Семья в законе

Владимир Колычев, 2010

Весь город подмяла под себя сплоченная, жестокая семья Савелия Бурыбина по кличке Бурбон. Ни сам папаша, ни четверо его сыновей отступать не умеют, никому ничего не прощают, делиться ни с кем не хотят – все у них схвачено, куплено, завязано. А с теми, кто не хочет жить по их законам, разговор короткий – пуля или удавка. Так бы победно и катилась мафиозная колесница, подминая под себя все, если бы не строптивый майор милиции Павел Никифоров. Криминальная семейка убила его жену, нажив таким образом себе лютого кровного врага. Теперь он как кость в горле у всемогущей Семьи – ничего не боится, взятки не берет, от своих принципов не отрекается. Что ж, Бурбон приготовил для мента такой хитроумный крючок, с которого простому смертному вовек не сорваться. Вот только Павел оказался отнюдь не простым смертным...

Глава 5

Легкий ветерок что-то ласково нашептывал плакучей иве, склонившейся над водой; может, утешал ее, чтобы не лила она горькие слезы. Серовато-бурая утка с белыми пестринками важно плыла вдоль камышовых зарослей, не глядя на выводок из четырех утят, следующий за ней в фарватере. На лодку пернатые не обращали внимания, видимо, привыкли, что люди не трогают их, не обижают. Зато лягушку, греющуюся на камне, встревожил шлепок, с которым Павел опустил в воду весло; высоко подпрыгнув, она с бульканьем исчезла под широким листом кувшинки.

— Никифоров, тебе что, заняться нечем? — Ульяна смотрела на Павла с упреком, но весело.

Ей нравилось плыть с ним в лодке, греться на солнышке, любоваться живописным островком посреди пруда. Только что она сидела за бумагами в своем кабинете, и вдруг такая метаморфоза: парк, лодка, кавалер на веслах, холодное пиво, две пластиковые тарелки с шашлыком… Она уже сняла китель, оставшись в рубашке с погонами.

Здание прокуратуры примыкало к городскому парку. Павел позвонил Ульяне и, не спрашивая у нее согласия, назначил ей встречу в летнем кафе. Он прибыл туда первым, сделал и даже получил заказ, но Цветкова все не появлялась. А он сидел в одиночестве и смотрел на пруд, по которому плавали лодки…

Он вспомнил, как давным-давно катал на лодке Лену. Тогда они еще учились в школе и были совсем юными. В те времена он о других женщинах и не думал. Им обоим казалось, что впереди долгая и счастливая жизнь. Знала бы Лена, какой сволочью окажется ее будущий муж. Ни разу после свадьбы они не катались в лодке на этом пруду. И если бы только это…

Цветкова позвонила, сказал, что уже идет, и Павел, сам от себя того не ожидая, спустился к лодочной станции, купил билет, и Ульяне уже ничего не оставалось, как присоединиться к нему.

Прекрасная погода, тепло и солнечно, только на душе пасмурно. И все потому, что рядом нет Лены. Зато появилось чувство, будто он ей изменяет. А ведь Ульяна всего лишь коллега, не более того…

— А если у меня важный разговор? — невесело спросил он.

— Если ты хочешь сделать мне предложение, то учти, я замужем, — иронично повела она бровью.

— Смотря какое предложение… Есть предложения, от которых невозможно отказаться.

— Например?

— Например, освободить магазин, вернее, помещение под него.

— У меня нет магазина.

— У Блинкова был. К нему пришли двое, предложили освободить площадь. Вот это и было то предложение, от которого нельзя было отказываться. Он отказался — и все, нет его больше…

— Что-то я тебя не понимаю.

— Зато я все прекрасно понимаю. Потому и назначил тебе встречу в парке. Я слышал, у Бурбона все везде схвачено, в том числе и в вашей прокуратуре…

— У какого еще Бурбона? — с еще большим недоумением спросила Ульяна.

— Бурыбин Савелий Федорович со сыновья. Эта фирма владеет Центральным и Северным рынком. Там у них крутятся и легальные деньги, и нелегальные. А черный нал прокручивается через казино, которым они владеют. Одно такое казино находится на улице Космонавтов. Оно сейчас расширяется. И знаешь, за счет чего? За счет магазина, которым владел Блинков. Там есть еще и другой магазин, автозапчасти, так вот, его владельцу тоже сделали предложение, от которого он очень боится отказаться. Не хочет повторить судьбу Блинкова. Скорее всего, и этот магазин исчезнет, а казино «Седьмая орбита» получит новые площади…

— Хочешь сказать, что с Блинковым расправилась мафия?

