Главное в жизни

Владарг Дельсат, 2023

Что делать, если весь мир пытается тебя убить? С этим столкнулась Валерия Зайцева. Любимый человек опозорил ее, а близкие отвернулись. Боль настолько велика, что даже молодое сердце уже не может бороться…На помощь девушке приходит Сергей Митрошкин, бывший старший лейтенант, потерявший смысл жизни вне войны. Лере и Сергею предстоит объединиться против всего мира, пытаясь выжить снова и снова. И пусть всё происходящее кажется фантастическим сном, но им придется пройти эту игру до конца. Даже если цена за это – собственная жизнь.

Глава шестая

— Получается, мама, что-то странное, — признался на следующий день маме Сергей, пока Лера спала. — Она не рождалась тут, её родители ей неродные, а усыновление — вообще первый документ. При этом её никто не ищет.

— Что-то я слышала о подобном… — задумчиво проговорила баба Нюра. — Будь осторожен, сынок.

— Конечно, буду, — кивнул он. — Как она?

— Совсем потерялась девочка, — женщина махнула рукой. — Бывало так, что люди теряли волю к жизни, вот и она также…

Лера действительно не понимала, зачем она всё ещё живёт. У неё не было дома, возвращаться куда-либо такой — в коляске — она не желала, отлично понимая, что её ждёт. По мнению девушки, жизнь была закончена, и как только гостеприимство Сергея и бабы Нюры закончится, ей останется только умереть. Получить работу инвалиду вряд ли было возможно, это-то Лера понимала.

Жить девушке хотелось, но после всего того, что произошло, она чувствовала себя практически изнасилованной, выставленной напоказ, опозоренной. После такого жить вообще смысла не имело. Девушка решила: будь что будет. Захочет её Сергей использовать — пусть, захочет выгнать — тоже пусть. Жизнь уже закончена.

— Ну, как ты? — поинтересовался Сергей. Голос у него был каким-то очень добрым, что для девушки привычным не было.

— Я… хорошо… наверное… — стараясь не заплакать, ответила она.

Держать себя в руках было необъяснимо сложно. Добрые, тёплые люди в этом доме создавали совершенно неповторимую обстановку. Довериться им очень хотелось, но было просто страшно. Правда, решив, что уже всё равно, Лера попробовала об этом не думать. Получалось так себе, потому что страшно-то всё равно было. Даже просто представить…

Девственницей Лера не была, но одно дело — по согласию, и совсем другое — то, что она себе навоображала, поэтому и боялась. Но день проходил за днём, а её никто ни к чему не принуждал. Напротив, с ней возились, как с маленькой, заставляя оттаивать даже против воли. Это было просто необыкновенно, но почему чужие, в сущности, люди себя так ведут, как не вели и родные, она не знала. А всё неизвестное пугает.

— Зачем я вам? — не выдержав, спросила она бабу Нюру.

— Ох, внученька, — вздохнула пожилая женщина. — Как жизнь-то тебя приложила. Ты не должна здесь быть, но можешь, понимаешь меня?

— Нет, — честно призналась Лера, покачав головой.

— Силой тебя никто не держит, — спокойно объяснила баба Нюра. — Ты — человек, Серёжа — человек, я тоже… Это нормально, внученька, помогать тем, кто в беде, а ты в беде.

— Помогать… — Лера была несколько ошарашенной, о существовании таких людей она и не подозревала.

Она даже представить себе не могла, что кто-то будет для неё что-то делать просто так, ничего не требуя взамен. Хотя у неё сейчас ничего и не было. Уже совсем ничего, поэтому и расслабилась Лера, стараясь не думать о завтрашнем дне, послушно выполняя упражнения, разговаривая с бабой Нюрой, пытаясь ей помочь по дому.

В душе было пусто, но и просто равнодушно сидеть девушке не давали, приохотив её к вышиванию. Это была идея бабы Нюры — занять руки Леры. И как-то совсем неожиданно для себя девушка втянулась, при этом у неё создавалось ощущение, что она будто бы вспоминает, как это делали другие, но вот именно такого опыта у Леры точно не было.

