Рассказы. Повести. Эссе. Книга вторая. Жизненный экстрим

Владимир Гамаюн

Гамаю́н – в славянской мифологии вещая птица, поющая людям божественные песни и предвещающая будущее тем, кто умеет слышать тайное. Гамаюн знает всё на свете. Когда Гамаюн летит с восхода, приходит смертоносная буря. Птица Гамаюн считается созданием с особым даром – ей доступны все скрытые знания обо всем, обо всех живых существах. По преданию, эта птица является посланницей бога Велеса. Каждый, кто услышит крик Гамаюна, обретет счастье.

Старатель Вася из Алдана

Нерюнгри в простонародье «Нюрка», южная, но всё же Якутия. И в который раз судьба преподносит мне свои сюрпризы. Вот и в этот раз нежданно-негаданно я оказался под следствием за то, чего не совершал. Как это в жизни бывает, помогли «доброжелатели»: донесли, «капнули» в лучших традициях сталинских времён. Ну а ментам лишь нужно было «остро» и своевременно отреагировать на этот «сигнал» и принять меры.

Для начала меня не хило попинали, заставляли подписывать какие-то бумаги, а потом дубинкой долго наставляли на путь истинный. Пока эти фараоны надо мной куражились, отыскался и «тот парень», за которого я отдувался. Глубоко разочарованные менты выпнули меня на свет божий, пообещав на «посошок» упечь меня, когда я опять стану их клиентом. Со мной в камере, в ожидании суда, прозябал молодой мужик, старатель с Алдана, «дразнили» его Василием, и это моё небольшое повествование не обо мне, а о нём.

Пока шло следствие, я валялся на нарах, зализывая свои физические и душевные раны, и у меня всё ещё теплилась надежда, что следаки разберутся, что я не заблудшая овца, но чист аки агнец божий. Василий — полная противоположность мне, пока я давил нары в ожидании жидкого чая и баланды, он с самого утра энергично делал зарядку, потом в течение дня приседал, отжимался, прыгал, боксировал с тенью, и т. д. Я как-то сдуру под… нул его: «К какому чемпионату ты, Василий, готовишься?» Ответ был прост: «К тому, который продлится для меня восемь лет». Любимое чтиво для него было УК РСФСР, который он знал на «зубок». Менты Васю уважали за характер, за серьёзную статью и за срок. который ему корячился. Хотя он и был не речист, всё больше молчал, боясь обронить ненароком лишнее слово, но мне немного рассказал о себе и как «залетел» по-глупому. Тяжело ему было держать всё это в себе.

Вася «старался» в одной из артелей Алдана и в какой-то момент, поддавшись искушению, пошёл ва-банк и увёл энное количество презренного металла, решив, что риск — это благородное дело, и государство от этого не обеднеет. Помня, что язык мой, враг мой, Вася особо не откровенничал, а я, всё понимая, тоже не любопытничал, найдёт нужным, расскажет.

Русский человек всегда был крепок задним умом, добротой и верой в «авось». Авось повезёт, авось «пролезет», а вдруг не попадусь, и всё на авось. У Васи тоже всё было шито-крыто, и уже казалось, что наше родное авось сработало, но подвела парня доброта и опять же, «авоська». Случайно встретив старого кента, с которым он когда-то батрачил в артели и который уже не один год толкался на «биче», Вася душевно угостил того, потолковали о жизни, о старательском фарте, разговор под водочку «вязался» ладком, и было, что вспомнить и кого помянуть. По пьяной лавочке Вася случайно обмолвился, что он в куражах, и вся его дальнейшая жизнь будет тоже в шоколаде. Кореш всё мотал на ус да подливал Василию в гранёный стопарь, забывая про себя. Он давно «устриг» пачки ассигнаций в Васькиных карманах и кожаном, увесистом «лапотнике».

Расставались кенты неохотно, долго жали друг другу руки и обнимались до тех пор, пока увесистые пачки и Васин кошель не поменяли хозяина. С зарплатой за полгода они перекочевали в дырявый карман бича, после чего тот шустро слинял с Васиного штормящего горизонта. На утро он не помнил ни того, с кем был, ни того, где был и куда испарились его артельские трудодни. Он был пуст, как бубен шамана. Пока бедолага валялся в гостинице, маясь мыслями и головной болью, менты не спали и к вечеру нанесли ему визит со всякими разными расспросами и наручниками наготове.

Как и положено, все, кто не работает, бичует, квасит по-чёрному, были у ментов на заметке, и когда Васин корефан стал брать водку ящиками, закусь мешками да ящиками да ещё в сопровождении свиты, толпы таких же отбросов, как и он сам, его сразу взяли за жопу: «Рассказывай, кнут, как на духу, кого бомбанул? Только не говори, что нашёл на дороге и уже нёс нам в ментовку». Вывернули «лапотник» наизнанку, а там документы Васькины, деньги и несколько «рыжих» самородков. Это же надо какая удача, ведь это сразу звезда на погон аль даже медалька на грудь из жести. У ментов даже головки закружились от таких перспектив, вот это удача, вот это фарт! Вот так и влип Вася по своей же вине по самое «не хочу».

Ну а пока он ждёт этапа на суд в Алдан, где и «пошалил» с золотишком. Менты таскают ему в камеру курево и уважительно зовут по имени, отчеству. Вскоре Васю увезли на суд, скорый и правый да ещё и показательный, дабы другим неповадно было. И, да здравствует наш советский суд, самый гуманный суд в мире. Скорого тебе «звонка», сиделец Василий, или хотя бы УДО. Ты выдержишь, Вася!