ТРИ СИЛЫ
Часть первая. Сила веры.
Дом, котором жил Философ, стоял на берегу кладбища, за Городом, на берегу стояло много домов — кладбище разлилось и здорово подтопило город. Философ жил из последних сил, и те последние, тратил на веру. А что ещё оставалось, когда ни работать (три месяца, как уволили последний раз), ни пить (на что?), ни есть (смысл?)? А когда ничего не остаётся, верить легко, и вера сильна. Как раз три месяца назад он стащил за пьяным разговором у кладбищенского сторожа тонколистное, в зелёной клеёнчатой обложке Евангелие, чтобы потом попробовать загнать, но, протрезвев, зачитался, за неделю дошёл до шестой главки, до Царствия Божьего, с крутой голодухи поразился лёгкой простоте идеи — а только такой и может быть настоящая правда — и тут же уверовал, что Царствие придет, да будет на земле, как на небе. Верить было сладко, и он верил день напролёт, кроме сна. А может и во сне, но истовей всего, с двух до четырёх дня, когда Город хоронил двадцать своих каждодневных покойников, когда щемящая духовая скорбь заливала округу, когда на чёрных её крыльях залетала в его дом тень смерти — исхудал-то изрядно! — и Философ улыбался ей и едко шевелил губами: погоди, голубушка, Он попрал и мы попрём! Попрём… Верил! Три месяца в три смены без праздников и выходных.
И вот однажды, в обыкновеннейший сереньких вторник, он, готовый к истовости, не услышал вдруг в привычные два часа печального марша. И в половине третьего не услышал, и в три не было зова смерти, и в четыре было тихо. Попрали! — затрясся он в голодном экстазе и тут же пополз к сторожу покаяться в краже и удостовериться в пришествии Царствия.
— Отчего тихо? — с затаённой надеждой спросил.
— Всё! Больше похорон — не будет! — ответил сторож-апостол и поправил сползший на ухо нимб, — дожили! Всё! Больше — ни человечка, — и заплакал.
Закружилась голова у Философа жизни: «Приидет! — закосил он глазом в небо, — да будет! Пришло! — упал сторожу в ноги, повторяя судорожно, но страстно, — попрали, попрали!..»
Часть вторая. Сила слова.
— Пропали! — подхватил вытьё сторож, — Пропали! Всё! Некуда! Ни пядочки не осталось! Мрут, черти задохлые, как мухи. Теперь с другой стороны, с болота закапывать будут, там места — пропасть сколько, кончилась наша лафа. Там можно и по сорок человек морить, и по пятьдесят теперь им можно, теперь на их стороне праздник, а мы тут — пропали! За лопату и то не с кого взять будет… — и зарыдал, и упал рядом с Философом, окатив его забытыми за три месяца веры крепкими запахами, и понял тут Философ сторожево слово, узнал его силу и от силы той…
Часть третья. Сила смерти.
…помер.