— «Пять» за сообразительность.

— И тебе столько же, за чувство юмора, — колко усмехнулась Ульяна.

— Но я серьезно.

— Я тоже… Мафия — это несерьезно. Надо версию ограбления отрабатывать.

— Нет, мафия — это как раз очень серьезно. Настолько серьезно, что легче отрабатывать версию ограбления. Это хоть и тупиковая ветвь, зато безопасно…

— Ты думаешь, я боюсь? — возмущено надулась Цветкова.

— А ты думаешь, нас не смогут остановить? Я наводил справки, Бурыбин — страшный человек. РУБОП уже давно имеет на него зуб, но ничего не может поделать. Я тебе даже больше скажу: за последние несколько лет рубоповцы потеряли трех своих сотрудников, и есть мнение, что это дело рук Бурыбина. Мнение, да, есть, но доказательств нет… У Бурыбина связи на всех уровнях власти, и голыми руками его не возьмешь. Свалить его могут только железные доказательства, но вот их нет… Это страшный человек, — повторил Павел.

Сегодня утром он разговаривал с человеком из РУБОП и очень много узнал про Бурыбина и его семью. Поэтому и возникло желание поговорить с Ульяной на нейтральной территории, вдали от посторонних ушей.

— Мне-то терять нечего. Дочь уже взрослая, а за свою жизнь я давно уже не держусь. А у тебя муж, ребенок… Сколько дочери лет?

— Сыну… Четыре годика… — Цветкова растерянно смотрела на Павла. — Неужели все так серьезно?

— Да. И если мы начнем копать под «Седьмую орбиту», у нас могут возникнуть большие проблемы.

— Но ведь у нас нет доказательств, что «Седьмая орбита» виновна в гибели Блинкова, — занервничала следователь.

— «Седьмая орбита» не может быть в этом виновна. Виновны конкретные люди. Их и нужно искать.

— Как?

— Как обычно? Розыск, оперативно-следственные действия, все как по учебнику.

— Но там же мафия.

— Вот видишь, тебе уже страшно. Но ты не бойся, тебя в это болото я не потащу. Твое дело протоколы вести, а мое — доказательную базу собрать.

— Э-э, может, все-таки ограбление?

— Ты — следователь, тебе и решать, какую версию гнуть. Но я «Седьмой орбитой» займусь…

— И что от меня требуется?

— Директора «Седьмой орбиты» на допрос вызвать. Лихопасов его фамилия, Эдуард Михайлович. Кстати, он женат на дочери Бурыбина. Как тебе это нравится?

— Ну, женат и женат. Хочешь, чтобы я его допросила? — зыбким голосом спросила Цветкова.

— Нет, с тебя повестка за твоей подписью, а там уж я сам с ним поговорю.

— Ну, повестку я сделаю…

Наблюдая за Ульяной, Павел понял, что у нее уже пропал интерес и к природе, и к нему самому. Бутылку пива она выпила, но не для того, чтобы освежиться. Она волновалась, и ей нужно было успокоиться. К шашлыкам она даже не притронулась, хотя вначале проявила к ним интерес. Видимо, информация о серьезной опасности отбила у нее аппетит.

С шашлыками Павел справился сам — уже в машине, ожидая, когда Ульяна подготовит повестку.

Ждать пришлось долго. В конце концов, Никифоров не вытерпел и отправился к ней. Ульяна сидела за столом и в глубоком раздумье крутила в руках типографский бланк из серой бумаги. Увидев Павла, вздрогнула так, будто он уличил ее в чем-то непотребном.

— Где повестка? — резко спросил он.

— Вот!

Она протянула ему бланк, но тут же одернула руку, как будто испугалась, что повестка попадет к нему.

— Чего ты боишься? — подзуживающе спросил он.

— Я боюсь?!. Не боюсь…

Она снова протянула ему повестку, но в этот раз отдернуть ее не успела: Павел оказался проворней и вырвал у нее бланк.

— Теперь я вижу, что ты ничего не боишься, — сказал он, пытаясь скрыть иронию.

