Наследники Мишки Квакина. Том IV

Влад Костромин

Сборник «Наследники Мишки Квакина. Том IV».Является продолжением сборников «Наследники Мишки Квакина» том I – II – III. Вас снова ждут веселые и забавные, а порой и страшные, приключения юных костромят Пашки и Влада, их заумного хвастливого и скаредного отца, чопорной строгой и экономной матери, глупых жадных родственников и разнообразных деревенских друзей.

© Влад Костромин, 2021

ISBN 978-5-0053-2429-0 (т. 4)

ISBN 978-5-4493-6050-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сборник «Наследники Мишки Квакина. Том IV». Является продолжением сборников «Наследники Мишки Квакина» том I — II—III. Вас снова ждут веселые и забавные, а порой и страшные, приключения юных костромят Пашки и Влада, их заумного хвастливого и скаредного отца, чопорной строгой и экономной матери, глупых жадных родственников и разнообразных деревенских друзей.

Все права защищены. Произведение предназначено исключительно для частного использования. Никакая часть электронного экземпляра данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для публичного или коллективного использования без письменного разрешения Автора. За нарушение авторских прав законодательством Российской федерации предусмотрена выплата компенсации правообладателя в размере до 5 млн. рублей (ст. 49 ЗОАП), а также уголовная ответственность в виде лишения свободы на срок до 6 лет (ст. 146 УК РФ).

Автомат

–… автоматический мошенник Мити Клюквина… — Пашка потряс журналом. — Ты понял?

— Чего? — я оторвался от приемника, который паял второй час.

— Автоматический мошенник Мити Клюквина, — снова, голосом торжественным, будто зачитывая воинскую присягу, повторил брат отрывок из повести Юрия Сотника «Машка Самбо и Заноза».

— И что?

— А то, бестолочь, что нет никакого толка с твоей электрики, — брат обвиняюще показал на приемник.

— Электроники, — автоматически поправил я.

— Тем более, — Пашка поморщился, — паяешь, паяешь, только свет зря переводишь.

— Мы все равно за электричество не платим. Батя же напрямую к столбу подключился.

— А если бы платили? Если бы платили? Что тогда?

— Что тогда?

— Ты бы нас разорил!

— Не драматизируй.

— Я не драматизирую, просто нет пользы. Совершенно нет пользы!

Казалось, еще чуть-чуть и брат начнет рвать на себе волосы, как отцовская старшая сестра тетя Нина, когда ей приходилось за что-то платить.

— Не нуди. Чего ты привязался?

— Ты должен сделать такой же автомат!

— Как я его сделаю?

— Ты же приемники делаешь, вот и автомат сделай.

— Зачем?

— Ты совсем ку-ку? — подражая нашей двоюродной сестре Лариске, дочке тети Нины, Пашка покрутил пальцем у виска. — Деньги зарабатывать. Этот крендель, Митя Клюквин, чай не умнее нас, а тридцать копеек заработал. Чем мы хуже?

— Это же книга, там что угодно могут написать.

— В книжке брехать не станут, — убежденно возразил брат. — Кто же брехню напечатает?

— Ну…

— Не нукай, а делай автомат, пока никто другой не сообразил.

— Как они сообразят?

— Прочитают в журнале.

— Как они могут прочитать, если ты его украл из библиотеки?

— А вдруг кто-то его выписывает?

Определенная логика в словах брата была.

— У меня схемы нет.

— Придумай!

— Как я придумаю? — я взял журнал, прочитал. — Там механический автомат.

— А ты сделай электрический.

— Ну…

В мозгу начала вырисовываться идея. Когда-то я делал из картонной коробки от шоколадных конфет, лампочек, проводов, батарейки и ножниц, автомат для ответов на вопросы. Кто мешает повторить, только посложнее и посолиднее? Переключателей и лампочек, украденных с приборных досок тракторов и комбайнов, у нас было полно. Почему бы и не сделать? Главное, выбрать корпус подебелее. Разных коробок и железных ящиков у нас тоже полно. Значит, корпус не проблема. А питание сделаем от трансформатора…

Автомат-мошенник мы городили неделю: сверлили, клепали, паяли, нарезали резьбу, красили, гнули из толстой жести монетоприемник. На кубическую металлическую коробку прикрутили болтами старый самовар (будто в нем газировка. На самом деле планировали налить воды, чтобы автомат был тяжелее). Всю конструкцию раскрасили в разные цвета, покрыли прозрачным лаком. Сверкающий лаком и перемигивающийся разноцветными лампочками автомат произвел впечатление даже на нас.

