работает!

Слышать такие вещи было оскорбительно. Да, пусть Темка отстает в чем-то от своих ровестников, но он — умный малыш. Я же вижу. И никому не позволю называть его умственного отсталым!

— Мы уходим! — решительно заявила я и развернулась.

Вот это и было моей тактической ошибкой. Никогда нельзя поворачиваться спиной к сомнительным личностям. Или тем, кто не вызывает доверия. Никогда! Их нужно держать в поле зрения, следить внимательно за их действиями. Особенно, когда стоишь в глухом подвале незнакомого тебе медцентра.

Меня схватили за шиворот, потрясли как котенка, и, невзирая на то, что вес мой утяжелял Темка, легко впихнули в черный проход.

— Да что ты упертая такая? — донеслось вслед.

А потом врач зашла внутрь и включила свет.

Оказывается, нас тут уже ждали.