Однажды, когда был свободен, Митрошкин решил прогнать портрет через друзей. Мысль была интересной, потому как «хозяйчик» из города куда-то делся. По крайней мере, найти его Сергей быстро не смог, что могло означать, конечно, побег, но с чего бы тому бежать?

— Я возьму портрет ненадолго, — тихо проговорил Сергей. — Копию сделаю, может, хоть так узнаем, кто она?

— Хорошо, — кивнула баба Нюра, наблюдая за вышивающей что-то Лерой. — Как родилась с пяльцами, — поделилась она с названым сыном.

— Может, память генетическая, — пожал плечами бывший старлей, внимания, впрочем, информации не придав.

— Всё возможно, — вздохнула пожилая женщина, проводив сына.

Только делая ксерокс портрета, сравнивая копию и оригинал, Сергей заметил, что форма на фото несколько другая, чем-то неуловимо отличающаяся от привычной ему. Кроме того, портрет в пластике создавал странное ощущение, как будто был не заламинированной бумагой, а чем-то другим. Но пока он оставил эти мысли, поехав к Василию.

Василий встретил старого товарища улыбкой, ему и самому была интересна эта ситуация, потому как возникшего из воздуха ребёнка он видел впервые. Девочку, насколько удалось установить, не помнил никто, но и в контрразведку с этим идти было бессмысленно — она никого не интересовала, не советское время уже было.

— Интересная форма, — сразу же увидел отличия Василий. — Это быстро не обещаю, но недельки за две установим.

— Спасибо, Змей, — улыбнулся Сергей. — По девочке ещё что-нибудь удалось узнать?

— Её не помнит никто, Бурят, — вздохнул его боевой товарищ. — Вообще никто, даже судья, чья подпись стоит, представляешь?

С одной стороны, это не значило ничего, а вот с другой… С другой, могло значить, что угодно. Выводы пока делать было рано, да и не желал особо Сергей делать выводы. Тайна вокруг девушки крутилась нешуточная, при этом иностранкой она вряд ли была — русские черты круглого лица, небесно-голубого цвета глаза, русые волосы — всё это говорило о том, что девушка своя, славянка, что запутывало дело ещё сильнее.

Сергею внешне Лера нравилась. Девушку хотелось защитить, а о расширении знакомства старлей не задумывался. Привыкнув к тому, что женщин он интересует постольку-поскольку, Митрошкин занимался обеспечением безопасности семьи. Без раздумий он включил Леру в состав семьи и также без раздумий хотел выяснить, угрожает ли ей кто-нибудь.

Как ни странно, но подсознательно девушка чувствовала это, стараясь не сильно пугаться медведеподобного мужчину. Лера постепенно приходила в себя, тем не менее ещё опасаясь расслабляться. Она чувствовала, что ещё одного такого удара не перенесёт, а жить, несмотря ни на что, хотелось. Ей очень хотелось встречать восходы и закаты, когда-нибудь встать на ноги, работать и стать счастливой. Иногда во время вышивания мысли убегали вперёд, рисуя красивые картины будущего — добротный дом, работу и… кого-то надёжного рядом. Кого-то, похожего на Сергея.

***

Зарядившие дожди продемонстрировали, что асфальт в городе клали сильно так себе, отчего количество дорожно-транспортных происшествий резко увеличилось. Альперович принялся учить водителя медицинской науке. Во-первых, Сергей сам попросил, во-вторых, это было интересно обоим. Светлана готовилась к свадьбе, поэтому в паузах моталась по городу.

— Тринадцатая, — голос Вики был виноватым. — Можете в общагу политеха смотаться?

— Совсем никого? — понял Альперович, уже привычно обнимая Светочку. — Ладно.

— Спасибо, Витенька, — обрадовалась диспетчер. — Там у них, судя во всему, авария при изучении репродуктивки.