— Во как! — восхищенно прошептал Пашка. — Совсем как настоящий, как в кино про Шурика.

— Ну… — я почесал затылок, — там другой был…

— Все равно, внушает.

— Угу.

— Я вот только что думаю…

— Что?

— Стакан же украдут.

— Я про это как-то не подумал, — растерялся я. — А что делать?

— Просверлим и на цепочке прикрепим.

— Как мы стекло просверлим?

— Ну… — теперь растерялся Пашка. — Не знаю. Ты старший, ты и думай.

В результате долгих размышлений просверлили пластмассовый складной стакан, где-то украденный отцом, и прикрепили за цепочку к самовару.

— Во! — Пашка, будто взбесившийся верблюд, пустился в безумный пляс по двору. — Приходи кума любоваться. Теперь заработаем! Заработаем немножечко денежек! — он довольно потер руки.

— Все это хорошо, — пресек я восторги брата, — но кто в него будет бросать монеты? У нас во дворе его никто и не увидит…

— А если в саду поставить? — Пашка прекратил скакать.

— Кто в саду с собой деньги носит?

— Тоже верно… — брат ожесточенно поскреб затылок. — Возле магазина? В магазин все с деньгами ходят.

— Просто возле магазина? Продавщица уберет. Давай лучше в конторе поставим. Там никто не уберет.

— Точно! Ура!!!

Ночью, подобно матерым полуношникам, мы поволокли свое творение в правление. Впервые что-то тащили ночью не домой, а из дома. Еле дотащили, вздрагивая от каждого шороха. Поставили в длинной комнате, служившей неким подобием коридора, дверь в которой никогда не запиралась, на табурет вместо высокого бачка из нержавейки, в котором лениво блестела затхлая вода для питья. Бачок для равновесия мы забрали с собой, домой. Легли спать, предвкушая невиданное богатство, которое должно было свалиться на нас в ближайшее время.

Утром, когда родители после завтрака ушли на работу, мы побежали следом. В правлении уже толкались зеваки, бросая в автомат монеты и восхищенно матерясь, когда начинала мигать красная лампочка под табличкой «Сиропа нет».

— Без сиропа бери, — советовали титулованному механизатору Печенкину.

Печенкин щелкал выключателем, выбирая «Без сиропа» и совал еще монету. В ответ ехидно мигала желтая лампочка под табличкой «Газировки нет».

— Вот же шайтан-машина! — Печенкин с досадой ударил по самовару. Загорелась синяя лампочка под табличкой «Воды нет».

Потолкавшись в толпе и проводив взглядом очередную монету, исчезнувшую в ненасытном нутре автомата, мы вышли на улицу.

— Богаты! — шептал Пашка, тыча меня локтем в бок. — Мы богаты! Обдерем их как липку!

— Ладно, еще не вечер. Пошли отсюда, нечего глаза мозолить.

***

В обед приехали родители. Отец победно потряс вынутым из кармана пиджака складным стаканом.

— Вот, ловкость рук и никакого мошенничества, — заявил он самодовольно, бухнув добычу на стол. — Нам в пару будет.

Мы с Пашкой переглянулись, узнав стакан с нашего автомата.

— Учитесь, лежебоки, — отец щелкнул Пашку, лицо которого вытянулось от осознания прервавшегося потока монеток, по лбу, уселся на стул и погрузился в поедание принесенных в термосе столовских макарон и котлет. — Прикиньте, киндеры, какие-то разини автомат для продажи газировки в правлении поставили, а я с него стакан и умыкнул. Додумались, да?

— Вдруг, какой заразный с него пил? — нахмурилась мать. — Вить, волокешь в дом всякую ерунду, никакой управы на тебя нет. Как уж все в дом тащишь.

— Я хозяйственный. Сначала надо умыкнуть, а потом уже думать, что с этим делать! Не, ну каковы придурки, да, Валь? За внедренье автомата дали премию Игнату. Получил ее Игнат — свез на свалку автомат.

— Вить, я сама все прекрасно видела. Чудотворцы какие-то, — рассуждала она, размешивая ложкой чай, — нормальные люди никакого автомата в нашей глуши бы ставить не стали. Тут какой-то подвох.