— Боюсь… Я знаю, что такое Центральный рынок, там, правда, мафия. И если «Седьмая орбита» с этим делом заодно, то с ней лучше не связываться…

— Вот и разрабатывай версию ограбления. Я тебе даже помогу. Но потом, после «Седьмой орбиты». Если вернусь…

Он шутливо улыбнулся, но Цветкова к его словам отнеслась очень серьезно. И даже посмотрела на него так, будто прощалась с ним навсегда…

К своей машине Павел возвращался в унылом настроении. Он действительно не боялся за себя, но его очень смущал тот страх, которым так легко заразилась Ульяна. Ей достаточно было узнать, кто такой Бурыбин, и чем он занимается, чтобы испугаться. А ведь она работник прокуратуры, человек, который обязан быть на острие событий, бороться с преступностью, не щадя своей жизни. Что уж говорить об обывателе, которого волнует только собственная шкура?.. Бурыбин и ему подобные должны были бояться закона, но, похоже, все как раз наоборот. Закон слишком гуманный, уголовно-процессуальный кодекс слишком щепетильный, чтобы воспринимать его всерьез. Зато мафия не церемонится — чуть что не так, и смертный приговор уже готов, а исполнители всегда под рукой. Следствие ужом должно вывернуться, чтобы найти хоть какое-то доказательство против мафии, а сколько сил и терпения нужно, чтобы выиграть процесс в суде. А Бурыбину достаточно показать на ту же Цветкову, и завтра же она выйдет из игры. Если не запугают, то убьют. Скорее всего запугают, потому что она уже сейчас боится. А ведь угроза со стороны мафии пока что еще мифическая. Но страх уже есть. С той жестокостью, с какой был убит Блинков, Бурбон мог расправиться и с Цветковой. Она это понимает, поэтому и боится связываться с ним.

Павлу же терять нечего, и он готов бросить вызов мафии. Но, похоже, бороться с ней придется в одиночестве.

Он подъехал к казино «Седьмая орбита», и к нему тотчас устремился незнакомый охранник в белой рубашке. Невысокого роста, но широкоплечий парень с бритой головой. Вежливое обращение на «вы», приглашение посетить игровой зал, но во всех этих словах чувствовалось высокомерие холопа, прислуживающего могущественному господину. В глазах этого парня Павел был никем. И все потому, что его «девятка» не выдерживала никакой критики. Какая машина, такой и ее хозяин. И даже если на тебе будет бархатный пиджак с бриллиантовыми стразами, все равно ты не поднимешься в глазах охранника, который видел тебя за рулем «девятки»… К тому же не было у Павла бриллиантов.

— А просто чашечку кофе можно выпить? — недовольно спросил Никифоров.

Ему не нравилось, что у охранника сложилось нелестное о нем представление. Он давно уже привык не обращать внимания на столь небрежное к себе отношение, но все равно было неприятно.

— Можно. Только у нас кофе дорогое.

— Не дорогое, а дорогой, — Павел легонько щелкнул по галстуку-бабочке на шее охранника.

— А что, есть разница? — хмыкнул тот. — Что дорогой, что дорогое, все равно платить придется.

— Логично. Но я сначала выигрыю деньги, а потом уже кофе себя побалую.

— Пойдемте, я покажу, где можно выиграть.

Охранник провел Павла в круглый холл, из которого можно было пройти в зал игровых автоматов. Там же был и арочный вход в роскошный, отделанный мрамором и хромом вестибюль с переходом в большой зал.

— Я слышал, тут у вас танцуют стриптиз? — спросил Павел.

— Это до вечера ждать надо, — сказал охранник, кивком головы показав на мраморный вестибюль. — Тогда и рулетка крутиться будет, и девочки зажгут. А сейчас только игровые автоматы.

Никифоров шагнул в сторону арочного входа, но парень среагировал мгновенно, перекрыл путь.

— Туда сейчас нельзя, — еще вежливо, но уже с угрозой сказал он.

— А если мне к Лихопасову нужно?

— К кому? — опешил охранник.

Остатки учтивости растворились в сумерках, которыми подернулся его взгляд.

— Ты что, не знаешь, кто такой Лихопасов? — спросил Павел, предъявив служебное удостоверение.