— Господи, куда нас только не гоняют, — вздохнул Сергей, включая сирену. — Скоро и к бабкам пошлют.

— Типун тебе на язык, — прокомментировала Света. — Завтра покажешь, — не любила она бабушек, потому в педиатры и пошла.

Впервые Митрошкин видел, как стараются не ржать педиатры. Девица с окровавленной моськой, парень молодой, хорошо забинтованный. И держащиеся из последних сил врачи. Пожав плечами, он включил сирену, отправившись к больнице. Сергей знал, что педиатры не выдержат, сами всё расскажут. Так доехали до больницы, где доктора отсутствовали довольно долго. Судя по всему — пытались отсмеяться.

— Доктор, хоть что было-то? — поинтересовался уже очень заинтересованный водитель.

— Ну как… Молодые таланты, — хмыкнул Виктор. — Девица с кольцом в щеке решила орально поласкать юношу, а у него шарики в уздечку вбиты. Ну приступила она, и…

Сергей расхохотался. Теперь всё было понятно, процесс он себе представлял отлично, вот и получилось, что молодые пытливые умы зацепились намертво, не будучи в состоянии расцепиться. Для этих двоих ситуация, конечно, весёлой не была, а вот для докторов…. Доктора тоже люди.

Таких весёлых вызовов было немного, иногда на такие вот «репродуктивные» попадала и педиатрическая бригада, ибо начинали, по нынешним временам, подростки рановато, а там, где раннее начало, там и неожиданности. Неожиданности бывали самые разные, и заканчивались тоже очень по-разному.

— Тринадцатая, домой, — диспетчер ничего нового для них не имела, разрешив двинуться на подстанцию.

— Тринадцатая — Марсу, поняли, — подтвердил Альперович, а потом поинтересовался у водителя: — Серёжа, что тебя беспокоит?

— Девочка, которую мы с инфарктом забирали, — честно ответил Сергей. — Она не ходит, ну, я её забрал к себе, идти-то ей явно некуда в таком состоянии. Начал разбираться, а она как из воздуха возникла — анамнез жизни с решения суда об удочерении начинается.

— Вот почему ты спрашивал, — вздохнул много на свете уже повидавший доктор Витя. — Она может быть ублюдком кого-то из тогдашних партийных. Тогда всё получится логично.

— Да, об этом я не подумал, — кивнул Сергей. — Тогда действительно… Хотя и странностей полно, должна же она где-то была родиться?

— Да изъяли все бумаги, и всё, — хмыкнул Альперович. — Как она вообще?

— Сломлена, — вздохнул Митрошкин. — Но мама справляется, так что шансы есть.

— Слышали, в тридцатую стреляли? — поинтересовалась Светка, желая перевести тему. Видимо, девушка что-то подсознательно чувствовала. — Совсем от наркоманов житья не стало…

— Я уже подумываю ствол в машину положить, — кивнул Сергей, об этом случае тоже слышавший.

Разговор как-то сам по себе увял, день покатился по накатанной. Вызовы были сравнительно простыми, да и немного их было, отчего Сергей всё чаще погружался в размышления о Лере. Девушка была… пожалуй, самое лучшее слово, её характеризовавшее — хорошая. Лера была хорошей девочкой, привыкшей выживать, выцарапываться, но судьба, видимо, захотела проверить её, просто завалив проблемами и бедами. Если бы Сергей в это верил, то предположил бы колдовство, но водитель в такие вещи не верил, то есть, согласно принципу Оккама, можно было предположить злую волю человека.

— Тринадцатая, улица… — голос диспетчера быстро поговорил адрес. — Задыхается ребёнок, три года.

Рита, дежурившая сегодня в диспетчерской, ещё только проговаривала подробности и возраст, а машина уже сорвалась, вжимая Альперовича в кресло, а мгновенно проснувшуюся Светку сдвигая по каталке в сторону хвоста машины. Над головой тревожно и как-то тоскливо завыла сирена, скорая медицинская помощь набирала скорость. Ночные улицы расцветились отблесками синих маячков.