— Я про то же, — закивал отец. — На лицо подвох.

— Обдиралы какие-то, или рвачи это. Помнишь кино «Менялы»?

— И что?

— Вот и эти так же. Мелочь собирают, значит, скоро опять обмен денег будет.

— Х-м, логично… — отец звучно шмыгнул. — Все может быть.

— Тебе лишь бы жрать, — мать недовольно поджала губы, — а у нас убытки могут быть.

— Не боись, — отмахнулся, — прорвемся. С таким мужем не пропадешь, — надулся от гордости, будто индюк.

После обеда родители уехали на работу, а мы, доев остатки отцовской трапезы, погрузились в горестное молчание.

— А если обратно прикрепить? — спросил брат.

— При всех? Думай, что говоришь.

— Ночью можно…

— А завтра отец еще раз стакан сопрет.

— Он может.

— И что, каждую ночь приделывать?

— Ну!

— Потом он спросит, где все эти стаканы? И что тогда будем делать?

— Не знаю я, — скривился Пашка.

— Вот и я не знаю.

— Сколько-то же должны были набросать денег.

— Сколько набросали, до ночи мы не узнаем.

До ночи Пашка крутился, как на иголках, все заглядывая мне в глаза: не пора ли идти? Я ждал. В голове мелькала мыслишка, что отец вполне может припереть злосчастный автомат домой, тем более что мать вечером притащила с работы цепочку, которой раньше к нашему электромошеннику крепился стакан. Не учли мы деревенских реалий: тут бы и самого описанного Сотником Митю Клюквина вместе с его механическим мошенником обокрали.

— Учитесь, дармоеды, — помахала она цепочкой, — все сидите за спиной родителей, как сидни, а мать за вас плечи ломает, пока вы спите без просыпу.

— Ничего мы не спим, — пробурчал Пашка, с тоской глядя на трофей матери.

— Погордыбачь мне еще! — мать замахнулась цепочкой, но бить не стала. — Чешите свиньям варить, нечего тут без дела дроболыхаться, как дохлые медузы в Туапсе.

— Так батя и автомат наш стырит, — глядя на бушующий в железном ободе огонь, озвучил Пашка мои мысли.

— Батя может. Может даже просто на блестящую железку позариться, как сорока.

— Это да, — вздохнул брат, — вон сколько хлама домой натащил.

— Чего прохлаждаетесь, стьюденты? — над забором всплыла лысая отцовская голова. — Заняться нечем? Скучаете? — вкрадчивости в его голосе позавидовал бы и подзывающий бандерлогов удав Каа.

— Мы свиньям варим, — угрюмо ответил Пашка внимательно глядя на родителя: не держит ли он за спиной нашего электромошенника.

— Молодцы, — отец открыл калитку и зашел к нам, — я в вашем возрасте свиней варил, но вы тоже дорастете, если будете батьку слушать. Батька у вас добытчик, — достал из кармана моток провода с вилкой на конце и потряс им.

Я без особого удивления узнал кабель, ранее питавший током наш автомат. Да, Митя Клюквин с таким папашей точно бы никакого автомата не собрал.

— С автомата менял снял, — похвалился отец. — Не будете разинями, так и вы что-нибудь урвете. Ладно, варите, а я пойду, выпью чашечку или стаканчик…

Отец пошел к дому.

— А автомат где? — не выдержав, с надрывом в голосе, вслед ему прокричал вскочивший с пня Пашка.

— Автомат я оставил, — оглянулся отец. — Ночью засаду устрою, — сообщил он доверительно.

— Какую засаду? — не понял я.

— На тех, кто его поставил, — отец понизил голос. — Хочу застукать этих менял на месте преступления.

— Зачем? — в один голос спросили мы с Пашкой.

— Затем, дети мои, что готовится зловещее преступление в правлении, а пресечь преступление — мой долг!

Отец удалился, оставив нас в полной растерянности.

— Что делать? — Пашка метался вокруг костра, словно ночной мотылек вокруг включенной лампочки. — Что теперь делать?

— Сейчас мы туда пойти не можем, — рассуждал я, — светло, нас заметят. Когда стемнеет, отец засядет в засаде — нас поймает…

— Когда идти?! — брат вскочил на свой пень и начал размахивать руками, будто собираясь взлететь.

— Не паникуй, я что-нибудь придумаю.