— Э-э… Да я-то знаю… — растерянно пробормотал парень. — Только к нему никого не велено пускать. И все равно, что вы из милиции…

— Я не просто милиция, — миролюбиво сказал Павел. — Я еще и почтальон. Вот, повестку твоему боссу доставил… Видишь, Лихопасову Эдуарду Михайловичу, прибыть в прокуратуру завтра, в одиннадцать часов тридцать минут. Вопросы?

— Ну, я сам ему отнесу.

— Ты не понял, тут корешок, он должен в нем расписаться.

— Распишется, а корешок я вам отдам…

— Откуда я узнаю, кто там расписался? Может, уборщица тетя Глаша?

— Э-э, но я не могу вас к нему пропустить.

— Тогда я ухожу. Я уйду, а завтра сюда прибудет группа спецназа и твоего босса поставят в позу «ку». Угадай, в какую позу потом поставят тебя самого? И кто?

— Ну, я должен начальнику охраны доложить.

Лед тронулся, хоть и с треском, и информация о повестке дошла до директора казино. Но прошло не меньше часа, прежде чем Павлу дали зеленый свет. Появившийся начальник охраны вежливо попросил у Павла пистолет, но тот отдал ему только две штатные обоймы.

Лихопасов принял его в своем кабинете. Важный, сосредоточенный, он с умным видом записывал что-то в блокнот, заглядывая в толстую книгу, лежавшую справа от него… Писал правой рукой, вроде бы книга должна была находиться слева от него. Или у него манера так переписывать, или делал он это для отвода глаз, изображая чрезвычайную занятость.

Не глядя на посетителя, он скупым движением руки показал ему на кресло за приставным столом. И только когда Павел сел, оторвался от своего занятия, неприветливо и хмуро глянул на него.

— Если вы по поводу жалобы, то мы все уже уладили, — поморщившись, сказал он.

Лихопасов производил впечатление человека сильного, но не очень решительного. Высокий и в меру упитанный, широкоплечий, но рыхловатый. Он обладал взглядом человека, привыкшего, чтобы его уважали, но Павел не видел в нем того стержня, который присущ людям, безоговорочно уверенным в собственных силах. Похоже, Лихопасов считал себя влиятельным человеком, но при этом понимал, что без поддержки со стороны он ничего не стоил.

— По поводу какой жалобы? — удивленно посмотрел на него Павел.

Он постарался скрыть усмешку. Ему казалось, что Лихопасов играет какую-то роль. Он сам придумал себе жалобу, о которой сейчас шел разговор, и это было видно, по неуловимым спазмам лицевых мышц, которые возникают у бездарного лицедея, пытающегося потрясти зрителя безупречной игрой. И взгляд у директора казино дернулся, как стрелка сдвинутого с места компаса — резко качнулся из стороны в сторону и, вздрогнув, застыл на месте.

— Жильцы дома жалобу составили, обещали в прокуратуру отнести… А разве нет?

Лихопасов попробовал изобразить удивление, но вышло это у него не очень удачно. Во всяком случае, Павел почувствовал его притворство.

— С того света на вас жалоба поступила. От гражданина Блинкова.

Павел внимательно смотрел на собеседника, и заметил, как лихорадочно завибрировал его взгляд. Лихопасов пытался сохранять спокойствие, но в душе у него минорно гудела толстая струна контрабаса.

— А кто это такой?

— Ну, как же так? Вы же с ним вместе работаете.

— Вместе работаем?! — на этот раз удивление Лихопасова показалось Павлу искренним.

— Ну, не то, чтобы рука об руку, а на одном этаже работаете. Блинкову принадлежит универсам «Марго», тут, недалеко, на одном этаже с вашим казино…

— «Марго»? Ну, знаю такой универсам. А кому он принадлежит, понятия не имею… Я не понял, вы что, допрашиваете меня?

— А что, есть повод вас допросить?

— Что-то я не понял… э-э….

— Майор Никифоров, уголовный розыск.

— Вы что, запутать меня хотите, майор? Так это у вас не получится.

— Да я и не собирался.

— А мне все равно, собирались вы или нет. Без адвоката я и слова не скажу.

— Жаль, — сокрушенно вздохнул Павел. — Я хотел вам помочь.

— Мне?! Помочь?!

— Ну, во-первых, вручить повестку.

Павел достал из кармана заполненный бланк, неторопливо оторвал корешок.

— Одна половина вам, на другой, пожалуйста, распишитесь…

Какое-то время Лихопасов хмурил брови, изучая повестку, затем негодующе спросил:

— Кто вам сказал, что я буду расписываться?