Машина неслась по тёмным улицам, с рёвом входя в повороты и игнорируя абсолютно все правила движения, зато на месте они были уже через пять минут. Выскочивший со своего места доктор схватил чемодан укладки, легко взлетая на третий этаж, а за ним спешила-торопилась Светка. Как по наитию почувствовав необходимость своего присутствия, за ними поспешил и водитель. Звонок в дверь, испуганная мамочка, полупьяный папочка, Светка проскользнула в комнату, где пытается вдохнуть посиневший малыш, а Сергей в это время спокойным голосом объяснял, что теперь будет. Именно это объяснение вкупе с его телосложением почти парализовало взрослых, даже и не помышлявших теперь мешать работе врачей.

— Серёжа, Квинке, быстро везём! — доктор Альперович был донельзя лаконичен и отрывист, что говорило об очень неприятной ситуации.

Митрошкин кивнул, подготовленная им мать ребёнка смотрела большими круглыми глазами, в салоне работали врачи, а машина под отчаянный стон сирены сорвалась с места. Снова ночь, разрезаемая светом мощных фар, отблески маячков… Сергей знал своё дело очень даже хорошо, поэтому ребёнка довезли живым, дышащим и уже почти оклемавшимся.

Ночь, разумеется, на этом не закончилась, вызовов ещё было много, но вот мысль о злой воле буравила мозг бывшему офицеру военной разведки. Кто бы это мог быть, он себе пока и не представлял, понимая, что если это действительно так, то придётся бить первым, просто чтобы выжить. Мысль ему не нравилась, но… Сергей всё отлично понимал, и наивным не был очень уж давно.

Только отдохнули, и снова вызов, снова полетел по ночному городу белый автомобиль с красной полосой. Так проходил час за часом, вызов за вызовом, потому что такая у них работа — спасать, помогать, успокаивать. Ночь катилась к рассвету, заканчивались и сутки дежурства. Вот, пожалуй, и последний вызов… Неожиданный вызов в восемь утра, когда смена закончилась, и можно не реагировать, но… «массовое дэтэпэ, школьный автобус, все, кто слышит» — это не просто вызов, это отчаянный крик о помощи.

Школьный автобус — это два-три десятка детей, которым вот прямо сейчас, экстренно нужна помощь, и со всех концов города понеслись автомобили скорой, пожарной, даже МЧС… Этот крик о помощи стоял над городом, заглушая, казалось, даже десятки сирен спешащих машин.

— Малыш, с Сергеем! — приказал доктор Альперович, потому что прибыли они первыми. Он взял себе самую страшную часть работы — сортировку. Определить тех, кому помощь нужна немедленно, и отделить от тех, кто мог чуть подождать. Вешать это на любимую Альперович не хотел.

Вот тут пришла пора и Сергею показать, чего он научился. Подавая шприцы, работая рядом с докторшей, водитель будто чувствовал, как в затылок обнажённым дулом автомата ему дышит смерть. Нет, не его смерть, но какая разница? Впоследствии Сергей так и не мог вспомнить, что и как делал, спасая детские жизни.

Десятки машин, десятки докторов бились и победили — сегодня не погиб ни один ребёнок. Домой разъезжались уже просто падающими от усталости, и только Сергей улыбался, шутил и всячески веселил уставших докторов педиатрической бригады. Он завёз домой ничего уже не соображавших от усталости Альперовича со Светкой, а сам отправился на подстанцию сдавать дежурство.

Впервые после службы у Сергея дрожали руки, но расслабиться он себе позволил только тогда, когда вернулся домой. Расслабиться в объятиях всё понимавшей названой мамы.

А Лера смотрела на то, как баба Нюра хлопочет вокруг явно перенервничавшего Сергея, недоумевая — что же могло так выбить его из обычного шутливого состояния? Что же такое произошло, что у сильного мужчины трясутся руки? Решив это выяснить попозже, девушка подкатилась к нему в коляске и обняла — неожиданно даже для себя самой.