— Да что ты придумаешь? — Пашка заплакал. — Понавыдумывал автоматов своих!

— Вот еще! — я вскочил с пня. — Это была твоя идея! Твоя!

— Идея моя, а автомат придумал ты. Ты придумал — ты и виноват!

— Да ну тебя! — я плюнул от досады в костер. — Больше не буду с тобой связываться, трясогуз убогий!

— А ты падла! — брат спрыгнул с пня и схватил топор.

Брат был человеком трусливым, но с кандибобером и невероятно жадным и упущенная призрачная выгода вполне могла толкнуть его на какие-нибудь глупости.

Я схватил полено:

— Только попробуй!

— Вот еще, — Пашка воткнул топор в пень. — Я пошутил.

— Я тоже, — я подбросил полено в костер.

— Пока ты тут шутишь, там наши деньги лежат.

— Хватит ныть. Свиньям доварим и пойдем.

— Ура!!! — заорал Пашка и начал прыгать.

— Чего ты скачешь, серенький козлик? — на крыльце стояла мать. — От безделья сбрендил? От полежания тронулся?

— Я рад, что у нас такие родители! — нашелся Пашка.

— Неужели? — растерялась мать.

— И я рад, — поддержал я.

Вдруг поверит, и приготовит на ужин что-нибудь вкусное?

— Ладно, пойду Витьке скажу про вашу радость.

Мать скрылась в доме.

— Если она узнает, что мы ее обманули, — тихо сказал Пашка, — то она нас удавит.

— Угу, — согласился я, — есть такое дело. Если узнает.

До ужина сдернуть в правление не представилось возможности. На ужин мать расщедрилась, сготовив нам с Пашкой по котлете, что было с ее стороны неслыханной щедростью.

— Транжира ты, Валентина, — пробурчал отец, недовольно глядя на нас и поедая сразу две сложенные котлеты, промежуток между которыми был щедро намазан смесью сметаны, горчицы и хрена.

— У детей растущие организмы, — парировала мать.

— Я в их возрасте сам котлеты добывал, а не клянчил у родителей, — поглотив котлеты, отец двинул Пашке миску с остатками вареного гороха. — Доедай, — встал из-за стола и ушел в спальню.

Вернулся с ружьем и опоясанный патронташем. Сел в кресло у телефона. Закурил и начал набирать номер.

— Ты куда? — встревожилась мать. — Опять чертей ловить?

— Поеду менял ловить.

— Где ты их поймаешь? — хмыкнула мать. — Они уже далеко, ищи ветра в поле.

— Возле автомата, — ответил отец и напористо заговорил в трубку: — Нин, мужика позови. А что, у тебя их несколько? Вот его и зови. Здорово, Микола. Бери ружье, поедем преступников ловить. Что значит опять? Премия надоела? То-то же. Через пять минут выходи на дорогу.

Положил трубку, встал с кресла.

— Ариведерчи, — в дверях оглянулся. — Писем не ждите, читайте в газете.

Ушел.

— Дай то Бог нашему теляти менял поймати, — перекрестилась мать.

Пашка радостно поедал горох. Я понял, что мы к автомату безнадежно опоздали.

Отец и Лобан проторчали в засаде, затаившись в предбаннике почты, всю ночь, бдительно следя за дверью правления. Когда первые лучи Солнца начали ласкать землю, отец не выдержал и ворвался в правление, чтобы забрать обворованный автомат. Автомата в правлении не было… Чертыхнувшись, отец пощупал пустой табурет — автомата не было. Он вышел на крыльцо.

— Лобан, иди сюда.

Зевающий Лобан выбрался из машины, которую успел подогнать из липовой аллеи, где она простояла всю ночь, и зашел в правление.

— Смотри, автомат видишь?

— Нет. А где он?

— Украли! — отец с досады пнул табурет, сломав его. — Из-под самого носа утащили, проклятые менялы!

Раздосадованный, вернулся домой, матерясь позавтракал и уехал на работу, где заперся в кабинете и лег спать на стульях. Мать ушла следом.

— Менялы уперли наш автомат, — испуганно шептал Пашка. — Вдруг они наркоманы и меня украдут?

Популярная страшилка матери, что Пашку украдут наркоманы, чтобы сделать из его мозга наркотики, пугала брата всю жизнь.

— Какие менялы? Ты чего? Сам ку-ку? Никаких менял нет.