— А разве нет? — пристально посмотрел на него Никифоров.

— Без адвоката — нет.

— А когда он подъедет? — спросил Павел так, будто точно знал, что адвокат уже в пути.

— Скоро, — также четко ответил директор казино.

— Ну что ж, подождем. Тем более мне все равно, подпишете вы повестку или нет.

— То есть как это все равно?

— Дело дрянь, Эдуард Михайлович, скажу вам об этом откровенно. Вот я и думаю, может, вам помочь? Ну, небескорыстно, разумеется…

Повесткой Павел воспользовался не только как пропуском; он хотел использовать ее как средство, чтобы сбить оппонента с толку. Он же приехал к Лихопасову совсем не для того, чтобы допросить его. Он всего лишь почтальон, передаточное звено, а значит, опасности как бы и не представляет. Но при этом он в курсе дела, и, в принципе, мог бы поучаствовать на стороне Лихопасова… Помогать подозреваемому он не станет, но голову ему заморочит.

— Небескорыстно? — хоть и презрительно, но с определенным интересом посмотрел на него Лихопасов. — Что-то я вас не совсем понимаю… И вообще, в чем, черт возьми, меня обвиняют?

— Я так понял, вы ничего не понимаете, — поощрительно улыбнулся Павел.

— Нет!

— Что ж, это для вас большой плюс. Потому что к убийству Блинкова вы не имеете никакого отношения.

— Его что, убили?

Никифоров окончательно перешел на доверительный тон, и Лихопасов, похоже, расслабился. Поэтому запах фальши только усилился.

— Да, позавчера. По дороге домой…

— А я здесь при чем?

— Вот и я думаю, при чем здесь вы? Ну, мешал вам Блинков, ну и что? Это же не значит, что его нужно убивать.

— Не значит, — в раздумье кивнул Лихопасов. — Да и кто вам сказал, что какой-то Блинков мне мешал?

— Да мне в прокуратуре сказали… Я версию ограбления рассматриваю, а следователь уперся и свое гнет. Информацию он получил, что казино «Седьмое небо»… э-э, извините, «Седьмая орбита»… В общем, ваше казино расширяться собирается, и за счет соседних магазинов. Универсамом владел гражданин Блинков, автозапчасти принадлежат Щекину, к ним обоим, говорят, приходили какие-то подозрительные личности. Подозрительные, но какие-то… то есть ничего конкретного. Освобождайте, говорят, помещения, или пожалеете. А кто они такие, откуда — никто не знает. Одни только догадки, что ваше казино их прислало. То есть от вас они приходили, Эдуард Михайлович.

— Вранье! Никто от меня не приходил! — возмущенно воскликнул Лихопасов.

Он внимательно смотрел на Павла, ломая голову над тем, правду он сочувствует ему или водит за нос.

— Вот и я так же думаю! — приложив руку к груди, заверил его Никифоров.

— И правильно думаете… Не собираемся мы расширяться. Мы, вообще, в центр собираемся переезжать.

— Э-э, мне все равно, куда вы там переезжаете. Мое дело убийство раскрыть, ну, Блинкова. А тут прокуратура со своей дурацкой версией. Вот я и решил с вами поговорить, потому и повестку сам принес… Понимаете в чем дело, я версию ограбления рассматриваю, я вам это уже говорил. Так вот, я уже и человека нашел, который во всем сознался…

— Какого человека? — заинтригованно всколыхнулся Лихопасов.

— Ну, есть там один. На нем и разбой, и трупы. Я его прижал, он мне все и рассказал, как Блинкова убил… Я вам даже больше скажу, он мне даже парик представил, и бороду…

— Какой парик?

Судя по тому, как жадно директор внимал Павлу, ему очень интересна была тема этого разговора. И неспроста все это.

— Ну, преступник в парике был. Парик, борода, очки солнцезащитные…

— Очки? — пытаясь скрыть волнение, повел бровью Лихопасов.

— Да, они не только от солнца защищают, но и от посторонних глаз. В общем, и бороду мы у этого деятеля нашли, и парик, и очки. Только очки какие-то странные…

— В смысле, странные? — животрепещуще спросил директор.

— Ну, дужки не сгибаются. У очков обычно дужки сгибаются, а эти мертво на месте стоят. Что та дужка, что другая…

— Да, да, бывает такое.