— Ты думаешь?

— Что тут думать? Мы же сами автомат поставили. Ты забыл что ли?

— Ну… точно, сами! — брат хлопнул себя по лбу. — Но не мы же его украли. Кто тогда? Менялы?

— Не сходи с ума. Украсть автомат мог только Стасик.

— Точно! — Пашка схватил со стола нож. — Эта падла белобрысая!

Сын токаря Стасик был первостатейным ворюгой и даже наш отец ему в этом завидовал. Сам-то он Стасика давно превзошел, но народная молва гремела о Стасике, отцовские же деяния обычно были покрыты мраком безвестности.

— Нож положи, ты не Рябич людей пугать.

Ровесник Пашки Рябич часто пугал всех, что «зарежет». Либо сам, либо его отец, отсидевший три года за хулиганство буйный алкоголик.

— Я просто хотел его испугать, — смутился брат, положив нож обратно на стол.

— Ты что, хочешь чтобы нас в колонию отправили?

— Нет, — шарахнулся от меня Пашка, которого мать с детства пугала детдомом и колонией. — Не хочу.

— Тогда забудь о ножах.

— Но как мы заберем свои деньги?

— Пока не знаю, но что-нибудь придумаю.

— Ты уже автомат придумал, — сморщился Пашка, — все из-за твоих придумок, — опять завел он свою волынку.

— Помолчи, думать мешаешь.

Обиженный Пашка замолчал и начал корчить рожи. Пришлось закрыть глаза, чтобы не отвлекаться. Выловить Стасика было нелегко: после нашей ночной погони за ним¹ токаренок стал осторожный, будто пугливый суслик возле норы и выглядывал из своей заваленной наворованным хламом комнаты-норки только чтобы что-нибудь у кого-нибудь стянуть.

— Допустим, мы его поймаем.

— Раз уже пытались, — пробурчал Пашка.

— Не перебивай, думать мешаешь. Поймаем мы его, но деньги же он с собой не носит?

— Не носит. Он их прячет, чтобы не отняли.

— Логично. Значит, нужно как-то заставить его принести нам деньги.

— Сказать, что зарежем.

— Хоре, договорились же, что ножом пугать не будем.

— Зря. Самое надежное средство.

— Да помолчи ты минуту! — я от досады хлопнул кулаком по столу. И тут меня осенило. — Придумал! Носокапки!

— Где? — Пашка пригнулся и начал встревоженно вертеть головой.

— Что? — не понял я.

— Ну эти, сносотапки.

— Не сносотапки, а носокапки. Носокапки! Понял?

Для Пашки путать незнакомые слова вроде этимологии и энтомологии было нормальным делом, так что я не удивился.

— Нет… а что это?

— Ну… — я задумался, подбирая слова. — Мы закапаем ему в нос носокапки, и если он не принесет нам деньги, то помрет.

— Ух ты! — Пашка захлопал в ладоши от восторга. — А где мы их возьмем?

— Сделаем.

По правде сказать, идея носокапок пришла мне из залитой в ухо отца Гамлета белены из незадолго до этого прочитанного Шекспировского «Гамлета». Оставалось только ее слегка переиначить под наши условия и все, дело в шляпе! За основу носокапок была взята смесь камфары, которой мать умащивала вымя коров, и нашатырного спирта, где-то украденного отцом. Смесь залили в пузырек из-под какого-то ядохимиката, со зловещим черным черепом и перекрещенными костями на остатках этикетки. Пашка своим ровным почерком² написал на новой этикетке «Носокапки».

Три дня мы выслеживали белобрысого прохиндея. Наконец удача нам улыбнулась: мы поймали Стасика возле нового магазина. Пашка, прыгнув вперед как бешеный ягуар, сшиб тщедушного токаренка на землю.

— Отдай деньги!!! — брат тряс совершенно обалдевшего Стасика, как волк плюшевого зайца. — Отдай!!!

Голова белобрысого болталась, будто тряпка на сильном ветру.

— Потише, — я положил руку брату на плечо. — Оторвешь ему башку раньше времени.

— Оторву! Я его за наши деньги! Ух!!!

— Какие деньги? — хрипло пропищал Стасик. — Я у вас ничего не брал.

— Ах ты! — Пашка широко замахнулся правой рукой и ударил. Стасик отдернул голову и кулак брата воткнулся в землю. — Аййй! — взревел Пашка, тряся ушибленной рукой.

— Не брал я ваши деньги, — воспользовался паузой белобрысый. — Вообще к вашему двору месяц не подходил.

«Он же не знает», — дошло до меня, — «что автомат — наша затея».

— Ты автомат спер? — спросил я.

— Какой? — попытался придуриться Стас, но бегающие снулые глазки выдали его с потрохами.

— Который в правлении газировку продавал. Ну?

— Ну… ну взял… А что? На нем не написано, что он ваш… Я подумал, не надо никому, вот и поставили в конторе… Я и забрал… Думал…

— Хватит! — остановил я поток нелепых оправданий. — Где он сейчас?

— Дома у меня, — блеснул глазами Стасик.

— А деньги из него?

— Какие деньги? — снова начал придуриваться быстро наглеющий Стасик. — Не брал я никакие деньги. Только автомат. Думал, что он не нужен никому…

Пришлось присесть и встряхнуть наглюгу за шиворот.

— Деньги из автомата где?

— Ну…

— Не нукай! — я встряхнул его еще разок. Так сильно, что у токаренка клацнули зубы. — Не запряг! Деньги где?

— Я отдам, — изобретательный воровской мозг уже видел путь к спасению. — Схожу домой и принесу. Вы тут будете?

— Мы с тобой пойдем, — набычился Пашка.

— Нельзя, — Стас с трудом спрятал ехидную улыбочку, — Ирка и Ленка дома.

Ирка и Ленка были старшими сестрами Стасика. Ленка на два года младше меня, а Ирка — на три. В любом случае, они бы рассказали родителям о нашем приходе, а от тех могло дойти до нашей матери. Лишние вопросы от матери нам были не к чему.

— Мы тебя возле двора подождем, — решил я.

— Пошлите, чего ждем? — нетерпеливо спросил Стасик и попытался встать с земли.

— Погодь, — я достал из висящей на плече полотняной сумки пузырек и отдал Пашке. Сам присел, крепко удерживая пленника. — Мы тебе, чтобы ты нас не обманул, носокапки зальем.

— Вот тебе! — Пашка покрутил перед глазами жертвы пузырек, особенно стараясь показать череп и кости.

— Если через двадцать минут не залить противоядие, то все, — объяснил я, — кранты, надуешь лапы.

— Вы чего?! — ошалел Стасик. — Совсем тронулись?! Я же помру! — заорал он.

Пришлось зажать ему рот ладонью.

— Помрешь, если попытаешься обмануть. Да не ори ты, падла! Паш, заливай!

Пашка, щедро разливая по лицу Стасика смесь, умудрился попасть извивающемуся как угорь воренку в ноздри.

— Давай в ухо еще, — тяжело дыша, предложил брат. — Для надежности.

— Хватит, — я отпустил токаренка и встал. — Все, время пошло.

— Фашисты проклятые! — Стасик вскочил и, размазывая по лицу липкую вонючую смесь, кинулся в сторону своего дома.

Мы, отдышавшись, пошли следом. Пока дошли до двора токаря, Стасик уже ждал, нетерпеливо приплясывая рядом с нашим автоматом.

— Капайте мне в нос, уроды! Я умру сейчас!

— Деньги все? — спросил Пашка.

— Не знаю! Я его не открывал! Капайте уже!

Я осмотрел автомат. С виду вроде целый.

— Хорошо, — я достал резиновую спринцовку с дистиллированной водой, применявшейся для приготовления электролита в аккумуляторы, и начал промывать Стасику нос. — На будущее знай, что если с нами свяжешься, то…

— То мы ночью залезем к вам, — кровожадно вклинился Пашка, — и нальем тебе носокапок в ухо! Подохнешь!

— Хватит! Я больше не буду с вами связываться.

— Все, противоядие действует, — я спрятал спринцовку обратно в сумку. — Но помни…

Мы поволокли автомат к лесопосадке, а Стасик остался, бессильно грозя нам вслед кулаком и шепча проклятия. Во вскрытом автомате мы нашли тринадцать рублей и пятнадцать копеек… Отец еще неделю ночами метался по деревне в надежде поймать мифических менял. А всполошившаяся этим, по своей сути невинным, событием деревня стала ждать войны и люди скупили в магазине всю соль и спички.

Примечания

1

См. рассказ «Видики»

2

См. рассказ «История О»