Павлу показалось, что Лихопасов почувствовал облегчение. Возможно, решил, что следствие не знает про сломанную дужку. Не нашли ее, не приобщили к делу, а значит, и отпечатков пальцев не осталось.

Теперь самому Павлу приходилось скрывать волнение. Никак не думал он, что Лихопасов лично принимал участие в убийстве Блинкова. Все-таки он был родственником Бурбона, пусть и по жене, но все-таки. Не стал бы тесть посылать зятя на гиблое дело, тем более что и без него было кому этим заняться. Но может, Бурбон решил устроить Лихопасову проверку? Может, разозлился на него за что-то и решил наказать… Как бы то ни было, но похоже, Лихопасов знал про сломанную дужку очков. И если это действительно так, то на ней могли оказаться отпечатки именно его пальцев.

Павел предполагал, что будет иметь дело с заказчиком, но, возможно, перед ним сам исполнитель. Если так, то удача очень близко.

— Бывает, — хлопнув себя по карману куртки, смущенно улыбнулся Никифоров. — Вот я никогда сигареты не забывал, а тут вдруг пусто. В машине, наверное, оставил… Хотя у вас, наверное, и курить нельзя.

— Ну почему же нельзя, можно.

Лихопасов полез в ящик стола, достал оттуда пачку «Мальборо», протянул Павлу, дождался, когда тот возьмет сигарету. И сам он тоже угостился. Взял со стола зажигалку, высек шумный огонек.

Павел глубоко затянулся, с блаженным видом выдул из легких струю дыма.

— Сколько себя помню, столько пытаюсь бросить, — с упреком самому себе, сказал он.

Но Лихопасов проигнорировал его реплику. Видно, что не до праздных разговоров ему было.

— Так что там этот убийца?

— Какой убийца?!. А-а, который Блинкова убил? Так это… признался во всем. Барсетка ему Блинкова приглянулась, вот он и убил…

— Ну, если признался, я-то здесь при чем?

— Вот и я говорю, что не при чем. А прокурорские на казино показывают, там, дескать, зерно истины… Но я-то знаю, что почем. Вот и хочу вам помочь… Это, как говорится, ты мне — я тебе, — сконфуженно заулыбался Павел в ожидании встречного предложения.

Но Лихопасов искусно делал вид, что не понимает намеков.

— А то ведь адвокат сейчас приедет, ему платить надо, потом в прокуратуру ехать, время терять, а я раз-два и все, никаких проблем, — продолжал притворяться Никифоров.

— А что, есть проблемы?

— Ну да, у Роди Шмякова, ну, который в убийстве признался…

— А я здесь при чем?

— В том то и дело, что не при чем, — разочарованно вздохнул Павел.

Он дал понять, что сдался, осознав бессмысленность своих намеков. Чем вызвал торжествующую улыбку Лихопасова. Так радуется бизнесмен, совершивший выгодную сделку или избежавший неоправданных расходов.

— Протокол составлен, Шмяков уже в камере, завтра его будет допрашивать следователь… Вы, Эдуард Михайлович, завтра в прокуратуру позвоните, может, вам и ехать никуда не надо.

— А я не собираюсь никуда ехать. И повестку я не получал.

— Ну как же так, я ради вас, понимаете ли, старался, а вы меня так подводите?

— Где это вы ради меня старались, уважаемый? Вы убийцу искали? Искали. Вы его нашли? Нашли. Благодарность от начальства получите? Вероятнее всего, да… А от меня вы что хотите?

— Э-э, ничего… Уже ничего… Ну, хотя сигаретами угостите!

Павел порывисто потянулся через стол к пачке сигарет. Лихопасов и спохватиться не успел, как она оказалась у него в кармане.

— Вы знаете, как это называется? — нахмурив брови, презрительно спросил он.

Павел сначала поднялся, повернулся к двери, а затем уже, на ходу, едва слышно произнес:

— С паршивой овцы хоть шерсти клок!

— Давай, давай, паршивая овца! И больше сюда не приходи!

Павел ожидал, что Лихопасов отдаст распоряжение задержать его, забрать сигареты, но ничего такого не случилось, и он беспрепятственно покинул казино. С одной стороны, хорошо, что удалось избежать конфликтов. С другой — безучастность Лихопасова обесценивала трофей, который Павел уносил с собой.